Пролог. Битва за Хогвартс.
Продираюсь между сражающимися волшебниками, заскакиваю, наконец, в Большой зал. Волан-де-Морт тут, в самой гуще схватки. Он в ярости крушит всё, что попадается ему на пути. Из-за кипящей схватки я даже не могу подступиться прямо к нему и с трудом прокладываю себе путь под мантией-невидимкой. В Большом зале совсем тесно — все, кто еще мог держаться на ногах, рвутся внутрь. Вижу, как Джордж и Ли Джордан валят на пол Яксли, как Долохов падает замертво от руки Флитвика, как Хагрид швыряет через всю комнату Уолдена Макнейра и тот, врезавшись в противоположную стену, мешком скатывается на пол. Вижу, как Рон и Невил сбивают с ног Фенрира Сивого, как Аберфорт бьет оглушающим заклятием Руквуда, как Артур и Перси одолевают Толстоватого, а Люциус и Нарцисса Малфой, даже не пытаясь сражаться, бегут сквозь толпу, выкрикивая имя своего сына. Волан-де-Морт сражается разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью Том смотрит, как эти трое, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар...
Беллатриса в нескольких шагах от Волан-де-Морта. Как и ее повелитель, она в одиночку сражается с тремя за раз: Гермиона, Джинни и Полумна напрягают все силы, но не могут одолеть Беллатрис...
..Внезапно сбиваюсь с шага и замираю под мантией в самой гуще сражения... Словно в замедленной съемке, вижу, как зеленый луч заклятья Беллатрисы ударяет в Луну Лавгуд... Вижу, как Луна спиной валится на пол. Ее голова чуть поворачивается на бок после падения. Глаза все еще открыты, но теперь в этих глазах цвета неба больше нет жизни...
Безумный смех Белларис возвращает времени его обычное течение... Всё плохо. Они и втроем не могли справиться с Баллатрисой, а смерть Луны еще больше ухудшила ситуацию: руки Гермионы начинали дрожать, её заклинания летят мимо Беллатрисы.
Вижу, как палочка Беллатрисы снова полыхнула зеленью Авады. И снова время замедляет свой бег... На этот раз заклятье нацелено в Гермиону. Зеленый луч медленно впивается в неё... втягивается и словно растворяется...
На миг прикрываю глаза, не веря в происходящее...
Теперь против Беллатриссы только Джинни, но в этот момент к ней уже пробилась миссис Уизли.
— С ДОРОГИ! — кричит миссис Уизли своей дочери, бросаясь в бой.
До сознания доходит запоздалая мысль: Поздно... Слишком поздно... Гермиона теперь тоже лежит на полу, как и Луна. Они мертвы и... НИЧЕГО УЖЕ НЕ ИЗМЕНИТЬ...
Беллатрисса и Молли не остаются на месте. Вижу, как в пылу схватки они удаляются от тел Гермионы и Луны, оставляя их лежать там, где они упали... Двенадцать шагов... Ровно столько я сделал, чтобы подойти к ним... Мне не хватило двенадцать шагов, чтобы быть рядом с ними и помочь им...
Они лежат совсем рядом, буквально в паре шагов друг от друга. Замираю над ними в ступоре, так и оставаясь под мантией-невидимкой. В голове, словно нехотя, медленно, но неотвратимо крутится одна единственная мысль: Гермиона... Она... Её... ГЕРМИОНЫ больше НЕТ... И Луны нет... Их никогда больше не будет... Они навсегда ушли... Мысль эта крутится все быстрее и быстрее, а в душе поднимается ТОСКА... Поднимается, чтобы затопить все сознание, чтобы изгнать все остальное... Взгляд упирается в тела Гермионы и Луны... И хочется только выть... Ноги перестают держать. Медленно валюсь на колени... Рядом кипит битва, мелькают лучи заклятий, но это уже не важно... Словно из-за стены доносятся приглушенные далекие голоса. Звуки от пролетающих рядом заклятий почти не слышны...
Даже не знаю сколько проходит времени, когда слышу вскрик Тома громкий, досадный, полный разочарования и злобы... Оторвав взгляд от Гермионы и Луны, оглядываюсь... Белла мертва и лежит на полу, пораженная заклятьем Молли Уизли, а Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт в этот момент буквально отлетают прочь от заклятий Волан-де-Морта, вертясь в воздухе, как сухие листья. Это ярость Темного Лорда при виде гибели последней, лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Меня встряхивает, словно по мне прошла ударная волна...
