Приглядевшись, принцесса заметила на берегу мутной реки старика, одетого в шкуры. В курчавой бороде запутались ракушки. Прислонившись к опоре моста, он с самодовольным видом чистил большую рыбину.
— Почему мне не стоит туда ходить? — Стелла подошла к старику и попробовала завязать разговор.
— Там Лена. Эти твари, — он указал на дремавших чудовищ, — легко туда впускают, но обратно выйти не дают. Правда, может у вас есть разрешение от Него?
— Нет, — покачала головой принцесса.
— Тогда не ходите. Да и чего там смотреть — скука!
Старик склонился над рыбой, с нескрываемым наслаждением соскребая костяным ножом чешую. Создавалось впечатление, что это самое приятное занятие на свете.
Принцесса последовала совету и побрела вдоль реки. Мутная, жёлтовато-красная вода неторопливо текла с запада на восток.
На том берегу раскинулись низкие холмы, кое-где поросшие лесом. Однообразная унылая картинка.
Стоило Стелле повернуть к дворцу, как до неё донеслись истошные крики: 'Остановитесь!'. Принцесса обернулась и увидела почти прозрачную женщину, одетую по моде многовековой давности. Несмотря на то, что у воды гулял ветерок, одежда на ней не шевелилась, ниспадая на землю тяжёлыми складками. Женщина стояла у самой кромки воды и в мольбе протягивала к Стелле руки. Приглядевшись, принцесса заметила на них кровь. Она то переставала, то капала вновь, будто сочась из невидимых ран.
— Пожалуйста, скажите им, что я страдаю! Скажите, чтобы они молились... Я не могу больше! Здесь так холодно, а за мной всё не приходят. За всеми приходят, они рождаются заново там, на земле, а за мной нет.
Душа закрыла лицо руками, силясь заплакать, но не смогла выдавить ни слезинки.
Ноги принцессы подкосились, и она безвольно сползла на землю. Стелла уже видела души, но издали, мельком, а тут перед ней бывший живой человек, мучающий в Лене. Миф о 'Саде мёртвых' рухнул: на тот свете тоже страдали.
Душа осмелилась подойти ближе, коснуться краем одежды воды, но тут же отскочила, как ошпаренная. С диким визгом на неё налетело одно из чудовищ, стороживших мост, и погнало прочь.
Стелла дрожала, чувствуя, как дыбом встают волосы. Неужели и она будет такой же, и её так же будет гонять тварь с капающей на землю слюной? Неужели и она обречена на томительно ожидание нового рождения?
Гулять расхотелось, и принцесса вернулась к себе. Не желая больше плутать, принцесса прибегла к помощи одной из женщин в черной мантилье.
На столе принцессу ждал поднос с обедом. Сняв крышку, она обнаружила произведение кулинарного искусства из четырёх блюд.
Всё оказалось вкусно, но непривычно. Во-первых, довольствуясь обедами в трактирах, Стелла успела отвыкнуть от хорошей пищи, а, во-вторых, яства приготовили по старинным рецептам. Тем не менее, принцесса не могла припомнить, когда получала такое удовольствие от еды.
Как только принцесса положила приборы на пустую тарелку (плохим аппетитом она никогда не страдала), поднос исчез, и на его месте возникла вазочка с фруктами и бутылка матового стекла.
— До чего же роскошно! — пользуясь тем, что рядом никого нет (или вроде бы никого нет), Стелла, вытянула ноги и налила себе немного вина. Мелкими глоточками она осушила бокал, довершив трапезу спелым виноградом.
Дверь тихо заскрипела, и в комнату вбежал Даур. Не обращая внимания на оторопевшую принцессу, моментально придавшую туловищу вертикальное положение, он положил одну лапу на стол, а другой ловко накренил бутылку и начал лакать вино.
— Вот крысёныш, совсем обнаглел!
Даур взвизгнул и отлетел в сторону, больно ударившись о пол.
— Вы с ним всегда так? — осмелилась спросить принцесса невидимого Мериада.
— Можно подумать, что ты не сделала бы то же самое.
По комнате загулял холодный ветер, захлопала дверь.
