— Кха?! Ублюдок! — заскрежетал он зубами, поняв, что я просто прикалываюсь над ним.
От меня-то он такого явно не ожидал.
Проходящие мимо купе начали тихо посмеиваться над блондином.
— Пха-ха-ха-ха! — послышался знакомый ржач моей сестрицы. — А я думала, ты эти годы был без ума от меня! Но раз такое, то я благословляю вас!
— Поттер, — зарычал Драко, уже забыв обо мне и злобно глянув на Генриетту в окружении ее верных друзей.
Сам Драко тут был один, но, думаю, это ненадолго. Да и если вдруг будет драка, то Уизли и Гермионе лучше прятаться, ибо они против Малфоя ничего сделать не смогут.
Суть в том, что еще на первом курсе Драко, будучи избалованным, самодовольным и наглым засранцем, встретился с Генни и в своей обычной манере и такте гиппопотама в лавке китайского фарфора попытался подружиться с ней, попутно оскорбляя ее друзей. Ну, а Генни тогда особо щедрой была и с радостью одарила блондина звездюлями.
Удар был унизительным и болезненным. Драко разозлился и пришел еще раз, и получил еще раз. И так в течение всего года: он приходил, а потом уходил с опухшими ушами или зубами в кармане.
Короче, год для Малфоя-младшего, привыкшего, что ему всегда приносят на блюдечке всё, что он захочет, был наполнен новыми незабываемыми впечатлениями. Но зато у него появилась мотивация: победить 'мерзкую Поттер'. Вернулся домой и потребовал от родителей нанять ему лучших учителей и тренеров.
Все лето тренировался, учился, занимался до изнеможения и мечтал лишь об отмщении, и когда вернулся... получил еще порцию телесных повреждений, так как мы в реальном мире, и три месяца тренировок никогда не превзойдут несколько лет. Получил Драко опять, но теперь не так уж и сильно: все же старания окупались. Ну, и весь следующий год тренировок не бросал и старался.
На третьем курсе поднялся даже очень близок к ней, и чем дальше, тем ровнее. Некоторые даже подумывали, что между ними что-то есть, но... События четвертого курса... Да, даже Драко в стороне не стоял и свое 'фи' действиям Генни высказал.
Но все же это не умоляет того факта, что он считается вторым по силе в школе среди студентов.
— Что, Малфой, после того, как твоего папашу посадили в тюрьму, тебе жить негде? — усмехнулся Уизли. — У меня будка собачья есть, могу одолжить.
— Спасибо, мне твой дом не нужен, — фыркнул он. — Да и не пристало собаке лаять, когда разговор ведется с ее хозяйкой.
— Ах, ты! — взбесился Уизли и хотел напасть, но Генни не дала ему. Да, она уж понимает, что у рыжего вообще никаких шансов против блондина нет.
— Не стоит нарываться, Малфой, — осталась спокойной Генриетта. — И вообще — я уже сказала, что с тобой ничего общего иметь не хочу.
— Пф, Поттер, походу, ты на пару лет от реальности отстала, — усмехнулся он. — У меня невеста есть, очень милая и самая лучшая. А такая, как ты, мне даже даром не нужна. Если ты приближаешь к себе таких ничтожеств, как Уизли, то и вести с тобой разговор на равных я считаю весьма унизительным.
— Не зли меня, Драко, — ее голос стал ледяным и весьма угрожающим.
— Ну, попробуй мне что-то сделать, Поттер, — будто выплюнул он эти слова.
Ох, взгляды пересеклись, еще немного — и из глаз начнут метать молнии. Все бы ничего, но я не особо рад, что они потасовку устроить решили рядом со мной.
— Можно мне в туалет выйти? — спросил я, стоя между этими двумя.
Два разозленных студента повернули свои головы в мою сторону, явно недовольные вмешательством. Однако, я своими словами напряжение слегка погасил, а потому, они просто посверлили меня взглядами, а затем разошлись, гордо вздернув носы. Уизли поспешил следом за Генни, а Гермиона еще пару секунд стояла на месте.
