— Я люблю битвы, но драка сама с собой ничем хорошим не кончится, — снова фыркнула Каль, сложив руки на груди со второго раза. — А вот если мы объединимся, то сможем наслаждаться битвами, победами и поражением наших врагов! — улыбнулась она, обнажив заостренные зубы. — Потому давай договариваться!
— Ладно, чего ты хочешь? — Генни тоже сложила руки на груди.
— Быть безупречной. Я хочу, чтобы мы, объединившись, стали идеальным драконом! Воплощением истинной силы! Никаких слабостей и жалких мешающих глупостей — только безупречность!
Генни нахмурилась.
В целом пока ничего странного она в этих словах не видела. Устранение собственных слабостей — это то, ради чего она сюда пришла. Слабость внутри нее просто невыносима и с каждым днем будто становится сильнее, а потому нужно поскорее от нее избавляться.
— Это-то понятно, а конкретику можно?
— Все просто, — развела она руки. — Тебе нужно пойти и убить собственную слабость. Избавься от нее, и я отдам тебе всю свою силу.
— Слабость?
— Ту самую, что постоянно мучает тебя, — усмехается Каль. — Та, из-за которой ты не можешь сосредоточиться и собраться. Та, что истязает твое сознание и тянет тебя к откровенным глупостям.
Генни напряглась и сжала кулаки.
Внутри начала подниматься волна гнева.
— 'Значит, 'это' есть здесь'.
Несколько секунд ей понадобилось, чтобы собраться и успокоиться. Гнев и раздражение закипели в ней, но она не дала эмоциям взять над собой вверх.
— Где это?
— Там, — указала Каль за спину.
Позади виднелся... лес... огромные черно-серые деревья стояли кривой стеной, что уходила высоко в черное небо своими изогнутыми ветками. Генни решительно подошла к деревьям и те, что удивительно, сами расступились перед ней и открыли ей путь. Немного постояв на месте, она все же решилась двинуться вперед.
Пробираясь через овраги, колючие кусты и мешающие ветки девушка шла мимо расходящихся деревьев и глазами в этой тьме искала хоть что-то, но кроме кустов или веток. Бродя здесь уже полчаса, она начал чувствовать только раздражение, так как ничего не может найти.
— Так стоп! — резко остановилась она. — Это может продолжаться вечность.
Да, как найти то, что ты хочешь убить в себе?
Сложный вопрос, на который, как ни странно, есть весьма простой ответ.
Вот только делать это Генриетте очень не хотелось, но раз уж нужно для того, чтобы справиться с этим...
— Ладно, — вздохнула она. — Для дела можно и потерпеть немного.
Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, а затем выдох и начала концентрироваться как обычно. Но концентрировалась она сейчас не на образе Хвостороги, а на совершенно другой вещи, точнее чувстве.
В голове вспыхнули события Хэллоуина.
Тот страх, тот ужас, что разрушал волю и сознание, а затем... тепло... приятный жар в груди, который растекался по всему телу и придавал силу и уверенность. Она постаралась погрузиться в это нежное и приятное ощущение, что окружало ее безопасностью и дарило нечто большее.
Ей не хотелось вспоминать об этой слабости, не хотелось вновь переживать, ее и старалась не дать своему разуму утонуть в нем, чтобы не потерять рассудок. Она не знала, что будет, если она поддастся этому, а потому держала себя в руках.
Вот тепло вспыхнуло внизу живота и начало растекаться по всему телу.
Перед глазами появился образ широкой спины, что будто стена закрывала ее от всего мира, а внутри... в груди... где-то в сердце появился образ... чего-то... маленького и слабого...
Подняв руки, она осторожно потянулась к этому и...
Пальцы сомкнулись на чем-то маленьком и теплом.
Резко дернув на себя, она тут же вырвалась из этого чувства и пришла в себя!
— Попался! — крикнула она и ухватившись за свою цель тут же швырнула ее на землю.
Что-то небольшое появилось из воздуха и грохнулось на пол с громким ухом.
— Теперь не уйдешь, — улыбнулась Генни, открывая глаза. — Сейчас ты...
Она резко прервалась, когда увидела, что именно ей удалось поймать.
