Требовать корону сейчас было небезопасно, особенно проклятым жрицей Амандина — читай, её господином. Потом проклятие сняла Марис, но тогда колдун ходил по лезвию ножа.
Хлюпая носом у гроба брата, с красными опухшими глазами, Стелла дала обещание отомстить. Она слышала обрывки разговоров отца, слышала, как шептались о Маргулае в коридорах дворца, и заочно ненавидела колдуна, лишившего её любимого брата.
После гибели отца желание мести только окрепло. Короля Стелла любила не меньше.
Маргулай отнял у неё две жизни, когда-нибудь она заберёт у него одну.
Прошёл год.
Был ранний вечер, терпкий и душный.
Косые лучи золотили мраморную лестницу храма Амандина. Святилище пустовало в это время суток, погружённое в дрёму благовоний.
С опаской, крадучись, из-за кустов выскользнула Стелла и присела на нагретые солнцем ступени. Лестница вела из основного помещения храма в заднюю часть сада.
Принцесса ждала Дейру, жрицу храма. Вернее, надеялась на то, что та зайдёт сюда отдохнуть перед богослужением.
Волосы цвета прозрачного янтаря рассыпались по плечам. В солнечном свете они казались огненными паутинками.
— Ты Стелла?
В неизвестно откуда взявшемся голосе звучал интерес. Откуда он взялся?
Принцесса огляделась по сторонам — никого.
Немного страшно, но уходить не хотелось. Да и зачем уходить — это просто голос. Убийцы своих жертв не окликают, а прочие люди опасности не представляют.
— Кто вы?
Голос не ответил.
Стелла поднялась; в серых глазах мелькнуло лёгкое недовольство.
— Уважаемый, я вас не вижу, а вы меня, похоже, да. Будьте любезны показаться.
— А зачем? Это что-то изменит? — фыркнул незнакомец. Кажется, он переместился ближе, но принцесса по-прежнему никого не могла разглядеть. Обошла храм по периметру, заглянула за все кусты, деревья в радиусе двадцати шагов — ничего.
Вернувшись обратно к лестнице, Стелла решила, что ей послышалось. Обычная галлюцинация.
— Ну, набегалась? — теперь в голосе звучало лёгкое раздражение. — Так Стелла — это ты?
— Допустим.
— Вежливому обращению со старшими тебя не учили. Впредь отвечай, как положено.
— Я принцесса, — пожала плечами Стелла. — А вот кто вы, понятия не имею.
— Имеешь. К твоему сведению, с такими, как ты, я обычно не разговариваю.
— Ну и не надо! — буркнула принцесса. — Вы невежда.
Голос умолк.
Прошла минута, другая, но тишину сада не нарушало ничего, кроме пения птиц.
Стелла решила, что незнакомец ушёл, но ошиблась.
— Ладно, ты еще ребенок, прощаю, — милостиво протянул голос и хмыкнул: — Как посмотрю, в твоей жизни не всё так гладко, как хотелось бы.
— Может быть, — буркнула принцесса. Она не собиралась обсуждать с неизвестным подобные вопросы.
— Вижу, читать тебе нотации бессмысленно, поэтому перейду к делу. Сберегу своё время. Ты знаешь Маргулая?
— Еще бы! — стиснула зубы Стелла. — Грязный убийца, который хочет отобрать у Старлы трон.
— Значит, еще и трон... — невидимый собеседник задумался. — Сразу видно, кто его учил. И насколько сильно он тебе не нравится?
— Я хочу, чтобы он сдох, — без тени сомнения ответила принцесса.
— Даже если бы пришлось помочь ему умереть?
Стелла кивнула.
— И не страшно? Вдруг он нашлет на тебя драконов?
— Я не боюсь всяких там драконов.
— И сможешь убить живое существо?
— Убила же я лису. Права, случайно, — смутившись, добавила она.
— Случайно? — голос усмехнулся. — Случайность — чисто человеческое изобретение, наивное и глупое.
В руках Стеллы оказался лук. Она в недоумении повертела его в руках и, осмотревшись, увидела рядом, на ступеньках, стрелу.
