— Но почему мне, профессор? — Гарри действительно не мог понять, для чего ему эта книга.
— Я ДОВЕРЯЮ ТЕБЕ, как никому более, к тому же ты уже доказал, что стал очень сильным волшебником и я уверен, что в твоих руках эта книга никогда не принесет никому вреда. Она сейчас находится в тайнике в Запретном лесу. Волдеморт поместил ее туда незадолго до нападения на Хогвартс. И более того — книгу уже ищут.
— Откуда это известно?
— Некоторые из Пожирателей начали говорить.
Гарри только кивнул. После Великой Победы начались поиски сторонников Темного Лорда. Какими именно способами велись эти поиски, и как удалось заставить говорить пойманных Пожирателей, он старался не думать.
— Волдеморта больше нет, но многие его сторонники все еще на свободе, — продолжил директор, — Более того, его идеи все еще находят своих почитателей среди волшебников. Малфои и подобные им никогда не успокоятся. Они затаятся, будут примерными гражданами, но никогда не изменят своим идеалам избранности чистокровных магов. Рано или поздно это приведет к появлению очередного Темного Лорда.
— Что? Разве мы не уничтожили все хор...
— Тихо, Гарри, тихо. Я говорю не о возрождении Волдеморта, а о самой идее. Всегда найдется кто-то, кто захочет власти, денег, бессмертия, избранности...
При последних словах директора Гарри поморщился.
— И у таких людей найдутся последователи. Кто-то будет поддерживать их из-за страха, кто-то из-за денег. Есть много способов влиять на людей. К тому же, людям свойственно забывать плохое. Это защитный инстинкт. Сито времени не пропускает плохих воспоминаний.
— Кто сможет забыть то, что произошло в Хогвартсе? Разве ТАКОЕ можно забыть? — Гарри вскочил со стула, со всей горячностью, свойственной молодости он был уверен, что никогда не забудет.
— Для тебя и твоих друзей, для тех, кто защищал Хогвартс — это реальные события, это то, чем вы жили, это то, что произошло с вами. Но для многих — это только рассказы, воспоминания других людей, статьи в "Пророке", темы для разговоров на кухне за чаем. А через несколько поколений, это будет лишь очередная страничка истории, строчки в учебниках, старые колдографии в альбомах. Для твоих внуков, даже детей, это уже не будет частью ИХ жизни. И воспринимать они эти события будут по-другому. И оценивать — тоже по-другому. Но мы отвлеклись от темы. Нам нужно как можно скорее отыскать тайник и забрать оттуда книгу, пока до нее не добрались оставшиеся на свободе пожиратели. Я думаю можно позвать с нами твоих друзей, потому что ты все равно им все расскажешь, да и прогулка по ночному лесу — это было так давно, кажется, еще на первом курсе? — Дамблдор подмигнул Гарри и откусил очередной кусочек халвы.
— Да, сэр, — ну не говорить же директору, в самом деле, что только накануне вручения ордена Мерлина они с Роном сделали очередную вылазку в Запретный лес, чтобы попробовать отыскать одичавший фордик "Англия", живший в лесу со второго курса их обучения, который, на спор с Дином Томасом, Гарри с Роном должны были сфотографировать. Пари они проиграли, не найдя "Форд", а при одном только воспоминании о том, что им с Роном пришлось сделать, выполняя желании Дина, у Гарри горели уши.
Время за разговором пролетело незаметно. За окном уже темнело.
— Я тогда пойду за Роном и Гермионой — поднялся со своего места Гарри.
— Они уже в гостиной Гриффиндора, советую связаться с ними через камин. Пусть ждут нас за хижиной Хагрида.
Прошло больше двух часов, Гарри так и не вернулся. Беспокоиться начала уже Гермиона. Вечерело. Подул прохладный ветерок, о котором так мечталось днем. Небо потихоньку заволакивало тучами.
— Пошли в замок, — Рон протянул руку Гермионе, помогая ей подняться. Одним движением палочки юноша отправил все учебники и пергаменты в сумку, которая с трудом вместила все это богатство. Подхватив сумку, Рон только выразительно посмотрел на девушку. Та, казалось, ничего не заметила. Слегка нахмурив брови, она задумчиво смотрела на озеро, по которому ветер гнал мелкую рябь. Рону пришлось три раза окликнуть ее, чтобы привлечь ее внимание.
