Звездная Империя (Мв-21)

И конечно же, Бориса Александровича Царегородцева, задавшего основную идею сюжета и героев романа.

Также благодарю, и посвящаю эту книгу своей любимой жене Татьяне Апполоновне (в девичестве Курлевой) и дочери Наташе, которые не только терпимо относятся к моему занятию — но и приняли самое активное участие в создании образов Ани и Лючии.

Звездная Империя.

Краткая аннотация:

"Звездная Империя" — продолжение цикла "Морской волк", истории с попаданием в 1942 год атомной подлодки "Воронеж". В этом мире Победа настала в 1944 году, и СССР гораздо сильнее — в 1955 году уже уходит на орбиту Спутник, и Сталин (не умерший в марте 1953) смотрит кинорепортаж с космодрома Звездный. А всего за день до того, была взорвана советская Царь-Бомба в сто мегатонн, на полигоне на Новой Земле. Но ведь можно вспомнить, что и в нашей истории у СССР в 1991 году была огромная военная мощь — которая не спасла от "перестройки". Так чего не хватило нашей стране — и удастся ли избежать этого в ином мире?

Пролог. Арктика, остров Новая Земля.

Кто сказал что ад — это пекло и котлы?

Серое небо, скалы, снег и лед. И отсутствие жизни. Даже арктическим летом (в августе) температура ниже ноля — а потому, снег не тает. Белая пустыня — похожая на самый нижний круг Дантова ада.

Жизнь осталась на юге, за проливом Маточкин Шар. На острове, ближнем к материку, есть лето — когда земля зеленеет. Карликовые березки, ползучие ивы, мхи и лишайники дают пищу грызунам-леммингам и северным оленям, летают птицы и насекомые, бегают песцы, в многочисленных мелких озерах есть рыба. По берегу есть птичьи базары, лежбища нерп и моржей. Потому, южный остров еще в древности был обитаем — тут жило неизвестное племя, оставившее каменные лабиринты, и сгинувшее неизвестно куда. Затем нередкими гостями у этих берегов были поморы и норвежцы, охотники на морского зверя. Первым постоянным жителем острова был ненец Фома Вылка с семьей, это случилось в 1869 году. При Советской Власти было уже двенадцать поселков — строили их заключенные с Соловков. Помимо военного значения, предполагалось что там будут добывать марганец — советские геологи нашли на южном острове богатейшие залежи этой руды (причем, доступной для добычи открытым способом), а также медь, цинк, свинец, серебро, редкоземельные металлы (прим.авт. — марганец имеет большое значение для производства высокопрочных сталей. Однако в Европе всего два месторождения — Никополь на Украине, и вот это, на Новой Земле. В мире же его добыча — ЮАР, Казахстан, Китай, Австралия).

А на северном острове нет зелени даже летом. Лишь ледник — как в Антарктиде или Гренландии.

Жизнь пришла туда лишь в последние годы — когда там появились военные. Поскольку для испытаний советского атомного оружия было недостаточно полигона в Казахстане — и местность относительно обжитая, и флотскую специфику (взрыв подводный, взрыв надводный) не смоделировать. Первый боеприпас (атомную торпеду) тут взорвали в пятьдесят третьем, расставив на различном расстоянии старые (и трофейные) корабли. Поскольку мощность была невелика по атомной мерке, в десяток килотонн — на населенной территории в трехстах километрах к югу ничего не ощутили. Впрочем, населенными те места можно было назвать с большой натяжкой — несколько кочевий оленеводов в тундре вдоль карского побережья, а после и их всех вывезли на материк. Центры цивилизации (даже города, с населением более тысячи человек), Белушья Губа и Рогачево, находились на юго-западной оконечности южного острова, прикрытые от холодного Карского моря срединным хребтом. Тут был построен порт, способный принимать даже большие морские суда, и аэродром рассчитанный на тяжелые транспортные самолеты — все грузы с материка прибывали сюда — ну а дальше, малой авиацией, вертолетами и катерами, по военным "точкам", метеостанциям. Но никто после 1921 года (когда на островах работала норвежская геологическая экспедиция) не видел тут иностранцев. До этих дней, октября пятьдесят пятого.

