Феникс - 2. Пламя разгорается

Впервые за долгое время Кэр чувствовал себя тем самым дураком, который расплескал все пиво. Он же знал, что надо проверить подъездные пути. Помнил об этом. Почему же тогда забыл?

Эрсати почесал щеку, ощутил под пальцами влагу. Так и есть, расчесал до крови. Вот она проблема — проклятый зуд отвлекал на себя все внимание, переключал мысли. Никогда еще он с таким нетерпением не ждал линьки. Разве что самую первую. Но тогда было совсем другое дело. Он становился мужчиной и мог выбрать себе первую самку. Радость от осознания этого затмевала неприятные ощущения, усмиряла раздражительность. Кэр попытался вспомнить имя той самки.

'Селента СалКаАлани'.

Имя четко отпечаталось в памяти, а вот лицо подернулось дымкой, слилось с множеством других, последовавших за ней. Ему оказалось мало ее одной. Рассказы сверстников будоражили воображение, тешили тщеславие. Там, в большом мире, человеческие женщины сами будут падать в его объятия, платить за то, чтобы он обратил на них внимание.

Рассказы не обманули, полностью оправдав ожидания. И что он имеет теперь? Сводящий с ума зуд, полусумасшедших спутников, призрачную цель и непонятные, абсолютно не свойственные ему чувства к слепой полукровке. Неплохой набор, если ко всему вышеперечисленному добавить косые взгляды и шепот за спиной.

'Занесло же в эту чертову общину!' — Кэр сжал кулаки.

Хотел пожить спокойно. Еда есть, женщины под боком. Все это сдобрено легким чувством опасности и приключений.

Пожил...

Гракх продолжал что-то бурчать, но уже себе под нос. Тягач медленно катился по дороге. Вскоре в поросшем лесом валу показалась довольно широкая брешь.

— Ну-ка, ну-ка... — произнес Гракх. — Чтоб я сдох!

На земле отчетливо отпечатались следы шин. Колея, немногим уже, чем оставлял тягач, петляя, убегала за вал.

Гракх сбавил газ, машина почти остановилась.

— Похоже, они не такие уж и дикари, как расписывал умник! — крикнул в отсек зарккан. — След свежий... кажется... Мы точно готовы к знакомству?!

— По-моему это обычные крестьяне, — сказала шивера. — Умник прав! — она выделила первое слово. — Они не опасны для нас. Такие милые простачки...

— Я против! — послышался голос Кэра.

— Ты же сам говорил, что можно дорогу узнать, — непонимающе уставилась на него шивера.

— Говорил... Теперь думаю иначе. Направление мы выдерживаем, этого достаточно! Любопытство наказуемо. Это мы уже знаем.

— Рурк? — спросила Марна.

— Зачем они нам?!

Йарика фыркнула, отвернулась к окну.

— Значит, так и сделаем. Гракх!

Двигатель тягача взвыл, однако почти сразу вновь стих.

— Кажется, нас заметили... — сказал Гракх, указывая в окно.

От начала колеи бежал мужчина и отчаянно размахивал руками.

* * *

— Бог вам в помощь, добрые люди! — мужчина поклонился, затем развел руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.

Его одежда лишь с большой натяжкой могла называться таковой. Скорее, это было грубое рубище, под которым виднелись плотные холщевые штаны. Обуви мужчина не носил вовсе.

Несмотря на откровенную бедность, ткань выглядела чистой и аккуратно заштопанной.

На вид мужчине можно дать лет пятьдесят: аккуратная окладистая борода, длинные, хорошо расчесанные волосы, пронзительные глаз. Одно брошенного на него взгляда, достаточно чтобы сказать: он не глупец.

— Здравствуйте, — немного помедлив, ответила Марна.

Вместе с Кларком она стояла возле кабины. Памятуя рассказ Кэра, женщина не стала отправлять на переговоры кого-то из нелюдей. Она понятия не имела, пересекли ли они границы Земли Обетованной, но излишне рисковать не собиралась.

