Пролог.
Музыка играла вокруг и закручивалась приятным ветерком легкой атмосферы, что настраивала на позитивное мышление и хорошее настроение. Закрыв глаза, он слушал все это, нежился в приятной мелодии, словно под шелковым одеялом.
Звуки струн ласкали его слух и приносили необычное чувство полета, которое уносило его сознание далеко в мечты.
— Любишь же ты музыку, — прозвучал голос рядом с ним.
— Обожаю, — улыбнулся он, не открывая глаз. — Она уносит меня на волнах воображения и приносит сладкое чувство наслаждения.
— Не понимаю, — фыркнул голос. — Для меня это просто звуки.
— Может, когда-нибудь поймешь. Я бы всегда слушал музыку, если бы мог, но сам играть не умею, а вещей, играющих самостоятельно, у меня нет.
— Хех, ну если увижу такую, куплю тебе.
— Ловлю тебя на слове.
— Как скажешь...
Глава 1. Неудобное утро.
Школа...
Как же не хочется туда идти.
За все время моего пребывания тут я сильно отвык от учебы, но теперь все закончилось, и нужно возвращаться туда. Придется опять ходить на уроки, опять терпеть вокруг толпы народа, их насмешки, и вновь стать изгоем.
— Как бы ни хотелось, но придется ехать, — вздохнул я.
Да уж, всего несколько дней назад я был в заложниках у Пожирателей Смерти, мне грозила реальная опасность, а до этого меня едва не сожрал тролль, а еще до этого я целый месяц или около того где-то пропадал.
С тех пор, как я исчез и вернулся, а также частично потерял какие-то воспоминания, моя жизнь резко изменилась. Ко мне все стали весьма непривычно относиться. Если до этого все пытались от меня держаться подальше и не разговаривать, то теперь все наоборот стараются быть ближе. Что-то такое все знают, о чем старательно умалчивают.
Я больше не живу в доме у своих неприятных родственников Дурслей, меня поселили в доме крестного моей сестры.
— Кстати, а кто мой крестный? — задал я сам себе этот вопрос, но что-то знать ответ на него мне не хочется. Ведь это приведет к очень неловким моментам от тех, кто меня избегал. У меня есть крестная, и у нее есть оправдание, да и винить ее мне совсем не хочется, а вот насчет остального... — Да, я даже и не знаю, как это работает.
Никогда не интересовался семейными узами и крестинами, а уж тем более, как это заведено у магов.
Ладно, не важно.
Единственное, что я мог понять за этот месяц — во мне реально поменялось что-то и пропало, как те сны и кошмары, что мучили меня весь пятый курс. Летом, сразу после четвертого курса, у меня начались эти кошмары. Они не давали мне нормально спать, а зелье 'Сна без сновидений' мне не выдавали, сказав, что вредно часто принимать.
Короче, все это как-то связано с теми непонятными снами и странными видениями, которые прошли. Точнее, кто-то сделал так, что я больше их не вижу.
И ведь после всего этого у меня скопилось несколько странностей, которые я просто не могу объяснить.
Я стал чуть более спокойным и лучше контролирую эмоции. Пелена ярких и буйных чувств спала с меня, и я смог спокойно анализировать обстановку. Но это, скорее, не влияние чего-то необычного, а тупо нормальный сон и еда — без этого я становлюсь очень раздражительным. Ну и... Пережитое никак не отпускало меня, и нервные срывы были обычным делом.
Далее, в моменты опасности мое зрение становится просто идеальным, эмоции утихают, и я начинаю анализировать все спокойно и довольно быстро. Стало лучше получаться заклинание 'Секо', хотя другие были не на таком хорошем уровне. Ну и... 'Сектумсемпра'...
