Половинка

— О! И как же? — потрясенно просипела я.

— Необходимо закрыть, захлопнуть портал, через который они тянут магию своего мира и вымораживают все живое в нашем. Белые могут передвигаться только по снегу, жить только в лютом холоде, а живое тепло для них будто... наркотик. Вызывает кратковременный экстаз. Мы не выяснили, чем они питаются, долго ли живут, но тепло для них просто удовольствие. Без которого, в принципе, спокойно можно жить.

— То есть, люди и все живое на Эйре — совершенно лишние... — в страхе прошептала я.

— Да, — кивнул король и устало потер переносицу. На краткий миг я посочувствовала ему как человеку, которому грозит потерять то же, что и мне в свое время. — Слава всем богам, Риир не заинтересован в гибели Эйра. Темные предпочитают тепло и... партнерство с людьми.

— Какое счастье... для людей, — не сдержала я иронии.

Бариус бросил нервный взгляд мне за спину, но в его глазах мелькнула усмешка.

— Верно, — наконец кинул он.

Свита короля смотрела на меня с нескрываемым неудовольствием, подвигнув поинтересоваться опять:

— Ваше величество, позвольте спросить: зачем здесь я?

В комнате повисла тяжелая, мучительная тишина, предупреждающая, что ответ мне не понравится.

— Защитная магия рода Малина! — произнес Бариус и цепким острым взглядом уставился на меня, начавшую догадываться, о чем пойдет речь. — Темные смогли добраться до дворца, но внутрь им не пробраться — ваша магия не пускает.

— Да, верно, ваше величество, мои предки постоянно укрепляли родовой замок, заботились о неприступности стен дворца... снаружи... — Я судорожно вдохнула, но тут же резко выдохнула: — Подождите, какая защита? Белые захватили замок, и я думала, ее уничтожили?! Ведь монстры легко проникали внутрь.

Ответить мне король жестом поручил советнику, старому магу с неприятно дребезжащим голосом.

— Портал в мир белых создали внутри дворца. Более того, мы предположили, что ваш дед провел ритуал призыва, то есть сам пригласил не только в наш мир, но и в ваш дворец иномирцев. Проще говоря, выдал им проезжую грамоту, теперь уже бессрочный, свободный доступ.

— Значит, если запретить доступ во Дворец Малина каким-либо образом, то...

— Необходимо захлопнуть портал, чтобы закрыть вход враждебной силе. Так и только так! — оборвал меня министр. — А с ледяными тварями, которые останутся на нашей земле, мы разберемся, очень надеюсь, в скором времени. И тепло нашего мира поможет.

— Хорошая идея, — осторожно поддержала я, уже предполагая, что скажут дальше, но не хотела верить в это чудовищное предположение.

Бариус встал, я тоже, отчего Пушистик тревожно заворчал, подняв морду.

— Оливия Малина, — вы, ключ для входа во дворец. Вам, принцесса, придется отправиться вместе с темными в Цветану, чтобы...

— Нет! — я отчаянно замотала головой, не в силах сказать других слов. — Нет! Нет!

— Девочка, неужели ты не понимаешь? Выбора нет! — повысил голос король, снова оставив титулы, вежливость и напускную доброжелательность. — Ты последняя из рода Малина. И только ты пройдешь внутрь дворца.

— Нет! Я туда не пойду! Я не последняя! — выпалила я. — Остался еще мой кузен Шарль Малина. Он мужчина, боевой маг, воин... был им когда-то... — выдавила последнее горькое замечание.

— Его убили пару недель назад в порту одного из южных королевств. А защита пропустит только живого Малина. Хотя тело твоего кузена тоже доставили сюда.

Я рухнула на стул. Слезы подступили и грозили хлынуть нескончаемым потоком. Сердце обливалось кровью, но не от скорби по кузену, а потому что теперь действительно осталась последней в роду.

— Мы соболезнуем вам, — прогундосил советник короля.