Друзья направились в замок. В гриффиндорской гостиной, как всегда, было шумно. Поговорив с однокурсниками, Гермиона выяснила, что Гарри так и не появлялся... Девушка не находила себе места. Что такого могло случиться? За ужином она без аппетита поковырялась в тарелке, и, почти не притронувшись к еде, вернулась в гостиную факультета, как раз вовремя, чтобы заметить зеленое пламя, полыхнувшее в камине.
— Герми.
— Гарри. Что случилось? Где ты?
— Я у директора. Остальное объясню позже. Идите прямо сейчас с Роном к хижине Хагрида и ждите нас там. Все, до встречи.
Гермиона на секунду замерла, решая, что лучше: дождаться Рона здесь или все же идти к большому залу, надеясь, что они не разминутся по дороге. В этот момент портрет Полной Дамы открыл вход в башню Гриффиндора, и в гостиную вошла большая группа студентов, среди которых Гермиона увидела знакомую рыжую шевелюру.
— Рон...
Гарри шел рядом директором в сторону Запретного леса. Он все еще не мог понять, зачем именно ему Дамблдор хотел отдать эту книгу. Что это за книга Слизерина, директор Хогвартса так же уточнять не стал. И почему им надо именно ночью тащиться в Запретный лес к какому-то тайнику, почему книгу не забрали сразу же, как стало о ней известно? Гарри пытался сопоставить факты, но у него получался один и тот же результат — от него опять что-то скрывают.
Тем временем они достигли опушки Запретного леса за домиком Хагрида. Рон и Гермиона уже были на месте. Коротким кивком Дамблдор поприветствовал их и зашагал вглубь леса, знаком велев гриффиндорцам следовать за ним.
— Люмус, — прошептала Гермиона, после того как пару раз споткнулась о корни деревьев. Ее примеру последовали Рон и Гарри. Дальше шли молча, так как прекрасно знали, что директор скажет только то, что сочтет нужным и только тогда, когда сочтет нужным, а вести разговоры не о чем вроде как было не совсем уместно. Минут через десять на какой-то небольшой поляне Гермиона прошептала:
— Здесь заканчивается граница аппарирования, проходящая через лес, — директор, услышав слова Гермионы, остановился и резко развернулся лицом к ребятам.
— Верно, мисс Грейнджер, дальше мы не пойдем, — а потом добавил, — Надеюсь, вы никому не сказали, куда направляетесь?
— Нет... — Гермиона начала потихоньку пятиться, из всех троих она всегда была самой здравомыслящей и у нее первой стали закрадываться сомнения относительно поведения директора.
— Гарри, будь добр, дай мне, пожалуйста, свою палочку, — директор Хогвартса протянул руку за волшебной палочкой Гарри и тот безропотно вложил ее в сухую ладонь старика.
— Гарри, нет, это не ...— Гермиона не успела закончить фразу, как к горлу Мальчика-который-выжил была прижата палочка директора, а палочка Гарри направлена на ребят.
— Давайте без глупостей.
Рон и Гермиона застыли на месте, не зная, что предпринять. Любое их действие могло стоить Гарри жизни. Этого секундного замешательства хватило директору для того, чтобы невербальным Экспелиармусом обезоружить двоих гриффиндорцев и отбросить их волшебные палочки в сторону.
— Великие волшебники, — с издевкой бросил Дамблдор, — я, признаться, до сих пор не пойму как вам все-таки удалось убить Тома.
Гарри злился на собственную беспомощность, понимая, что они оказались в ловушке. Ни он сам, ни его друзья ничего не могут сделать — до палочек ни Рону, ни Гермионе не добраться, а его собственная была сейчас направлена на них. Кто этот человек, выдающий себя за Дамблдора, что случилось с настоящим директором, видел ли кто-нибудь, как они выходили из замка? Вопросов было много, а времени искать ответы не было совсем.
— Прости Гарри, — продолжал тем временем директор Хогвартса, — но у меня нет другого выхода. Авада Кедавра. Авада Кедавра.
Гарри, не веря своим глазам, смотрел, как падает сначала его лучший друг, а потом его любимая.