И я вдруг понял, КОГО ПОТЕРЯЛ СЕГОДНЯ... Не просто друга... Самого близкого человека больше нет... Раньше я гнал от себя мысли о том, что Гермиона могла быть мне не только другом... Гермионе понадобилось умереть, чтобы все вдруг стало на свои места, стало со всей очевидностью понятно — Я ЛЮБИЛ ЕЁ.
Необычайно громкий нечеловеческий тоскливый то ли вой, то ли вопль вырвался сам собой из горла, перебив все прочие звуки...
Схватка на миг застыла. Даже Волан-де-Морт, уже нацелившись палочкой на Молли Уизли, застыл.
Сбрасываю с себя мантию невидимку. Раздавшиеся возгласы изумления, приветственные крики со всех сторон: "Гарри!" и "Он жив!" — стихают почти мгновенно. В Зале воцаряется полная тишина.
— Прости меня Луна... меня не было рядом, когда я был вам так нужен..., — провожу рукой по лицу Луны, закрывая её глаза.
Поворачиваюсь к Гермионе. Дрожащей рукой тянусь к мягким каштановым волосам и провожу по ним... Касаюсь все еще теплой щеки кончиками пальцев.
— Как же так Гермиона... Я снова жив, а тебя уже нет... Как же я буду... Теперь... Теперь без тебя... Храбрая моя львица...
Беру её руку в свои... тонкие пальцы... такие холодные... прожилки вен на белой коже... Прижимаю её ладонь к своей щеке...
За спиной слышатся шаги, затем раздается каркающий голос Волан-де-Морта:
— Больно Поттер?
— Больно, Том — тихо, почти шепотом, отвечаю ему
Не спрашивая, а утверждая Волан-де-Морт продолжает:
— Твоя грязнокровка умерла и тебе больно...— голос его полон злорадства — Это хорошо, что тебе больно. Я рад, что тебе больно...
Дальше слышу только его хохот, такой же безумный как у Беллатрисы.
Наклонившись, в последний раз целую Гермиону...
— ХВАТИТ! — кричу Волан-де-Морту, вскакивая с колен и одновременно разворачиваясь, — Пора все прекратить, — смотрю прямо в его красные нечеловеческие глаза, — Пусть никто не пытается мне помочь, — в мертвом молчании мои слова раскатываются по Залу, как трубный глас.
— Поттер, конечно, шутит? — Волан-де-Морт буквально шипит слова как змея, расширив красные глаза, — Это ведь совсем не в его стиле...
— ТЫ СЛЫШИШЬ, ЧТО Я ГОВОРЮ? — резко перебиваю Волан-де-Морта — Хватит слов Том. Мне нужно только чтоб всё прекратилось.
Волан-де-Морт прищурился, а потом молниеносно направил палочку мне в лицо. Я буквально почувствовал, как зреет его заклятие, как оно растет внутри Бузинной палочки...
Слышу крик звучного голоса — Авада Кедавра! — палочка Волан-де-Морта вспыхивает зеленой вспышкой, смертельное заклятье летит ко мне...
...Жизнь проносится заново передглазами, мелькая картинками... Все закончится здесь и сейчас. Потому что я этого хочу. Потому что в душе поселилась ТОСКА, такая, что жизнь УЖЕ НЕ ВАЖНА... Но я должен закончить то, ради чего погибло столько людей, столько знакомых и незнакомых, близких и далеких... Столько потерь... Стольких не вернуть никогда... тех, кто был мне так дорог... дороже жизни... Их смерть не должна быть напрасной...
— Авада Кедавра — тихо шепчут мои губы.
Громкий крик не нужен. Нужно хотеть убить. И я этого хочу, больше жизни... Уже нет мысли защитить себя и уклониться от смертельного заклятья Тома... Всю свою магию, всё желание убить я вложил в одно единственное заклятие, которое срывается с моей палочки и устремляется к Волан-де-Морту. А зеленый луч Авады Тома уже касается моей груди... Умирать от Авады не больно... Последнее, что видят глаза, как мое проклятье настигло Волан-де-Морта... ТЕМНОТА...
