Половинка

Наконец-то выбравшись наружу и неуклюже поднявшись с лавки, я опять встретилась глазами с мгновенно выскользнувшим из мешка Хейго, с готовностью взиравшего на меня. На всякий случай поправила шапку, скосила глаза на одежду и спросила:

— Почему вы на меня так смотрите?

— Жду, — пожал он плечами.

В ипостаси духа он подобного не делал. Они вообще совершали мало едва заметных телодвижений.

Я тоже уставилась на бывшего элементаля, подозревая, что он собирается составить мне компанию на утренней прогулке, и почти прокаркала:

— Вы хотите пойти со мной? По нужде? — И прочитав в его глазах ответ, отрезала: — Ни за что!

— Почему? Раньше же ходил?

Мы испытывали друг друга взглядами в окружении темных.

— Раньше, господин Хейго, вы были элементалем, если мне не изменяет память.

— А сейчас кем я стал? — с предвкушением поинтересовался он.

— Сейчас вы мужчина из плоти и крови! — не выдержав унижения, рявкнула я. — И идти вместе в кустики — неприлично!

— Элементаль тот же мужчина и может в любой момент сменить форму на физическую. Как полностью, так и частично, — вмешался Хал спокойным наставительным тоном.

Ну что мне с ними делать: расплакаться от стыда, топнуть ножкой, бить посуду? Как объяснить им, пришельцам, что раньше один из них был иномирной сущностью — духом. И в качестве вынужденного компаньона, этакого своеобразного привидения, вполне устраивал за неимением выбора. А сейчас обернулся мужчиной, под присмотром которого прятаться в ближайшем сугробе просто издевательство. Я даже головой замотала в панике:

— Тогда почему господин Хейго не может снова превратиться в тьму... стать элементалем?

— Тогда ему придется провести вашу инициацию. А этого нельзя делать, иначе дворец может не пропустить вас, — любезно продолжил пояснять Хал.

— Почему? — выдохнула я в отчаянии. Опять эта загадочная инициация!

— Вы забрали часть его, — ответил Хал.

Хейго, окруженный темным коконом, как и я, пристально наблюдал за мной.

— Когда? И что это значит? — едва не разрыдалась я от бессилия чего либо добиться.

Капюшоны 'переглянулись'.

— Это значит, — слово взял сам виновник недоразумений, — нам с тобой теперь всегда будет тепло рядом. И ни один белый теперь не сможет забрать твою половинку души.

— Вы хотите сказать, что...

— ... что ты обрела защиту Риира. Но должна научиться чувствовать, больше доверять и... позволить касаться себя.

— Слишком неприличное требование! — буркнула я. — Мы так не договаривались.

— Зато нам будет тепло вдвоем, — с улыбкой в голосе произнес Хейго, с намеком на продолжение.

И мне это не понравилось.

— Я провожу вас... — возникший рядом Тьюго запнулся на моем титуле, будто сомневался, надо ли его теперь вставлять перед именем, — леди Оливия

Но голос его звучал по-прежнему уважительно, не панибратски, не уничижительно. Неужели отнес мою персону к подданным Риира не только формально? А хорошо это или плохо — по-прежнему неизвестно! Но может быть, я ошибаюсь. Обернулась к нему и скованно кивнула, соглашаясь на сопровождение, полагая традиционного духа лучшим из двух зол.

В кусты я спешила и обратно тоже, особенно проходя мимо злополучной ямы. И все же, не удержавшись от терзавшего меня любопытства, решилась тихонько спросить:

— Мы всегда с места столкновения с белыми быстро уходили, а вчера — остались. Не слишком ли вы рисковали?

Капюшон повернулся в мою сторону, под ним блеснули желтые, по-кошачьи прищуренные глаза, заставляя меня напрячься.

— Вы были слишком напуганы, взволнованы после... э-э-э... сурового испытания. Мы решили, что проще наглухо скрыть хижину плотным защитным куполом, потратив немного больше энергии, чем заставлять вас идти куда-то еще.

— Спасибо, — вздохнула уныло. Единственное утешение — ответ прозвучал без насмешки или иронии.