Пристыженный Даур виновато вилял хвостом, ревниво, как ей показалось, посматривая на Стеллу. Для выражения пущего раскаянья он даже лёг на пол и начал скрести по нему когтями.
— Ступай к мосту и расспроси новоприбывших. Долго им ещё там стоять? Нечего без дела шататься по дому и воровать чужую еду! — бог наконец-то материализовался.
— А куда мне их отвести? — пролаял Даур, поднявшись на лапы.
— Не задавай идиотских вопросов! — отмахнулся Мериад. — Учёт грехов — это твоя забота. Если в чём-то не уверен, сверься по книге. А теперь брысь отсюда!
Пёс опрометью выскользнул из комнаты.
'Вот бы мне на них посмотреть... Какие они, эти новоприбывшие?' — подумала принцесса и вздрогнула от окрика Мериада: 'Даже не думай! И так сегодня насмотрелась'. Последнее слово он произнёс с издёвкой.
Стелла виновато потупилась. Да, ей не следовало по-хозяйски заглядывать за все двери, пользуясь тем, что они не заперты.
— Конечно, не заперты! При строительстве на таких, как ты, не рассчитывали.
Её мысли опять превратились в раскрытую книгу, и, во избежание неприятностей, принцесса предпочла ни о чём не думать, ограничившись замечанием, что Мериад не в духе.
Бог некоторое время сурово смотрел на неё, а потом от души рассмеялся:
— Ох уж эти смертные! Ну, так и будешь молчать? Или действительно вспомнила своё место, рыженький червячок?
Стелла вспыхнула, закусила губу и сцепила пальцы, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Ну, как нога? Хромаешь? — Мериад делал вид, что не расслышал её мысленных комментариев.
Стелла молчала. Чтобы успокоиться, она досчитала до десяти, как её учила Старла. Не помогло, но зато ненадолго заняло сознание.
— Ты напоминаешь вулкан. Учись управлять собой.
'Кто бы говорил! — не выдержав, подумала принцесса. — Тоже мне, само спокойствие!'
Брови Мериада сошлись на переносице, в глазах зажегся огонек. Ещё чуть — и они прожгут пол и, заодно, Стеллу.
— Извините, я думаю то, что думаю, — вдруг набравшись храбрости, развела руками принцесса.
Правда, прямолинейность и смерть с высоко поднятой головой — таков идеал жизни героя, но сейчас Стелла решила, что быть героиней не желает. Она раскаивалась, что не промолчала, не досчитала до ста. Смерть, конечно, смертью, но после неё может быть кое-что хуже. Сейчас она и узнает, что как это 'хуже' выглядит.
— Мелкая смертная тварь, забыла, с кем разговариваешь?! Воспользовалась тем, что я на время снизошел до тебя, — и распустила мысли? Думаешь, тебе всё позволено? Скажешь ещё что-нибудь — и навеки укорочу твой язык! А если это не поможет, подрежу и шею вместе с головой, — вопреки ожиданиям, бог ограничился угрозами. — А теперь села! Говорить и думать будешь, когда разрешу, и что разрешу. Поняла?!
Стелла плюхнулась на стул, не спуская испуганного взгляда с хозяина подземного мира. Тело напряглось как пружина.
Мериад влепил ей для острастки пощёчину, сел рядом и коснулся больного колена. Принцессе захотелось убежать, спрятаться в одной из многочисленных комнат дворца.
— Да сиди ты спокойно, уже набегалась! Запомни: если с тобой ничего не случилось сразу, то после точно ничего не произойдёт.
Пару минут Мериад внимательно осматривал ногу Стеллы, а потом ненадолго прикрыл глаза.
— Всё, — наконец изрёк он. — Завтра можешь снова прыгать с балкона.
— То есть уже завтра, если потребуется, я смогу помочь Маркусу выбраться? — позабыв о приказе, в волнении спросила принцесса и тут же прикрыла рот рукой.
— Да говори уж! Хоть какофонии в моей голове не будет, — пробурчал бог. — Мне лично нужен только свиток с алой лентой. Уничтожь и не вздумай его читать!
— Но я не знаю, где он. Может, вы дадите какую-нибудь зацепку...
