Зверь лютый. Книга 25. Обмасонивание

Но где-то есть душа одна -

Она до гроба помнить будет!

Средь лицемерных наших дел

И всякой пошлости и прозы

Одни я в мир подсмотрел

Святые, искренние слёзы -

То слёзы бедных матерей!

Им не забыть своих детей,

Погибших на кровавой ниве,

Как не поднять плакучей иве

Своих поникнувших ветвей...".

Жена твоя — утешится. Пойдёт замуж. За на тебя похожего. Только другого рода-племени. Это у вас, к примеру, с мокшей родниться нельзя, табу. А мне ваши... традиции-запреты — пофиг. Дети твои — ко мне в приюты или приёмышами в чужие семьи. И настанет у тебя новая жизнь. Какая? — А на какую у тебя сил да ума хватит. Твоих личных. Не кудати или карта.

Ещё одна тема. Про "свободу воли".

— А наших куда? Тута трое черниговских попалися. Говорят — из охраны каравана. С караван-баши поругались — нанялись к местным.

— Пришлых — отделить. Вообще — всех не эрзя. Дорогой — бить не сильно. Во Всеволжске сдать Ноготку. Для расспросов Драгуна. По завершению — наёмникам отрубить головы.

Салман смотрит настороженно, Ольбег испуганно. Не понимают.

У меня во Всеволжске наёмников нет. Был момент, с людьми Сигурда... но — разошлись. А вот разные героические байки, как какие-нибудь "славные воины" пошли какому-нибудь государю служить, подвигов насовершали и, увенчанные громкой славой и богатой добычей, вернулись в родные селения — все отроки слышат.

— Тать, шиш, разбойник... режут людей за ради прибыли. Хабара, полона, скотины... И наёмник — тако же. Оружный, по предварительному сговору, в составе преступной группы... Тот же шиш. Матёрый, закоренелый, особо опасный. Взят с бою. Он своей волей убивать пошёл. За хабар. Что с таким делать?

Любовь за деньги — проституция. Убийство за деньги — наёмничество. Первое — древнейшая профессия хомнутых сапиенсом, куда ж без этого? Второе... "Бордель исполчившийся"? — не надо.

Чуть другая тема: неместные мирные. Мокша, буртасы, кипчаки, булгары...

В родовом обществе человек, изгнанный из рода — "изверг". Такие могут сохранить в душе "любовь к родине", но не "любовь к сородичам". Это — взаимно. Эмигрантов можно использовать как "источник информации", но не как "канал влияния" на их родной этнос. Несколько булгар в Сарове для эмира — преступники. Он же запретил вести торг с племенами! Так что — расспросить и в "россыпь". С учётом их индивидуальной специфики. Я с соседями не воюю, эмигрантов-диверсантов делать — без надобности. Хотя, конечно, могут найтись отдельные... "жемчужины".

Основная забота остаётся здесь:

— Лето начинается, Самород. Самое время пройтись по зимницам, по лесным твердыням эрзя. Они пока пустые. Мятежники туда прятаться и побегут. Летом эти места вычистить легче.

— Само собой, Воевода, сделаю. Другое дело есть. Твои по Алатырю прошлись. Но тама и иные злыдни имеются. Как я их прижму — побегут к Сурчату.

Ну вот. Началось. "Экстенсивный путь развития".

Три года назад я уселся на Стрелке. И, честно говоря, мне ничего вокруг не было нужно.

Я понимаю — многим такой подход странен. Им бы все видимые деньги, ресурсы, мощности... заграбастать.

Прикол в том, что я умею "делать деньги из воздуха". Точнее — из себя.

"Деньги — всегда возле заводской трубы" — мудрость совейского олигарха.

Понимаю. Не моё.

Естественно, что и в "мире вляпа" я следую прежним своим привычкам, стилю мышления. А не сов.олигархическим.

Пичай, ныне покойный, готовил народ к наезду. На меня любимого. Пришлось притормаживать борзого. Летально. Но взваливать на себя ответственность за приведение их к "пристойно", расходы с этим связанные... У меня других забот нет?!