— Меня зовут Марна. Это — Кларк. Мы мирные путешественники. Не могли бы вы сказать, где мы сейчас находимся?

— Я Михаил, — чуть склонил голову мужчина в рубище. — Вы находитесь в преддверии благословенных земель.

— А ты, что ли, привратник? — скривился Кларк, за что тут же получит чувствительный тычок от Марны под ребра.

— Прошу простите его. Он не хотел вас обидеть. Мы с дороги. Немного устали.

— Если подуешь на искру, она разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст твоих, — со скорбным лицом произнес назвавшийся Михаилом. — Я не в обиде, сестра.

На лице Кларка отразилось непонимание, но более он ничего не сказал.

— А не могли бы вы рассказать нам об этих землях? Можно ли нам проехать по ним?

— С радостью отвечу на все твои вопросы, сестра. Только негоже держать гостей на пороге. Я живу не один. Здесь, недалеко, за лесом, деревня. Милости прошу посетить нашу скромную обитель.

Марна покосилась на Кларка. Тот стоял с невозмутимым видом.

— Можно нам посоветоваться? — спросила женщина.

— Конечно, — улыбнулся Михаил.

* * *

— Можно нам посоветоваться?! — нарочито громко произнес Кларк, с недовольством поглядывая в окно.

Тягач неторопливо ехал за шагающим впереди мужчиной.

Никакого воодушевления его предложение не вызвало, однако и бурных протестов тоже. Только Кларк во всеуслышание объявил, что это очередная ловушка. Подобную возможность никто и не отрицал. Но, с другой стороны, — соваться в чужую страну, не зная ее законов и устоев, казалось неблагоразумным.

В итоге решили деревню посетить, но на ночь остаться в машине.

Дорога к скромной обители оказалась недолгой. Вскоре деревья разошлись, открыв нетерпеливым взорам путешественников то самое поселение, за которым совсем недавно наблюдали Кэр и Йарика.

Михаил замахал руками.

— Кэр, как называется чувство, когда понимаешь, что когда-то уже был в подобной ситуации?! — крикнул из кабины Гракх.

— Голову лечи! — бросил эрсати.

* * *

Тягач оставили у ворот, отогнав его немного в сторону, чтобы не закрывать проезд. Кто тут мог еще появиться — было неясно.

Кларк с винтовкой в руках занял место на мачте. Марна, Абель и Свельса выбрались из отсека. Охрана на вышках оружия не подняла.

— Добро пожаловать в нашу обитель, — указывая на раскрывающиеся ворота, сказал Михаил. — Паства на работах, но вас встретит сам преподобный.

В глазах Свельсы загорелся азартный огонь, она потянула Марну за рукав. Но та лишь дернула рукой.

— Скажите, а преподобный всех гостей встречает лично?

— И встречает, и провожает, — кивнул Михаил.— Возможно, вам будет сложно понять. Мы верим, что любое богоугодное дело следует начинать с благословения. Тогда и работа спорится, и дорога становится легче.

— И правда помогает? — спросила Свельса.

— Знаешь, дитя, когда-то была такая поговорка: 'На бога надейся, а сам не плошай'. Совершенно верная поговорка. Не стоит перекладывать свои заботы на Божьи плечи. Но, неся его помощь и защиту в сердце, истинно верующий человек всегда найдет силы, никогда не отчается и не собьется с пути.

— Скажите, а как вы относитесь к... нелюдям? — спросила Марна. — Мы слышали, в Земле Обетованной их не очень жалуют. Не хотелось бы вам создавать неудобств.

— Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы. И какою верою мерите, такою и вам будут мерить. Мы рады всем приходящим. Верим, что истинная вера и человеколюбие найдут отклик в каждом сердце. И не важно, в чьей груди оно бьется.

— Очень приятно это слышать, — Марна улыбнулась.

Свельса снова потянула ее за рукав.

— Простите, у нас есть особенно нетерпеливые, — Марна чувствовала себя очень неловко. — Хотят поближе осмотреть вашу деревню. Это возможно?