— Фух, — выдохнула Пушистая. — Спасибо, — а затем ушла вслед за остальными.
Ну и хорошо.
А мне в туалет все же нужно.
Вот только кабинка была занята.
— Кхы-ы-ы... — послышался за дверью чей-то плач.
Ясно, тут надолго.
Развернувшись, я двинулся к другому концу вагона.
Дальнейший путь поезда прошел все также уныло и скучно. Черт, дома у Сириуса я хотя бы побегать мог или на кухне что-то приготовить, а тут — лишь валяться и тупить в космос. Потому приезд на станцию Хогсмид я воспринял как прибытия паствы Моисея к финалу после сорокалетнего загула.
Я был давно переодет, а потому чуть ли не первым вылетел наружу.
Там учеников встречал профессор Флитвик, который вел учет прибывшим, а также авроры, устраивающие досмотр вещей и велевшие всем ученикам проходить через специальные арки, чтобы проверять, не пытается ли кто-то под их обликами пройти в школу под оборотным зельем.
Пройдя все проверки, мы прошли к каретам. Первокурсников с собой забрал Хагрид к лодкам. Доехали быстро и в тишине, в основном потому, что никто не хотел особо болтать в моем присутствии. Народ на меня неодобрительно поглядывал, но мне было сейчас на всех решительно плевать, а потому взгляды я проигнорировал.
Добравшись до школы, я вошел в Большой зал одним из первых и уселся с края стола, как обычно.
Поскольку на Гриффиндоре я изгой, то со всеми я не сижу, а потому нахожусь на некотором отдалении от основной массы этих мерзких обезьян, которые по случайному стечению обстоятельств являются моими одноклассниками. Увы, я поступил глупо, попросив Шляпу отправить меня на Гриффиндор. Надо было соглашаться на Рейвенкло или хоть Хаффлпафф. Хотя, учитывая, какие там уроды есть, то мне бы нигде приюта не было.
В Большой зал я обычно хожу не так чтобы часто, предпочитая есть на кухне в более приятной компании или у себя в игровой комнате. Я бы и сейчас ушел, но сегодня первый учебный день, а потому нужно соответствовать правилам.
Генни же уселась в другой части гриффиндорского стола, в самом центре, и забыла обо мне, что было даже хорошо, так как и мне о ней помнить не особо охота.
Сестра моя, кстати, одета была в мужскую школьную форму, подшитую под нее. Да, может показаться странным, почему это ученица Хогвартса ходит в штанах, а не юбке, как все. Но, как и было некогда сказано, Генни терпеть не может все эти 'бабские штуки' и предпочитает более удобную одежду.
У нее на первом курсе даже небольшой скандал был с профессором МакГонагалл. Та требовала от ученицы одеваться как подобает, наказывала ее отработками за каждый день ношения штанов и снимала баллы, но Генни была упряма и не сдавалась. После трех месяцев такой 'битвы' профессор трансфигурации признала свое поражение и махнула рукой, но попыток переубедить студентку не оставила, и постоянно напоминает ей об этом.
Некоторые девушки потом пытались подражать ей, тоже вступали в конфликт с МакГонагалл, но не выдерживали давления и сдавались. Потому сейчас в школе из всех девушек только Генни носит штаны.
Когда ученики все пришли, Шляпа, как обычно, прочитала свой очередной унылый стих, после было распределение учеников по факультетам. К нам, как обычно, попало чуть больше, чем к остальным. Все же наличие на Гриффиндоре самой Генриетты Поттер — отличная реклама и быстро привлекает внимание. Да, они еще не понимают, в какую дыру угодили. Ну, удачи им, особенно с таким старостой, как Уизли. Как по мне, мешок картошки справился бы лучше, чем он.
После всего слово взял директор и вышел перед учениками.
