Синяя бабочка плетельщика судеб

— Ты так в тапочках и будешь драться? — удивился я.

— И даже без меча, — кивнул он. — Больно много чести для простого воришки!

Ах так!

Я быстро вынул из кармана плоскую черную коробочку, которую мне в прошлый раз стражники помешали достать, и разбил её о брусчатку. Тут же разгорелось ослепительно-белое, «плазменное» пламя. До настоящей плазмы ему было, как мне до соладоров на коне, но не я придумывал название.

Со всех сторон послышались странные, приглушенно-звякающие звуки. Это воины тьмы падлаи на землю, звеня о бусчатку скрытыми под плащами доспехами.

— Завеса света? — послышался где-то в бушующем море огня спокойный голос императора. — Неплохо. Это, насколько я помню, очень редкая, а потому безумно дорогая штучка, лишающая магии всю территорию, на которую этот свет падает. Не говоря уж о том, что это крайне вредно для зрения. Вынужден тебя огорчить, на меня это ни каким образом не подействует.

«На тебя и не рассчитывали! Пусть эта штука довольно дорогая, но отнюдь не единственная в своем роде, и кто-нибудь да обязательно использовал её на тебе! Я просто охрану хотел вырубить и исключить применение магии, а уж с таким хлюпиком я справлюсь!» — эти слова буквально рвались в ответ, но я сдерживался, и, пока император болтал, времени даром не терял, подкрадываясь к нему с мечом наизготовку.

Да-да, у меня тоже есть меч, какой герой без меча? Просто он был надежно спрятан в недрах моего плаща наряду с метательными ножами и арбалетом.

— Я черпаю силы из самого себя, так что зачарованный свет не может отрезать меня от источника, — как ни в чём не бывало продолжал самовосхвалятся Гуахаро.

Я ударил.

— Хотя тебя, малыш, я уделаю вручную! — сказал он, каким-то невероятно выверенным движением уклонившись от удара. Мой меч прошёл буквально в паре сантиметров от его халата.

Возможно, задумайся тогда я о подобной лёгкости и точности, ничего бы этого не случилось, но... Это была бы совсем другая история, произошедшая явно не со мной.

Поэтому, вместо того чтобы остановиться и подумать, я позвал хранителя.

«Олест! Давай вместе!»

Бабочка послушно вылетел из своего убежища и уселся мне на макушку. В тот же миг я получил силу, выносливость и чувствительность этого насекомого.

Я начал гонять императора по всему двору, перепрыгивая, — довольно редко, бу-га-га, — тела воинов Гуахаро. Всё время я всего лишь на чуточку промахивался, всего на пару сантиметров, в следующий раз я его обязательно достану!

С каждым ударом я распалялся всё больше, всё больше жаждал достать этого змееныша. Кульминация наступила, когда император, после очередного моего зверского замаха, не стал уклоняться, а, подпрыгнув, встал на острие моего меча. В тапочках с зайчиками!!! Они, что, у него сталью обиты? Я не придумал ничего лучше, чем начать стряхивать чужеродный предмет на землю, чай, не кровь врагов. Самое странное, что его веса почти не ощущалось.

Страннее даже того, что император никак не желал стряхиваться!!!

После десятка судорожных движений, что больше подошли бы домохозяйке с мухобойкой, чем обученному воину света, императору, по-видимому, надоела такая карусель, и он ударил. Но как ударил! Оттолкнувшись от моего меча — о, да, этот вес я почувствовал! — он взвился в воздух, взмахнув ногой где-то у меня над головой, взъерошив мне волосы. Я даже на мгновение подумал, что он промахнулся, пока меня не накрыла боль от экстренного рассоединения с хранителем. Но этого Гуахаро было мало! Сделав в воздухе полный оборот, он ударил меня пяткой в нос.

В тот момент я пчень порадовался этим дурацким тапочкам, ведь если бы не они, этот придурок пробил бы мне своей шальной конечностью череп. А так я отделался всего лишь переломом носа. Жаль только, что бой я проиграл. Даже боюсь представить, что он может у меня попросить.

