| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Совершенно с вами согласен, герр адмирал! — в свою очередь кивнул хозяин корабля. — Но Юголландия умеет достойно вознаграждать блестящие умы, поэтому изобретатель охотно перешел к нам на службу…
(На самом деле доктора Джеффри Пайка похитили и пытали, вспомнила Фамке).
— …и вот результат! — ван дер Бумен-старший вскинул руки, словно собираясь обнять свой авианосец. Хозяева и гости в этот момент стояли на вершине адмиральского мостика. Солнце висело над головой — в этой части Тихого океана в настоящее время царил полдень — и могучий ледяной корабль отражал его лучи словно гигантский бриллиант…
— Прошу в мою каюту, там накрыт стол, — спокойный голос адмирала вернул гостей с небес на землю. — Надеюсь, вы ничего не имеете против жареных пингвинов?
За банкетным столом дружеская беседа была успешно продолжена.
— Ваша атака на Перл-Харбор была великолепна, — ван дер Бумен не поскупился на комплимент.
«Раззявы, вы упустили целую кучу линкоров и авианосцев!»
— Как и ваша на Порт-Стэнли, — отозвался японец.
«Несколько древних английских лоханок и бочек с рыбой — просто смех!»
— Вы готовы продолжать наступление согласно утвержденным планам? — осторожно уточнил юголландец.
— Безусловно, — кивнул Ямамото. — Смею надеяться, что и вы тоже…
— Разумеется, герр адмирал. Мы продолжим давление на англо-американцев, пока они окончательно не сломаются…
Сержант Фамке ван дер Бумен внезапно пережила острейший приступ скуки, поэтому она незаметно сбежала из адмиральской каюты куда глаза глядят.
Глаза привели ее на «балкон» сигнальщика, в настоящее время пустовавший. Оттуда открывался прекрасный вид на уже знакомый пейзаж, но Фамке не стала в очередной раз рассматривать безразмерную палубу «Джаггернаута». Она смотрела на небо — куда собиралась вернуться, и в самое ближайшее время.
— Вам тоже надоело это чисто мужское общество? — неожиданно услышала Фамке у себя за спиной. Ну, конечно, это была она, «китайская самка».
«Какой у нее все-таки забавный голосок, как у экзотической северной птички».
— Вы удивительно проницательны, dame Маргарет, — не стала лицемерить сержант авиации.
— Прошу вас, просто «Мэгги».
«В подруги мне набивается?! Вот это наглость! Да у нас на юге ей бы полы скрести не доверили!»
— Я тоже люблю смотреть на небо, — продолжала китаянка. — Только там мы становимся по-настоящему свободными.
«Что это было? Китайская, как ее, философия? — недоуменно подумала юголландка. — Что-то из серии «мне приснилась бабочка — и кто я после этого?!»
— Вы красивая девушка, Фамке, — без всякого перехода добавила Мэгги Хан. — Вам очень идет военная форма.
«Красивая? — искренне удивилась сержант авиации. — По вашим азиатским стандартам, что ли?!»
Низкорослая, рыжая, по сей день украшенная веснушками — она никогда не считала себя красавицей. Поэтому и пошла служить в Воздушный Флот, где ценилась не внешность, а совсем другие таланты.
— Вы мне льстите… — начала было Фамке, но Мэгги не позволила ей договорить — крепко прижала к себе и заткнула рот поцелуем.
* * *
У этой американской эскадры не было ни единого шанса. Янки собирались догнать один из японских флотов и отомстить за Перл-Харбор. Но они слишком торопились и забыли, что месть — это блюдо, которое подают холодным.
Тогда как юголландцы знали толк в холодных блюдах.
Они встретились в полночь — отряд американских кораблей и флот бомбардировщиков, поднятых с «Джаггернаута». Флагман Трансполярной Республики был единственным кораблем на планете, способных доставить такие самолеты в самое сердце океана. Каждый «летучий юголландец» весил пятьдесят с лишним тонн, из которых десять приходилось на боеприпасы. Каждый член экипажа был обучен для ведения ночного боя — иначе и быть не могло. Потому что на Южном полюсе шесть месяцев в году царит ночь.
Американцы слишком поздно заметили опасность, слишком поздно расчехлили зенитные орудия, а поднять немногочисленные ночные перехватчики и вовсе не успели.
Трех— и пятитонные бомбы полярных хищников легко пробивали броневые палубы и рвали стальные корабли на куски также как легко и просто как… как бумажные кораблики — к чему изобретать лишние сущности?
Два линкора, два авианосца, несколько кораблей рангов поменьше и восемь тысяч человек отправились в бездну — и уже никогда не вернулись обратно.
«Это моя ночь, — думала Фамке, уткнувшись в окуляр инфракрасного прицела и в очередной раз нажимая на рычаг бомбомета. — Это моя ночь. Она принадлежит мне».
И завтрашний день тоже будет моим.
