Джеймс Хеллборн: Марш через Грузию - Том 3

Курочки звали в гости кота, его ухватили за кончик хвоста…

??? Откуда это? Дурацкая детская считалка. Что-то слишком часто в последние дни ее посещают воспоминания из далекого детства. И недалекого тоже.

Вот он. Мы снижаемся. Надо же, а мы не и не заметили этот аэродром. За городской чертой, на границе леса. Как удачно они его спрятали и замаскировали. Это не снежные холмики, это бараки, ангары и цистерны. Молодцы, сумели обмануть даже юголландцев, первых на этой планете мастеров прятаться в снегу.

— Проклятье! — снова второй пилот. — Переднее шасси заклинило!!!

— Садимся на брюхо, — хладнокровно ответил капитан Дайделюк.

Фамке снова покинула свое гнездо и крепко ухватилась за поручни страховочного каркаса, на миг опередив следующий приказ командира:

— Всем держаться!

— Ма-ми-ла-пи-на-та-пай!!! — завопил Вилбренник. Он ведь раньше служил в Воздушной пехоте, вспомнила Фамке. Это их боевой клич, заимствованный у древних егип…

Самолет коснулся земли — снежного покрова — поверхности. Зубы выбили барабанную дробь, сердце едва не ударилось о внутреннюю поверхность черепной коробки — а потом ушло в пятки. Не от страха, конечно, во всем была виновата гравитация.

— Держитесь! — снова прокричал капитан.

Командир повторяется, дела плохи. Самолет затрясло не на шутку. Плохая полоса — они что, камни специально разбросали? Искры — скрежет — грохот — удар — еще один удар. Фамке против своей воли оторвалась от поручней — ее подбросило к потолку — и ей показалось, что она — игральный кубик в стаканчике, а стаканчик — это самолет — последняя ставка — сейчас выпадут шестерки!!! — — и еще один удар.

Американцы — аэродромная обслуга, охрана, ранее приземлившиеся пилоты «Хеллдайверов» — уже бежали к упавшему «юголландцу» со всех сторон. И не только бежали — сопровождаемые гудками и сиренами неслись пожарные и санитарные машины.

Офицер, прибежавший первым, на какой-то миг замер в недоумении. Самолет сплющился, как галетная банка. Мало толку от такого трофея — ни добычи, ни славы… Как попасть внутрь? Вот трещина в корпусе — надо ее расширить! Американец ухватился двумя руками за рваный край согнутого металлического листа, и в этот момент прозвучало первое —

ФРАГ!

— Фамке выстрелила прямо через корпус. Результат получился несколько неожиданный — пуля сорвала висевшую «на соплях» бронепластинку, и уже эта пластинка оторвала американцу голову. Впрочем, ничего этого сержант ван дер Бумен не увидела — она просто пыталась выбраться наружу. У нее складывалось впечатление, что план командира был совсем не так хорош, как показалось на второй взгляд. На первый взгляд это было обычное предательство — неужели она изначально была права? Неважно, нет времени, потом разберемся.

Расстреливать корпус бесполезно, надо поискать другой выход. Фамке осмотрелась и решила выбраться через отверстие в потолке, на которое когда-то крепился плексигласовый купол верхней стрелковой башни. Кстати, куда пропал верхний стрелок? Черт его знает. Впрочем, не только он — все куда-то пропали. Фамке стянула шлем, отстегнула парашютный ранец и не без труда протиснулась наружу — после посадки отверстие перестало быть идеально круглым. Ухватилась за приклад пулемета, дабы перевести дыхание. Надо же, на этот раз пулемет цел и невредим. Даже цуфлинги не пострадали. Эта модель Браунинга носила гордое прозвище «Митгриндер» (к югу от Суэца— «Флисмолен») — но не только потому, что превращала людей в котлеты. Фамке задумчиво открыла бункерный магазин — он был набит до отказа. И снарядный ящик тоже. Оглянулась по сторонам. Пропаханная полоса за кормой, а кроме нее — прекрасный пейзаж. Прекрасный, потому что горы видны, а скучный Анкоридж — нет. А вот и пожарная машина наконец-то подъехала. Только ствол не опускается… Фамке перегнулась через турель и выдернула предохранительный стержень. Вот теперь все в порядке. И она положила большой палец на гашетку.

Сумерки — лучшее время для охоты.

— БРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР-сhuck-a-chuck-chuck! — заговорил пулемет.

— Summertime, — добавила Фамке, насыпая в бункер новую горсть патронов. Она любила этот мюзикл, а Бонни и Клайд, герои арийской расы, павшие в борьбе с вашингтонской тиранией, были ее кумирами. Пришло время отомстить и за них.

— БРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!

Что было в пожарной цистерне? Неважно, оно так красиво расплескалось! И два человека в кабине — тоже. И этот джип, превращенный в отбивную из мяса и железа. И этот снегоход — как его подбросило! Fish are jumpin, don't you know my darling, I said a-right now!

— БРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!