Сезон уже заканчивался. В Арктике, самое лучшее время — август и начало сентября, короткое северное лето, когда море максимально свободно ото льда, и есть возможность забросить снабжение на дальние точки, и для авиации летная погода стоит почти все дни. Но и после жизнь не замирает, служивый народ в Рогачево был приучен, что если кто-то прилетел сюда с материка, значит так надо — но даже привычные ко всем погранцы были удивлены, при виде прибывшей на Ил-18 толпы журналистов и прочих всяких атташе с диппаспортами, причем не только из соцстран, но и из мира капитала. Правда, особо обозревать панораму новоземельской столицы им не позволили, в темпе пересадив гостей с их багажом на два "дугласа", тут же взлетевших и взявших курс на север.

-Надеюсь, нас не в лагерь везут — пошутил один из пассажиров, произнеся это по-английски — в тот страшный "гулаг-два", который по легенде вызывает ужас у всех русских преступников и так называемых врагов народа — откуда никто не возвращался живым?

-Я знаю не больше вас — сухо ответил его сосед — нам обещали показать какое-то ужасное русское оружие. Думаю, мы увидим слабое подобие того, что было на атолле Бикини — в бухте стоит целый флот, и вдруг большой "бум", огненный шар поглощает все, а когда он исчезает, все корабли испарились, распались на атомы. Ну по крайней мере, так это выглядело на кинопленке, которую показали приглашенной иностранной публике.

-А все же русские поступают с нами по-свински... В смысле — что могли бы устроить спектакль где-нибудь поближе к цивилизации. Да и что они могли собрать в качестве мишеней — классом не выше эсминца? После Бикини, где в прах превратились шесть линкоров — и японские трофеи, и наши заслуженные старички — это как-то не будет смотреться!

-А если это не просто Бомба? Русские не раз уже удивляли мир. Что если они изобрели "землетрясательное оружие"? Или, как в том фантастическом романе, где вся вода на планете взорвалась как атомный снаряд?

-Я не люблю фантастику. И думаю, что даже Сталин не столь безрассуден, чтобы так не ценить даже свою собственную жизнь. Потому, предпочитаю не строить догадок — а ждать, что нам покажут, коль уж пригласили.

Самолет снизился до высоты в несколько сот метров. В салон вышел сопровождающий от советской стороны (в штатском, но наверняка служит в ГБ). Взял микрофон.

-Господа, прошу внимания! Мы находимся над эпицентром того, что случится тут меньше чем через сутки. Вот тот крест на леднике, его размеры шестьсот на шестьсот метров, это разметка мишени для самолета-бомбардировщика. Те мачты, которые вы можете видеть — это автоматические регистраторы, задача которых снять параметры происшедшего, в интересах науки — они стоят на расстоянии от одного километра до сорока. Ну а мы поворачиваем и летим на командный пункт в ста пятидесяти километрах к югу.

Место было очень неуютным. Начав с того, что от посадочной полосы надо было еще долго подниматься в гору, по такой дороге, что вызывало удивление, как по ней вообще ездят эти русские? Лагерь располагался в лощине между отрогами гор, спускающихся от основного хребта к морю. Причем на южном склоне — так, что вообще ничего нельзя было увидеть в направлении будущего "события". Несколько вагончиков, полузакопанных в землю, антенны радиостанции, условия самые спартанские. Правда, обед из полевой кухни оказался очень даже сытным и вкусным — борщ, гуляш, макароны по-флотски. И приятным дополнением — красное вино. Категорически же не понравилось, что все два десятка гостей должны были разместиться в единственном домике, в ужасной тесноте — "но потерпите, всего на одну ночь". А еще, что выход за пределы лагеря (смотреть тут было нечего, но ради любопытства) был возможен лишь в сопровождении одного или даже двух русских солдат с автоматами наготове. Нас тут что, как арестантов держат — шаг в сторону, это побег?