Глава 1. Опять Кинг-Кросс.
Опять Кинг-Кросс. Странная штука. Почему я каждый раз оказываюсь именно здесь? Ведь Дамблдор говорил, что все это происходит в моей голове? Хотя на этот раз есть и отличия. По крайней мере, сейчас я одет. Одежда та же, что была на мне в Большом Зале Хогвартса, когда Том в третий раз приложил меня своей Авадой.
Оглядевшись, вижу знакомую платформу, которая кажется бесконечной. Где-то вдалеке опять вижу знакомые кресла и силуэт человека в белом, сидящего в одном из них.
Подойдя ближе, понимаю, что в знакомом кресле меня ждет вовсе не Дамблдор, там сидит женщина. Незнакомка.
— Хм, неожиданно, — тихонько говорю сам себе, рассматривая женщину.
Трудно сказать о её возрасте, скорее она уже не молода, но старухой её тоже не назвать. Никаких морщинок на лице. Овал лица чем-то напоминает Полоумну, а тонкая линия губ такая же, как у профессора Макгонагал, когда та злится или недовольна. Её глаза — про такие говорят 'черноокая'. Зрачка в радужке глаз даже не рассмотреть. Вместе с длинными прямыми абсолютно белыми или скорее седыми волосами ощущение завораживающее. Белая мантия в пол, из-под которой видны изящные белые сапожки. Ни украшений, ни чего-то еще. Впрочем, женщина одним своим видом создает ощущение изящества и ауру недосягаемой высоты своего положения.
Хех, Люциус Малфой сдох бы от зависти — совершенно внезапно пришедшая мысль, заставляет губы, самые уголки, дернуться в подобии улыбки.
— Здравствуйте Леди — вежливо пытаюсь заговорить.
— Здравствуй Гарри.
Приходит четкое понимание: ждала она именно меня.
-Присядь для начала, я не кусаюсь, — легкая улыбка появляется на её губах.
Усаживаюсь в знакомое кресло. Теперь уже меня рассматривали очень внимательно.
— Эм-м-м. Позвольте узнать, кто вы, Леди? — никогда эту женщину не видел.
— Попробуй догадаться Гарри.
— Раз я умер, нахожусь на том свете и повстречал здесь женщину, то... Может вы Смерть? — улыбаюсь, произнося эту фразу.
— Это правильное предположение. Хотя я и не всех встречаю лично, но отказать себе во встрече именно с тобой не могла. Поговорим?
— Я не возражаю.
— Не боишься меня? — произнесла женщина.
— Нет. Не боюсь. А должен?
— Решать тебе, — улыбка опять появилась на её лице.
В разговоре возникла небольшая пауза.
— Что теперь? Что со мной будет? Снова отправите меня обратно, как Дамблдор? Или заберете с собой... куда-то там? — само собой вышло, как-то неопределённо покрутить рукой, не зная как правильно сформулировать мысль.
— Я могу дать тебе вечное забвение и покой. Могу отправить обратно. Что лучше — решать тебе.
Снова возникла пауза в разговоре.
Не спешу отвечать. Задумываюсь... Право решать... Право выбора... Было оно у меня когда-нибудь такое право? Мою судьбу решали другие. Практически всегда. А теперь у меня есть право самому решить свою судьбу. Вернуться? К чему возвращаться? Сами собой всплывают воспоминания недавних событий, хотя здесь и сейчас, сидя напротив Смерти, та беспросветная тоска, что овладела разумом, после гибели Гермионы и Луны чуточку поутихла, но она никуда не делась. А ведь были и другие погибшие: Нимфадора Тонкс, Рэмус Люпин, Фред, Колин Криви и еще многие и многие чьих имен я даже не узнал. Уже 50 погибших учеников насчитали до того как я отправился в Запретный Лес. Не всех их даже можно было увидеть во время битвы, все-таки сражение шло не в одном месте Хогвартса. Сколько еще имен. Сколько новой боли добавится... С другой стороны, будет ли кто-то ждать меня там? Джинни? А так ли крепки наши отношения с ней? Что-то действительно серьезное с Джинни началось совершенно недавно. Да и началось ли на самом деле? Зная, что скоро предстоит отправиться на поиск крестражей я сам же и не стремился к сближению с Джинни. А та девушка, которая действительно была рядом долгие годы и которую, как оказалось, я любил не как подругу, а... как девушку... Её больше нет. Гермионы нет... Вместе с Гермионой потерял и Луну, такую... чудную девчонку. Добрую, необычную, милую, смелую, протянувшую мне руку даже когда все были против меня... Больно... Это чертовски больно. В этом Том был абсолютно прав. И эта боль будет со мной всю оставшуюся жизнь. Не успел... оказался не там и не тогда... Не защитил... Не смог спасти, тех, кто был бесконечно дорог и занимал такое важное место в моей жизни... в моем сердце. За победу будет расплата... Я не увижу тех, кто был мне так дорог... Так и зачем возвращаться? К кому возвращаться?