Да, Генни как-то научила меня ему. Сказала,что применять стоит только в крайнем случае опасности, и освоил я его не особо хорошо. Даже удивился, что у меня недавно все получилось с первого раза. Насколько я понял, это заклинание — изобретение Снейпа, — происходит от латинского 'Сектура Семпер', 'рассечь навечно'. Изначально он, видать, пытался просто улучшить 'Секо', добавив к нему фактор неизлечимости, но из-за возникающей у большинства волшебников ассоциации с распространенным Заклятием Щекотки, 'Риктусемпра', оно вдобавок превратилось во множество хаотичных лезвий, 'щекотящих' врага насмерть. Создание заклятий — дело такое, непредсказуемое, зависит не только от прямого значения слов, но и от подтекстов, ассоциаций и еще множества факторов... Мне в свое время хватило лишь легкого ознакомления с темой, чтобы вспомнить о волшебнике Баруффио и решить никогда с этим не связываться.
— Но в тот момент... — нахмурился я. — Я... Идеально контролировал разрезы....
Я чувствовал, что если бы захотел — руку тому толстяку бы просто разорвало с костями, но... Сдержался. Да и не хотел тратить все силы на это: ему и так хватило.
Ну, и напоследок, та 'трещина'.
Не знаю, что стало с моим патронусом. Раньше у меня только белое облачко выходило, до материализации даже близко не стояло. Но что у меня получилось, я толком понять не смог. Разгадку этого я пока отложу до приезда в школу. Там я, думаю, смогу чуть более свободно изучить это все. Может, книги какие найду.
Но если что, все же поговорю с директором. Не хочу просто сейчас его беспокоить. Сам ведь я к нему не пойду — значит, нужно будет просить Сириуса или тетю Меду, а им придется объяснять, что и как, и их возможная реакция меня немного пугает. Не хочу, чтобы все вернулось, как было...
Ладно, так можно раздумывать долго.
Повалявшись еще минут десять, я встал с кровати и, одев домашнее, спустился на кухню, чтобы начать готовить завтрак, но там все уже были занято. Тетя Меда уже проснулась и готовила на всех. Помимо нее тут сидела сонная Нимфадора и пыталась не промахнуться вилкой мимо рта.
— Доброе утро, — сказал я.
— Доброе, Гарри, — улыбнулась мне женщина. — Можешь не волноваться, сегодня готовлю я.
— Привет, мелкий, — махнула рукой девушка-метаморф, чей цвет волос за минуту сменился трижды, как и черты лица и объемы фигуры.
— Эх, значит, делать мне с утра нечего, — вздохнул я. Я надеялся, что готовка немного отвлечет меня от неприятных мыслей.
— Не переживай, думаю, этот год будет хорошим.
— Что-то я сомневаюсь, — фыркнул я.
— Присаживайся, скоро будет готово, — лишь усмехнулась она. — Нимфадора, разбуди Генни.
— А? Что? Мелкая еще не пришла? — боролась та со сном.
— Вчера допоздна засиделась, вот и просыпает, — покачала дама головой. — Я же ей говорила лечь пораньше. Так что сходи к ней.
— Мне лень, — опустила Нимфадора голову на стол. — Мелкий, разбуди ты ее.
— Я? — приподнимаю бровь. — Вряд ли она обрадуется мне при пробуждении.
— Ну, пожалуйста, — она состроила такую умоляющую мордочку, что мне даже как-то стало неуютно.
И почему женщины так легко мной манипулируют? Нужно вырабатывать иммунитет от женских чар, а то подкаблучником стану.
Поднявшись, я двинулся к комнате сестры.
Генни специально выделила мне комнату подальше от своей, чтобы поменьше нам пересекаться, чем мы оба были довольны. Наши отношения за этот месяц не особо изменились, да мы и не хотели сильно что-то менять. Мы вполне довольны текущим положением дел, и быть на некотором расстоянии друг от друга нас вполне устраивает. И лучше бы, чтобы это расстояние было как можно большим.
Дойдя до двери, я постучался.
Никакого ответа.
Постучался еще раз.
Ничего.
Дернул за ручку, дверь легко открылась. Видать, запереть забыла.
Комната моей сестрицы представляла собой некую свалку одежды, книг и всякого другого не особо важного добра, которое нужно бы убрать. Но это для нее явно слишком сложное дело. М-да, когда я вчера генеральную уборку проводил, ее место я не трогал. А зря, стоило тут вычистить все.