— Ты, наверное, не попадёшь в ту резную птицу? — с издёвкой спросил голос. — Она ведь слишком далеко и высоко, верно?
Самолюбие принцессы было задето. Вместо ответа Стелла натянула тетиву.
Стрела воткнулась в голову птицы — часть декоративного оформления водостока.
— Молодец! — в воздухе раздались скупые хлопки.
Стелла обиженно скривила губы. Ну, если это похвала...
— А теперь более серьезное испытание. Лови!
Прямо в лицо ей полетело что-то блестящее.
Ни секунды не раздумывая, принцесса поймала жалящий холодом восьмигранный предмет. Рассмотреть его она не успела: вспыхнув, он исчез.
— Неплохо, — задумчиво протянул голос. — Хотя бы реакция хорошая. Но материал сырой... Удружили, ничего не скажешь! Свалилась на мою голову! Ладно, докажи, что смертные девчонки годны не только для плача и танцулек.
Стелла открыла рот, чтобы гневно ответить, но незнакомец опередил её, напомнив о Маргулае. Затронув нотки любви к сестре, намекнул, что в силах принцессы раз и навсегда избавиться от колдуна. Для этого требовалось научиться обращаться с оружием.
Ещё три года спустя.
Привив дочери вкус к свободе, покойный Караг Акмелур волей-неволей способствовал тому, что после его смерти она в конец распоясалась. Проживи её мать на пару лет дольше, быть может, Стелла выросла бы уравновешенной и ответственной — но не судьба.
Когда она была девочкой, принцессу всюду сопровождала охрана и придворные дамы, но принцесса с завидным упорством избавлялась от ненавистной опеки. А в этом году, когда ей минуло шестнадцать лет, Стелла заявила, что не нуждается в свите. Характером она пошла в отца, поэтому сумела настоять на своём.
Стелла скользила взглядом по пестрым вывескам, заглядывала в темные недра трактиров — мест, где ей категорически запрещали бывать.
— Маркус, а какой на вкус эль?
Со времени смерти Кэррона они успели сдружиться, но юноша по-прежнему относился к девушке с долей снисхождения.
— Горький.
— Слушай, — заговорчески улыбнулась она, — может, ты принесешь мне немного попробовать.
— Чтобы мне потом влетело от сестры? Нет уж, уволь!
— Тогда я сама попробую. Прямо сейчас.
Она спешилась у первого попавшего трактира, потянулась к коновязи. Прохожие с нескрываемым интересом следили за ней, перешептываясь, обсуждая, что же понадобилось ее высочеству в этой части Лиэрны.
— Стелла, тебе ещё рано! — попытался воззвать к её разуму принц.
— Хватит, Маркус, я всего на два года тебя младше! — отмахнулась Стелла.
Интерьер трактира был ей непривычен, как его публика, но принцесса, скрывая волнение и смущение, решительно направилась к стойке. Опередив её, Маркус заказал у оторопевшего хозяина кружку лучшего эля.
Стелла сделала несколько глотков, поморщилась и отставила посудину:
— Горький. А тебе он нравится?
Маркус промолчал и допил её эль. Очередная выходка подруги его не удивила: все эти годы, по его мнению, принцесса планомерно сходила с ума, занимаясь чем угодно, кроме дел, положенных королевской особе. А всё Кэррон! Не поощрял бы он вольнодумство сестрёнки, всегда и везде желавшей походить на него, — глядишь, выросла бы скромной благовоспитанной барышней. А так мальчишка в юбке, право слово! Но до Шелоковского морока обаятельная, чем и пользуется, бесовка, заставляя принимать участие в своих забавах.
Хотя, что душой кривить, принц успел к ней привязаться и сам кое-чему учил. Теми же ножами занимался. Сначала, чтобы отвлечь от горькой потери и отвлечься самому, затем из азарта.