— Не многовато ли ты хочешь? — насупился Мериад, оперев руки в бока.
— Но я ведь должна... Я хотела лишь...
— Да с собой он его носит! Довольна?
Бог встал, и принцесса поднялась вслед за ним. Подумала и опустилась на одно колено, вызвав одобрительную улыбку.
— Понимаю, — кивнула Стелла. — Значит, забрать его можно, только убив Маргулая, но, как убить колдуна, я не знаю.
— Убивают всегда одинаково, — отрезал Мериад.
— Видите ли, вы хотели, чтобы я убила Маргулая, а теперь не хотите помочь. Понимаю, я должна сделать это сама, но моих сил недостаточно и...
Принцесса вздохнула и потупилась. Она боялась, что бог отреагирует на её слова вспышкой гнева, но он вздохнул и велел ей подняться.
— Ребёнок! Ты ничего не поняла. Убийство уместно там, где больна душа. Пользоваться этим лекарством нужно умело, в умеренных дозах, и очень осторожно. И тем, кто имеет на это право.
Стелла виновато кивнула.
— Ты хоть что-нибудь поняла или тебе объяснить проще? — усмехнулся Мериад, обойдя вокруг принцессы и остановившись за её спиной.
— Поняла, — соврала принцесса.
— Ничего ты не поняла! Ладно, попробуем по-другому. Ты играешь в шахматы? — Стелла кивнула. — Конечно, это не одно и то же, но доступнее твоему пониманию, нежели рассуждения о природе убийства. Так вот, жизнь — это шахматная партия. Любая жизнь. Твоя тоже. Ты передвигаешь фигуры — принимаешь решения, чтобы в конце поставить шах и мат королю. Главное в игре — не взятие чужих фигур, а цель, цель при минимуме потерь. Передвигая фигуры по доске, постарайся не ошибиться.
— Постараюсь, — прошептала Стелла. — А как... как там Маркус? Маргины до сих пор ищут меня?
— Слишком много вопросов, — покачал головой бог.
— Пожалуйста, ответьте на первый, Всемогущий!
Принцесса молитвенно сложила руки на груди, но Мериад остался непреклонен, ограничившись двумя пространственными фразами:
— Легче сделать шаг с закрытыми глазами — тогда и пустота покажется твёрдым полом. А в твоём случае пустоты гораздо больше, чем земли.
Одно слово — бог! Чего от него ожидать, кроме поучений, бессмысленных наставлений и размышлений на вечные темы? Можно подумать, ей станет лучше оттого, что Мериад философствует о смерти вместо того, чтобы помочь. Помочь делом, а не советом!
Всего этого Стелла, разумеется, не высказала богу в лицо, вместо этого поблагодарила за заботу. Прочитал её мысли Мериад или нет, принцесса не знала, во всяком случае, он промолчал.
На следующее утро, сразу после завтрака, бог нанёс Стелле ещё один визит, на этот раз очень короткий.
— Пора! — сказал он. — У тебя есть кое-какие обязанности на земле. И, так и быть, я позабочусь, чтобы Маргулай не вспомнил о том, что умеет колдовать. И среди мёртвых у тебя нашёлся защитник. Я отпущу его ненадолго на землю. Сумеет помочь — так поможет. Нет — брат и сестра окажутся вместе в Лене. Цени мою доброту, неблагодарная! Ты не заслуживаешь. Только из уважения к Амандину и данного обещания я вожусь с такой девчонкой, как ты.
Принцесса хотела поблагодарить Мериада, но не успела — перед глазами всё поплыло.
Глава 7
Маркусу казалось, что ещё немного — и он умрёт. Принц не чувствовал ни рук, ни ног, но стойко держался. Стиснув зубы, Маркус не позволял себе кричать. Враги не увидят его слабости. Он скажет ни слова.
Принц надеялся, что Стелле удалось сбежать. Он ничего не слышал о ней с тех пор, как в комнату ворвались маргины, связали его и уволокли прочь.
Мужчина в красной маске, закрывавшей пол-лица, лениво обмакнул в соляном растворе кнут и в очередной раз прошёлся им по телу пленника.
