Джеймс Хеллборн: Марш через Грузию - Том 3

Джеймс вышел на крыльцо. Так и есть, неведомые бомбардировщики разгружались где-то над центром Берлина — как когда-то ракетопланы Дельфинского Альянса над Солдатским Карфагеном. А пригород, как и прежде, находится в «мертвой зоне». Это не просто «дежа вю», это уже детерминизм какой-то.

Хеллборн сам не заметил, как произнес последние слова вслух.

— Добрый вечер! Не спится, дружище? — окликнули его с соседнего крыльца.

«Нет, это не Келли, и даже не котенок».

— Заснешь тут, — зевнул Хеллборн (то есть соврал — на фронтах ухитрялся засыпать при стодецибельной канонаде) и кивнул в сторону зарева. — Кто это? Русские?

— Вряд ли, они давно к нам не прилетали, — отозвался сосед. — «Ланкастеры», должно быть. Англичане.

— Уверены?

— Я выгляжу как человек, способный обмануть ближнего своего?! — возмутился сосед.

Собеседник никак не выглядел — светомаскировка. Увы, Хеллборн не страдал никталопией, и потому мог видеть в ночи только неясный силуэт.

— Простите, не хотел вас обидеть, — пробормотал альбионец. — Если вы говорите, что это британцы, я вам вполне верю.

— И правильно делаете, дружище! В наше время никому нельзя верить. Даже себе. А мне — можно. Хе-хе.

«Кто он вообще такой? — лениво задумался Хеллборн. — Это элитный пригород. Либо генерал, либо еще один гребаный шпик СД».

— Простите, я не представился! — продолжал невидимый собеседник. — Меня зовут Генрих. Просто Генрих, старина Генрих.

— Джейсон, просто Джейсон, — в тон ему ответил «ван Хеллсинг».

— Очень приятно, Джейсон! Однако, дружище, должен заметить, у вас такой необычный акцент, хе-хе…

— Я пингвин, — не стал скрывать Хеллборн.

— Юголландец, вы хотели сказать?

«Как быстро он сообразил! Или с самого начала знал? Точно, чертов шпион».

— Совершенно верно.

— Ну что ж, добро пожаловать в Берлин! Надеюсь, вам у нас понравится.

«Не надейся. Я здесь надолго не задержусь».

— Ну что ж, англичане возвращаются домой — пора и мне на боковую. Спокойной ночи, Джейсон.

— Спокойной ночи, Генрих.

Судя по всему, британские бомбардировщики действительно повернули на запад.

«Это летят они, — снова вспомнил альбионец. — Yster mense in staal skepe!»

Понять бы еще, вздохнул он, за что они сражаются.

* * *

На следующее утро лейтенант Джейсон ван Хеллсинг покинул Берлин и вылетел в Париж.

Глава 6. Железная дева

На сей раз все было гораздо сложнее, потому что дело происходило солнечным днем и в двух шагах от американских берегов. Адмирал ван дер Бумен отправил воздушную эскадру на бомбардировку Сан-Франциско. Но теперь янки набрались смелости и попытались нанести ответный удар. Их президент-паралитик вот уже несколько дней подряд верещал по радио, что-то про «ночь позора» и «возмездие левиафану оранжистов». Две эскадры стратегических разрушителей встретились на полпути. Истребители прикрытия отсутствовали — юголландцы были слишком уверены в себе, американцы слишком торопились. Никто не захотел отступать. Похоже, это была первая в истории «собачья свалка» тяжелых бомбардировщиков. Оригинальные цели были мгновенно забыты, бомбы сброшены в океан, дабы облегчить самолеты и позволить им совершать самые фантастические маневры. Некоторые бомбы по дороге вниз ухитрились задеть чужие — или свои — бомбардировщики. Первый этап мясорубки удался. Второй этап тоже не обманул ожидания.

Фамке активно излучала невозмутимость, но на самом деле ее переполнял бурный восторг. Сколько больших и прекрасных целей! Только успевай менять ленту. Вот еще одна американская «летающая крепость» попала в прицел. БРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРАНГ! В яблочко! Пилотская кабина в клочья, накренился — и медленно заскользил вниз, навстречу океану.

Еще одна! Нет, отставить! Это свой.

А вот еще… Черт! Фамке едва удержалась на ногах, короткая очередь ушла в «молоко», а цель покинула поле зрения. Ее самолет резко вильнул влево, уклоняясь от столкновения. Пилотам сейчас приходится нелегко, они выжимают из машин все возможное и даже больше.

Экипажам тоже достается. Стрелок верхней башни был убит почти сразу. Сменивший его бортмеханик пережил товарища на каких-то пять минут. Интересно, этот командир тоже будет говорить про женщину на борту?..

Нет, он сказал другое:

— Фамке, хвостовые стрелки не отвечают! Проверь, что с ними! Вилбренник, замени ее!

— Принял! — отозвался капрал Вилбренник.

