Половинка

Шикнув на рычавшего пса и скомандовав 'К ноге!', тщательно сохраняя бесстрастное лицо, хорошо поставленным в бытность во дворце голосом я ровно ответила:

— Вы правы, я принцесса Оливия Малина, с кем имею честь, лары? Чем обязана вашим визитом?

Трое воинов с обветренными строгими лицами — надо думать, служба у них суровая, возможно и с границы прибыли — так же бесстрастно взирали на меня, но в их глазах отразилось удивление моим совершенно не аристократичным нарядом и — ненависть. Жгучая, неприкрытая, обидная. Видимо, им в голову прийти не могло, что даже проклятая Эйром принцесса снизойдет до положения садовницы, знахарки и торговки. Но выбирала свой путь три года назад не я. Мое будущее определили другие.

Причину истовой ненависти к себе — представительнице королевской династии Малина — понимаю, хоть и не могу принять до сих пор. Лично я не заслужила ее, даже от королевских магов, несущих тяжелую службу на границе, не смотря на то, что те ежедневно сталкиваются с опасными порождениями белых и поддерживают границу благодаря своей силе.

Внутри у меня все сжалось от страха, но внешне, надеюсь, я даже бровью не повела. Суровым взглядом меня не устрашить. И не такое видела. И все же отдавала себе отчет, что надеяться на защиту Пушистика, по меньшей мере, наивно. От этих магов ни меня, ни пса ничего не спасет, если они сочтут нас угрозой королевству Дармаш.

Один из воинов коротко, вопреки принятому к моему высокому статусу обращению, кивнул и четко, по-военному коротко сообщил:

— Вам надлежит собраться сей же час, мы сопроводим вас к Его Величеству Бариусу Семнадцатому.

Я похолодела. Мной, опальной принцессой уже не существующего королевства, не интересовались несколько лет, более того, старательно забыли и вычеркнули из светской жизни все королевские дворы. А сейчас, вдруг, вспомнили? Поэтому насторожилась:

— Уважаемые лары, я могу узнать причину вызова во дворец?

Все трое магов не сдержали кривой, едва заметной ухмылки, от которой у меня перехватило дыхание в ожидании вести о грядущих неприятностях. И они не замедлили начаться.

— Аудиенция состоится в Тартусе, поэтому вам надлежит собрать необходимые вещи для трехдневного путешествия и гораздо, гораздо более холодной погоды. Не для светского раута!

— Его величество на границе? — испуганно выдохнула я, чувствуя накрывающую с головой панику. — Но зачем я понадобилась ему? Там?

— Вам сообщат на личной аудиенции! — бескомпромиссно отрезал маг, говоривший со мной, которого я мысленно обозначила командиром. — Приказано доставить вас в Тартус как можно скорее.

— Я не готова именно сейчас и...

Мой лепет командир оборвал жестко:

— Вашего согласия или желания никто не спрашивает, ваше высочество. Либо вы добровольно следуете за нами, либо...

Я судорожно сглотнула и молча, послушно кивнула. Становиться позорищем и демонстрировать соседям и случайным прохожим, как меня волокут в карету... а может и в простую повозку... Ни в коем случае! Королевскому роду Малина больше двух тысяч лет. Даже если нашим именем теперь проклинают, я не буду той, кто утратит последнее, что от него осталось: честь и достоинство.

Но кто бы знал, чего мне стоило держать спину привычно прямо и скользить между грядками к дому. Собираться. Кто бы догадался о моем ужасе и панике перед поездкой обратно... на границу с белыми!

* * *

Карета подпрыгнула на очередном ухабе, подбросив меня на обитом красным бархатом сиденье, заставив вцепиться в деревянную ручку. Пушистик, лежавший на полу, согревая мои ноги, заворчал, перебирая лапами. К счастью, от синяков и ушибов спасала мягкая обивка. Мои сопровождающие, или, лучше сказать, конвоиры, очень спешили. Впрочем, за три дня в дороге я оценила достаточно удобную и мягкую карету для длительных путешествий, не смотря на отсутствие геральдических знаков. А могли бы и обычной телегой ограничиться — лишний раз напомнить представительнице проклятого рода кто она.