Что-то темнит Тьюго, скрывает, не в пример прежней разговорчивости. Допустим, я бы, как обычно, ехала в санях, а вот шел бы на своих двоих этот другой, прошедший 'суровое испытание'.

Еще раз сверкнув на меня желтым взглядом, сопровождающий с легкой насмешкой, мягко посоветовал:

— Не надо!

— Что именно? — опешила я, опасаясь, что размышляла вслух.

— Не надо мучить себя страхами и сомнениями. До дворца осталось немного. Там вы обо всем узнаете в подробностях. Секретов никто делать не будет. Условия нашего похода не способствуют задумчивости, вас еще заставят поволноваться ищущие и белые. Зачем вам сейчас лишние тревоги?

— Тогда я не понимаю, зачем вам сейчас лишние секреты? Сказали бы как есть! — прошипела я жестко, но шепотом. — И точка.

Тьюго усмехнулся:

— Люди, в первую очередь, предпочитают видеть и слышать! Другим своим чувствам они не доверяют. Леди Оливия, поверьте, никаких секретов не будет. А подробности — лишние. Вам они сейчас не помогут, для вас ничего не изменится, и тратить время на них — пустое. Потерпите до нашей цели и все увидите своими глазами.

Остановившись у перекошенной двери хижины, слушая Тьюго, я тщетно пыталась заглянуть ему в лицо. Вспомнила слова ныне покойной бабушки, вдовствующей королевы: 'Миром правят мужчины. Они сделали этот мир под себя, а женщинам либо приходится принимать мир и мужчин такими как есть, пусть и приходится порой с лупой искать в них достоинства. Либо стоит подумать об избушке в глухом лесу и паре кошек в качестве пожизненной компании.'

Я кивнула и вымучено улыбнулась, прекращая таким образом бессмысленный разговор, и с высоко поднятой головой шагнула в дверь — да чуть не заработала шишку на лбу. Притолока у входа слишком низкая. И снова сама себя загнала в неловкую ситуацию, благо охранник Хал вовремя успел руку подставить, защитил мою голову от удара.

Сначала сконфуженно поблагодарила его, а в следующий момент до меня дошло: темный коснулся моей обнаженной кожи, но рука у него была не горячая, как у Хейго, не обожгла и он по-прежнему, элементаль!

— Вы не обжигаетесь... — выдохнула я, потрясенная очередным открытием.

— Не обжигаюсь?! — переспросил Хал, следом у него в глазах блеснуло понимание.

Отвечать он начал одновременно с Хейго:

— Обжигает лишь наша Тьма.

— Человек не способен раствориться в ней, как риирец, — продолжил Хейго. — Поэтому мы не можем использовать наш способ перемещения, чтобы доставить вас и тело вашего кузена прямо к стенам дворца. — Немного помолчав, напряженно вглядываясь мне в глаза, попросил: — Я хочу извиниться за вчерашнюю ошибку. Это произошло рефлекторно. Тысячи раз, не задумываясь, я растворялся в своей Тьме. Так и вчера, в момент опасности, неосознанно попытался уйти в тьму, даже не подумав, что тащу тебя за собой.

— Чуть не развоплотил наш ключ к будущему, — проворчал Тьюго у меня за спиной, заставив передернуться от страха: я же была на волосок от гибели!

Хейго бросил поверх моей головы бешенный взгляд, напугав до смерти.

— То есть так обжигает не любое ваше прикосновение? — шепотом спросила я.

— Нет, — Тьюго темным шлейфом проскользнул мимо меня в хижину. — Обжигает дотла только смерть, в которой мы растворяем своих врагов. А мы всего лишь ледышки...

К его голове протянулись пять серых нитей. Видимо, товарищи ему вновь принялись выговаривать за излишнюю разговорчивость, а Хейго продолжал испытывать суровым ледяным взглядом, скрежеща зубами.

— Господа, мы будем сегодня завтракать или кормиться придется разговорами? — я отважилась защитить риирца, слишком рьяно пытавшегося удовлетворить мое любопытство.

