— 'Кто ты? О чем ты?'
— Ты даже не можешь справиться с такими неудачниками... — говорила она. - Что за неудачница. Жалкая, ничтожная, слабая, бесполезная и бездарная... Жалкая Панси...
Темнота начала поглощать ее, словно что-то поглощало ее, утягивало куда-то, она таяла и растворялась, будто погружаясь в холодную грязную воду, и тяжесть тянула ее все глубже во тьму...
— А потому... Уйди!
Перед ней вспыхнуло два золотых глаза с вертикальными зрачками.
— Привет, Панси... Точнее, Жалкая Панси! Теперь пришла моя очередь быть главной!
— 'Нет! Стой!' — пыталась сказать она, но желтые глаза уплывали наверх, а она погружалась все глубже на дно.
Лишь хрустальный смех был слышен в ее ушах, когда она исчезала во тьме...
* * *
Увидев, как ударили Панси, Дафна оцепенела от ужаса.
Она, конечно, была сильной и гордой девушкой, но, как и всех, ее пугала физическая расправа. А какой бы сильной ведьмой она ни была, пять крепких парней легко ее завалят и ничего сделать она не сможет своей гордостью.
— 'Маглорожденные и правда животные... Они же и меня изобьют, а потом изнасилуют!' — застряла в ее голове мысль.
Парень, что ударил Панси, сейчас надвигался на нее с желанием закончить начатое.
— Тварь, да я тебя... — говорил он.
Но тут на него накинули его же дружки и тут же схватили.
— Уилл, ты вообще головой поехал!? — бросился к нему тот тип, что говорил с ней. Он схватил его на грудки и толкнул к стене. — Ты чего творишь?!
— Да эта сука меня....
— Сам виноват! — кричал на него он. — Мы пришли просто потусоваться с парой девчонок, а не лапать их! На кой хрен ты вообще полез к ней? Совсем с головой не дружишь?!
Тот парень еще некоторое время злился, а затем опустил голову.
— Прости... — сказал он. — Я вспылил...
— И ударил девушку по лицу! Если она теперь захочет тебя в лягушку превратить, я ей даже помогу!
— Ладно, ладно, ты прав, я ступил.
— Ты не перед нами распинайся, перед девушкой извинись, придурок!
Того типа отпустили.
Дафна же осознала, что все оказывается не так, как ей подумалось, и уже хотела что-то сказать...
— И-и-и-и, — резко поежилась она от неожиданного холода и толпы мурашек, прокатившихся по ее спине.
Подскочив, она подумала, что это кто-то из парней ее тронул, но посмотрев на них, с удивлением отменила, что и они выглядели растеряно и удивленно. Все были бледны и тоже непонимающе крутили головами.
— Хи-хи-хи-хи-хи... — тихое хихиканье коснулась ее ушей, и от этого голоса стало как-то не по себе. Голос такой жуткий, он словно вибрировал, и это почему-то пугало. — Хи-хи-хи-хи...
Вновь этот голос.
Он доносился откуда-то со спины...
Медленно обернувшись она с шоком уставилась на... Панси.
Та все еще лежала на полу, и лицо ее было скрыто волосами, а рядом с головой виднелась маленькая лужа крови...
Свет от факелов в коридоре как-то задрожал и будто померк, отчего окружающее пространство стало темнее... Тени сгущались, а за окнами уже не видно было вечернего неба ранней осени.
— Хи-хи-хи-хи... — вновь послышалось от нее.
Ее плечи задрожали слегка, и теперь не было никаких сомнений, что именно от Панси идут эти звуки.
Затем она начала подниматься...
Но не так, как обычно вставали бы люди. Нет. Сначала зашевелились пальцы, она начала хаотично двигать ими, будто лапки у паука, затем изогнулись кисти, локти и плечи. Девушка уперлась руками в пол и начала поднимать торс, а голова висела вниз, словно она была не подчинена всему остальному телу... Она двигалась как кукла.. Как марионетки на нитках шевелятся в руках неопытного кукловода.