Глава 5. Лучший вид на этот город
— Это превосходная тактика, господин генерал. Она принесет нам победу, — сказал Хеллборн и самодовольно улыбнулся. Он любил и умел это делать — самодовольно улыбаться.
Распрощавшись со своими новыми немецкими друзьями, лейтенант «ван Хеллсинг» поднялся на борт специального рейса «Люфтганзы» и теперь летел нах Берлин. На борту самолета ниже его по званию были только бортстрелки и стюарды. Даже среди адъютантов и секретарей не было никого чином ниже гауптмана. А что говорить о прочих пассажирах!
«В кои-то веки мне не придется принимать командование над этим курятником! Даже если мы разобьемся где-нибудь над Балтийским морем.» — Хеллборн был невероятно доволен.
Зато он оставался самым высокопоставленным юголландцем на борту, и поэтому мог рассчитывать на заслуженное внимание союзников. Чем неоднократно и воспользовался.
По правую руку от альбионца в настоящий момент сидел важный генерал-фельдмаршал — один из величайших полководцев Рейха, как утверждала «Фелькишер беобахтер». На самом деле, он был просто напыщенным прусским болваном, который никак не мог уследить за полетом передовой юголландской военной мысли.
— Все гениальное просто, — продолжал Хеллборн. — Мы будем атаковать красных в две волны. Днем на русские укрепления пойдут немецкие солдаты. Они должны будут измотать и обескровить большевиков, и, якобы обессиленные (хотя почему «якобы»?) отступить на прежние позиции. А ночью придут наши юголландцы, свежие и хорошо отдохнувшие. Обученные сражаться в полной темноте, при температуре минус сорок градусов, подкрепленные антарктанками с инфракрасными прицелами. Красные не смогут устоять перед этим мощным двойным ударом. Москва падет еще до наступления весны, я гарантирую это.
— Она должна была пасть до наступления холодов, — проворчал немец.
— Раз на раз не приходится, герр генерал, — развел руками Хеллборн. — Но согласитесь, дела пошли в гору после того, как на фронте появились наши парни! Вы знали, что свыше пятнадцати процентов уроженцев Юголландии страдают от никталопии?! Но на войне этот недуг превращается в преимущество! Особенно на той войне, которую мы ведем сейчас.
— Молодой человек, почему вы до сих пор лейтенант? — перебил его собеседник. — Ваша родина не оценила ваши таланты?
— Моя родина давно не вела победоносных войн, и поэтому у меня не было возможности сделать карьеру, — скромно опустил глаза Хеллборн. — Но в начале войны я был всего лишь рядовым!
— Ну что ж, у вас есть шанс дослужиться как минимум до майора. Вряд ли выше — война настолько не затянется. Конечно, если вас не прикончат раньше, — усмехнулся «великий полководец».
— Конечно, — охотно согласился «ван Хеллсинг».
— Обязательно разыщите меня в Берлине, нам будет о чем поговорить, — продолжил пруссак. — А теперь извините. Я хочу немного выспаться перед посадкой.
— Разумеется, герр генерал, — альбионец пулей вылетел из кресла. — Желаю приятно отдохнуть.
«Впрочем, и мне не мешает отоспаться», — зевнул Джеймс, отыскал свободное кресло в дальнем углу салона и задремал, настолько крепко, что пропустил посадку. Никто из высокопоставленных спутников не решился потревожить его, Хеллборна растолкали пилоты — никакого уважения к союзникам!
К великому возмущению Хеллборна, такси в Берлине отсутствовали как класс. И они еще называют себя цивилизованной европейской страной!!!
— Вы должны извинить нас, герр ван Хеллсинг, — сказал комендант аэропорта, — идет война, бензин нормирован, шоферы мобилизованы. Простые граждане пользуются трамваями…
— Strassenbahn? — не понял Хеллборн. — А это еще что такое?!
Когда ему объяснили, он на какое-то время потерял дар речи.
«Какая варварская планета!!!»
— Разумеется, мы приложим все усилия, — спохватился комендант, — для наших героических союзников!..
Машина с шофером отыскалась в считанные минуты, и лейтенант «ван Хеллсинг» с комфортом направился в сторону юголландского посольства.
Берлин Хеллборну решительно не понравился. На его вкус город был слишком готичен и старомоден. На его родной планете Берлин выглядел совсем иначе — после окончательно разгрома Спартаковской Германии в 1920 году в немецкой столице не осталось ни одного целого здания. Пришлось строить заново, с участием лучших швейцарских архитекторов. Берлинцам это только пошло на пользу — они стали добрее не только друг к другу, но и к своим соседям.
Но хорошо там, где нас нет.
В юголландском посольстве «лейтенанту ван Хеллсингу» оказали не самый теплый прием. Хеллборн в долгу не остался.
— Да. Именно так. Этот список необходимо срочно отправить в метрополию, а груз должен быть здесь вчера, — говорил альбионец, развалившись в кресле, и разве что не положив ноги на стол.