— Добро пожаловать в Хогвартс, и с возвращением вновь прибывших, — улыбнулся старик. Я заметил, что он все еще прячет правую руку под длинным рукавом. Я помню: у него там что-то неприятное. Я летом заметил, но думал, что уже прошло. Надеюсь, он в порядке. — Сегодня начинается новый учебный год в Школе Магии и Волшебства Хогвартс. Поэтому желаю всем вам удачи и хорошо проявить себя.
Ученики начали аплодировать, но вскоре затихли, а профессор Дамблдор продолжил.
— У нас в учительском составе произошли небольшие перемены, — говорил он. — По определенным причинам профессор Снейп больше не будет преподавать Зельеварение, вместо этого в этом году он будет вести Защиту От Темных Искусств.
Вот эта новость была встречена по-разному. Кто-то радовался, что 'сальноволосый ублюдок' больше не будет вести Зелья, а другие отчаивались, что теперь и ЗОТИ у них получаться не будет. Даже слизеринцы в своей общей массе не могли быть полностью рады или опечалены, ведь не ясно, что будет с ними, и останется ли он деканом.
— Вместо него столь важный и необходимый предмет, как Зельеварение, будет преподавать вернувшийся в Хогвартс Гораций Слизнорт! — представил он нового преподавателя. Им оказался полный пожилой мужчина с пышными усами и добродушным лицом. Он и правда напоминал собой моржа.
Все же то, что сказала Генни, оказалось правдой, во всем.
Ну, будет, как будет. Может, мне даже повезет нормально поучиться Зельям, не только по учебникам, а и от знающего человека, который не будет без причины давить и оскорблять окружающих. Зато этот человек будет на другом уроке, на который в этом году я возложил определенные надежды. И как теперь будет, не ясно.
Пение гимна я банально пропустил мимо ушей, включив музыку в наушниках. Зато ужин был неплохим: пища жирновата, но побаловать себя немного вполне можно. Главное — завтра не полениться и пойти на обязательную тренировку.
Ладно, можно пока и перекусить...
* * *
Дети приступили к ужину, попутно болтая друг с другом, соскучившись после летнего расставания. Учителя тоже дружно (почти) общались друг с другом на какие-то темы. Многие были рады возвращению Горация (не все), а кто-то был как Северус, который, похоже, только назначив гриффиндорцам отработки может быть счастлив. Вот и сейчас — он сдержанно отвечает на какие-то вопросы и вообще явно недоволен тем, что его передвинули с его любимого места учителя Зельеварения.
Большое заблуждение, что Северус желает преподавать ЗОТИ. Оно ему никогда особо и не нравилось, а в те дни, когда он подменял Римуса, он четко показывал свое отношение к предмету, но сейчас данный шаг необходим. Конечно, Северус постарается не ударить в грязь лицом, но лучше лишний раз не напоминать ему, что он больше не главный зельевар Хогвартса.
Гораций же вообще не замечал недовольство бывшего ученика, или старательно делал вид, будто не видел, как тот обиженно сопит, и весело болтал со старыми друзьями по преподавательству.
Сам Альбус в общении не участвовал, лишь иногда что-то говоря и вставляя свое слово, так как был занят обдумыванием текущих планов.
Из-за того, что Медальон был найден, дела на этот год резко отменились, и чем их заменить, Дамблдор не нашел.
Он собирался в конце года, когда проклятье окончательно доконает его, отправиться с Генриеттой за крестражем. Он думал умереть там, но добыть его, а также освободить Северуса от ужасной ноши Непреложного Обета.
Но все полетело к чертям, когда Медальон нашелся сам.
Вообще, после того, как Гарри нашелся после своего месячного отсутствия, все начало постепенно катится куда-то не туда. Сначала нападение Пожирателей, потом Медальон, похищение, а в итоге, Альбус остался со сложной дилеммой, что делать дальше, и как лучше закончить свои дни. Умирать от проклятья в постели он бы не хотел, потому обдумывал вариант ближе к концу года вызвать Тома на дуэль и дать остальным его людям и Генриетте шанс на победу, ценой своей жизни.