Сама моя родственница закуталась в несколько пушистых одеял с головой, став похожей на огромную куколку или даже берлогу. И что-то мне подсказывает, что там прячется не милая бабочка.
Подхожу к этому холму и осматриваю все. И где тут голова? С какой стороны подходить?
Да, все это дико смотрится.
Крошки на одеяле, книжки валяются в разных местах, одежда разбросана по полу, а белье так вообще висит на самом видном месте. Но бельишко сестренка носит весьма скромное. Все же те шортики, что я нашел месяц назад, были не ее.
— Генни, просыпайся, — говорю ей.
— М-м-м-м-м... — слышится оттуда.
— Тетя Мёда велела тебя разбудить. Сегодня мы едем в школу.
— У-у-у-у-у... — вошкается она и переворачивается на другой бок.
— Вставай, — толкаю этот холм и пытаюсь сдернуть одеяло, но сестра крепко держится в своем укрытии и явно покидать его не хочет. — Что ж, — начинаю я злится, — придется действовать жестко.
Выйдя из комнаты, я возвращаюсь на кухню, достаю оттуда последний кусочек пирога, что остался вчера, и под хихиканье остальных отправляюсь обратно.
Возвращаюсь в ее комнату и подхожу к кровати.
— Печально, что ты не встаешь. Значит, последний кусочек пирога с черникой придется доесть мне, — говорю ей. А затем, взяв вилку, начинаю отрезать кусочек.
Из-под одеяла вылетает рука и тут же хватает меня стальной хваткой.
— Мое... — звучит замогильный голос.
Ставлю тарелку на столик и тяну кусочек на вилке ко рту.
— МОЕ! — гремит ее голос.
Одеяло тут же взлетает в воздух, а на кровати в полный рост оказывается Генни. Ее большие зеленые глаза горят праведным огнем, лицо очень серьезное, но при таком румянце и надутых губах назвать это ничем, кроме как 'моськой', я просто не мог.
Одета она была... Мягко говоря не так, как я ожидал увидеть.
Я пижамы никогда не носил, так как мне их никто не покупал. Но вот Генни, я был уверен, всегда спит в какой-нибудь скромной пижаме, с котятами или пандами. Однако же сестра предстала предо мной в топике и мини-шортиках, которые вообще никак не согласовываются с ее обычным закрытым стилем в одежде.
Не успеваю я опомниться, как это сонное недоразумение бросается на меня и пытается отнять вилку.
— Уах! — вскрикнул я, упав на кучу тряпья, когда сестра завалилась на меня сверху.
— Отдай! — говорит она и отбирает у меня вилку. — Мое!
Съев кусочек, она, наконец-то, проснулась и только сейчас осознала, что именно сделала и в каком положении находится. А именно — она, полуголая, лежит на мне и ее лицо ну очень близко к моему.
Мы оба застыли, смотря друг другу в глаза, и перестали дышать.
Из моей головы вылетели все мысли и никак не хотели возвращаться. Всего в паре сантиметров от меня было лицо Генни. Никогда ее так близко не видел и не знал, что именно мне сейчас делать, чувствовать и вообще, как быть.
Судя по глазам, она начала осознавать, что произошло и что вообще творится.
— Вы уже дошли до такого, — послышался смех от двери.
Повернув головы, мы увидели хохочущую Нимфадору.
— Инцест — дело семейное, не буду вам мешать, — махнула она рукой и, смеясь, пошла дальше по коридору. — Пойду всем расскажу!
— А-а-а-а! Стой! — кричим мы хором и сразу же одновременно пытаемся встать, но, поднявшись, мешаем друг другу и оба падаем обратно. Неудачно сцепились и перекатились по полу и только у стены сумели отделиться и разойтись.
Быстро встаю и пытаюсь взять себя в руки. К такому я был определенно не готов.
В следующий миг Генни осознает, в чем она передо мной стоит, и реакция ее была... Не такой, как я ожидал.
— Не смотри! — визгнула она и тут же бросилась к одеялу и спряталась под ним. — Извращенец!