— Нет!!!! Этого не может быть! Кто вы? Вы — не профессор Дамблдор, что вы с ним сделали?
— Милый, наивный, добрый Гарри... За все эти годы ты так и не научился принимать этот мир таким, какой он есть, — снисходительно начал директор, словно объясняя несмышленому ребенку прописные истины бытия. — Ты не хочешь верить, что я убил твоих друзей, поэтому пытаешься найти приемлемое для себя объяснение, глупое, нелепое объяснение, вместо того, чтобы просто принять правду. Правда не вписывается в придуманный тобой мир. Как легко: вы не Дамблдор, и это все объясняет, это вписывается в привычные для тебя рамки, так проще. Как склонны мы все видеть лишь то, что хотим видеть. И как просто завоевать доверие: дай человеку иллюзию того, чего он хочет, и все ... Ты хотел любви и семьи — и ты получил доброго дедушку Альбуса, мудрого, понимающего, у которого на плече можно поплакать, попросить совет, который пожалеет, погладит по головке... Разве мог он убить? Да еще твоих лучших друзей? Не только ты, все, все вокруг легко забыли, кто такой Альбус Дамблдор. Ты не хочешь видеть в Альбусе ту, другую половинку, которая победила Гриндевальда. А ведь мы были когда-то друзьями. Как думаешь, легко ли поднять руку на человека, к которым вот так же, как вы сегодня, я сидел на берегу озера и мечтал о будущем? Никто никогда не видел в школьном профессоре трансфигурации знатока темной магии, потому что все считали его Великим Светлым Магом, и он просто не мог соприкасаться с тьмой. Наивные, нельзя победить тьму, не познав ее сущности. Ах, Гарри, Гарри... Все твои беды от того, что ты хочешь видеть в людях только хорошее, и поэтому никогда не видишь истину, не видишь настоящих людей, не можешь их понять.
— Я не верю... Этого не может быть. Профессор, вас опоили, околдовали, скажите, что вы последнее помните...
— Мне жаль тебя разочаровывать и лишать иллюзий, которыми ты жил, но я действительно Альбус Дамблдор. Это я рассказывал тебе о зеркале Еиналеж, это я предложил вам с мисс Грейнджер воспользоваться хроноворотом, это мой кабинет ты разгромил после смерти Блека.
Гарри начал постепенно осознавать, что перед ним действительно директор Хогвартса.
— Почему, что они вам сделали? — Гарри не мог найти в себе сил еще раз взглянуть на лежащих чуть в стороне друзей.
— Ничего.
— Тогда зачем...
— Из-за тебя. — Это было самое страшное, что когда-либо в своей жизни слышал Гарри.
Их убили из-за него... У него больше не было тех, ради кого стоило бы жить. Рон и Гермиона погибли только из-за того, они оказались рядом с ним, из-за того, что 7 лет назад в Хогвартс-экспрессе в купе, в котором ехал Мальчик — который — выжил, случайно вошел Рон Уизли, из-за того, что в это же купе заглянула Гермиона Грейнджер. Только вот случайно ли? Эти двое год за годом были рядом, и именно они заменили Гарри семью, о которой он так мечтал, не Дамблдор, а Рон и Гермиона. Они поддерживали его, стали его опорой. Да, они ссорились, не без этого, но они всегда были рядом, дарили ему душевное тепло, вселяли веру в его силы. Это не он победил Волдеморта, а они... Рон и Гермиона. Теперь оба мертвы. Лучше бы он лежал сейчас там, на мокрой земле. Но он жив...
Стон, хриплый, глухой стон умирающей души, стон, наполненный нечеловеческой болью, разнесся над лесом.
Гарри не видел, как за считанные секунды в его черных как смоль волосах появилась белоснежная прядь, прямо над шрамом. Не видел он и того, как сменялись эмоции на лице Альбуса Дамблдора: безразличие исчезло и появилось любопытство. Заглянув в сознание юноши, директор отшатнулся. В его глазах отразился страх, даже не страх, а ужас.
Волна нестерпимой боли вытолкнула директора из головы юноши. Человек не в силах вынести такую боль, это страшнее тысячи круциатусов. Вновь применить легиллименцию Дамблдор не решился. Он только уверился в правильности принятого им решения. Этот мальчик становится опасен.