Действие завесы света начало потихоньку заканчиваться. Я, глупо хлопая глазами, пытался адаптироваться к перемене освещения и дозваться Олеста.

— Порядок подтвердит мои слова! — это должно было прозвучать торжественно, по логике вещей, но оказалось таким же равнодушным. — Я хочу, чтобы...

Он затянул паузу, психовано при этом улыбнувшись. Ну-ну... Если что, у меня ещё таблетка цианида есть.

— Я хочу, чтобы ты стал моим гостем!

Я мрачно сверлил взглядом спину идущего впереди воина тьмы. Жаль, что я не маг... Сейчас бы дырку между лопаток у него бы сделал... Хотя нет, это очень хорошо, что у меня нет способностей к колдовству, иначе мне пришлось бы отказаться даже от такого безобидного удовольствия, как бросать злобные взгляды. Законы гостеприимства, мать их за ногу! Пока я здесь нахожусь, я не могу причинить вред обитателям дома. Чтоб им икалось до потери пульса! Дабы случайно всё-таки не наложить какого-нибудь проклятья, я решил отвлечься на окружающие меня виды. Ну, ещё потому, что так завещал старый узкоглазый пень.

Внутри замок оказался ещё стрaш... неприятнее, чем снаружи. Все те же, не прикрытые никакими гобеленами зеркально-черные стены, пол лишь немного шершавый, чтобы ноги не скользили. Бордюр на стыке стены и потолка светился бледным, мертвенным светом. Явно магическая штучка... Справа окна: высокие, узкие, прямоугольной формы, однотипные, расположены близко, так что если в одно окно пролезть взрослому человеку будет проблематично, то, сломав перегородку между двумя, можно с комфортом пропихнуть рыцаря в полном вооружении. Слева, на равном расстоянии друг от друга, торчали одинаковые черные прямоугольные двери. Блин, да как они тут ориентируются?! Мы уже два раза свернули, а я никакой разницы не заметил!

— Вот ваша комната, — стражник остановился перед ничем не примечательной дверью. — Через четыре часа завтрак, отдохните пока.

И развернувшись, отправился дальше по коридору.

— А можно мне аптечку? — спросил я его в спину. Эх, наглеть так наглеть! — Там у меня ещё конь в лесу пасется.

Он замер, чуть повернул голову в мою сторону и бесстрастно, явно стараясь подражать своему повелителю, произнёс:

— Всё необходимое уже у вас в комнате, а о коне позаботятся, не беспокойтесь.

Последние слова были произнесены с едва-едва сдерживаемой злостью. Да, оказывается, не всех воинов тьмы эмоционально кастрируют... Или этот просто ещё не на той степени посвящения? В любом случае, до спокойствия императора ему так же далеко, как мне до Западной Империи пешком.

Усмехнувшись своим мыслям, я вошёл в комнату. М-да... А я-то надеялся, что меня из-за статуса гостя в тюрьму не посадят... Помещение оказалось довольно просторным, не спорю, но на этом все его плюсы заканчивались. Два чрезвычайно маленьких окна, скорее даже отдушины; стол, который из-за обилия зеркал и всяких подозрительных баночек больше подошёл бы какой-нибудь придворной фрейлине; но самое ужасное — кровать. Небольшое, примерно мне до колена, возвышение из черного камня, на котором лежал матрац не толще зимнего одеяла. И на таком можно спать? Тьфу, блин, издевательство какое! Ладно хоть подушка с летним одеялом есть.

Первым делом я, конечно, исследовал предложенный ассортимент баночек с помощью простейшего анализатора зелий. Так, обезболивающее, расслабляющее, заживляющее открытые раны, заживляющие синяки, от ожогов, от переломов... Даже для бабочек нашлось лекарство.

Я в задумчивости покрутил в руках один из препаратов. С одной стороны, я нахожусь в логове врага, с другой — я гость, и хозяева тоже ни чем не могут мне повредить... Ай-да, если они меня отравить решили, то им же хуже! Боги порядка не прощают нарушения клятв.