Я довёл племя до состояния относительной безопасности и полезности (для меня) и свалил всё на Вечкензу с Самородом. Они — своё дерьмо разгребают, я — своё. И у нас дружественные культурные взаимоотношения.

Теперь ситуация изменилась — Вечкензу убили. Оставлять эрзя на Саморода нельзя. Он сначала перебьёт половину жителей. Потом превратит выживших в своих подданных.

Своих. Не моих.

Дальше — конфликт интересов. Который, в рамках нынешних стереотипов, будет решаться вооружённым путём. Мне это надо?

Вывод: превратить население здешних мест в часть однородной общности — "стрелочников". Для чего здешние земли брать под своё прямое управление. Не сразу. Сначала Самород сделает, "по велению своей души", самую "грязную работу" — вырежет мятежников, сгонит с земли "нейтралов".

"Кто не с нами — тот против нас". "Против" — здесь не останется.

Принимая "под себя" эту территорию, я принимаю её проблемы. В частности — соседей.

Эрзя занимают довольно обширную территорию. Мы работали больше с западной частью, с бассейном Теши. Но они живут и на водоразделе между Тешей, Мокшей и Сурой. И дальше до Суры. Тамошние кудо меньше участвовали в восстании. Поскольку их вообще меньше затрагивали. Теперь их придётся приводить к "нормальному" виду.

К югу от здешних мест — мокша. Мы с ними дела ведём. Теперь они — прямые соседи, придётся вести... интенсивнее. На востоке за Сурой — черемисы. Тоже... общаемся. Кавырля — уже поданный, "свой". Остальные... Теперь будем... аналогично.

Здесь как-то понятно. Есть контакты, понимание возможностей, потребностей, предпочтений. А вот на верхней Суре клубок проблем. Теперь — тоже "соседи". И мне с ними разбираться. Тратя на них своё время и ресурсы. А не на личное самосовершенствование. Типа изучения латыни или фарси.

То место я знаю. Были разговоры, людей посылал посмотреть. Ближники моего интереса не поняли, предполагали какие-то хитромудрые стратегические замыслы. Даже предостерегать пытались. Зря. Оно мне не надо было, просто любопытно.

* * *

"Золотарёвское городище". В южной части большой петли, которую делает Сура, прежде чем повернуть на север к Волге, напротив устья Узы, в четырёх верстах от брода, стоит многострадальная крепостица. Втрое меньше только что сожжённого нами Сарова — 14 га. Ещё одно место, где население несколько раз уничтожалось полностью, на века оставалось лишь пепелище.

Сначала здесь жили, видимо, тиссагеты Геродота. В VI-V вв. до н.э. вытеснены скифами с Подонья. Часть их перешла на Оку, другая — в Саратовское Поволжье, откуда их позже выгнали сарматы. Древнейший слой поселения — III-IV в., лепная "рогожная" керамика городецкой культуры.

Потом пришли древнемордовские племена. Которые как-то странно с городецкими не смешивались. Хотя жили на одной территории. Поселение погибло. Полтысячи лет — пустое место. Мордва — "рогожников" съела в ноль, в VIII-X вв. заново заселила эту площадку между оврагами.

Затем пришли буртасы — выбили здешнюю мокшу. Мокша побежала лесами на юго-запад. Поселение снова погибло, место столетие стояло пустое.

"Выбили" — не по своей воле. В VII-VIII вв. через территорию буртасов двигались на север булгары, занявшие их северные земли. Понятно, что такие "прохожие" буртасам не нравились. В те времена они выставляли до 10 тыс. всадников. "Выставляли" — именно против булгар. Отношения между двумя народами были крайне враждебными. После Аламуша к давней межплеменной вражде добавилось отвращение правоверных к язычникам.

Заволжские земли буртасы потеряли, выжившие перебрались на Правобережье.

Падение каганата и возвышение Булгара с его исламизацией, привело буртасов в конце X в. к зависимости от Руси. Потом пришли половцы. И племя в XI в. побежало дальше на северо-запад, в верховья Суры.