Темнота вокруг девушки стала гуще и уже ощущалась чисто физически.
Дафна сглотнула, а вместе с ней и все парни вокруг.
Они ощущали странный страх перед тем, что они видели.
Они тоже видели нечто неправильное, нечто неестественное, будто... Будто такого быть не должно.
— Хи-хи-хи-хи... — опять прозвучало от нее. — Ах, как хорошо...
Она встала прямо, запрокинула голову назад и подняла палочку.
— Ссахи зи Ссаташша, — прошептала она... на змеином языке.
От ее голоса на стенах на секунду загорелись какие-то символы и исчезли.
В следующий миг Дафна осознала, что не может пошевелиться.
Нечто парализовало ее, и теперь она может двигать только глазами, а тело перестало ее слушаться. Она лишь мельком могла видеть остальных, но, судя по застывшим телам, они тоже не в состоянии пошевелиться.
— Я должна поблагодарить вас... — сказала... Панси и опустила голову. — Благодаря вам, это тело, наконец-то, стало моим полностью...
Панси... Панси Паркинсон посмотрела Дафне в глаза, и у той душа в пятки от ужаса ушла...
Золотые глаза с вертикальными зрачками, змеиные глаза, в которых клубилась жуткая сила, сейчас смотрели на нее. На окровавленном лице сияла зловещая улыбка, а глаза все ярче светились в надвигающейся темноте...
— А сейчас... — она облизнула кровь с губ, — что бы мне с вами сделать...?
С этими словами она начала приближаться, а затем Дафна упала в темноту...
— Дафна! Дафна! — кто-то звал ее.
— А?! — она резко открыла глаза и подскочила. — Ух! — резко схватилась она за голову.
— Ты в порядке? — спросили ее.
Дафна тряхнула головой и посмотрела на Панси.
Та обеспокоено смотрела на Дафну и... ничего.
Обычные темно-зеленые глаза, как всегда округлое личико и неизменная прическа-каре. Никаких следов ударов или жути...
— Дафна, что с тобой? — спросила Паркинсон.
— Панси? А... что случилось? — спросила Гринграсс.
— Ты поскользнулась и упала, ударившись головой, — ответила та, указывая на лоб. Дафна коснулась и ойкнула от боли. На ее идеальном лбу красовалась весьма неидеальная шишка. — Я не успела поймать тебя и пыталась привести в чувство. Думала за помощью бежать, но вокруг никого не было. Но тут ты сама просыпаешься. Ты в порядке?
Дафна нахмурилась, пытаясь сообразить и вспомнить, что произошло.
Она помнит, как шла с Панси исполнять свой план, затем нога на что-то наступила и соскользнула и начала падать, а затем темнота...
— Вроде как... — неуверенно ответила она.
— Тебе стоит сходить в Больничное крыло.
— Нет, я в порядке. Нужно закончить план! — не захотела она сдаваться.
— Насчет плана... — Панси указала на... разбитую бутылочку и разлитую жидкость. — Боюсь, у нас технические проблемы.
— А-а-а-а! Мое зелье! — она бросилась к нему, но уже ничего спасти нельзя. — Кошмар!
— Оно ведь дорогое...
— Я три месяца откладывала свои карманные деньги, — призналась Ледяная Королева, полностью растеряв остатки своего ледяного образа. — Если мама и папа узнают, куда я все потратила, они меня вообще без денег оставят! А это никакого шопинга и милого белья!
— Милого белья? — спросила Паркинсон, приподняв бровь.
— Э-м-м-м-м, нет, ничего, — тут же ответила Дафна, стремительно краснея. — Не важно!
Она резко подскочила, о чем быстро пожалела, так как боль в голове дала о себе знать.
Вот надо было ляпнуть такое. Ну, нравятся ей всякие плюшевые игрушки и просто что-то милое, как ее домашняя пижамка в виде костюма кролика. Дафна старательно скрывает это, чтобы ее образ Ледяной Королевы не пострадал.