Я же стерпел такое оскорбление тупо потому, что в голове сейчас был такой сумбур, что я вообще не представлял, что мне делать. И деревянной походкой вышел и закрыл за собой дверь.
Добрался до кухни, где две женщины уже вовсю смеялись над произошедшей ситуацией. Даже тетя Меда явно веселилась надо мной.
Молча сажусь за стол и ем свой завтрак, особо вкуса не чувствуя.
Минут через десять приходит Генни, и волна хохота вновь накрывает кухню. Красная как рак и как я, сестра садится за стол и с такой же обидой смотрит на этих двоих.
— Отомщу, — хором сказали мы.
Затем посмотрели друг на друга.
Перед глазами опять предстал образ Генриетты в том наряде.
Так, нужно меньше думать, а то меня что-то не туда тянет.
— Я испачкала пижаму чернилами, и ее пришлось в корзину для грязного белья убрать, а Нимфа эти шорты в прошлом году подарила, — оправдывалась она. — Обычно я такое не ношу.
— Верю, — кивнул я.
— Извращенец...
— Кто бы говорил...
— Пха-ха-ха-ха-ха! — ржали эти две, а мы от стыда проваливались все глубже в пучины отчаяния...
Глава 2. Прибытие в Хогвартс.
Колеса поезда стучали, вагоны покачивало слегка из стороны в сторону в такт ритму движения и музыке в моих наушниках. Сидеть в купе и пялиться в окно было чертовски скучно, но читать что-то мне тоже не хотелось, только музыка и осталась. Но даже у моих ушей есть предел прослушивания.
Черт, ну почему нам нужно несколько часов трястись в поезде, вместо того, чтобы аппарировать или воспользоваться камином? Да, в замке защита, но в Хогсмид-то можно переместиться без проблем. Да что там, я на том адском автобусе быстрее бы доехал, пусть это и был тот еще психованный аттракцион! А тут едем вроде быстро, но тащимся так медленно, что быстрее помирать можно.
Читать скучно, музыка уже не помогает, да и просто утомился уже тут сидеть.
Можно было бы пройтись по вагонам, но мне тупо не к кому идти.
Компания моей дражайшей сестрицы мне решительно неприятна, а тут каждый ученик смотрит на меня как на прокажённого. Ну, отчасти сам виноват, не стоило так радикально действовать на четвертом курсе, но тогда я отстаивал свои убеждения, а потому не жалею. Жалею лишь, что убеждения оказались ошибкой.
Вот я и сижу тут один и от скуки готов лезть на стену.
Другие ходят туда-сюда, но ко мне, к счастью, не лезут.
Дверь ко мне неожиданно открылась.
Ну вот, только сказал.
— О, Бесполезный Эванс, — прозвучал голос от двери. — А я думал — ты сдох.
— Привет, Драко, — покачал я, головой поворачиваясь к Малфою. — Прости что выжил, я не специально.
— Все остришь, — фыркнул блондин.
Передо мной стоял довольно высокий парень, весьма широкоплечий и с вечной надменной ухмылкой на лице. Красавчик Малфой, Серебряный Принц Слизерина и другие эпитеты, которые он, скорее всего, сам о себе придумал.
Похоже, дементоры до него в Лютом не добрались, но упоминать об этом я лучше не буду.
Поднимаюсь, и стою перед ним.
А мы, оказывается, одного роста.
Я как-то не обращал на это внимание раньше. Хотя, я постоянно сутулился и ходил с опущенной головой.
— А ты как-то изменился, — задумался он. — По крайней мере, выглядишь чуть менее убого, чем обычно.
— Перестал есть мухоморы, — пожал я плечами. — Как я слышал, это ты заметил, что меня нет.
— Ага, — усмехнулся он. — Ты же обычно сидишь с краю вашего гриффиндорского столика, а тут нет.
— Спасибо, Драко, очень мило с твоей стороны так волноваться за меня.
— Че?! — возмутился он. — Да плевать мне на тебя!
— Это очень трогательно, Драко, но прости, я не могу быть с тобой. Я не из этих. Но я верю, ты еще найдешь свою любовь.