Колеса заскрипели, карета качнулась пару раз и остановилась. Пес тут же с надеждой посмотрел на меня и сел, преданно виляя хвостом. Через минуту дверь открыл лар Мариус — ведущий боевой маг королевского отряда. По характерным признакам я догадалась, что командир отряда сопровождения из аристократов, но к тем, кто выбрал путь боевых магов, посторонние, не знакомые с ними люди и воины на службе отечеству, не знающие об их статусе, как правило, обращаются 'лар'.

— Ваше высочество, не желаете пройтись немного, прежде чем перекусить? — тон его был отнюдь не учтивым, а сухим, приказным.

Кто бы отказался? У 'высочества' все тело затекло и размяться хотелось нестерпимо. Остановки мы делали короткие, только наскоро поесть, сменить лошадей и переночевать на постоялых дворах. Казалось, только положу голову на подушку — и вот уже подъем и в путь. С облегчением кивнув магу, я протянула руку, чтобы помог выбраться из душной холодной кареты.

Сегодня Мариус не кривился и не смотрел на меня волком. Все шестеро сопровождающих всю дорогу исподволь наблюдали за мной. В начале часто хмурились, отворачивались. Однако им оказалось сложно ненавидеть молодую принцессу, которая не похожа на злую ведьму, не проклинает, ничего не требует, не просит, покорно, но с достоинством, как я надеялась, теша самолюбие, переносит отторжение общества.

Да, я понимаю его, но принять не могу.

Ступив на землю, я запахнула на груди лисью шубку, оставшуюся от прошлого великолепия, плотнее: чем ближе к границе, тем холоднее становилось. Сегодня утром не выдержала и достала из багажного ящика меховую одежду, чтобы не мерзнуть.

Пушистик, чуть не сбив меня с ног, радостно понесся метить ближайшие деревья. Вот же вымахал! Год назад, когда я решилась завести питомца, чтобы рядом была хоть одна родная душа, мне обманом вручили этого лохматого симпатичного 'песика'. У нас на востоке такие не водились, вот я и прикипела умильным взглядом к его крупным лапам, влажным косым глазам и забавной щенячьей мордочке. Тогда он действительно походил на хорошенький пушистый комочек, теперь же, нарастив массивную тушу, — на симпатичного проглота, каковым порой и зову. Особенно когда мясник счет выставляет.

Проводив взглядом пса, я, наконец, осмотрелась: тракт, бескрайней полоской уходящий к горизонту; яркое полуденное солнце, которое, увы, уже не греет, потому что мы слишком близко подошли к границе с вечной зимой. Чуть поодаль виднеется большая, еще недавно благополучная деревня. Сейчас же — ни одного печного дымка, даже собачьего лая не слышно. Жители сбежали от наступающей ледяной напасти.

Вот и еще одно напоминание о терзающей душевной боли — знакомый, тоже опустевший трактир. Мои спутники начали носить туда дрова и воду. Я порадовалась: значит, сегодня на обед будет не просто сушеное мясо с хлебом, а горячая похлебка. И следом мысленно, горько усмехнулась — насколько быстро научилась ценить, как когда-то считала, столь малое и одновременно большое теперь: тарелку горячего супа и кусок хлеба.

Когда-то, кажется совсем в другой жизни, а ведь всего три года назад, я уже останавливалась в этой таверне. Тогда здесь было не протолкнуться из-за огромного количества беженцев, лавиной устремившихся на запад, подальше от беды. Как можно дальше от жутких пришельцев из другого мира. Мы с кузеном и матерью, обезумевшей от горя, потерявшей почти всех, кого любила или знала, королевой без королевства, ночевали в сарае, прямо на сеновале. Тогда нас еще жалели и даже накормили бесплатно, предоставили ночлег. А несколько дней спустя открылась неприглядная, ужасающая правда.