-Да куда ж вы тут побежите — полтысячи километров до ближайшего жилья, и то если повезет на него наткнуться! А вот белые медведи вас запросто скушают — тут даже мы поодиночке опасаемся, а без оружия, никак нельзя!

Спали вповалку, бок-о-бок, благо мороза не было, температура около ноля. К тому же русские любезно предоставили теплую одежду и спальные мешки. Так что самым серьезным испытанием пока были лишь ночные прогулки в отхожее место (будку поодаль), где стоял совершенно собачий холод — а еще, в десяти метрах ходил русский солдат с АК, готовый отразить нападение медведей. Которые и правда тут водились — утром видели одного поодаль, мирно бредущего мимо, без всяких агрессивных намерений.

Ближе к полудню появился самолет. В небе едва была видна точка, за которой тянулся белый след — но в бинокль можно было различить силуэт со стреловидным крылом и четырьмя моторами.

-Началось! — сказал русский сопровождающий — господа, вам лучше всем сейчас укрыться в безопасное место.

И прибавил вполголоса:

-Хотя где оно тут, безопасное — черт его знает.

Один из гостей — тот, кто в самолете спрашивал про "гулаг-два" — был недоволен, сказав, мы ничего не увидим отсюда, я желаю с оптикой и фотоаппаратурой подняться вон туда, на гребень. На что получил ответ:

-Ваше право, мистер. Но прошу всех присутствующих быть свидетелями, что это исключительно ваше решение. И вас предупредили — что в этом случае не отвечаем за вашу жизнь и здоровье.

Сначала вспыхнул свет, намного ярче тусклого полярного солнца, заполнив весь северный горизонт. Лагерь был в тени, ниже по склону — но все равно хотелось плотно зажмурить глаза. Звук пришел после, через семь с четвертью минут (как кто-то, не потерявший хладнокровия, успел засечь по часам) — земля тряслась как при обстреле. А когда закончилось, все увидели огромной грибообразное облако, поднявшееся над горой.

-Теперь можно подняться и взглянуть — сказал русский — и побыстрее убираться отсюда: еще неизвестно, куда радиоактивную гадость понесет. Летчики молодцы, не промахнулись, и все сработало как надо — упало бы в море, до нас докатилось бы неслабое цунами. Потому лагерь не на берегу, а на высоте — это место долго подбирали, чтобы затеняло от вспышки, и не было опасности обвалов и лавин. Через час самолет прилетит — и будьте готовы все на погрузку!

По ту сторону горы были голые черные скалы — снег и лед испарился весь. Гриб был виден отсюда во всей красе, поднимаясь на огромную высоту — казалось невероятным, что до него сто пятьдесят километров. И страшно было представить, что стало с медведями, тюленями и моржами — людей же, по заверению советских, не было никого на север отсюда и в радиусе пятисот километров (ну кроме нас). Это не атолл Бикини, это что-то совершенно невообразимое!

В Рогачево, перед посадкой на Ил-18, русский "куратор" сделал заявление:

-Господа, вы были свидетелями, как Советский Союз произвел испытание термоядерного боеприпаса, изготовленного по новейшей технологии. Которая позволяет получить мощность взрыва, в теории, даже до гигатонн, то есть миллиардов тонн тротила. Первоначально при данном испытании планировалась мощность в сто мегатонн, однако же по настоянию советских ученых она была уменьшена вдвое, во избежание причинения чрезмерного ущерба природе. Более полную информацию вы сможете получить в Архангельске на пресс-конференции, где вам ответят на ваши вопросы — разумеется, если это не будет составлять государственную тайну СССР.