— Не стоит, — я тряхнула головой и поднялась. Твердо посмотрела на Бариуса и заявила: — Я не вернусь в Цветану. Если не дадите карету на обратный путь, пойду пешком.

— Вас, принцесса Оливия Малина, не примут ни в одном королевстве. Ни одни городские ворота не откроются перед вами, более того, вас будут травить собаками и...

К давлению, отторжению и презрению я была готова, да и страх сейчас пропал, остались лишь горечь, злость и неимоверная усталость.

— А что изменится в сравнении с моим теперешним положением? Ошибся один — мой дед. Но за его ошибку заплатили все Малина. Вся Цветана! Мой отец в первой линии сдерживал натиск белых. Давал возможность уйти своим подданным, защищал не только свою семью, но и народ. А мы? Мы поднимали земляные валы, отдавали все силы, чтобы задержать нашествие. Из-за этого моя сестра столкнулась лицом к лицу с белым, а потом несколько дней умирала, по капле отдавая душу и замерзая.

Я всхлипнула, не сдержав уже ярости:

— А вы?! Вы, кузен моей матери, выгнали ее на улицу, как нищенку, бросили на произвол судьбы двух несчастных, обездоленных женщин. Вы же знали, что вдовствующая королева и принцесса вряд ли смогут выжить в столице без поддержки. Вы знали, что мама слишком гордая, а боли и потерь слишком много, чтобы выдержать.

— Из-за вашего рода погибает весь мир, вы должны...

— Должна? — я удивленно уставилась на царственного дядюшку. — Единственное, что я была должна — скрыть, что нашла маму повесившейся в сарае нашего дома после того, как вы выгнали ее, прилюдно плюнув под ноги. Должна была похоронить маму в тихом месте, чтобы ее бедная душа обрела покой. Соблюсти традиции и предать ее земле не как проклятую дважды, своим народом и богами, а как добрую, праведную, верующую женщину, которой не хватило сил жить дальше. Я должна была выживать, когда весь мир отказался от меня и возненавидел. Строить свое будущее... одной. В восемнадцать лет, не имея за душой ничего, кроме нескольких тряпок и этой шубки, захваченных во время побега.

Ваше величество, никому я ничего не должна! Вы сами, лично, провозгласили, что род Малина проклят и мертв для этого мира. Да будет так! — я глухо рычала, опираясь кулаками на стол перед Его Королевским Величеством.

Немыслимо!

— Ты должна! Можешь понять, что король не имеет права на слабину. А вы... ваш род виновен в нашествии монстров, — настаивал он.

— Сколько раз случались подобные истории в прошлом? — я задрала подбородок, теперь будто взирая на него свысока. — Когда кровожадные правители сталкивали между собой народы, когда стирались с лица Эйра целые королевства. А что потом? Династический брак — и мир, дружба, заздравный кубок.

— Тут совершенно другое дело! — жестко парировал Бариус Семнадцатый.

— Три года назад вы об этом не знали. Но без колебаний и сомнений отказались от родственной ветви, быстро вычеркнув нас из жизни. А сейчас хотите, чтобы ради вас я вновь вернулась туда? Посылаете меня ради вас на смерть? — мой голос дрогнул, столько горечи и обиды накопилось. — Вы не можете заставить меня...

— Если вы добровольно поможете, то очистите имя Малина. Вам вернут все регалии и...

— А с меня никто их не снимал! — прошипела я взбешенно. — Мой король умер. Только он мог лишить меня имени и титула, но не вы. Более того, теперь я единственная претендую на корону Цветаны! И только белые могут оспорить этот факт.

Мы с его величеством испытывали друг друга злыми взглядами. Наконец он, как более мудрый и опытный, глубоко вздохнул и спокойно заговорил:

— Ваше высочество, в случае добровольной помощи, ваше право на корону Цветаны признает каждый из правителей двадцати девяти государств. Более того, я клянусь, что никто из нас не будет притязать на территории вашего королевства. Их вернут исконным жителям, чтобы они восстановили благоденствие родного дома.