— Кхы... Хнык... у-у-у-у... — послышались звуки от... маленького... детского тельца, что свернулось клубочком и закрыло черноволосую голову ручками. — Кхы-ы-ы-ы-ы... 'шмыг'... Кха-ха-а-а-а-а-а...
Генриетта замерла, смотря на... маленькую девочку, что лежала у ее ног и тихо скулила от боли.
— Ой, — девушка тут же присела рядом с малышкой. — Прости, я...
Услышав ее голос, ребенок вздрогнул и затрясся от страха, став плакать сильнее.
— Прости, я не хотела тебя обидеть и... — заволновалась Поттер. Обижать ребенка она никак не хотела и несколько растерялась, видя перед собой плачущую девочку. А что еще хуже, она совершенно не представляла, как нужно детей успокаивать и что вообще делать в такой ситуации. Это напоминало ей те моменты, когда к ней приставала Панси, мозг просто не знал, как поступить и впадал в какой-то ступор.
Протянув руку, она прикоснулась к девочке и...
Прыжок!
Генни резко разорвала дистанцию, когда то самое чувство пронзило ее тело настоящей волной жара. Это было оно, то самое чувство, но в разы мощнее и...
— Ага, это она! — послышался позади голос Каль.
Ее дерзкая копия появилась, будто из воздуха и довольно не аккуратно уселась на ближайший камень.
— Поздравляю с находкой.
Девочка убрала руки с головы и с трудом поднялась на ноги.
Генриетта увидела перед собой... саму себя... такой она была лет в шесть. Торчащие во все стороны волосы средней длины, которые постоянно и безуспешно пыталась уложить тетя Меда. Большие очки, почти на пол лица. Зрение у нее всегда было хорошим, семейное проклятье ее не коснулось, но ее с детства пытались сделать похожей на отца, а потому очки она носила всегда. Одета была в кофту с длинными рукавами и потрепанные шорты, а на ногах малышка носила обычные кеды.
Со стороны и не скажешь, что перед тобой маленькая девочка, больше похоже на какого-то мальчишку-сорванца, вот только на личике Генни почти всегда была самоуверенная ухмылка, а не слезы и сопли.
Генни-ребенок стояла перед ней и, шмыгая носиком, вытирала слезы рукавами.
Выглядела она довольно жалко и даже глупо, но сложно просить что-то большее от ребенка.
— Ну, а теперь, когда ты нашла ее, — продолжила говорить Каль. — Убей ее...
— А? — Поттер посмотрела на свою копию.
— Она — твоя слабость, она олицетворение того жалкого и ничтожного чувства, что мешает тебе быть собой и рушит твою гордость, — говорила Каль. — Если ты не избавишься от нее сейчас, то она начнет разрастаться и заполнит тебя всю. Ты окончательно сдашься и прогнешься под это и превратишься в жалкую, ничтожную версию самой себя... как та, на кого ты сейчас смотришь...
Малышка ничего не сказала, а лишь опустила голову.
Да...
Это чувство...
Генриетта сжала кулаки...
— Так это ты...
Она стояла перед тем, что так сильно ненавидела.
Слабость... жалкая и бесполезная слабость. Ребенок, который не может никого спасти, никому помочь и ничего сделать. Ребенок может лишь плакать и бежать, но ничего более. Именно такой она видела себя, поддавшейся этому бесполезному чувству.
Глупо отрицать, что ей не понравилось тогда, что ей было неприятно, и она не хотела наслаждаться этим, но у нее есть долг, у нее есть груз ответственности и цель, что возложили на нее, а потому она просто не могла позволить себе остановиться.
— 'Я должна стать сильнее. Я должна всех спасти. Я сделаю для этого все! Все!'
Ребенок же так и продолжал молчать.
Девочка шмыгала носиком и лила слезы, ведь это все что она могла.
— 'Бесполезная...'
Да. Все так.
Глубокий вдох.
— 'Если я хочу всех спасти, то обязана переступить через себя. Я не эгоист и никогда ей не была, а потому обязана сделать все, чтобы исполнить возложенную на меня миссию'.
Уняв кипящие эмоции, Генриетта сделала шаг вперед.