Потом будет "Батыево нашествие". Буртасы снова побегут. В бассейн Мокши и Цны. Отчего осталась, например, река Буртас в притоках Мокши.

В 1380 г. (в РИ) буртасы будут входить в состав войск Мамая на Куликовом поле.

В русских документах XVI-XVII вв. они — пришлое население в Мордовском и Мещёрском краях.

Буртасы "пошли поленьями в топку этногенеза" здешних народов. По научному: "оказали существенное этно-культурное влияние". Например, к мишарям вплоть до XVIII в. параллельно употреблялся этноним буртасы.

Это — будущее. Пока народ вполне жив. Хотя и не вполне счастлив — данники эмирата. "Неверные" (язычники-тенгриане), "немые" (угро-финны), "дикие" (своих городов не имеют), враждебные (с 7 по 17 в., когда уже русские поставят здесь крепости Засечной черты, их поселения будут выжигаться тюркскими соседями).

Поданные трижды враждебного им государства. "Степные неудачники". Проиграв противостояние с соседями, в последнее столетие — с половцами, выдавливаются из Степи в леса верховий здешних рек. Утрачивают навыки кочевников, приобретают умения бортников и лесных охотников. Летом ещё живут в юртах, на зиму перебираются в деревянные дома-полуземлянки.

Вроде бы, переход от кочевания к оседлости — признак прогресса, процветания народа? — Не здесь. Здесь — форма деградации. Сжимание ареала, снижение численности. Утрата свободы, самостоятельности. Постоянное изъятие "прибавочного продукта" более успешными соседями.

Ибн-Русте, Бакри и Марвази отмечают, что "главное их богатство составляет мед", Гардизи добавляет: "Плодов в этой стране нет, вино у них делается из меда".

Походы Мономаха и его сыновей показали степняком "ху из ху". Шарукана загнали за Кавказ. Буртасы, наряду с эрзя и мари, стали русскими данниками. Ныне Русь ослабела — перешли под Булгарию.

Занимаются скотоводством, земледелием, охотой и бортничеством. Торгуют мехами. Единого правителя нет — старейшины.

"Оружием буртасов служат два кинжала, секира, у них нет панциря и кольчуги; лошадью у них владеет не каждый, а только тот, кто обладает многим достатком; их одежда — архалук и халат; у них — головной убор, а чалму завязывают вокруг него".

Напомню: в здешних краях ни скотоводством, ни пашенным земледелием — без лошади заниматься невозможно.

В X в. арабские путешественники восхищались "благоустроенной степью" во владениях буртасов между землями хазар и булгар, по которой торговые караваны шли вверх вдоль Волги 15 дней.

Теперь буртасов там нет. Выбили. По оружию хорошо видно — не степняки. Эмират бы и вовсе их задавил по старому "долгу крови", но... Есть ведь и другой торговый путь, не вдоль Волги, а поперёк. Путь от Булгара до Куябе (Киева).

"От Булгара до границы Руси — 10 остановок, от Булгара до Куябе — 20...".

Саров и Арзамас (Пичай-городок) связаны с локальными путями в Оку. Эмирату это не очень интересно. А через верховья Суры идёт тот дальний, сухопутный, Киевский путь. Проход сквозь "Чёрный лес" и далее в обход с юга верховых лесов, из которых и текут реки.

Путь утрачивает своё значение. Сперва — пришли половцы и резали всех проходящих. Теперь они несколько угомонились, но сам Киев, при деградации "пути из варяг в греки", вызванной возникновением Иерусалимского королевства, становится менее привлекательным.

Столетиями эмиры пытались обустроить этот путь, ставили караванные стоянки, крепости. Без мира с местными — охрана пути не удержит. Пришлось договариваться. Скрипя зубами.

Кроме давно взаимно проливаемой крови, кроме отвращения к язычникам вообще, кроме обычной для правителей жадности, мусульманских владык бесили, а арабских путешественников — весьма удивляли, и отдельные обычаи этого народа. Например, у буртасов девушка, ощутив себя достаточно взрослой, выходит из под власти отца, сама выбирает себе мужа.