Вернут мне мой дом? Мою прежнюю жизнь? Против этого мне нечего было сказать. Я даже дыхание затаила: пойти на смерть ради своей родины?! Но мой любимый дом, сады... сейчас замороженные. А согласятся ли вернуться туда те немногие, кто выжил. Вернуться туда, где только монстры бездушные, замерзшие мертвяки и лютый холод?

Я сморгнула повисшую на ресницах слезу и мотнула головой:

— Вы не понимаете, я просто не могу... никто не сможет...

— Темные смогли и говорят, что проведут вас, — вкрадчиво произнес министр, скользнув ко мне ближе, словно гончая, почувствовавшая слабину и усталость дичи.

Я качала головой, чувствуя, как замерзаю, только представив, что творится в родных краях. Неожиданно король и его приближенные напряглись. В следующий миг свита отступила назад, а меня окутало странным 'живым' теплом. Пушистик, сидевший смирно, заскулил, прижавшись к моим ногам.

Медленно обернувшись, я ошеломленно замерла, успев увидеть, как из темной массы, похожей на облако, сформировалась фигура. Широкоплечая мужская фигура. Через мгновение я во все глаза смотрела на высокого, облаченного в длинный, плотно запахнутый плащ неожиданного гостя, лицо которого скрыто глубоко надвинутым капюшоном.

Потрясающе: плащ этот, словно живой, колыхался черной дымкой вокруг незнакомца. Я невольно всматривалась под капюшон, пока темный туман там не рассеялся. Появилось светлое пятно лица, затем на нем проступили, оформились нечеткие черты. Описать внешность мужчины не представлялось возможным, потому что лицо 'плыло', менялось, никак не принимая 'окончательный вариант'. И лишь бледно-голубые глаза неведомо откуда взявшегося гостя мерцали. Мерцали невероятно, завораживающе, таинственно.

— Жизни вам желаю, принцесса Оливия, — прошелестел из-под капюшона голос — глубокий, сильный, уверенный.

Лицо незнакомца вновь заволокла тьма и скрыла под краями капюшона. 'Жуть!' — подумала я, позорно оседая на пол в обмороке.

Глава 3

Очнувшись, я какое-то время лежала с закрытыми глазами, неподвижно, прислушиваясь к собственным ощущениям, определяя свое местоположение, осторожно 'прощупывая' пространство токами силы и доступными обычному человеку способами: прислушиваясь и принюхиваясь. Наверняка меня перенесли в другое место, где даже пахнет приятнее и тепло. Божественный запах трав, еды и горящих дров! Даже желудок призывно заурчал от голода.

Открыв глаза, я увидела, что лежу на прямо-таки роскошной мягкой кровати в другой комнате, гораздо больше выделенной мне поначалу, хорошо освещенной свечами. Даже хмыкнула мысленно: 'Стоило упасть в обморок и вместо клетушки меня отправили в приличную комнату, вот еще бы накормили'.

Мое внимание сразу привлекла миловидная женщина средних лет в скромном теплом платье, чепце из беленого полотна, аккуратном сером фартуке с большими карманами. Она подкладывала дрова в большой камин, в котором весело потрескивал огонь, благодаря ему да толстому пуховому одеялу, мне было жарко.

Заметив, что я зашевелилась и немного приподнялась, незнакомка неожиданно широко, с облегчением, улыбнулась и быстро подошла ко мне:

— Ваше высочество, пришли в себя? Вот и ладно! Вот и славно! Давайте-ка выпьем отварчика полезного сил набраться...

Она откинула одеяло в сторону, помогая мне сесть, и вручила горячую кружку с ароматным травяным чаем. О, какая прелесть! В нем еще и ягоды сушеной малины плавают! Некоторое время я невольно наслаждалась запахом и вкусом, отметив, что в отваре успокаивающий сбор. Казалось бы, тепло, светло и мягко — красота. Если бы не ситуация и незнакомка, говорившая на цветанском наречии. Богатые покои и соотечественница горничная насторожили. Что дальше?