— Разумеется, я сам все покажу. А к вам выйдет настоятель нашего храма — преподобный Антоний.

— Я думала — вы здесь главный... ну, по духовным вопросам.

— Что вы, — Михаил снисходительно улыбнулся. — Я всего лишь смиренный ученик, встречающий проезжающих путников и помогающий вести службу.

— А много здесь путников проезжает?

— Бывают, — снова та же улыбка. — Но об этом вам лучше расскажет сам преподобный.

* * *

Йарика со скучающим выражением лица плелась за почти неумолкающими женщинами. Они наперебой сыпали вопросами, завороженно внимали каждому слову Михаила. А тот размеренно, словно учитель, рассказывал о жизненном укладе деревни, истории ее жителей, целях и прочей, с точки зрения шиверы, ерунде.

Подумать только — эти клуши всерьез думают, что где-то здесь может начинаться какая-то новая земля. Обетованная земля! Шивера скривилась. Она бы с удовольствием оставила безмозглых куриц в этой дыре. Интересно, как они закудахчут через недельку, когда снимут свои пусть изношенные, но теплые одежды и нарядятся в мешковину?

— Скажите, а у вас лучше, чем в Фениксе? — спросила одна из женщин.

Шивера не помнила, как ее звали. С острым лицом, тонкими губами и бегающими глазами — она производила впечатление сплетницы.

— Да, знаете, мы ищем этот город. Говорят, в нем до сих пор работают ученые, — поддержала другая. Эту звали Кассилия. Весьма приятная, даже с точки зрения Йарики. Разве что глуповата. Но чего ожидать от человека? А, тем более, женщины!

— Феникс? — переспросил Михаил. — Вы ничего не путаете?

Женщины переглянулись.

— Не путаем, — сказала Свельса. — Вот она, — девушка кивнула на шиверу, — сопровождала их группу до Генка. Это на севере. Ой, там так страшно. А они не испугались...

— Продолжим ознакомление с деревней, — Йарика еле заметным тычком под ребра заставила Свельсу замолчать.

Если глупость этой девки еще как-то можно объяснить ее молодостью, да и то относительной, то чем объяснить фанатичные взгляды остальных женщин? Шивера не знала. Основываясь только на слухах и услышанной от Михаила ахинее, они построили до небес идущие планы. Йарика только усмехалась, поражаясь людской наивности и глупости. А вот 'длинные языки' женщин ей совсем не нравились.

Здешний уклад показался ей до невозможности скучным. Работа и молитвы, молитвы и работа. Свихнуться можно! Чего ожидать от людей, которые все свободное время либо вкалывают до потери пульса, либо стоят на коленях, бубня бессмысленные тексты? Оттого и походят на болезных да убогих.

От Йарики не могло укрыться, какие взгляды бросают местные жители в ее сторону. В них было столько неприязни, столько непонимания, словно их грязь месил настоящий огнедышащий демон. Не могли же они никогда раньше не видеть шивер. Или могли? Тогда странная реакция понятна.

Особенно глазеющим Йарика отвечала самой обаятельной своей улыбкой.

Изнутри деревня не выглядела столь запущенной, как показалось с обрыва. Несомненно, поселение старое. Самолет производил впечатление старого металлолома, словно упал еще до войны. Он глубоко врос в землю, и, если бы не старания трудолюбивых послушников, или как они там назывались, металл давно бы прогнил и превратился в труху. Вся поверхность фюзеляжа была тщательно промазана каким-то желтоватым составом. Никаких следов ржавчины. На фоне покосившихся домишек он казался настоящей цитаделью — незыблемой и отстраненной.

Сама деревня не вызвала у шиверы никаких эмоций. Ей показалось, что все это хозяйство долгое время простояло пустым и лишь недавно вновь обрело жильцов. А вот поля преподнесли сюрприз. К ним Михаил вывел их в последнюю очередь, да и то по просьбе Свельсы, которая воочию захотела взглянуть на аграрные достижения деревни.

Достижения повергли в шок...

— А это что такое? — до того весело галдящие девицы замолчали. Их лица вмиг побелели, глаза чуть не вылезали из орбит.