— Гарри, вижу, ты не хочешь возвращаться? Даже то, что я чуточку притупила боль твоих утрат, не помогает.
— Все верно. Мне... У меня... на самом деле действительно нет желания возвращаться обратно, — появившийся комок в горле не давал нормально говорить, — трудно объяснить, но... Слишком много я потерял в этой войне. Что меня там ждет? Очередная порция славы победителя Темного Лорда? Так она мне не нужна, никогда не была нужна. Я бы обменял её на то чтоб все они остались живы. Так много потерь: мои родители, мой крестный — Сириус, мои близкие друзья — Луна, Люпин и Тонкс, Фред, просто знакомые как, например, Колин, Седрик или Аластор Грюм. Тот же Снейп, как оказалось, не такой уж злодей, на самом деле. Даже он не заслужил смерти... А теперь вот еще и Гермиона...
— Эта девочка стала важной частью твоей жизни... Расскажи мне о ней, Гарри, — с улыбкой попросила моя собеседница, — Я умею слушать. Увидишь, тебе станет легче.
— Она ведь была моей первой девушкой. Никто не знал. Когда мы искали крестражи, сначала втроем... Потом Рон ушел, и мы остались только вдвоем... Этого не могло не случиться. Парень и девушка только вдвоем. Кругом опасность и враги. Казалось, мы одни против всех. Некому помочь, некому поддержать, надежда только друг на друга. Все вышло случайно в одну из ночей, после неудачного похода в Годрикову Лощину... Как-то само собой получилось. Потом Гермиона попросила меня наложить на неё Обливейт. Она уже начала встречаться с Роном в это время... С её слов, после такого она просто не сможет смотреть Рону в глаза. А после выкрутится, соврет что-нибудь или скажет, Виктор Крам постарался... Но я-то знаю, что ничего у них не было. Я был у неё первым... Но я не смог ей отказать, послушал её. Она все забыла. Внушил ложные воспоминания, что она уснула и проспала всю ночь, ночь, во время которой между нами ничего не было... Мне казалось между нами только дружба, пусть даже эта дружба зашла несколько дальше. Казалось, я полюбил Джинни. Все удачно: я с Джинни, Гермиона с Роном. Дружбе это не мешало. Но... когда я увидел, как она умирает... словно я очнулся... осознал, как же я любил её на самом деле... Слишком поздно.
— Гарри, твое заблуждение легко объяснить. Обычная амортенция. Не ты первый, не ты последний, кто стал жертвой этого зелья, забыл одну девушку, обратил внимание на другую. Молли — мать. Ей казалось хорошей идеей, устроить браки своих детей. Немного зелья тебе, немного твоей Гермионе — вот уже дети Молли нашли свою пару в жизни.
— Не может быть... С Джинни из-за амортенции? Но... Нет... Я ведь доверял им. Доверял Уизли.
— Да Гаррри, ты был слишком легковерным.
Новость была для меня просто ошеломительной.
— Позвольте вопрос, Леди?
— Спрашивай, Гарри.
— А Джинни и Рон, они знали? В том смысле, что... мы с Гермионой из-за амортенции с ними.
— Да, — коротко, как отрезав, произнесла моя собеседница.
Коротенький ответ, перечеркнувший годы дружбы. И Разочарование с большой буквы. Пожалуй, так я ощущаю теперь своё отношение к Уизли.