Наверное, я никогда не забуду те самые жуткие события, разделившие жизнь восемнадцатилетней принцессы, перед которой лежал весь мир, на до и после, тогда и теперь.

Родители позволили мне выбрать мужа самой. Готовился бал для принцев. Сейчас грустно и смешно вспоминать, что в те беззаботно счастливые времена меня беспокоили лишь наряды, в которых я собиралась блистать на выборе будущего супруга. Все тридцать два королевства Эйра незамедлительно ответили согласием участвовать в бале. Каждый холостой представитель правящих династий мечтал породниться с Домом Малина — самыми сильными землянами, как попросту называли магов земли в народе.

Ведь благодаря именно нам, магам земли из рода Малина, королевство Цветана получило свое название две с лишним тысячи лет назад. И не особенно приветливый, прохладный район со сложным рельефом превратился в цветущую и благоухающую цепь плодороднейших долин, зажатых между высокими скалистыми горами, где много чего добывали. Наш народ был сытым, а королевство — одним из богатейших и спокойных.

Как-то на одном из обычных обедов, на котором помимо королевской семьи присутствовали особо приближенные придворные, — в общем, был 'небольшой перекус' персон на двести — наш любимый, немного 'того' дедушка Римус Малина, близнец почившего короля, дядя нынешнего, заядлый экспериментатор и учетный, сообщил, что нашел в древних свитках описание давно забытого, запрещенного ритуала. Заявил, что ему, вероятно, удастся сделать настоящий научный прорыв — создать портал в другую точку Эйра, но, возможно, и в другой мир.

Это же так грандиозно и значительно — открыть другой мир!

Дедушка Римус... Его любили, но не воспринимали всерьез. Маги живут в несколько раз дольше, чем люди без дара, особенно маги, ведущие спокойный образ жизни. Те доживали до трехсот. И Римус Малина, давно разменявший второе столетие, походил скорее на немного выжившего из ума, безобидного, в сущности, старика, носившегося по дворцу со старинными свитками, бубнившего под нос и строившего великие планы по увековечению своего имени в истории Эйра.

В тот день мы дружно спустились за ним в подвальные помещения, где он предлагал 'узреть истину', потрясти нас невероятным открытием в большой кладовой для хранения запасов на зиму. Для нас это было просто развлечением, данью уважения близкому родственнику. Семейным делом, как любил говорить мой отец.

Наше воображение Римус потряс основательно, когда ему удалось буквально пробить пространство и действительно открыть путь в другой мир. Я прекрасно помню, как все мы, почти двести человек, многие из которых были магами, стояли, разинув рты, уставившись на голубое колеблющееся марево, разглядывая за ним ледяную пустыню другого мира. Холод стремительно заполнял наш подвал, стелился снежной поземкой по земляному полу, студил ноги в легких туфельках, но мы пребывали в шоке и смотрели... смотрели...

Даже тогда, когда снег взметнулся и из вихря возникло несколько жутких белых монстров, мы продолжали таращиться на неведомый мир, как селяне на ярмарочное представление. А потом монстры неторопливо шагнули сквозь портал, спокойно разглядывая нас белесыми глазами, напоминающими ледяные кристаллы. Вот так, вместе с лютым холодом, они проникли в наш мир.

Первой жертвой своего же открытия стал дедушка Римус, слишком восторженно щебетавший, разглядывая пришельцев. Снежные чудовища на глазах у нас разодрали его за пару секунд, обагрив кровью заснеженный пол. В тот момент мы думали, что видели самых жутких созданий, которые могут случиться только в кошмарном сне. Искристо-белых, как свежевыпавший снег, хищников размером с саблезубого тигра, с острыми ледяными пиками вместо клыков.

Но как же мы ошибались!