Хейго взял меня за руку и неожиданно стащил варежку. Затем с довольным видом переплел наши пальцы и под моим ошарашенным взглядом повел к лавке. Усадив на меховой мешок, взял со стола уже тарелку, от которой поднимался пар, и протянул мне:

— Сегодня я сам для тебя готовил. — Затем, с некоторым предвкушением взяв вторую тарелку, заметил: — Повезло, что нам положили запасную, а то ели бы сейчас из одной.

Я машинально отметила, что обращение 'Вы' он теперь использует, лишь когда волнуется. Но волна раздражения сразу же улеглась, потому что мой взгляд привлек его слишком легкий для здешнего холода костюм:

— Господин Хейго, неужели вам не холодно? Может быть, вы воспользуетесь запасной шкурой?

Хейго с интересом исследователя понюхал похлебку. Раньше он не готовил мне еду, поэтому я подспудно ожидала очередного сюрприза в виде не проваренной и плохо прожевываемой пищи. Не будешь же жаловаться на дурную кухню, ведь сами 'повара' не пробуют свои блюда. Сносно пахнет — и ладно!

— Нет! Не нужно, — отказался он и бросил веселый взгляд на меня. — Тьма защитит от холода, а половинка согреет.

— Какая половинка? — уточнила я, подозревая себя.

— Моей души, — ответил он, не то успокоив, не то предложив еще одну загадку, которых и так не счесть.

И попробовал свое варево на вкус. Потом еще и еще и, наконец, поморщившись, пожаловался:

— А почему не вкусно получилось? И овощи недоваренные! Свер, ты же говорил, достаточно досчитать до десяти и — съедобно.

— Леди Оливии нравилось, — озадаченно отозвался горе-повар. — Она ни разу не жаловалась...

Я смешливо фыркнула, чуть не расплескав похлебку, и стала центром общего внимания.

— Ты постоянно ела полусырую похлебку и молчала? — слегка склонив голову, спросил Хейго.

— Мы не на званном ужине, чтобы привередничать, — пожала я плечами. Затем смущенно попросила: — Но если вам не трудно, господин Свер, считайте в следующий раз до двадцати.

'Сотрапезники' молчали несколько мгновений, затем раздалось приглушенное хмыканье. Новый повар накрыл ладонями обе наши плошки, окутывая их тьмой. Посчитал согласно 'улучшенному рецепту' до десяти и решительно попробовал. Кивнул мне, мол, проверил, есть можно, и с аппетитом принялся за еду.

А я, зачарованно глядя на него, спросила:

— Твоя магия все равно осталась? Не смотря на то, что ты перестал быть элементалем?

— Элементаль — это тоже я, часть меня, которая исчезнуть никуда не может. На данном этапе я застрял в... другой форме. Это ограничивает мои возможности, но не умаляет способностей.

Да, конечно, какой же мужчина признается женщине, что слабее, чем хотелось бы. Даже темный на такое не способен! Все-таки они действительно похожи на нас, людей!

Глава 13

День семнадцатый. Сиреневый розан.

Надоело! Надоело полулежа ехать в санях, кутаться от холода, есть однообразное варево. Даже к постоянным встречам с белыми, монстрами и ищущими привыкла. С этой мыслью я уснула вчера вечером. Безразличие накатило. Осталось единственное желание увидеть, наконец, свой дом!

Риирцы поспешали и подняли меня ранним утром, когда рассвет едва-едва забрезжил, дав поспать часов пять от силы. Хейго буквально всучил похлебку, надо отдать должное, проваренную, Тьюго проводил в ближайшие кусты, и тоже отдать ему должное, попытался поднять мне настроение.

Мы быстро выдвинулись. Сегодня из-за довольно плотного тумана окружающее пространство просматривалось шагов на сто. Казалось, на ощупь пробираемся. Поэтому я сразу провалилась в сон, пригревшись в мешке под боком у Хейго, в который раз отринув приличия до лучших дней. Просто, когда не в состоянии разлепить глаза и снежные умывания не помогают, не до правил и условностей. Как-нибудь потом...

