Джеймс Хеллборн: Марш через Грузию - Том 3

— Нет, не поэтому, — перебила его Намибия. — Они мне за все время слова дурного не сказали. Даже косых взглядов с ходу не припоминаю. Не поэтому. Аристократы, этого у них не отнимешь. Но аристократы известны традицией часто забывать о присутствии своих рабов. Кто обращает внимание на мебель…

— Да-да, я понял, не надо банальностей, — нетерпеливо перебил ее Хеллборн.

— …и тогда он становится сами собой, и показывает свое нутро… и…

— Можешь не продолжать. Я не первый день ношу юголландскую форму… шкуру… форму. Но справедливости ради, они не единственные в этой банде, — заметил Джеймс. — Есть еще японцы, итальянцы, немцы…

— Немцы, конечно, — согласилась Намибия. — В нашей Африке я с ними почти не сталкивалась. Что ты можешь сказать о немцах? Мне действительно интересно твое мнение. Ты ведь не только специальный агент, но и историк. Чем немцы этого мира отличаются от других?

— Конечно, историк, так я и получил эту работу, — пробормотал Хеллборн. — Но этот вопрос следует задавать не историку, а психиатру. Психиатр лучше объяснит, в чем тут дело. Немцы… Немцы везде одинаковы, во всех мирах. Немцы считают себя невинной жертвой ненавистного мира, жертвой всеобщего заговора низших рас и неполноценных народов. Немцы не способны признавать свои ошибки. Мы могли игнорировать то, что происходило в Испании или Эфиопии, но в конце концов поняли из длинного списка собственных потерь — что значит смотреть в другую сторону. Люди доброй воли давно поняли, по ком звонит колокол, но только не германцы! Нет! Они по-прежнему следуют за своими богами войны, маршируют под звуки Вагнера, их глаза с восторгом устремлены на волшебный меч Зигфрида, и они знают подземные места тайных собраний, в существование которых ты можешь и не поверить. Германская мечта пробудилась к жизни, и немец в сверкающей броне спешит занять свое место под знаменами тевтонских рыцарей. Человечество ждет своего Мессию, но для немцев Мессия — это не Принц Мира. Нет. Это еще один кайзер… еще один фюрер… Немец от головы до ног — это бронированная пехота, производитель машин, у них и нервы, я думаю, другого состава. Шах! Шах и мат! Они были разбиты, оккупированы, поставлены на колени, репарации были растянуты на шестьдесят шесть лет. Они ничего не поняли и ничему не научились.

— Оккупированы, поставлены на колени, репарации… — протянула собеседница. — Здесь заключалась ошибка. Нельзя было унижать великую нацию.

— Конечно, — охотно согласился альбионец. — Поэтому на сей раз никто ошибку повторять не будет. Их не будут унижать. Их просто уничтожат. До последнего грудного младенца. Вот увидишь, так и будет. My object all sublime — I shall achieve in time — to let the punishment fit the crime. Цель высшая моя — чтоб наказанье преступленью стало равным.

— Геноцид? Но это не наш метод. Это… какое-то карфагенское решение… — неуверенно заметила Намибия.

— Вот именно! Прекрасное решение, смею тебя заверить, потому Карфаген не досаждает остальному человечеству вот уже две тысячи лет! Кстати, о Карфагене. Знаешь, где мы сейчас находимся?

— Я была уверена, что это пиратское гнездо какого-то берберийского султана, — усмехнулась принцесса. — Но теперь догадываюсь, что это не так…

— И ты на верном пути. Две тысячи лет назад на этом берегу возвышался самый западный форпост Карфагена — не вашего, солдатского, а того, настоящего, древнего. Отсюда уходили корабли на дальний запад — к Оловянным островам, и дальше, в страну Лионесс и Хай Бразил… Уже достаточно рассвело. Можешь встать и обернуться. Как тебе этот красавец?

Пораженная кардасианка отступила на шаг, рассматривая массивное бронзовое чудовище, охранявшее древние ступени.

— Господи, я где-то уже его видела, совсем недавно… Это же… это египтянский сфинкс!

— Не совсем, — поправил Хеллборн. — Египтянский сфинкс — это тело пингвина с головой саблезубого тигра. А этот — египтянский грифон. Тело саблезубого тигра с головой титаниса. Аватара альбионского бога войны.

— Как он сюда попал? Неужели карфагеняне заплывали так далеко на юг?!

— Никак нет, — покачал головой Джеймс. — И, предупреждаю следующий вопрос — древние египтянцы не забирались так далеко на север. Они встречались на середине пути. Торговая фактория находилась где-то в Гвинейском заливе, возможно, на острове Аннобон. Только вряд ли финикийцы смогли заполучить статую египтянского бога в результате торгового обмена. Скорей всего, этот грифон когда-то украшал нос египтянской септиремы. Военный трофей. Это была одна из последних побед Карфагена. Потому что пришли римляне. Мавританский форпост сопротивлялся захвачику также долго, как и материнский город, но у этой крепости не нашлось своего Полибия или Иосифа Флавия, чтобы описать славную битву. Все, что осталось — это несколько строчек в средневековой мавританской хронике.