— Как мне это надоело! — пожаловался он товарищу, дремавшему на чурбане с пером и бумагой в руках. — Хоть бы кричал, что ли! А то висит и молчит как рыба. Будто не человека бьёшь.
— А ты и бьёшь не человека, — потянувшись и смачно зевнув, так, что лязгнули зубы, ответил писарь. — Он принц.
— А давай мы этого принца немного поджарим? Не люблю в тишине работать.
— Думаешь, поможет? — с сомнением покачал головой собеседник.
— Раскалённое железо-то? Не сомневайся! — рассмеялся маргин. — Принц или не принц, стоит поставить тавро, как собственную мать продаст.
— Этот не продаст — молчун. Я тут битых два часа сижу — хоть бы слово записал! Нечего сказать, интересная работенка!
Палач кивнул и стегнул принца по истерзанной спине. Тот даже не дёрнулся. На теле осталась очередная алая полоса.
Истязание длилось не первый час. Сначала Маркус пробовал возмущаться, но быстро осознал: его происхождение никого не интересует. Да и что могут горцы? Слабое государство без сильной армии. Даже оружие они закупают у соседей.
Маркус предполагал, что Маргулай преследует конкретную цель: поссорить Лиэну с соседями и, воспользовавшись ситуацией, выловить рыбку в мутной воде. Страна гор сама по себе ничего не значит, но поставляет Лиэне руду. Без неё лиэнцам придётся худо. А если на сторону горцев встанут многочисленные восточные эмираты и Дабар, положение сложится критическое. И Маргулай превратит себя в спасителя отечества.
С другой стороны, колдуна волновала Стелла. Странно, но он опасался её, иначе к чему допросы с пристрастием?
Принц догадывался, что чего-то не знает, а принцесса не так проста, как казалась. Может, её действительно надели силой, и она несёт частичку божественного могущества? Маркус всегда посмеивался над подругой, над её избранностью, а теперь задумался. Слишком пристальный интерес к обычной девушке, пусть даже принцессе.
Заскрипела железная дверь. В пыточную вошёл Маргулай. Окинув взглядом подвешенного под потолком принца, он нетерпеливо бросил палачу:
— Ну?
— Молчит. Разрешите ему рёбрышки пощекотать.
— Успеешь ещё, — охладил его пыл колдун.
Скривившись, он в сомнении осмотрел чурбан, предложенный вместо стула, и сел. Маргулай потребовал записи допроса обвиняемого. Быстро пробежав их глазами, он нахмурился и рявкнул:
— Это ещё что такое? Тут одни вопросы!
— Так он молчит, господин, — оправдывался писарь. — Можете сами убедиться, допрос вёлся по всем правилам.
Палач с гордостью указал на испещрённое кровоподтёками тело принца:
— Вот моя работа. Допрос третьей степени.
— Скорее, второй, — усмехнулся Маргулай.
— Прикажите переходить к первой? — с готовностью спросил маргин.
— Нет, пожалуй, на сегодня хватит. Отвяжите его и приведите в порядок. Пусть подумает над тем, что будет отвечать завтра.
— То же самое, — подал хриплый голос Маркус.
Он жалел, что не мог плюнуть колдуну в лицо.
Принц дёрнулся и с трудом повернул голову, одарив Маргулая презрительным взглядом.
— Браво! — захлопал в ладоши колдун. — Молодой человек заговорил! Дайте ему воды и прикройте, а то смотреть противно.
— Надеюсь, — обратился он к палачу, — членовредительством не занимались?
— Нет пока, — осклабился тот и подмигнул принцу.
Маркуса отвязали, положили на пол и протянули жестяную кружку. Он пил жадно, большими глотками, гадая, хватит ли сил и завтра так же стойко выдерживать все пытки.
Принцу вспомнились легенды о героических мучениках. Перед мысленным взором встала романтические картины — ясное утро в Джосии, плачущие девушки, увитый цветами гроб, и Маркус, мертвенно-бледный, но с гордой улыбкой на посиневших губах, с сознанием выполненного долга.
Но то, что красиво в романах, неприглядно в реальности. Принц быстро это понял и отказался примерять мученический венец. Это не отменяло благородства и законов чести: Маркус не собирался помогать колдуну.