— Сделаю! — пробормотала Фамке, покинула свое уютное пулеметное гнездышко и поползла вдоль корпуса, цепляясь за поручни, приборы и даже свисавшие провода. Путешествие затянулось — несколько раз самолет резко разворачивался или срывался в штопор — но в конце концов она достигла своей цели. Так и есть. В пробоинах свистит ветер. Капрал Сиберг, стрелок верхней полусферы, висит головой вниз; сержант Фоккер из нижнего гнезда и вовсе без головы остался. Она стянула свой шлемофон, сняла наушники с головы Сиберга и доложила о результатах.

— Замени их! — коротко приказал командир корабля и отключился.

Легко сказать… Она не может разорваться, поэтому надо выбрать один из двух постов. Сиберг надежно застрял в своей подвеске, а пулемет Фоккера раскурочен прямым попаданием, как невеста после брачной ночи. «И придет же на ум такое сравнение, — мысленно покраснела Фамке, — откуда мне знать, я ведь не замужем». Пусть будет Сиберг, надо только достать нож и осторожно разрезать подвеску…

И тут она увидела новую цель.

Американская «крепость» зашла в хвост из нижней полусферы. Вражеский пилот практически уравнял скорости самолетов, а потом машины принялись медленно, но неотвратимо сближаться. Еще немного — и американский башенный стрелок сможет безнаказанно поливать хвост «летучего юголландца».

До американского самолета оставалось меньше десяти метров. Сквозь разорванный плексиглас нижнего гнезда Фамке могла прекрасно разглядеть лицо пилота за лобовым стеклом «крепости». Это был совсем молодой парень, похоже, ее ровесник. Рядом с ним сидел штурман, но его лицо скрывалось за поперечным ребром жесткости. Сержант ван дер Бумен снова перевела свой взгляд на пилота. Тот неожиданно поднял глаза и их взгляды встретились.

Какое-то мгновение лицо американца не выражало никаких эмоций, но внезапно он широко улыбнулся и поднял вверх большой палец. Она осталась без шлемофона, волосы развевались на ветру, подумала Фамке — проклятый янки понял, что ему противостоит девушка. Юголландка пожала плечами и показала в ответ средний палец. Этому жесту ее научили американские моряки, когда она была совсем девочкой, игравшей с другими детьми на причалах Дракенсберга. Американец улыбнулся еще шире, и как будто «притормозил» свой бомбардировщик. Самолеты больше не сближались, теперь дистанция оставалась неизменной — примерно восемь метров по диагонали, плюс-минус. Фамке осталась в «мертвой зоне», башенный стрелок «крепости» не мог ее видеть и достать.

Но от этого не становилось легче. Сержант авиации бросила еще один короткий взгляд на пулемет Фоккера. В разные стороны торчали лохматые пружины и детали затвора. Дохлый номер. Как в том, набившем оскомину бородатом анекдоте:

«Но вы же настоящий юголландец!.. — И пулемет застрочил снова…»

Фамке снова оглянулась на «крепость». Пилот по-прежнему пожирал ее глазами и скалился в тридцать два белоснежных зуба. Долго ли еще американец собирается играть с ней? Что делать? Выход есть — доложить командиру, пусть уводит самолет с линии огня… Черт! Как она могла забыть! У нее есть еще один пулемет! Точнее, пистолет-пулемет — не суть важно.

Фамке торопливо потянула вниз «молнию» летного комбинезона. Глаза американца принялись округляться от изумления — но настоящее изумление ему еще только предстояло испытать, когда Фамке расстегнула подмышечную кобуру и извлекла на свет автоматический «руби», украшенный веселыми золотыми дракончиками Цинской династии. Прощальный подарок Мэгги, любимое оружие японских авиаторов и китайских коммандос. Ухватившись левой рукой за раму пулеметной турели, Фамке крепко уперлась ногами в пол, сдвинула переводчик огня и вытянула правую руку вперед. Семь с половиной метров, прикинула она, трудно будет промахнуться — и она не промахнулась. Пущенная из пистолета длинная очередь впечаталась прямо в лобовое стекло американского бомбардировщика.

Черта с два! Армированное стекло выдержало, только покрылось мелкой сеткой трещин.

На этот раз вражеский пилот торопливо натянул кислородную маску и покрутил пальцем у виска. Юголландка показала в ответ раскрытую ладонь — мол, «спокойно, не волнуйся», отбросила опустевший пистолет и в тысячный раз осмотрелась вокруг. Вот с чего надо было начинать — из наплечной кобуры капрала Сиберга выглядывал безгильзовый кольт 44-го калибра. Это уже не пулемет, это осадное орудие!