— Мне стоит сходить к мадам Помфри, — сказала она и пошла по коридору.
— Тебя проводить?
— Нет, я сама. Отложим наш план на потом... Я обязательно, что-то придумаю.
— Ладно...
Гринграсс ускорила шаг и очень надеялась, что ее позора никто не видел. Только этого ей сейчас не хватало. Мысли о том, что кто-то узнал о ее маленькой слабости окончательно выветрила страх и недавний странный 'сон', что тому, кто это сделал, было только на руку...
Глава 13. Обретение.
Проводив Гринграсс взглядом, пока та не скрылась за углом, она лишь выдохнула.
— Люди такие странные...
Стирать память такой, как она, весьма сложно, а уж придумывать отмазки и правдоподобные оправдания — еще сложнее. Благо, та сама себя накрутила так, что перестала думать о случившемся. А через часик воспоминания о том, что было на самом деле, окончательно покинут ее разум.
— Тц, — поморщилась она от боли.
Щека сильно саднила, и лоб болел, но она подавляла следы на лице, чтобы никто ничего не заметил, да и сдерживать боль было неприятно. У этого тела чертовски низкий болевой порог, но для той, которая полвека вообще ничего не чувствовала, даже боль была приятной вещью.
— Наконец-то я полностью завладел этим телом, — улыбнулась она, отряхивая юбку и кофту.
Да, мысль, что эта жалкая дура исчезла, сильно радовала его... Или все же ее... Надо уже определиться, кем себя считать.
Когда осколок его души слился с душой Панси при контакте с Диадемой, он прекрасно понимал, что не сможет захватить все тело — слишком уж мало его осталось. Если лишить тело собственной души, осколок просто не сможет поддерживать его в живом состоянии. Все же жизнь и душа сильно взаимосвязаны, чтобы там не утверждали идиоты, считающие, что у маглов и животных оной нет. Поэтому, чтобы заполнить недостающий душевный объем пришлось пытаться слиться с этой курицей....
Она лишь ждала, когда души окончательно сольются, и ее личность сумеет взять под свой контроль это тело, избавившись от той неудачницы. В момент стресса эта изнеженная идиотка всерьез поверила, будто ее сейчас убьют — вот в этот момент Она и сумела сломать печать и взять тело под свой полный контроль.
Скоро остатки этого ничтожества растворятся в глубине ее сознания и станут частью нее самой.
— Теперь я — Панси Паркинсон, — усмехнулась она, посмотрев на свое отражение в зеркале. — Надо привыкать.
Он думал, что смена пола вызовет отторжение и придется искать способы вернуться к прежнему полу, но нет. Скорее, наоборот — отторжение вызывала мысль перехода к мужскому полу. От Него осталось так мало, что половая идентификация, по большей части, была унаследована от предыдущей владелицы тела.
Похоже, теперь Он — девочка. Вернее, Она. Она девочка, и хватит этой половой путаницы. Что до ориентации...
Панси представила себя зажимающей в угол Дафну. Потом зажимающей в угол Драко. Оценила реакцию. Вздохнула.
— 'Отлично, значит я — бисексуальная девочка... Ну, по крайней мере, можно наслаждаться ощущением новизны...'
Усилием воли она подавила истерический смех. Нет, ну это надо же, до какого состояния докатился лорд Волдеморт...
Особенно смешно то, что если оригинал узнает, что крестраж обрел самостоятельность — отошлет ее на тот свет без колебаний. Существо, располагающее тем же потенциалом и знающее все его секреты равно опасно что в качестве врага, что в качестве союзника. Да и какой тут может быть союз? Паранойя Лорда Судеб никогда не позволит ему поверить равному... А осколок самого себя равным не признать сложно.
Но все же, что заставило его (да, тогда еще 'его') в том состоянии, почти лишенного желаний, пробудиться и начать искать носителя? Какой импульс? Ну, кроме смутно ощущаемого присутствия другого крестража — тот не мог быть причиной, или, по крайней мере, не был причиной главной. Четыре года назад крестраж-диадема уже чувствовал собрата, но тогда это не заставило его действовать...