Девочка вздрогнула и зажмурила глаза от страха.
— Отлично! Отлично! — радуется Каль. — Избавься от нее и стать идеальной!
Пальцы сжимаются в кулак.
Глубокий вдох.
Выдох.
Она смотрит на маленькое тельце, что затряслось от страха.
Удар!
В следующий миг Каль отлетает в дерево с разбитым носом...
— У-а-а-а-агхлба-а-а-а-а! — кряхтит копия, отлетая на несколько метров.
Кувыркнувшись в воздухе, та падает на землю и пропахивает головой несколько метров, а после врезается в ствол кривого дерева.
Несколько секунд шокированная Каль лежит и с шоком смотрит перед собой явно не понимая, что именно сейчас произошло. Затем осознание все же догоняет ее и та попрыгивает на ноги.
— Какого хрена ты тво...
— МОЛЧАТЬ! — закричала Генриетта. — КАКОГО ХРЕНА ТЫ, КУСОК ДЕРЬМА, СМЕЕШЬ МЕНЯ ПОДБИВАТЬ НА УБИЙСТВО ДЕТЕЙ?!
Давненько ее так не выбешивали, даже Гарри, при всем своем старании не действовал на ее нервы таким образом как вот эта с*ка.
— Ты конченая дура! — взбесилась Каль. — Она лишь выглядит как ребенок, а на деле она...
— Заткнись!
Ударом ноги Генни отправляет эту тварь в очередной полет.
— Нахер мне не нужна такая сила, что побуждает меня убивать детей! — кричала девушка. — Я — Генриетта Поттер, Избранная, Девочка-Которая-Выжила и я не опущусь до подобных мерзостей!
— Ты идиотка! — поднялась копия, зажимая разбитую рожу. — Из-за этой слабости ты никогда не исполнишь свой долг, никогда никого не спасешь, и будешь хоронить всех близких себе людей!
— Ха?! — Генриетта посмотрела на нее сверху вниз. — Лживый подселенец пытается учить меня жизни?
Каль застыла.
— Думаешь, я не догадаюсь, что ты на самом деле не я и никакого отношения к моей силе не имеешь? — фыркнула девушка. — Во всей книге не единого упоминания, и Оз даже не удосужился соврать что-то вроде 'это быстрый путь, для тех, кто обучается напрямую у меня' или еще какую-нибудь чушь. Не знаю, чего он добивался этим чертовым 'уроком', но я не собираюсь идти у тебя на поводу!
Каль убрала руку с лица и холодно посмотрела на Генни.
Если вначале Поттер еще могла поверить, что эта тварь — часть ее, то чем дольше они общались, тем дольше выпирала ее чуждость. Она действовала по другому, мыслила по другому, говорила по другому... Даже если бы у Генриетты не было здоровой дозы недоверия, она бы все равно не за что не признала ЭТО частью себя
Пусть Слабость неприятна Генни, но ее она хотя бы чувствует как часть себя, а эта будто что-то постороннее.
— Долго же до тебя доходило, — прозвучал глубокий мужской голос от ее копии. — Смертные все же могут пользоваться своим жалким мозгом, хотя бы иногда...
Облик Каль начал окутываться тьмой, и большие белые глаза вспыхнули в тенях.
— Я думал, что сумею подбить тебя на убийства куска собственной сущности, ведь тогда мне будет проще захватить твое тело...
Он начал расти и менять свою форму.
— Но это уже не имеет значения... В мире снов чувства и намерения имеют ужасающую силу, и хотя бы на миг признав меня своей частью, ты открыла мне путь к своей душе.
Огромные крылья распахнулись за спиной.
— Я — Кальзарейнад, Бог Злонамеренной Магии! Я — Мощь, что искажает Законы Природы и сжигает цивилизации! — волна силы ударила во все стороны. — СКЛОНИСЬ ПРЕДО МНОЙ И СТАНЬ СТУПЕНЬКОЙ К МОЕМУ ВОЗРОЖДЕНИЮ!
Черный дракон предстал перед ней...
Глава 58. Вгрызаясь в жизнь.