Гарри тем временем обрел способность говорить.
— Вы же знали, что я сделаю все ради них, зачем было убивать? — голос не дрожал, просто стал хриплым, как у старика, — Они всегда были на вашей стороне...
— Нет, Гарри, они были на ТВОЕЙ стороне. Ты вырос, в тебе проснулись силы великого волшебника, ты стал опасен для меня.
— Но ОНИ не были для вас опасны
— Это как сказать. ТЫ стал опасен, а они были ВМЕСТЕ С ТОБОЙ.
— Я бы уехал, бросил все, жил бы среди магглов.
— И они бы так просто это приняли? Грейнджер с ее мозгами и Уизли с его напором перевернули бы весь мир, но нашли бы тебя.
— Тогда убили бы меня...
— Вот тут и заключается главная проблема, Гарри. Я не могу тебя убить. Это слишком большой риск. В тебе заключена сила, о которой даже я мало что знаю, и которой я не могу управлять, хотя, возможно, именно я и наделил тебя этой силой, когда после рождения наложил на тебя одно, считавшееся утраченным, заклинание. Тогда я не думал, что мой эксперимент будет таким удачным. Ты стал Избранным, Мальчиком — который — выжил только лишь потому, что когда ты родился, я наложил на тебя найденное мною заклятье Слизерина, защищающее от Авады. Именно поэтому ты выжил той ночью. Но магия — вещь презагадочнейшая. Она непредсказуема. Сколько бы ее не изучали — она все равно остается тайной за семью печатями. Благодаря этому заклинанию, ты не только смог выжить после Авады, но и уничтожить Тома Риддла. Ты не только раз за разом уходил от него живым, но после каждой вышей встречи, ты становился сильнее, словно впитывал в себя часть его магических сил. Такого эффекта даже я не ожидал. Ты сам этого не замечал, но я чувствовал, как кипит в тебе магия. Ты даже не осознаешь, насколько ты стал силен. Но это не только светлая магия, я чувствую это. И поэтому, ты представляешь для меня опасность. Хоть у меня и имеется парочка хоркруксов, но повторить судьбу Тома я не хочу, поэтому я НЕ БУДУ РИСКОВАТЬ, пытаясь убить тебя, но и оставить тебя без контроля я тоже не могу. Ты отправишься в Азкабан. А они, — кивок в сторону убитых юноши и девушки, — только повод.
Гарри зажмурился и покачал головой, словно надеялся, что когда он откроет глаза, этот кошмар исчезнет. Страшно. И не от того, что говорил стоящий перед ним человек, а от того, КАК он это говорил. Гарри мог понять презрение, гнев, злость, что угодно, только не это безразличие. Как такое возможно? Волдеморт с его исковерканной собственными руками душой — невинный младенец по сравнению с этим ...
Гарри не знал, как можно назвать человека, который убивает только потому, что так ему будет проще жить...
Да, директор, был прав, говоря, что он, Гарри, никогда не разбирался в людях. Спасибо за урок, профессор, дважды объяснять вам не придется. Только вот наступит момент — и ВЫ поймете, насколько плохо ВЫ знали Мальчика — который — выжил. Вы только что сами своими руками сделали то, что не смог сделать Волдеморт за все эти годы. Пустили тьму в светлую душу Гарри Поттера. Авада у него сейчас получилась бы знатная.
Гарри поднял глаза и встретился взглядом с директором. Ни боли от содеянного, ни раскаяния, ни сожаления. Пустота и безразличие. А еще страх, притаившийся где-то очень глубоко в душе. Этого взгляда было достаточно, чтобы Гарри для себя все решил. У него есть ради чего жить — Месть. Он все еще жив, и он выживет только ради того, чтобы отомстить. Месть — это теперь его Свет, его Тьма, его Жизнь. Директор, сам подписал себе смертный приговор, оставив его в живых. В его судьбе не бывает случайностей, и то, что он остался жив — это не случайность, это закономерность, значит так должно быть. "Вы не хотели всего лишь рисковать, директор, но вы на этот раз просчитались. Когда человек рискует — у него есть шанс выиграть, у вас этого шанса больше нет, дайте только время".