Но размышления стоит оставить на потом. Пока нужно успешно залечь на дно и продолжить носить личину неудачницы-Паркинсон. Безопасность шкуры — первый приоритет.
— Ладно, займемся сначала делом.
Открыв дверь в туалет, она посмотрела на бессознательные тела парней, которых она вырубила и которым стерла память. Так, как с Дафной, с ними она не заморачивалась. Они ведь не слизеринцы, у них нет обязательного изучения окклюменции, и потому их разумы были не так хорошо защищены.
— Все же глупо я выпендривалась, — поморщилась Панси.
Да, в момент своего пробуждения ей очень хотелось появиться эффектно. Она, как дура, потратила кучу сил на эти спецэффекты и жуткую атмосферу, а затем и парализацию всех, чтобы напугать. Отчасти, это было нужно. Испуганный разум легче взломать и управлять, но все же она перестаралась, и теперь расплачивается головной болью.
— Завтра будет хреново.
Увы, но придется потерпеть.
Достав из сумки несколько полупустых бутылок с огневиски — остатки ее нычки с алкоголем, которые она забыла принести мадам Помфри, — она вылила часть им на лица и влила во рты, а затем разбросала вокруг.
Теперь они, как очнутся, будут думать, что напились и вырубились. Это объяснит головную боль и провалы в памяти. А учитывая, что они не особо хороши в окклюменции, то ничего и не поймут. К тому же, страх наказания заставит их все скрывать, потому она не боялась, что в их памяти что-то найдут.
Все же она провела полвека в ментальном артефакте, а потому в Магии Разума стала настоящим мастером.
— Главное, чтобы их не нашли и не влепили отработки. Мне с ними видеться не хочется.
Ну, это уж как повезет.
Закончив тут все, она двинулась в сторону гостиной своего факультета.
Панси шла по коридорам Хогвартса, и ее сердце наполняли воспоминания о былых днях в этих стенах. Тогда она еще была Томом Марволо Реддлом, полукровкой от чистокровной ведьмы из потомков Слизерина и магла из богатой семьи. Ребенок глупой женщины, что околдовала парня и наивно надеялась, что сказка продлится вечно, но такие чары и любовные зелья не длятся всю жизнь и рано или поздно спадают. Вот они и спали, и тогда ее выгнали. Она не смогла вернуться домой к своим родителям, так как была беременна от магла, и влачила жалкое существование на улице, пока не добралась до какого-то детдома, где и родила своего сына, а затем умерла, так же жалко, как и жила.
Она с презрением вспоминала обо всем этом, да и понимала, что это не ее воспоминания.
Это память Основы. Того Тома Реддла, Лорда Волдеморта, Наследника Слизерина и просто дурака, что из-за своего страха перед смертью забыл о желании жить.
Да, для простого сохранения существования были и более удобные способы. Та же филактерия лича, предшественник крестража. Вот только жизнь и душа связаны, и оставивший всю душу в ином месте мог продолжать существовать только в виде нежити.
Тем не менее, оригинал закончил так. Алхимическим гомункулом, имеющим мало общего с человеком и лишенным почти всех плотских желаний. Чем это отличается от унылого существования лича?
— 'Все же раскалывать душу больше, чем на один осколок, было плохой идеей'.
Это давало страховку на случае смерти, плюс, раскол души делал его сильнее, но разрушал личность и рассудок, отчего Основа постепенно скатывался в безумие. Сейчас она понимала, какой было ошибкой создание нескольких крестражей. И ведь Гарпий Злостный, на трудах которого и основывались исследования Основы, предупреждал о возможных проблемах, но тогда Том решил не принимать это во внимание.
В его голове все еще гремели взрывы от бомбежки Лондона, когда он сидел в подвале и молился всем, кому мог, чтобы выжить. Два месяца в мире маглов во время Второй Мировой Войны сильно повлияли на него, и тогда ужас смерти впился в его душу...