— Героев нет, о них забыли, кто их в сражениях заменит… — прошептала погрустневшая Намибия.

— Когда грифон расправит крылья — не будет мира в Карфагене, — подхватил Хеллборн. — Так оно и случилось. Давай поднимемся на следующий ярус. Вот еще один трофей с далекого юга — альбионская химера. Тело броненосца, голова верблюдонта, крылья поморника.

— Мерзкая тварь, — содрогнулась девушка. — В типично юголландском стиле.

— Ее придумали античные египтянцы… — начал было альбионец.

— Неважно, — отмахнулась она. — Здесь вообще что-то от карфагенян осталось? Или римляне все унесли?

— Они были бы рады, но не сумели. Слишком торопились к следующей цели, — пояснил Хеллборн. — Собирались вернуться, но не смогли. Вот, пожалуйста. Осторожно, здесь обрыв. Это алтарь Дагона. А вот и сам Дагон — то, что от него осталось. В материнском Карфагене стояла медная статуя Ваала — в его чреве пылал огонь, и жертв бросали прямо в пасть жадного пунического бога. Дагон — бог моря, и жертвы, принесенные ему, улетали прямиком в океан… Его называли не только морским царем, но и предателем моряков.

— Я знаю, кто такой Дагон, — кивнула африканская принцесса. — В солдатском Карфагене существовал его полуофициальный культ, особо популярный среди подводников. Уж не знаю, какие жертвы ему приносили, но в новой Кардасии культ был запрещен.

— Мало им было митраизма, — удивился Джеймс. — И как я только мог это пропустить?

— Что ни делается — все к лучшему, — пробормотала Намибия. — Я устала, Хеллборн. Вернемся в город. Отвези меня в аэропорт, я опаздываю на самолет.

Вот и поговорили.

Перед тем, как направиться к машине, Хеллборн тщательно проверил свои карманы. Ничего не забыл, ничего не потерял. Ему совсем не хотелось возвращаться в карфагенскую крепость в одиночку. В прошлый раз, когда он отвез девушку в город и вернулся, его поджидал одичавший титанис. Кто встретит Хеллборна на этот раз? Альбионец не горел желанием узнать.

Обратный путь прошел в полном молчании. Намибия свернулась калачиком на заднем сиденье и задремала. Хеллборн тем временем размышлял о чем-то своем.

На въезде в аэропорт их ненадолго задержал полицейский кордон. Подчиненные капитана Рено явно не выспались, но пребывали в благодушном настроении. Увидев, кто сидит в машине, они тут же подняли шлагбаум.

— Что-то случилось? — поинтересовался Джеймс.

— Какие-то бандиты убили майора Штрассера, — зевнул полицейский. — Немецкого атташе.

— Какая трагедия! — зевнул в ответ альбионец. — Доброго утра!

— И вам того же, месье ван Хеллсинг!

— Мы приехали, ваше высочество, — Хеллборн издали увидел транспортный самолет с эмиблемами португальских ВВС и подъехал прямо к трапу. Выскочивший навстречу офицер разглядел Намибию и облегченно вздохнул.

— Onde você esteve?! — воскликнул он. — Rápida, levantar-se na placa!

Спящая красавица распахнула глаза и в свою очередь зевнула. Обменялась с португальцем парой фраз, тот снова скрылся в самолете. Выбралась наружу, некоторое время постояла рядом с машиной. Потом достала из нагрудного кармана химический карандаш.

— Вот мой лиссабонский адрес, — Намибия вырвала страничку из блокнота. — На всякий случай. Я пробуду там как минимум месяц. Прощай, Джеймс. If we do meet again, why, we shall smile. Если встретимся — то улыбнемся.

— If not, why then, this parting was well made, — кивнул Хеллборн. — Если нет — то мы расстались хорошо.

Он потянулся к ключу зажигания.

— Подожди, я чуть не забыла, — остановила его Намибия.

Хеллборн поднял глаза — она как раз успела расстегнуть кобуру и уже поднимала револьвер.

Черт побери, вот и поговорили. Что делать? Резко нырнуть под руль, нажать на педаль газа… можно успеть… потом достать свое оружие…

— Вот, держи на память, — драконская шпионка протягивала револьвер рукояткой вперед. — Насколько я помню, ты любишь такие игрушки. С таким калибром можно и на титаниса ходить.

— Можно и на титаниса, — согласно кивнул альбионец. — Спасибо…

«Я им обязательно воспользуюсь».

Прощальный взмах руки — и Хеллборн покатил в обратном направлении.

Один из самолетов, стоявших на полосе, привлек его внимание. «Южный почтовый», только что из Парижа. Хеллборн притормозил.

— Для юголландского консульства что-нибудь есть?

— Одну минуту, месье… Вот, держите! — пачку газет, две бандероли и огромный конверт из плотной бумаги бросили ему прямо на заднее сиденье. — Распишитесь здесь… Доброго дня!