Такое для любого правоверного — разврат и мерзость.

— Да вырезать их всех! Во имя аллаха!

— Далековато. Опять же, безопасность караванов...

В экспорте эмирата немалую часть составляют рабы. Естественно — из язычников. Особенно выделяется статья "мальчики буртасов". Они крупнее удмуртских или марийских. Их хорошо покупают в Халифате. В гулямы или в евнухи.

Так, чисто к слову: смертность при кастрации мальчиков-рабов доходит в этих местах-временах-культурах до 90%. Соответственно, цена воина на порядок ниже цены евнуха.

Коллеги, вы мечтаете о том, чтобы вас ценили аборигены? — Простейший способ — попасть в 10% выживших после операции.

Булгары построили в землях буртасов несколько крепостей. "Золотарёвское городище", которое тут называют Сурчат — самая западная крепость эмирата. Восточнее, при слиянии рек Юловки и Белого Ключа (Кичкенейки), в дне пути, другая мощная булгарская крепость — Юлов.

Тоже погибнет во время "Батыева нашествия". Столетиями — пустое место. В 1670-е годы здесь построят острог. В 1678 г. при нём, в Юловской слободе — церковь Димитрия Солунского. Вскоре, уже в последний раз, всё будет снова разрушено во время набега степняков на Пензенский край.

* * *

Клубок. В Сурчате и Юлове живут вали (господа) — начальники, поставленные эмиром. Муллы и кади. Чиновники эмирата. Гарнизоны. Булгарские купцы и ремесленники. Мусульмане. Тюркоязычные.

Есть эрзя и мокша. Шаманисты со своими пантеонами, обычаями и взаимной неприязнью. Угро-финны.

Основная масса населения вокруг — буртасы. Скотоводы, земледельцы, охотники. Тоже язычники, но — тенгриане. Угро-язычные.

Буртасы — не любят всех. Мокшу они отсюда выбивали, эрзя — набродь, булгары — исконные враги и "кровососы на теле трудового народа".

Все против всех. У каждой группы есть основания для неприязни к любым из соседей. Вера, родовая память, конкуренция за ресурсы... "Разделяй и властвуй", где и разделять-то уже не надо. Хрупкий баланс, поддерживаемый исключительно саблями булгарской стражи.

Теперь это баланс... расползается.

Есть давнее: "путь на Куябе" приносит всё меньше доходов. И в казну, и местным жителям. Горожанам, крестьянам, охотникам, бортникам...

Есть недавнее: Бряхимовский разгром. Эмир обиделся на лесовиков и запретил вести торг с "трусливыми изменниками". Буртасы в их число не попали — они честно сложили головы на Бряхимовском полчище. Во славу блистательнейшего и победительнейшего. Но часть транзита... пропала.

"Главное их богатство мёд". Прохожих стало меньше — "богатство" подешевело.

Эмир решил перенести столицу в Биляр. На восток. Соответственно, западные окраины эмирата получают меньше ресурсов, войск, внимания благороднейшего. А налоги требуют... жёстче.

И тут мы, с разгромом мятежников-эрзя.

Самород прав: уцелевшие из "закоренелых" побегут туда. Больше некуда.

Напомню: в здешних эпохах человек не может жить вне своего народа. Чужака убьют или похолопят.

Два исключения: или идти большой толпой — армией, караваном. Чтобы было кому "сдачи дать". Или — вот в такой город, где есть уже община единоверцев и единоязыкцев. И в этом случае твоё место "у порога на коврике". Но не у параши же!

Здесь всё, кроме пространства, очень... мелкоразмерное. Город в 14 га — три-четыре сотни дворов. Пара-тройка сотен беженцев-эрзя сломают баланс в Сурчате.

Похоже на появление палестинцев в Ливане в 20 в. Система, построенная на равновесии суннитов, шиитов и христиан, просто не могла интегрировать массу пришлых.

Здесь — хуже. Здесь "политические права" непрерывно "доказываются топором". И нет "гуманитарной помощи мирового сообщества наций". Наций, кстати, тоже ещё нет.