Зверь лютый. Книга 25. Обмасонивание

— Ноготок. Пора завязывать.

— Погодь. Тама вона... Парочка — третьего... А, бить начали.

Ноготок командует, служители откатывают на место стеновые панели. Отсечённые от зрелища и света стаи воют, рычат, вопят. И начинают успокаиваться. В коридоре гасят лишние светильники, приступают к уборке разного... выделенного. А я топаю к девушке, которая была "спусковым курком"... "центром кристаллизации"... всего этого... цунами страстей.

Полчаса в эпицентре... негативных эмоций. Я ожидал обморока, истерики. Нет. Только очень замучена.

* * *

"Так это из-за "ванны"! — только сейчас понял курсант Пиркс...

Меня послали сюда только потому, что доктор гарантировал, что я не сойду с ума".

Интересно, сколько моих коллег — попадавцев и попадевцев — не уписылись бы в подобной ситуации? Без гарантии удачного завершения. Без понимания целей и продолжительности происходящего. В непрерывном ожидании крушения решёток. С единственной слабой надеждой. На злобного, лысого, чужого, непонятного мужика.

* * *

— Я говорил — тебе уже нечего бояться. Твой страх — ослабляет тебя. Ты зря дёргалась.

Видит, слышит. Говорить...? Очень плотно сжатые губы. Не разлепить. Знакомо. Так бывает, когда долгое время запрещаешь себе разговаривать. Про это — я уже...

Отвязываю от потолочной балке и, на вытянутой руке, чтобы не замарать кафтан, веду её к выходу.

— Здравствуй, Цыба. Вот тебе... служанка. Звать... Ростя. Помыть-побрить. Двух часов хватит? Спать — не давать. Принимай.

Глава 549

Цыба — ещё одна моя забота. Болезненная.

"Мы в ответе за тех, кого приручаем".

Ещё одна жертва подросткового секса. Только — крестьянского и родственного. Двоюродные братики постарались "залезаючи". Примерно как у Нифонта сказано. В голодный год продали её в Пердуновку.

Она попала мне в руки, как-то ожила, отъелась, осмелела. До такой степени, что выпросилась в караван, который привёз мою хоругвь после Бряхимовского боя. Смелость оказалась вознаграждена — раненый боярин Лазарь, которого она выхаживала, "воспылал любовью" и предложил мой холопке и наложнице пойти за него замуж.

Такое на "Святой Руси" — редкость даже более редкая, чем брак Кучковны с Боголюбским.

Кирик вопрошает у Нифонта:

"Сказал ему: а вот владыка, некоторые заводят явных наложниц, и рожают детей, и живут, как со своей женой, а другие тайно со многими рабынями — что из этого лучше? Не добро — сказал он — ни то, ни другое".

Владыко Новогородский осторожно формулирует: "не добро". Без определения "грех" и наказания "епитимья".

Многие в "Святой Руси" живут в блуде, иные — с целыми гаремами. Но наложниц под венец не водят. А вот Лазарь не такой, Лазарю нужно "всё по правде".

Страстей разных было...! Как и положено в таком возрасте.

"Кто смолоду не перебесится — тот к старости с ума сойдёт" — русское народное наблюдение.

Мезальянса я не допустил: Лазарь был мне нужен в качестве посла в Боголюбово. А с такой женой... заклюют. Но соблаговолил и дозволил. Поехать вместе и жить в любви, согласии и грехе. В смысле — невенчанными.

Цыба проявила недюжинную изобретательность: удручённая нищетой своего мужчины и постоянными наездами туземцев, устроила аферу с ленточками из своей юбки в качестве пропуска для транзита товаров.

Очень хорошо получилось: Лазарь — долги выплатил, я — Клязьменский караван грохнул, Боголюбский — в своих ворах малость разобрался. Но девушку пришлось спешно забирать во Всеволжск — в Боголюбово не уберегли бы.

Чуток времени прошло — её мил дружок жениться собрался. Не на холопке-смердячке, что есть, безусловно глупость и всея "Святой Руси" поношение, а на ровне — дочке Суздальского окольничего. Князь Андрей, Лазарь, матушка его... все "за". Одна Цыба... всё понимает, но...

Зимой, перед моим вояжем в Луки, упросила меня отвезти её в Боголюбово. Напоследок посмотреть на "мил дружка".

Ага. Сама посмотрела и себя показала.

У Лазаря вновь "снесло крышу" от конфликта между "правильно" и "хорошо". Между "боярская честь", "венчальный обряд" и желанной женщиной. А Цыбе... "однова живём", "ныне — как в последний раз".

Серия скандалов. "Пикантных". С привлечением родственников невесты, туземных пастырей и, что особенно скверно — матери Лазаря боярыни Рады.

"Мальчишник" с участием Цыбы вылился в событие... о котором ещё неделю судачили кумушки, непрерывно краснея.

Наконец — венчание, свадебный пир, брачная постель и... фиаско. Лазарь — не смог. Поскольку Цыба все силы из него высосала.