Оружие Стелла любила практически во всех его проявлениях, так что оружейники принцессу знали, с гордостью демонстрировали лучшие творения. А Стелла рассматривала, восхищалась и кусала губы: венценосная сестра, королева Лиэны, и думать запрещала о том, чтобы не то, что купить, взять что-то опаснее столового ножа в руки. Другое дело, что без пригляда Старлы принцесса нарушала все запреты.
Королева была старше Стеллы на четыре года. Такая же тонкая, светловолосая, она, увы, не могла похвастаться отменным здоровьем сестры.
Старла официально правила Лиэной всего два года, но эти два года отняли много сил. Подданные любили её, но, увы, больше похвастаться было нечем. Страна превратилась в лоскутное одеяло, где власть королевы на практике не простиралась дальше истоков Уэрлины.
Вернувшись во дворец, Стелла поспешила к сестре. Она нашла её в саду: королева в тиши и покое отдыхала от государственных дел.
Принцесса перехватила не предназначенный для посторонних взгляд сестры — опять тревога. Старлу беспокоило недавнее появление Маргулая, настойчиво предлагавшего ей руку и сердце. Вернее, ни то, ни другое, уж во всяком случае, не сердце — его у колдуна не было.
Сёстры впервые увидели Маргулая четыре с половиной года назад, когда, как он выразился, колдун нанёс 'визит вежливости'. Стелле он с первого раза не понравился: худощавый, с колючими водянистыми глазами.
После трагической гибели короля и его юного наследника, колдун затаился и снова возник на горизонте только во время коронации, два года спустя. Поздравил Старлу с взвалившимся на неё наследством и тут же предложил избавить от тяжёлой ноши:
— Королевство вам не под силу. Выйдя за меня, вы проявите достойное королевы благоразумие.
Старла резко отказала ему. В ответ Маргулай усмехнулся, заверив, что скоро она изменит своё решение.
— Даю месяц на раздумье. Вам придется выйти за меня.
Королева проигнорировала его угрозы, объявила персоной нон грата — и вскоре начали умирать люди.
— Каждую неделю вашего промедления я буду убивать по пятьдесят человек, — написал в принесённом вороном письме Маргулай. — Если протянете год, то на следующий они начнут умирать каждый день. По пятьдесят человек в день в течение полугода. Затем я начну убивать ежедневно на одну сотню больше. Вырежу всех, если потребуется.
Маргулай не скрывал, что намерен править единолично, в угоду своим собственным интересам. Лиэна должна была стать дойной коровой Шелока и Марис, прочих богов полагалось забыть, а их храмы — разрушить.
Безусловно, колдун обладал достаточной силой, чтобы захватить столицу, но, к сожалению, сделать этого не мог: Лиэрну защищала куда более сильная магия, блокировавшая любые человеческие заклинания, кроме перемещений в пространстве. И то одиночных. Протащить вместе с собой армию не получилось бы даже у более опытного колдуна — помешала бы печать Амандина.
Маргулай сдержал слово: то из одной, то из другой области приходили тревожные сообщения. Они множились, грозя превратиться в лавину.
Люди в отчаянье молились Мериаду(3), но, то ли бог был глух, то ли просто не желал вмешиваться в столь незначительное дело, лиэнцы продолжали умирать.
Верховный совет требовал, чтобы королева уступила и вышла замуж 'ради блага страны', но Старла проявила твердость.
Через год наступило затишье.
Лиэрны достигли неутешительные вести: север страны перешел под контроль Маргулая и вышел из-под юрисдикции лиэнской короны.
Власти предприняли ряд попыток взять ситуацию под контроль, даже послали в мятежные земли карательный отряд, но он сгинул в Лесах черных сваргов. Второй отряд, отправленный по следам первого, был в пух и прах разбит армией колдуна.
Культ тёмных супругов, насаждаемый Маргулаем, постепенно расползался всё дальше и дальше, стремительно приближаясь к Мандинам.
Заметив друзей, королева тут же надела маску спокойствия и принялась отчитывать за очередную вылазку в город без должной охраны.
— Стелла, когда-нибудь это плохо кончится! Сколько раз я тебе говорила...
— Знаю-знаю, меня ограбят, похитят и убьют. Старла, прекрати, ничего со мной не случится.