Я спустила ноги на пушистую овечью шкуру и поправила платье. Женщина тем временем ловко одела мне на ноги шерстяные носки и заставила встать. Затем и вовсе удивила — вытащила из кармана мерную ленту и, не сказав ни слова, начала меня обмерять: руки, ноги, бедра, грудь.

— Мне собираются шить новый гардероб? — спросила я, скрывая за ироничным тоном растерянность.

— Ну а как же, ваше высочество?! Говорят, за гранью лютый холод, если даже здесь, рядом с ней морозно, — как ни в чем ни бывало пояснила женщина, делая очередной замер. — Всю неделю по приказу его величества лучшие портнихи и скорняк шьют для вас одежду в поход. А уж какие вам сапожки невиданные сладили — загляденье! Говорят, с самого севера порталами прислали, — щебетала она, обмеряя мою голову. — Я самолично видела: толстые, из валяной шерсти, а внутри еще и мехом утеплены. Как в таких и ходить-то можно — не знаю. Осталось только подошву по вашей ножке пришить, чтобы, как сказали, полегче идти было.

— Порталами? — сипло, недоверчиво выдохнула я. — Сапоги?

Уж кому как не мне, магу и принцессе, известно, что порталами пользуются редко. Сильных магов очень мало, особенно способных раздвигать пространство, и сейчас все силы этих магов идут на подпитку границы. А тут... сапоги...

Женщина проверила, что в моей кружке ничего не осталось, посадила меня на кровать и ловко придвинула небольшой столик с дымящимся блюдом. Под крышкой оказался большой кусок жареного мяса и невиданное дело — свежие овощи в начале лета!

— А как же иначе? Наши маги силу только на самое необходимое тратят. Обувку эту, да гроб с его высочеством Шарлем порталами переправили, а вас решили уже обычным путем привезти. Сил-то на все разом не напасешься, кто-то должен и грань питать... Кушайте, ваше высочество. Путь-то не близкий ждет. Надежда только на вас. Спасение целого мира! Так что кушайте плотно, когда еще горячего доведется...

— Послушайте, лара, к сожалению, не знаю вашего имени?.. — я сердито посмотрела на назойливую наставницу.

— Нина я, ваше высочество. Нина Полевая, ваша подданная. Из Белоголовки...

Фразу 'я никуда идти не собираюсь' пришлось проглотить. Белоголовка — небольшой городок нашего королевства. Вокруг него на огромных полях сеяли рожь, гречиху, выращивали лен, из которого ткали замечательные ткани. Но в память врезались не сады и нивы, а то как мы пытались задержать белых. Собственными руками уничтожали посевы, уже засыпанные снегом, когда поднимали пласты земли, удерживая врага за земляным валом. Давая возможность жителям спастись. И именно там один из иномирцев ранил Александру. Вытянул из нее душу и тепло жизни в конечном счете.

Я смотрела на поникшую не то горничную, не то портниху, раз вон как сноровисто обмеривала, и чувствовала, что у самой сердце сжимается от боли. Видимо она все прочла по моим глазам — на несколько мгновений прижала меня за плечи к себе, понятливо покивала, а потом с тяжелым вздохом налила в опустевшую кружку отвара и протянула мне. Наши пальцы на миг соединились, взгляды встретились, и в ее глазах отразилось тоже много боли и печали.

Нина грустно улыбнулась, пожала округлыми плечами и как-то по— житейски убедительно сказала:

— Ну а кто кроме вас-то? Больше-то и некому. Я б вместо вас пошла, да не дали боги королевским отпрыском родиться.

— Я боюсь, — шепотом призналась я. — Мы же обе знаем, что там ждет любого... живого.

Она поморщилась и печально покивала, потом, вздохнув еще тяжелее, поделилась:

— У меня много родни... было. Благодаря вам, ваше высочество, королеве и принцессе Александре мы с мужем и сыновьями уйти успели. Дальше Тартуса не пошли, дюже надеялись, что нечисть эту остановит кто. Долго ждали, думали, с той стороны кто еще из родни да земляков объявится... живой, да не было никого.