— Это? — Михаил виновато улыбнулся. — Искупление. Прошу прощения, совсем забыл о них. Неподготовленным чадам не след лицезреть кару Господню.

— Ха, как мило! — шивера змеей скользнула из-за женских спин. Вся ее тоска улетучилась.

У самого поля на дереве висели два гроба. Сколоченные из плохо обработанных досок, они были обмотаны толстой веревкой, которая терялась где-то в ветвях.

— Какой интересный урожай! — шивера подошла к одному гробу. — Перезрел даже...

Доски в средней части гроба надтреснули, а одна подалась вперед, словно выдавленная изнутри. Йарика заглянула в небольшую щель.

— Точно... перезрел...

Сквозь щель виднелась коричневатая, покрытая темными потеками кожа.

— Оригинальный способ захоронения, — Йарика пристально посмотрела на Михаила. Тот легко выдержал взгляд. — А почему мне кажется, что покойник очень хотел выбраться?

— Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадут в искушение и сеть, и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в пагубу, — нараспев произнес Михаил.

— Вы поняли, что он сказал? — шивера обернулась к женщинам.

— Это воры? — одними губами спросила Свельса.

— Ибо корень всех зол есть сребролюбие! — закончил мужчина. — Греховники во множестве утаивали зерно, с чем были пойманы. Нам надлежит жить здесь и трудиться, руководствуясь единственной целью: очистить души свои от греховных помыслов. Только так — переродившись в строгости и лишениях, мы можем надеяться на Царствие Божие здесь, на земле.

— Ой, как мне это все не нравится... — протянула Йарика.

— Я надеюсь, вы останетесь до завтра, — сказал Михаил. — На утро назначено отрешение двух заблудших овец от стада. Вы сами все увидите и поймете: в этом нет жестокости. Ибо сказано: удаляйся от неправды и не умерщвляй невинного и правого, ибо Я не оправдаю беззаконника.

— Можно вас попросить об одном одолжении? — Йарика прищурилась.

— Конечно, дитя.

— Хотя... нет, ничего. Мне кажется, завтрашний день пойдет на пользу некоторым нашим сестрам! — последнее слово шивера выделила.

* * *

Преподобный Антоний обладал глубоким, низким голосом. Одетый немногим лучше остальных жителей деревни, он производил впечатление человека, который находится выше всей окружающей его грязи. Строгая осанка, гордый профиль, глубокие морщины не портили его, даже не добавляли возраста. Вкупе с холодными серыми глазами, они служили признаком серьезных намерений и проницательности. Эдакий столп, внушающий уверенность всем, кто выбрал одну с ним дорогу.

— Приветствую вас, путники, — пробасил преподобный. — Милости прошу в мою келью. Туда вскоре принесут снедь.

— О еде не беспокойтесь, — сказала Марна. — Нам бы поговорить.

Женщина не решилась бросать тягач на произвол судьбы. Радушный прием не смог усыпить бдительность. Она кивнула Абелю. Тот скрылся в жилом отсеке. Почти сразу оттуда появились Кэр и Гракх. Эрсати выглядел так, словно ненавидел весь белый свет. Марна понимала его состояние, но идти на переговоры без специалиста не видела смысла. Оставалось надеяться, что в своей раздражительности Кэр не ляпнет чего лишнего.

Несмотря на то что и эрсати и зарккан имели при себе оружие, никто из местных не обратил на это никакого внимания. Часовые на вышках проводили гостей равнодушными взглядами, встреченные на улицах деревни жители и вовсе опускали глаза, стараясь поскорее пройти мимо незнакомцев.

Как и говорил Кэр, роль храма действительно выполнял самолет. Вернее сказать — одна из его половинок. Стены, освобожденные от всего лишнего, покрывали еще свежие росписи. Художник явно был мастером своего дела, несмотря на то что поверхность стен имела множество выступов, провалов и неровностей. Не надо быть экспертом, чтобы понять: ремонт или реставрация шли полным ходом, и до их окончания времени пройдет немало.