— Я — БОГ! — взревел дракон. — Я БЕЗГРАНИЧНАЯ СИЛА, ЧТО ВЫЖИГАЕТ КОНТИНЕНТЫ!
Большой.
Он был больше Хвостороги и резко отличался от всех драконов, коих Генни хоть когда-либо видела, даже когда с Сириусом была в заповеднике. То, что предстало перед ней, резко отличалось от всего, что ей доводилось видеть когда-то. Хвосторога, да и вообще любой другой дракон пусть и различались между собой, но ощущались всегда как животные. Да, магические, обладающие какой-то силой и способные на многое, но именно животные. Тут же было разумное, опасное и свирепое существо. Озахар вроде как говорил, что он и сам дракон, но никакого подтверждения этому не показывал, что как-то не вдохновляло, а потому увиденное только что поистине шокировало.
Тот, кто назвал себя Кальзарейнад, был угольно-черным драконом, с четырьмя лапами и двумя огромными рваными крыльями. Четыре длинных рога торчали из его головы, и высокий гребень-плавник шел по всей длине позвоночника.
Могучие лапы с длинными острыми когтями ударили по земле, и, казалось, сотрясли весь мир.
— Я — истинный Бог Драконов! Я был предан и убит! — рев этого монстра, казалось, разрывает саму ткань реальности и заставляет мир дрожать от его голоса. — Но я выжил! Я всегда найду способ выжить! Всегда найду путь к возвращению, ибо МЕНЯ НЕ СЛОМИТЬ ДАЖЕ СМЕРТЬЮ!
Чудовище посмотрело на нее и оскалило свои зубы.
— И ты, ничтожество, станешь моим путем к возрождению!
Он раскрывает огромную пасть и между бритвенно-острыми зубами заискрились алые молнии.
'БЕЖАТЬ!'
Инстинкты взревели, и Генни тут же рванула, прочь успев по пути подхватить застывшую в ужасе малышку.
Из пасти чудовища ударил багрово-черный луч, что начал рассекать саму ткань реальности и уничтожать все на своем пути.
Вот он мгновенно прошелся вперед и девушке с дитем на руках, едва удалось увернуться.
ВЗРЫВ!
Место, где прошел луч, рвануло, и ударная волна отшвыривает их тела в сторону и протаскивает через кривые деревья. Они в один миг вылетают за пределы леса, что начинает гореть и разрушаться от действий дракона.
Их протащило несколько десятков метров по земле, и Генриетта успела отбить себе почти все тело, но ребенка ей удалось защитить и не дать малышке пострадать. Пусть ей не хотелось спасать собственную слабость, но она ничего не могла поделать с собой. Здесь не только банальная логика играла свою роль, но и странное чувство внутри нее собой.
Инстинкт, необычный, чуждый, новый инстинкт настойчиво говорил ей — Ребенок, связь есть, ЗАЩИТИТЬ!
Она чувствовала, что должна ее защитить и ни за что не позволит никому ей навредить.
Из-за пылающей полосы пожара в черное небо взмывает дракон.
Вот снова показались рубиновые молнии, и новый луч сформировался почти мгновенно.
УДАР!
Генни закрылась руками и вокруг нее тут же вспыхивает защитная сфера, что спасла их от неминуемой смерти. Вот только мощь атаки чудовища оказалась так велика, что даже эта неведомая защита начала трескаться.
— ДА! ПАДИ! — рассмеялся Кальзарейнад, и приземлился перед ними, сотрясая землю своей чудовищной поступью. — СМЕРТНЫЕ — ЛИШЬ ЖАЛКИЕ НАСЕКОМЫЕ ПРЕД ВЕЛИЧИЕМ БОГА!
Он сделал шаг вперед и вокруг его пасти вновь показались кроваво-красные молнии.
- Вернувшись в мир через твое тело, я спалю все и наслажусь муками целой планеты! Гра-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — дико расхохотался черный дракон. — МИР — ТВОЙ БОГ СКОРО ВЕРНЕТСЯ!!!
Алый луч тут же выстреливает в них, но сейчас он в разы больше и насыщеннее тьмой, чем ранее. Безумная сила ударяет в защиту девушки и сносит ее вместе с защитной сферой, протаскивая их десятки метров над землей.