Вечером того дня, 15 октября 1955 года (в той реальности), телетайпы всех мировых информационных агенств "раскалились докрасна". Но если на следующий день в "Правде" и "Известиях" сообщение о взрыве "Царь-Бомбы" (и здесь получившей такое прозвище) было напечатано, хоть и на первой странице, но внизу, не самым крупным шрифтом, среди прочих важных новостей — то "Вашингтон пост", "Таймс" и им подобные неистовствовали так, будто на землю вторглись уэллсовские марсиане. И в довесок к самому существованию подобного оружия, впечатление производил тот факт, что Бомба была сброшена со стандартного бомбардировщика, состоящего на вооружении советских ВВС — это значит, что в случае будущей войны, Лондон, и Париж, а возможно и Нью-Йорк... Эксперты уже посчитали, что при взрыве такого над Манхэттеном, не только в самом "большом яблоке", но и в его окрестностях не останется ничего живого!

На биржах акции оружейных корпораций устойчиво скакнули вверх.

Среди заголовков газет наибольшую известность получил один — "Солнце нового мира". Конечно же, коммунистического мира, о котором мечтают в Москве, желая всех загнать в свой колхоз и гулаг. Парадоксально, но эта же фраза стала популярна и среди "прогрессивных сил" Запада — символизируя жажду поджигателей войны в угоду прибылям корпораций. И среди технократических кругов — как образ достигнутой человечеством мощи, способной поставить под угрозу само выживание человека как вида — так не пора ли поставить эту силу под международный контроль?

Москва, этот же день.

Сталин смертельно устал.

Можно сколько угодно говорить, что 'семьдесят семь лет — для кавказца не возраст', но на самом-то деле годы давали о себе знать. Несмотря даже на то, что в этой истории удалось избежать инсультов, подлечиться лекарствами из будущего и вовремя бросить курить...

С усмешкой Генсек вспомнил, как кто-то из попаданцев предположил, что его ошибкой в их прошлом было то, что он 'успокоился'. Война завершилась победой, потерянные во время смуты территории возвращены, возник обширный лагерь социалистических государств — значит можно и уйти на покой, передав власть преемнику. Но как можно подумать, что он, Сталин, правивший страной почти тридцать лет и за это время видевший не одно головокружение от успехов, не один взлет мечты, потом сменявшийся резким, но отрезвляющим ответным ударом, решил, что работа закончена и дальше все пойдет вперед, по пути прогресса, как-то само собой, без сопротивления снаружи и изнутри страны?! После того, что было в той истории (насколько удалось собрать информацию от гостей из будущего) — после Фултонской речи Черчилля, создания НАТО, Корейской войны, внутренних дрязг в партии, в том числе и на самом верху.

Там он предупреждал ближайших соратников — вот не будет меня, пропадете! Всех вас передушат, как слепых котят! И до своих последних дней он, товарищ Сталин работал именно над тем, чтобы не дать этим самым соратникам пустить под откос все им созданное. Продвинул на Девятнадцатом Съезде создание на смену Политбюро — расширенного Президиума ЦК, куда включил ряд новых, причем высокообразованных людей (не чета малограмотным бывшим подпольщикам), в том числе нескольких занимающихся только вопросами идеологии. Потому что — "нам надо искать идеологию. Без идеологии нам смерть! Если в экономике мы допустим какие-то ошибки, то, имея такую мощную экономику и положительный задел, мы эти ошибки преодолеем, даже если получим ущерб в сколько-то миллиардов рублей. Но если мы допустим ошибку в идеологии, если мы пойдем не тем путем — мы потеряем весь проект, мы потеряем страну, можно сказать, что мы дискредитируем и скомпрометируем социализм и идею построения светлого коммунистического общества!" — это сказал он там, главному редактору журнала 'Коммунист' Чеснокову. И ведь тоже выдвинул того же Пантелеймона Пономаренко на пост председателя Совета министров, готовя в свои преемники. Подготовил реформы по уменьшению роли Партии и исключению ее вмешательства в государственные дела — Партии должны были остаться лишь идеология и работа с кадровым резервом. Во внешней политике — успел провести международное экономическое совещание сорока девяти стран на тему создания бездолларовой торговой зоны.