Сквозь мутную дрему я почувствовала прикосновения Хейго, опять касавшегося моего лица, настойчиво тянувшегося при каждой возможности погладить не скрытую одеждой кожу. Затем его ловкие проворные пальцы забрались ко мне под капюшон и начали массировать затылок, почесали за ушами, будто кошку, добрались до шеи. Щекотно! Затем теплое дыхание, склонившегося ко мне мужчины согрело лоб, потом он коснулся его губами. Легкими поцелуями покрывал виски, щеки...

— Тепло ли тебе, Оли?

Разнежившись в уютном коконе под мерный ход саней, я наслаждалась во сне неожиданной лаской, поэтому ответила откровенно:

— Очень! Так тепло и хорошо мне давно не было.

— Если бы ты знала, как приятно это слышать, — тихо, довольно прошелестел неповторимый голос риирца, будораживший мою женскую суть.

И вновь его теплые губы легко, мягко, нежно касались моих век, скул, почти невесомо прошлись от одного уголка рта к другому. Горячий и влажный язык лизнул нижнюю губу, словно пробуя меня на вкус. Последовал томительный тяжелый вздох, будто мужчина испытывал свою выдержку, а затем снова едва осязаемо поцеловал. Казалось, у него, просто нет сил отказаться от этих воздушных прикосновений, все равно, что лишить себя удовольствия...

— Тепло ли тебе, Ягодка?

— Угу, — наслаждаясь живительным теплом и горячими поцелуями, рассеяно согласилась я.

Ягодка! Ласковое слово отдалось в моей душе благодарностью, напомнив о счастливых временах. Но!.. Распахнув глаза, я уставилась на Хейго, низко склонившегося надо мной и разглядывающего с пугающе голодным любопытством, даже не так — откровенным желанием! Впору зажмуриться! И пусть праздник души продолжается. Затем дошло, что я почти лежу у него на коленях, а он поддерживает меня под головой одной рукой, а второй — ласкает! Да еще целует! И все это безобразие вовсе не сон! Совсем — совсем не сон! А вокруг полно народа.

Стыдоба!

Я кашлянула, прочищая горло, устыдившись неприличного положения, в котором оказалась из-за соседа в мешке. И чего скрывать — собственного отклика. Отодвинулась, насколько получилось в тесноте, и хрипло, тщательно подбирая слова и тон, спросила:

— Господин Хейго, поясните причину, побудившую вас... лезть ко мне... — и сорвалась на яростное шипение, — с поцелуями?

Губы у этого бесстыдника дрогнули в усмешке, а глаза весело сверкнули в сумраке наступающего утра:

— Помогаю вам не замерзнуть.

— Помогите лучше моему кузену не замерзнуть окончательно! У него гроб стеклянный, мешок тоньше. Уверена, вы сможете и тот мешок сделать вместительным, чтобы скрасить одиночество Шарля! — иронично процедила я.

Послышались смешки наших спутников, а золотистые брови 'помощника' поползли на лоб. Но он еще шире улыбнулся и как ни в чем ни бывало заявил:

— Уверен, вашему кузену, леди Оливия, достаточно компании Кайго. Сами подумайте, разве можно променять теплую, живую, красивую женщину на стеклянный гроб с ледяным мертвецом?

Я невольно улыбнулась, хотя щеки ощутимо полыхнули от смущения. Меня одолевали двоякие чувства: стыд, из-за того, что попала в двусмысленную неприличную ситуацию, но в тоже время было приятно и слушать его, и принимать ласки, и сидеть с ним в одном мешке... тесно-тесно...

Неожиданно, я почувствовала себя лицемеркой: когда и хочется, и колется ложным чувством благочестия и приличий. Тяжело вздохнув, я усилием воли загнала поглубже столь неподобающие для аристократки мысли.

Необычное стечение обстоятельств, сама сущность пришельцев и, главное, неистребимое любопытство, подтолкнули высказаться:

— Я слышала, что представителей вашего народа иногда встречали в городах... в домах свиданий? Стало быть, тепло наших женщин для вас не в новинку...