Продолжавшие прибывать американцы быстро сообразили, чем пахнет юголландский трофей — одни торопились залечь, другие даже попытались отстреливаться. Но пистолетный свинец даже самых метких стрелков не мог пронзить пулеметный щиток. Тогда как сугроб — плохая защита против пуль 50-го калибра. Медноголовые снаряды навылет пробивали тела, ломали кости, отрывали конечности и заливали девственно-белый снег яркими, веселыми красками.

— Кинг-Конг умер за ваши грехи!!! — вопила Фамке, правым кулачком давила на гашетку, всем кулачком — большой палец быстро устал, а левой рукой зачерпывала новые патроны из снарядного ящика и бросала их в открытый бункер. — You're gonna rise, you're gonna rise up singin!!!

— БРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР! — послушно подпевал пулемет.

Рядом с самолетом живых противников уже не оставалось. Сержант ван дер Бумен перевела огонь на цели, украшавшие задний план — те самые бараки, цистерны, ангары, стоявшие на земле самолеты. «Браунинг», как изголодавшийся дракон, с одинаковой охотой пожирал любую добычу. «Добычи и славы хватит на нас обоих, — думала Фамке, вцепившись в пулемет, — на меня — и на тебя, мой надежный товарищ. Моя третья рука. Мой верный убийца».

Когда новая очередь пронзила пытавшийся удрать бензовоз, и вспышка зацепила пробегавших мимо человечков, Фамке вдруг почувствовала, как по всему ее телу, от затылка до кончиков пальцев ног дважды прокатилась горячая волна — туда и обратно. У нее потемнело в глазах, и ей показалось, что она сейчас лопнет от восторга — или потеряет сознание — или у нее остановится сердце. Нет, остановка сердца — это лишнее, вот как раз сейчас стоит пожить!

БРРРРРРРРРРРРРРРРРРАНГ!

А это уже не моя «мясорубка», удивилась Фамке. Пулеметная очередь ударила по корпусу бомбардировщика у нее за спиной. Фамке не сразу поняла, откуда стреляют, потом догадалась поднять голову. Один из «хеллдайверов», не успевший приземлиться, атаковал ее с воздуха. Зря старался. Она успела поймать в прицел его хвост и порвала истребитель на американский флаг — один большой обломок и не менее сорока восьми маленьких. И это все о нём. Как раз вовремя, потому что патроны наконец-то закончились. Как и враги.

Курочки звали в гости кота, его ухватили за кончик хвоста,

А кот замурлыкал, потом зашипел — и шумный курятник навек опустел.

Или невовремя. В ушах звенело, поэтому Фамке скорее почувствовала, чем услышала — и только потом увидела людей, как будто выросших из-под земли рядом с хвостом «летучего юголландца». Она отпустила затыльник пулемета и выхватила пистолет. Стрелять не стала, остановилась в последний момент. Это были свои — пока Фамке сеяла смерть и разрушение, другие уцелевшие члены экипажа смогли выбраться из самолета через аварийный люк в задней части корпуса. Вилбренник помахал ей рукой. Фамке даже не потрудилась ответить. А вот и капитан Дайделюк. Дал ей знак — «оставайся на месте», а сам повел людей в сторону аэродромных развалин.

«Оставайся на месте»? Как бы не так. Сержант ван дер Бумен отодвинула пулемет и спустилась вниз. Нагнулась, зачерпнула добрую порцию снега, слепила снежок, понюхала его, а потом откусила кусочек. Египтянцы различали не менее восьмидесяти сортов и разновидностей снега. Юголландцы за несколько веков тоже кое-чему научились у своих рабов. Нет, совершенно незнакомый и непривычный вкус, но сойдет. Эта страна созрела для завоевания. Фамке решительно зашагала вслед за своими товарищами.

Через полсотни метров она наткнулась на чудом выжившего американца, уползавшего в кусты с оторванной выше колена ногой — и добила его. С минуту постояла над телом, массируя ушибленную отдачей руку и зачарованно рассматривая огромную дыру там, куда угодила двадцатишестимиллиметровая болванка.

Еще через несколько шагов на снегу валялся обезглавленный янки, крепко сжимавший в руках «аннигилятор». Фамке умела пользоваться этим оружием, поэтому принялась разжимать стремительно коченеющие пальцы трупа. Задача оказалось непростой, пришлось прибегнуть к помощи стропореза. Некоторое время спустя «аннигилятор» был в ее распоряжении — изрядно окровавленный, но исправный и заряженный.

К сожалению, он ей совершенно не пригодился. Пока Фамке шагала на звуки выстрелов, все было более-менее кончено. Ее товарищи сгоняли в кучу уцелевших янкис — совершенно деморализованные, те и не думали сопротивляться. Впрочем, двое или трое брыкнулись — и были тут же застрелены.

Тем временем в сумеречном небе опять загудели тяжелые юголландские самолеты — но вниз посыпались уже не бомбы, а парашютисты. «Опоздали, — ухмыльнулась она, — Воздушный Флот снова был первым!»

Черт побери, зачем она возилась с этим «аннигилятором»? Ну, хоть кто-нибудь! Фамке водила ствол из стороны в сторону, но достойные цели не наблюдались. Совершенно заскучавшая, она принялась обходить немногие уцелевшие здания. Обычная военная база. Возможно, секретная служба найдет что-то интересное в этом сейфе, а инженеры — в этом ангаре. А что на этом складе? Фамке остановилась, изрядно удивленная.