Как именно, он пока не придумал, но надеялся, что изучение крестража даст ему какой-то ответ.
Сейчас же нужно сконцентрироваться на обучение Генриетты.
Он назначил ей личные уроки, на которых откроет правду о жизни Тома, а также о его главной слабости. Однако делать это все нужно осторожно и постепенно, ведь если поспешить, то Генни осознает, что ее брат был крестражем, и результат может быть непредсказуемым.
Так что Альбусу придется очень сильно поднапрячься, чтобы не подорваться на этом минном поле, именуемом подростковой психикой.
— 'Но всему свое время, — устало вздохнул он. — Пока же можно просто отдохнуть'.
Решив, наконец, для себя несколько вопросов, он активнее включился в обсуждение какой-то темы и отбросил тяжкие думы.
Порой хочется немного пожить сегодняшним днем...
* * *
— Хн-хн-хн... — втянула она сопли и еще раз шмыгнула носиком. — У-у-у...
Вытерев рукавом слезы, она подняла бутылку с огневиски и выпила остатки. Поняв, что алкоголя больше нет, бросила бутылку и, продолжая плакать, двинулась дальше.
Панси не пошла в Большой Зал на праздник, а стала заливать свое горе, найдя заначку с выпивкой, попутно ища место, где можно спокойно посидеть, чтобы ей никто не мешал. Она уже не была старостой факультета — сдала этот пост еще в прошлом году, а потому не была обязана где-то присутствовать.
— Почему он... бросил меня? — выла девушка, роняя горькие слезы. Горло сильно болело, но она продолжала реветь. — Сволочь... Я же любила его...
Панси Паркинсон достала еще одну бутылку и, открыв ее, начала пить с горла. Она понимала, что на утро ей будет плохо, а завтра начинается учеба, но горе и боль были такими сильными, что она просто никак не могла их сдержать. Плюс, если ее поймают, то наказания точно не избежать, но надеялась, что сумеет это скрыть, как обычно.
Ей казалось, что летом она сумела совладать с чувствами, что успокоилась и отпустила его. Но стоило ей увидеть его там, в коридоре, и как он с гордостью говорил о своей невесте, как разбитое сердце вновь начало болеть.
— Почему... Почему... Почему... Почему...? — спрашивала она себя.
Панси была реалисткой, а потому отдавала себе отчет, что не является писаной красавицей, хотя и мопсихой никогда не была, пусть там о ней что угодно говорили. Она была средненькой: невысокий рост, худовата, с прической каре и довольно посредственной фигурой. Разве что бедра широкие, но это в себе Панси очень не любила.
С Драко она была с детства, она всегда была рядом с ним, утешала его, когда тому было плохо, а когда он злился — поддерживала его во всех начинаниях, даже самых незначительных и глупых. Панси понимала, что не красавица, потому старалась компенсировать свои внешние недостатки упорством, покладистостью и заботой.
Но этого оказалось недостаточно...
На пятом курсе он бросил ее, и его отец договорился о браке с Асторией Гринграсс...
Новость об этом, насмешка и холодность самого Драко, когда он сказал ей это, а также издевательство всех тех завистливых соперниц, что претендовали на ее Дракусика... Все это обрушилось на бедную девушку и просто сломало ее.
Целый год слез, унижений и насмешек, целый год она смотрела, как ее любимый обнимал другую, как тот, кого она так сильно любила и... Кому отдала свою невинность, целовал другую...
— Как ты мог, Драко... Как ты мог? — лила она слезы и шла вперед по коридорам Хогвартса.
Вернувшись домой и, будучи вдали от него и окружающих ее людей, она начала постепенно успокаиваться, принимать потерю и пытаться смириться... Но вся боль вернулась, стоило ей увидеть его...
Вот и сейчас, она брела вперед, подходя к разным дверям, пытаясь найти хоть одну открытую, где сможет побыть одной и забыться в выпивке. У нее с собой немного, но на сегодня ей этого хватит...