Королева вздохнула. Ей так хотелось, чтобы сестра выросла вдумчивой и серьезной, составила кому-то хорошую партию, а до замужества хоть немного помогала в государственных делах, но человек надеется, боги решают по-своему.
— И что хорошего в городе?
— Ничего, — отмахнулась Стелла. — Пойдем обедать, я проголодалась!
— Сколько раз я тебе говорила: никогда не показывай на людях, что ты голодна.
— Что я голодна, что я устала, хочу спать... Когда я умру, то тоже должна буду притворяться, что жива?
— Не утрируй!
Принцесса пожала плечами и, улыбнувшись, затерялась в лабиринте садовых дорожек. Одарив улыбкой стражу и перекинувшись парой слов с капитаном королевской охраны, Стелла, приняв серьёзный вид, прошла мимо склонившегося в поклоне учителя, сделав вид, что не заметила его.
Переодевшись к ужину, принцесса поспешила в столовую, уверенная, что остальные уже там.
В коридоре она нечаянно налетела на какого-то человека.
— А, это ты, — тот обернулся, и Стелла узнала Маргулая. Хорошее настроение мгновенно улетучилось. — Как всегда невоспитанна.
Они были одни в этом маленьком коридорчике в личных королевских покоях.
— Мне нужна твоя сестра.
— Зачем? Чтобы мучить её? Вам мало отца и брата?! Чтоб Вас ещё при жизни разодрал Дрегон! — дрожа от гнева, выпалила Стелла.
Она пыталась ударить колдуна — и отлетела к стене, больно ударившись ключицей.
— Заткнись, шавка! — шикнул Маргулай. — Где Старла?
— Какая разница?
Принцесса клокотала от бессильной ярости. Даже ножа под рукой нет, а то бы она, не раздумывая, всадила бы его колдуну в самое сердце.
— Ты грубишь мне, — нахмурился Маргулай. — Разве тебя не учили, что маленьким девочкам нужно уважительно относиться к старшим?
— Только к тем, кого следует уважать.
— Дрянь! Подожди, я займусь твоим воспитанием.
— Старла скорее умрет, чем выйдет за вас замуж! — раскрасневшись, выкрикнула Стелла.
— Ничего, выйдет, как миленькая! — усмехнулся колдун. Подошёл и за волосы поднял принцессу на ноги. За что и поплатился: та расцарапала ему ногтями лицо. — Ей некуда деваться. А если станет упрямиться, просто исчезнет, как досадное недоразумение.
— Я вас ненавижу!!!
Стелла с кулаками набросилась на Маргулая, но тот легко ушёл от удара, переместившись в пространстве.
— Поверь, мне абсолютно всё равно, что ты чувствуешь. Ты никто. Когда я стану королем, сошлю тебя подальше от столицы. Или выдам замуж за мелкого восточного князька. Будешь восьмой женой в гареме, вечно беременной, запертой в четырёх стенах. Муж быстро научит покорности.
— Вы никогда не станете королем! Я сделаю все, чтобы не допустить этого!
— Что, например? — рассмеялся Маргулай. — Что ты можешь, пигалица? Пустые угрозы. Решено, в том же месяце выдам тебя замуж и лишу наследства.
— Подонок, вы не имеете права распоряжаться наследством отца!
— Да замолчи ты! — отмахнулся колдун, досадливо поморщившись. — От твоего визга в ушах звенит. Так где твоя сестра?
Вместо ответа Стелла вновь замахнулась, чтобы дать пощечину. Колдун перехватил её руку и толкнул на пол.
Потирая запястье и ушибленное плечо, принцесса кричала, что ненавидит его, что не позволит мучить сестру и отомстит за родных — Маргулай лишь смеялся в ответ.
Когда на крики сбежались слуги, колдун исчез, предварительно заверив, что следующий визит нанесёт в тронный зал, на церемонию коронации.
— Ненавижу, ненавижу эти книжки! — принцесса в сердцах захлопнула толстый том.
— Зачем всё это? — посетовала она, покосившись на беспристрастного Барду.