— Что вы себе позволяете, лейтенант?! — теперь уже полковник ван Асбек, военный атташе, был возмущен до глубины души. Конечно, если у него была душа.
Хеллборн прекрасно знал, что именно он себе позволяет. Даже в патриархальной юголландской армии заслуженный ветеран, только что вернувшийся с передовой, мог позволить себе надменный тон по отношению к тыловой крысе. Пусть даже тыловая крыса была на четыре звания выше.
— Вы не со мной должны спорить, а с генералом Деклерком, я хотел сказать — бригадефюрером Деклерком, командиром 6-й дивизии СС «Южный Крест», — снисходительно объяснил альбионец. — Это его подпись и печать стоят на документах.
Ван Асбек коротко вздохнул и еще раз пробежался глазами по списку.
— Но ведь это… но ведь это же форменное безумие!
— Война — это безумие, герр полковник! — Хеллборн сделал страшные глаза. — И если мы хотим победить, то должны погрузиться в это безумие с головой!
— Хорошо, я перешлю этот список в Дракенсберг. Дальнейшее от меня не зависит…
— Я не смел рассчитывать на меньшее, герр полковник! — Хеллборн выпрыгнул из кресла и вытянулся по стойке «смирно».
— Вы свободны, лейтенант.
— Увы, — вздохнул Хеллборн. — Поэтому мне потребуется машина с шофером и конспиративная квартира.
— Вы редкий наглец, — покачал головой ван Асбек.
— Все ради вадерланда! — рявкнул «ван Хеллсинг».
— Это не ко мне. Зайдите к советнику ван дер Эссену, 4-й кабинет на втором этаже.
— Большое спасибо, герр полковник!
«Дежа вю». Давно ли он блуждал по коридорам и кабинетам другого посольства в далекой стране?..
Да, это было давно и неправда.
* * *
Шофер оказался вольнонаемным подданным Рейха; согласно документам — инвалидом Польской компании, освобожденным от службы. Хеллборн и не думал верить в эту легенду — тут бы и последний пингвин понял, что шофер является агентом гестапо или шупо-зипо-крипо. С легкой печалью альбионец сделал пометку в памяти «ликвидировать в час Х минус 1», после чего велел отвезти себя в клинику доктора Бегенвальда. Адресом в свое время поделился сослуживец из «Южного Креста», погибший на Восточном фронте при крайне загадочных обстоятельствах.
Старенький профессор внимательно выслушал Хеллборна и твердо заявил:
— Литр. Литр и ни каплей больше. Хорошего понемножку, молодой человек.
— Идет война, герр доктор, — «юголландец» призвал на помощь все резервы пафоса, — и каждый из нас должен чем-то пожертвовать для родины!
— Разрешаю вам пожертвовать литром, — нахмурился Бегенвальд. — Это мое последнее слово. И не возвращайтесь ко мне раньше, чем через два месяца!
— За это время я могу обратиться к другим специалистам, — ухмыльнулся Джеймс.
— Это уже будет на вашей совести, не моей. Я вас предупредил, — отрезал доктор.
Литр так литр, не стал спорить Хеллборн, на первое время должно хватить. Там видно будет.
Через час с небольшим он покинул гостеприимную клинику, осторожно прижимая к груди запаянный эмалированный бидон. Устроился на заднем сиденье и велел ехать на «конспиративную» (какая там конспиративная, если даже подставному шоферу был прекрасно известен адрес?) квартиру в Бабельсберге.
Квартира была так себе. Блуждая по этажам и коридорам, Хеллборн пережил еще один приступ «дежа вю». Примерно в таком домике, только в пригороде другой столицы, он провел несколько дней примерно полтора года назад. По старой привычке посидел в библиотеке и узнал об этом мире еще немного. В соседней комнате должна была сидеть Патриция, а по улице гулять Келли Робинсон со своим котенком…
Ближе к полуночи прибыл курьер из посольства с толстым конвертом. Джеймс расписался и разорвал упаковку. Из конверта выпал пластмассовый прямоугольник, украшенный следующим текстом:
«Предъявитель, 184 см роста, 80 кг веса, голубые глаза.
Имеет право ездить по всем дорогам рейха, генерал-губернаторства, Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии, въезжать в запретные зоны, концлагеря, гарнизоны войск СС и вермахта на любой машине в гражданской или военной одежде и с любым пассажиром (или пассажирами).
Удостоверение действительно лишь при наличии фотографии.
Подпись: рейхсфюрер СС, начальник гестапо, начальник ОКВ, начальник СД».
«Силой вечного неба имя Императора да будет свято; кто не поверит — должен быть убит», — вспомнил Хеллборн.
На этом повторение истории не закончилось. Когда еще через пару часов упала первая бомба, Хеллборну показалось, что он играет собственную роль в биографической пьесе.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