Первая же пуля завершила разрушение лобового стекла и убила пилота наповал — в лоб и без выходного пособия. Кажется, в этот раз он даже удивиться не успел. Американец упал на штурвал, его бомбардировщик слегка — совсем слегка клюнул носом. На миг возникло безумное желание — прыгнуть вниз, прямо на голову мертвому пилоту и взять «крепость» на абордаж. Это будет подвиг, о котором еще целые века станут слагать баллады! Желание пропало, когда прежде невидимый штурман, вдохновленный примером Фамке, открыл ответный огонь из своего пистолета. Мазила, выпустил полный магазин и даже близко не попал. Мерзавец прятался за пультом управления, и Фамке не могла его достать, зато пульт раскурочила на совесть. Все, машина далеко не улетит. Уцелевший американец тоже понял это. Должно быть, он считал выстрелы, и когда Фамке выпустила шестую, последнюю пулю, перестал прятаться. Впрочем, штурманский пистолет тоже был пуст, поэтому он только бросил на Фамке прощальный — как ей показалось, укоризненный взгляд — и скрылся в глубине своего самолета. Десяток-другой секунд спустя — она не могла сказать точно, сколько времени прошло (а сколько времени занял поединок? и того меньше) — где-то за кормой американского бомбардировщика раскрылся первый парашютный купол, потом еще один, и еще.

Сержант авиации ван дер Бумен поправила кислородную маску и перевела дыхание. «Крепость» все еще тащилась вслед за «летучим юголландцем» — но недолго, совсем недолго. Американский аппарат еще раз клюнул носом, и принялся заваливаться на правое крыло. И только тогда Фамке разглядела красочный рисунок на левой скуле бомбардировщика, чуть ниже пилотской кабины — там, где обычно рисуют крестики или звездочки по числу воздушных побед или успешных миссий. Неизвестный художник был талантлив — по крайней мере, на ее окончательно испорченный и непритязательный вкус.

На картинке была изображена рыжеволосая валькирия, облаченная в древние рыцарские доспехи. Она восседала на крылатом коне, и ее волосы развевались на ветру.

_________

_________

Глава 7. А там еще немного — и Прованс!!!

В Париже (еще один город, который ему совершенно не понравился) Хеллборна ждал не самый приятный сюрприз.

Как и в прошлый раз он устроил разнос коменданту аэропорта, прокатился с ветерком по очередной европейской столице, после чего постучался в калитку юголландского посольства.

По ту сторону калитки стоял высокий, плечистый сероглазый блондин с роскошной рыжей шевелюрой. Красивый, мерзавец, машинально отметил про себя Джеймс. И форма ему идет. Классический светский лев. Ему бы в имперских столицах и больших городах работать. За что его отправили…

«Но ведь он и работает в большой имперской столице!» — спохватился Хеллборн. — «Ведь это же…»

— Добро пожаловать, герр ван Хеллсинг, — сказал юголландец и улыбнулся в тридцать три зуба.

— С кем имею честь? — вежливо осведомился Хеллборн.

— Капитан Стандер. Франц Стандер. Можно просто Франц, — представился собеседник. — Помощник военного атташе.

Нет, это совсем не тот Франц Стандер, которого я знал, окончательно убедился альбионец. Тот, прежний Стандер, погиб много месяцев назад на борту БЕЛголландского цеппелина. Его убили по приказу генерала Гисли Торкильсона. А это другой Стандер. Зеркальный двойник из этого мира. Вместо Австралии его далекие предки перебрались в Антарктиду, грядущую Юголландию, где Стандер и появился на свет — не прошло и трех веков!

«Это не просто «дежа вю», это уже детерминизм какой-то».

Интересно, он и в этой галактике такой же хитрозадый мерзавец?

— Прошу вас, проходите. Позвольте, я возьму ваш чемодан.

— Тихо тут у вас, — заметил Хеллборн, рассматривая внутреннее убранство посольства — довольно скромное. Нет, это наверняка не стиль одного из Людовиков.

— Посол, атташе и добрая половина персонала временно перебрались на курорт, — поведал Стандер.

— На курорт?! — изумился альбионец. — Сейчас? В самый разгар войны?! Нашли время…

— Я имел в виду Виши, — пояснил юголландец. — Раз уж мы признали новое французское правительство, посол решил, что это будет уместно и прилично. На хозяйстве в Париже остались младшие офицеры и чиновники. Работы немного, даже сейчас. Юголландских граждан в городе почти нет.

— Да и я тут надолго не задержусь, — между прочим заметил Хеллборн.

— Да, я знаю, — неожиданно быстро закивал юголландец, — я получил депешу от генерала Деклерка. Весь к вашим услугам, герр штабс-капитан.

(Именно так. Хеллборн пристегнул новые погоны, добытые в берлинском посольстве, еще будучи на борту самолета. Это было старое, привычное звание, Stafкapitein. Он носил его в те счастливые дни на Порт-Султане, а потом на халистанской половине Острова Черепов…)

— Услугам? — позволил себе съязвить альбионец. — Если вы прочитали депешу, то уже знаете, кто мне нужен.

— Вы сможете поговорить с этим человек сегодня вечером, — Стандер посмотрел на свое левое запястье. — Через каких-нибудь пять часов. Мы приглашены на ужин, он там будет. А до тех пор… Желаете отдохнуть? Перекусить? Посмотреть город?

— Плюнуть с Эйфелевой башни, — зевнул Хеллборн.

Стандер вежливо рассмеялся.