Оставив Олеста наслаждаться покоем в открытой банке с бабочкиным лекарством, я привычным движением вправил нос, помазал соответствующим кремом и отправился на это жуткое подобие кровати. Снял плащ и сапоги, лег на живот, уткнувшись лбом в подушку и... Ослабил контроль.

Мало того, что не смог прибить эту малявку, слабак, так ещё и попался в его ловушку! Дурак! Не мог предусмотреть, что этот идиот со скуки начнет искусство боя изучать?! Четвертое столетие в такой глуши, что ему ещё тут делать?! Я полный придурок! Надо было лучше слушать этого пенька узкоглазого, а не надеяться на завесу света! Слабак! Не смог победить хлипкого паренька! Он же на голову меня ниже! Я — слабак! Слабак-слабак-слабак-слабак!

Глаза защипало от бессильной злости на самого себя и обиды на императора. Пальцы скомкали простыню, пришлось закусить край подушки, чтобы не разреветься в голос. Минут десять я вообще не мог ни о чем связно думать. Хотелось выть и кататься по полу. Останавливало меня только то, что за мной наверняка наблюдают. Затем, на смену отчаянию пришла здоровая злость.

Гуахаро... Сволочь! Равнодушная сволочь! За кого он меня принимает?! Он убил моего отца, и ещё думает, что я буду ему подчиняться?! Буду изображать из себя придворного шута?! Или, ещё лучше, маленькую зверюшку в клетке?! Скалить зубки по команде, шугаться палки?! Фигушки! Я ему ещё покажу, на что способны представители рода Ёль-Ншели!

Уф-ф... Кажется, отпустило...

Подавление эмоций имеет один очень неприятный эффект: рано или поздно они вырываются на свободу, и лучше бы, если это была тихая банальная истерика без лишних ушей, поэтому я стараюсь как можно чаще сбрасывать напряжение, в любом удобном для этого положении. Иначе могу сорваться в самый неподходящий момент, как сегодня.

Я вытер глаза одеялом и перевернулся на спину, закинув правую руку за голову, и согнул левую ногу в колене. И, конечно же, принялся мелко потрясывать правой ногой. Дурацкая привычка, но почему-то помогает думать.

Да, это была моя ошибка, надо было отдохнуть перед проникновением, а не лезть из огня да дракону в пасть. О чём я только думал? Наверное, о том, что отдыхать в лесу, о котором ходит так много разнообразных слухов, малость неосмотрительно, несмотря на стоящего на страже Олеста. Если какая-нибудь бяка произойдет, я просто не успею так быстро прийти в себя, а бабочка не сможет обеспечить мне для этого достаточно времени... В отличии от змеи или тигра. «Может, как говорил старый пень, я ещё слишком молод для таких дел?» — подумалось мне, но я сразу отбросил эту мысль как несостоятельную, ведь сейчас я в самом расцвете сил, ещё пара лет, и я стану дряхлым стариком[1]! Если меня кто-нибудь раньше не убьёт.

Жаль...

Но с этим ничего не поделаешь, надо просто учесть на будущее и начать вырабатывать план на теперешнее положение дел. Выбрать линию поведения и — как там старый пень говорил? — стратегию общения? Мою цель? Или узнавание цели противника? У-у-у... Надо было лучше учить уроки...

«Олест, что там первое?» — спросил я любимую шпаргалку.

«Определение цели противника, потом выбор своей цели, потом выбор стиля поведения... Но это вообще-то можно комбинировать и менять местами, неуч!»

«Угу, спасибо».

У одного человека может быть множество целей, вспомнил я, но они не должны быть равнозначны, иначе очень просто разорваться, и это может привести даже к сумасшествию. Цель всей жизни должна быть невыполнимой, но непременно очень высокой, во всяком случае, мне так учитель заявлял. Ведь, если достиднешь цели, то и жить будет незачем. Если, конечно, не найти себе новую цель, но это слишком ненадежно, в нужный момент достойной цели может и не найтись.