Среди скучных ящиков и контейнеров с запчастями и механизмами стояла клетка — обычная клетка, какую можно увидеть в любом зоопарке. Слишком большая для ее единственного обитателя. Обитатель забился в угол, настороженно наблюдал за незваной гостьей и издавал странные звуки, нечто среднее между жалобным скулежом и злобным рычанием. Это был медведь — нет, медвежонок. Белый полярный медвежонок. Какого черта? Что он здесь делает? Самый простой и логичный ответ нашелся через секунду — это талисман подразделения. Именно так. Всеобщий любимец, призванный поднимать настроение и пробуждать в черствых солдатских душах что-то человеческое. Очень популярный обычай в армиях стран, лежащих к северу от Южного Полярного Круга. Разумеется, в юголландских легионах ничего подобного не было и быть не могло.

Кроме того, это же медведь, паршивая северная тварь. Нет, только пингвины имеют право бродить среди снегов. Посоле войны мы заселим всю Аляску пингвинами.

А медведь… «Интересно, какой он на вкус?» — подумала Фамке, поднимая автомат и нажимая на спуск.

Brrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr…uck

Chuck a-chuck-chuck (huh! yeah!)

A-summertime

And the livin' is easy

Fish are jumpin, don't you know my darling, I said a-right now

And the cotton is high

Like-a like-a like-a you're daddy's rich

And your mommy's good-lookin', yeah

So hush, pretty little baby, don't you cry

One of these, one of these, one of these mornings, darlin'

You're gonna rise, you're gonna rise up singin'

Then you'll spread your little wings, your little wings

And-a take to the ska-da-da-da-dy

Brrrrrrrrrrrrrrrrr… until-a that mornin'

There's nothin' gonna harm you, girl

With Mommy and Daddy standing by, yeah

Pretty little darlin', I said, a-right now

Don't let a tear, don't let a tear, don't let a tear

Little darlin', I said, fall a-from your eyes

So hush, pretty baby

Do-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-on't

You-ooo

Brrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr…uck

Chuck a-chuck-chuck

Little darlin' do not let a tear fall-a from your ey-ey-ey-ey-eye

Whoa!

Глава 9. Касабланка

— Пингвины и только пингвины! — сказал Джеймс Хеллборн. — Понимаете, господа, все дело в том, что медведи и русские связаны между собой на некоем мистическом, экзистенциальном уровне. Уничтожив медведей, мы подорвем эту связь и значительно ослабим русское сопротивление. Заселив страну пингвинами, мы окончательно подчиним Россию своей власти!

Собеседники внимали, раскрыв от удивления рты.

Джеймс Хеллборн сидел за самым лучшим столиком и наслаждался всеобщим вниманием.

Все, что он планировал сделать в Касабланке — это пересесть на следующий самолет. Но время терпело, и поэтому коварный альбионец решил устроить себе небольшой отпуск. Касабланка подходила для этого просто идеально. Маленький островок спокойствия в мире всеобщего безумия и тотальной bellum omnium contra omnes.

На первый взгляд, конечно.

— А где здесь у вас развлекаются? — спросил Джеймс у французского чиновника в аэропорту. — Я имею в виду цивилизованные развлечения.

— Осмелюсь порекомендовать вам «Rick's Cafe Americain», — не задумываясь ответил француз. — Все приходят к Рику!

«Перебор», — подумал Хеллборн.

Да, они все были здесь — и Рик Блейн, и чернокожий Сэм-пианист, и даже бармен Саша-белогвардеец. В этой вселенной они решили открыть свое кафе на другом конце Старого Света — не в Маньчжурии, а в Марокко; не в Харбине, а в Касабланке.

«Так или иначе, у нас всегда будет Харбин», — печально вздохнул Джеймс.

Что же касается Парижа, то Хеллборн покинул его без дополнительных приключений. Добравшись до города, он выбросил Шелленберга в бедном рабочем квартале. Копию расписки отдал Францу Стандеру. Юголландский капитан был невероятно доволен:

— Вы даже не представляете, кого завербовали! О, мы сможем его использовать с большой выгодой для расы и нации!

«На здоровье», — подумал альбионец.

Некоторое время после этого его терзали сомнения — быть может, стоило просто-напросто пристрелить нациста и забыть об этом странном приключении? Так или иначе, сомнения улетучились — как только самолет пересек границу оккупированной Франции.

Здесь была Франция неоккупированная, и большинство сидящих за столом носили французские мундиры. Немцев за стол не пустили — их тут ненавидели; итальянцев тоже — их презирали, но на прочих союзников Рейха ненависть или презрение загадочным образом не распространялись, совсем наоборот. Кроме «юголландца ван Хеллсинга» в число почетных и уважаемых гостей угодили болгарский капитан Иванов, венгерский майор Алмаши и финский полковник, известный под прозвищем «Ньет, Молотов!» Настоящее имя финна никто даже не пытался запомнить.