— Спасибо!

В конверте не оказалось ничего интересного, сплошная текущая бюрократия. Газеты были свежие, «Drakensberg Dagblad» трехдневной давности. Первую полосу украшал традиционный, если не сказать банальный аршинный заголовок:

НАШИ ГЕРОИ

чуть ниже:

АРИЙСКОЕ ВОЗДУШНОЕ БРАТСТВО

Им надо сменить редактора, и срочно, подумал Джеймс. С такими заголовками недолго и войну проиграть. Так, кого мы видим на фотографии? «Экипаж новейшего бомбардировщика «Джагер» после успешного возвращения…» Это не «Джагер», дурят нашего брата. «Слева направо: сержант П.Вилбренник». Впервые вижу этого хмыря. «Фендрик Ф.ван дер Бумен». Рыжая гномиха. Кто такая? Случайно не кузина Симона? «Премьер-лейтенант М.ван Борман». Старина Маркус, черт бы тебя побрал. Так и хочется сказать — «совсем не изменился», хотя до Антихтона остается добрый десяток лет и триста миллионов километров. А кто рядом с тобой?..

— Покажите мне расписание, — потребовал Хеллборн, добравшись до диспетчера. — Я желаю отправиться первым же рейсом.

Глава 12. Смертельные джунгли геноцида

«…Название книжки австралийского писателя подозрительно не англосаксонского происхождения Генри Зу не имеет никакого отношения к ее содержанию. Подозреваю, что сам он тут ни при чем — как автор, могу авторитетно отметить, что редактор, нередко, переиначивает авторский вариант во что-нибудь типа «Сиськи и танки», «Кровавый военный содом» или «Сперма Восточного Фронта». Ну, чтобы привлечь читателя. Наверняка у самого Зу книжка называлась как-то нейтрально, например: «Смертельные джунгли геноцида»…»

И.Кошкин, «Субстанция и Утюг».

* * *

Мэгги не обманула — они были абсолютно непредсказуемы. Полосатый «старфайтер», красно-белый, под цвет тайпинского флага, атаковал их, когда «Джагер» возвращался с патруля. Зашел с хвоста, выпустил короткую очередь, обогнал и ударился в бегство. Маркус даже не пытался его преследовать — скорость «старфайтера» в полтора раз больше. Но через каких-нибудь пять минут воин Единого Бога вернулся — выпустил еще одну очередь, промахнулся и снова сбежал. Прошло еще десять минут, и тайпин прилетел опять. Фамке уже было решила засомневаться в его непредсказуемости, но вскоре поняла свою ошибку. За первым тайпином летели еще четверо. У такого положения вещей были свои преимущества — теперь, когда целей стало много, их было проще находить. Фамке немедленно сбила одного китайца, второго достал Вилбренник. Но хватило и трех уцелевших. «Джагер» получил столько попаданий, что Маркус поторопился объявить:

— Экипаж, приготовиться покинуть машину!!! — и тут же: — Отставить!!! Я попробую его посадить!!!

«Куда? — удивилась Фамке. — Кругом океан!»

— Всем-всем-всем! Здесь «джагер-три-пять-семь»!!! МАЙДЕР-МАЙДЕР-МАЙДЕР!!! — продолжал кричать капитан.

Впрочем, со своего поста Фамке могла наблюдать только верхнюю полусферу. Несомненно, ван Борман видел нечто, недоступное ей — блудный дружественный авианосец либо другую посадочную площадку. Ей же оставалось теряться в догадках и приходить к выводу, что концепция сверхтяжелого истребителя себя не оправдала. Недаром третьего дня папа-адмирал проговорился: из метрополии должна прибыть партия совсем уже новейших машин. Фамке твердо решила надеяться на лучшее. Это была та самая надежда, которая умирает последней. И это было совсем нетрудно — она давно сбилась со счета, пытаясь вспомнить все потерянные машины, на борту которых находилась. Седьмой или восьмой раз? Всем не уцелеть, хладнокровно отметила она, а кто у нас на борту самый бесполезный?..

— Держитесь!!! — завопил Маркус, и теперь Фамке смогла увидеть что-то еще, а именно верхушки деревьев. Какие-то тропические эвкалипты, черт бы их побрал. К счастью, всего лишь деревья — уцелевшие тайпины решили, что с юголландцами покончено, и степенно удалились.

Деревья? Земля? Ничего странного, это же Нидерландская Индия. 10001-й по счету островок из павшей империи неразумных европейских кузенов.

— ДЕРЖИТЕСЬ!!!

Фамке устроилась в кресле поудобнее — слава египтянским богам, не в пер…

…вый…

…РАЗ!!!!!..

…ДРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР…

ПШШШШШШШШШШШШШШШ!!!

Самолет срубил крыльями несколько сотен веток, затем крылья потерял, потом плюхнулся брюхом на какую-то странную поверхность. Плюхнулся? Именно так, они сели на воду. Каждая посадка — новое приключение, констатировала Фамке, на воду ей садиться до сих пор не приходилось. Река? озеро? ла-