Стоило монстрам насладиться теплой кровью, голубое марево портала вспыхнуло — и в следующий миг мы увидели первого разумного иномирца. Белого. Внешне он оказался подобен людям Эйра: чуть выше среднего роста, в белом балахоне, метелью развевавшемся вокруг его тела, скрывая особенности фигуры; на голове словно искрили от напряжения светло-светло-голубые не то волосы, не то тонкие пряди-сосульки; а лицо... не человеческое, нет, вытянутое, почти безносое, с тонкой прорезью рта, прозрачно-серыми щелками глаз и непривычно большим выпуклым лбом.

С появлением этого нелюдя переполох, вызванный ужасной смертью Римуса, прекратился. Мы замерли. Даже замерзая от холода, стояли и пялились на странного иномирца, который также неторопливо, как монстры, шагнул за порог портала к нам. Дальше мы видели новых и новых, возникавших из снежных вихрей белых.

Королевская элита дрогнула, когда пришелец, ступивший на нашу сторону, странно содрогнулся и закатил глаза как от наслаждения. Отец неосознанно отодвинул нас с сестрой и маму себе за спину. Может именно этот извечный мужской жест спас нас тогда.

Белый подошел к стоявшему ближе остальных к нему третьему советнику короля. Медленно поднял руку с ногтями, похожими на осколки льда, и дотронулся до его щеки. И снова мы, подобно глупым мышам, завороженно наблюдали, как герцог Шиповничий, раскрыв рот, пытался закричать, но лишь хрипел от боли. Кожа его на глазах утрачивала живые краски, становилась мертвенно-голубой, глаза остекленели, а теплое дыхание перетекало к белому иномирцу.

Нелюдь словно саму жизнь, саму душу вытянул из человека вместе с теплом. От старого интригана, властолюбца, но преданного королю советника, остался жуткий голубовато-серый труп с бессмысленно глядевшими в никуда, пустыми, мертвыми глазами. После этого началась паника. Из портала один за другим в наш мир шагали белые, охрана во главе с отцом начала боевые действия, но запущенные в иномирцев огненные шары и заклинания те поглощали, даже с удовольствием. Смерть, боль, хаос — вот что творилось в том замкнутом пространстве. Отец прикрывал нас, обороняясь кинжалом и магией, выводил из подвала, а монстры рвали гвардейцев королевской охраны.

Каким образом мы выбрались оттуда, я помню смутно, но по пятам за нами шла ледяная смерть. Холод хлынул из подземелья наружу, а за ним по свежему снегу ступали чудовища. Народ бестолково метался, не понимая, что происходит. Отец пытался организовать оборону. В тот день нас с сестрой и мамой наспех собрали и вывезли из дворца.

Тогда мы думали, что ненадолго, — слишком сильна была уверенность в способностях отца. Но уже к вечеру огромный поток беженцев настигла лавина холода и монстров. Отец успел пробиться к нам на своем любимом скакуне, организовал с кузеном Шарлем прикрытие. Как выяснилось, дворец пал, его защитники погибли. Первой волной ледяная смерть накрыла весь цвет дворянства Цветаны.

К вечеру того трагического дня, первого в цепочке таких же печальных, в схватке погиб отец и большая часть боевых магов королевства. Люди в панике бросали вещи и повозки и бежали. Королевская карета увозила нас с сестрой, обезумевшей от потери любимого мужа матерью и раненым кузеном. В те дни мне еще казалось, что жизнь наладится, но становилось только хуже и хуже. К ногам пришельцев за три года одно за другим пали следующие два королевства, превратившись в ледяные пустыни — царство белых.

В этой, ныне пустующей таверне, где тогда сходила с ума от горя королевская семья, накануне похоронившая в стылой земле старшую принцессу, пораженную холодом от прикосновения белого, народ узнал от беглого придворного, что виновен в трагедии экспериментатор Римус Малина. Только чудом оставшихся в живых членов королевской семьи не вздернули на ближайшем заборе, не зарубили...