Так какая же у меня цель? Да все та же. Отомстить. Ничего существенно не изменилось, а декорации и правила поведения не в счёт.

За этими размышлениями я не заметил, как уснул. Проснулся только от деликатного стука в дверь.

— Да? — абсолютно бодрым голосом произнёс я. Ещё одно следствие ученичества у старого пня... Или, скорее, загулов во время оного. Как бы не была шальна ночка, но отвечать всегда приходилось бодро, во избежание наказания.

Пару раз это даже прокатывало.

— Мастер приглашает вас на завтрак, — громко и отчетливо, словно нет никакой двери, ответил некто. — Второй поворот налево, вторая дверь справа.

— Понял.

Я, страшно зевая во все тридцать[2] — правда, некоторые из них вставные, но это мелочь, — зубов, встал с так называемой кровати. Специально не стал чесать места, где оружие впивалось в тело во время сна. Мало ли, вдруг за мной наблюдают? Осторожность ещё никому не мешала.

«Олест! Ты идешь[3]?»

Бабочка тяжело выбрался из банки с лекарством, пошевелил перепачканными усиками и твердо ответил:

«Иду!»

Тяжело взмахнув крыльями, он какими-то странными зигзагами направился ко мне. Я не стал подходить ближе или каким-либо иным образом помогать ему. Олест тогда меня пошлет по самому извилистому маршруту, прямо в сердце хаоса. Гордый.

Наконец, он устроился на своем законном месте, у меня на макушке, и мы смогли-таки отправиться к хозяину, который собирает гостей таким вот оригинальным образом.

Я шёл по коридору, внимательно считая двери. Странно, что нам проводника не выделили, но, может быть, это какая-то проверка? Чем-чем, а уж пространственным идиотизмом я не страдаю. Остановившись возле нужной двери, я задумался. Входить или не входить? Мои сомнения развеяли голоса, доносящиеся из комнаты.

— ... И всё-таки, зачем вы его пригласили? — настойчиво спрашивал незнакомый мне голос.

— Палан, неужели ты думаешь, что задавая один и тот же вопрос в восьмой раз, получишь ответ отличный от первых семи? — сказал император. Мало кому удается говорить настолько бесцветно. — Мне не с кем разделить трапезу, ты же со мной есть отказываешься.

— Почему именно он? — перефразировал вопрос неизвестный мне Палан. — Почему не тот рыцарь, что приходил на прошлой неделе?

На прошлой неделе? Кто бы это мог быть...

— Ну, вряд ли он мог рассказать мне что-нибудь интересное... О его супер-пупер благородных предках, которые при мне стащили у сильфов воз с оружием мне слушать как-то не особо хочется. Да и, к тому же, рыцарь был чересчур слабонервным.

— А этот нет?

— Нет. Такие люди, как он, всегда находятся в своей тарелке. И не смотри на меня так. Я людей не ем, слишком мясо у вас противное... У того рыцаря была очень слабая, а потому чувствительная гордость. Помнишь поток брани, что он на меня вылил, увидев в тапочках? Всё потому, что он посчитал это неуважением к себе. Чувствовал, наверное, подсознательно, что уважения этого он не заслуживает, вот и злился, делая акцент на то, что его уважать надо как чьего-то там потомка.

Всё это было сказано так же ровно и безэмоционально, и только по паузам между словами можно было понять, где ставить точку, а где запятую.

— А вот наш новый гость такой ерундой не страдает. Видел его выражение лица, когда его гвардейцы скрутили?

— Нет, — полным растерянности голосом ответил Палан.

— Ты многое потерял. Он возлежал на земле с таким видом, словно он на королевском ложе... Хотя нет, там обычно нервничают, особенно сами короли... Лучше сказать, в спальне своего хорошо охраняемого замка.

— Его спокойствие ему изменило, когда он догадался кто вы, Мастер, — заметил Палан.