"Высосала" — не аллегория, а конкретный эпизод скрытного применения "русского поцелуя" в жёсткой форме в ходе завершающей фазы свадебного пира. Как она так умудрилась...? Как я говорил, очень сообразительная, изобретательная и... искушённая женщина.

"Муж должен выходить из дома с полным желудком и пустыми яйцами" — многонародная народная мудрость.

Тут — и не муж, и не из дома, но...

Невеста — "вся рыдает на Верху". "Он мною брезгует! У него на меня... Не встаёт! У-у-у...!".

Нормальная реакция благородной святорусской боярышни. Которая, конечно, не пробовала, ни-ни... Да вы что?! Как же можно?! Но описания слышала "с тех пор как себя помню". Дети видят и слышат много больше, чем думают взрослые. А уж служанки... если бы они своими языками шубы выколачивали — моль на Руси вовсе перевелась бы.

* * *

По древним славянским языческим обычаям новобрачная должна после такого утопиться. У нас, слава богу, уже христианство — не обязательно. Но неспособность супруга исполнить свой долг — однозначно воспринимается как порченность невесты.

Московский князь Семён Гордый как-то (в 14 в. в РИ) женился на смоленской княжне. Всё хорошо — и юна, и красива, и приданое, и союз с её папашкой, но... не смог. Говорят: редкая форма аллергии. На запах конкретной женщины. Свежей могилой, де, пованивает. Отправил назад к отцу. Скандал был...!

* * *

Молодая — плачет, родня её выражает... неодобрение. Лазарю.

Рада укоризны сыну от посторонних не выносит. "Убью паскудника. Но — сама". Крики, ругань...

— А где хрен этот?! В смысле — супруг свежесделанный.

— Дык... он же жь... у ентой в чулане...

Свара получилась знатная. Там бы её и убили. Забили бы до смерти. Но Цыба нацепила "холопскую гривну". С моим клеймом — "лист рябиновый". Как её бить начали — сдёрнула платок и, показывая на шею свою, возопила:

— Убивают! Имение "Зверя Лютого" рушат!

Тут Резан и другие там... малость охолонули. Вспомнили — кому они служат. И как хозяин взыскивает за недосмотр в части сохранности мат.ценностей.

Её отправили с обозом во Всеволжск. Лазарь плакал у саней, Рады скрипела зубами на крыльце, молодая жена заливалась слезами в светёлке. Одна Цыба молчала. Наплакалась уже в дороге, втихомолку.

За время дороги в её голове сформировалась нетипичная для средневековой русской бабы позиция: "они все — сволочи".

Они:

А) вятшие

Б) мужчины.

Меня, почему-то, она не относила ни к первому, ни ко второму множеству. Обидно? — Нет. Как-то... пофиг. Я и так-то... нелюдь.

* * *

"Нетипичная", потому что феминисток здесь нет. Гендерное разделение труда, разные социальные роли, исключают возникновение прямой конкуренции между мужчинами и женщинами. Традиции, в которых все выросли и почитают за "хорошо", "справедливо", исключают "обманутые ожидания".

Не ответила быстренько мужу на вопрос — получила по уху. Что и описано у Некрасова применительно уже к 19 в. Так за дело же! Так и должно быть!

Вообще, в обществе "припавшем к истокам" и "скреплённом скрепами", при доминировании общепринятых традиций — хоть каких, массовый негатив — классовый, национальный или гендерный — не возникает. Ни у тех — кто бьёт, ни у тех — кого бьют. "Так спокон веку заведено".

* * *

Вернувшись в город в растрёпанных чувствах и озлобленном настроении, Цыба грубо заблудила. Но жила-то она на моём подворье. Гапа... высказалась. Насчёт борделя на вверенных территориях. Чётко сформулировав: где Цыбу ждут с такими замашками. Та — устрашилась. И нашла выход — перебралась к "сказочникам" Хотена.

Возить женщин по "Святой Руси" — опасно. А вот работать с ними по месту — необходимо. В том числе, и в горизонтальном положении.

Простой тык-тык — конечно, могут... А вот отход-подход, притопы-прихлопы, учтивые речи и уместные движения...

Да не только у того места, про которое вы подумали!

Цыба имела опыта поболее большинства приходящих селяночек. Знала о некоторых, привносимых мною в традиционный святорусский процесс... разнообразиях. Обладала способностью учиться. И — учить. При всей её весьма сдержанной манере поведения и несколько "потустороннем" виде.

Вокруг неё быстро сформировалась небольшая группа "добровольных наглядных пособий" для курса "науки страсти нежной". С выподвывертами. И растущим, по запросам пользователей, репертуаром. Отнюдь не исключительно постельным. Любимый номер Цыбы состоял в том, чтобы одеть молодого неука в боярское платье и поиздеваться над ним. Что уже... крайняя непристойность.

Её "академия амурных дел" (название — моё, ни академий, ни амуров на "Святой Руси" нет) пользовалось популярностью. Как у мужской, так и у женской части населения. Молодкам же тоже интересно — как правильно себя вести. Чтобы не сбежал к более... продвинутой.

Хотен её то ругал, за помехи в творческом процессе, то умильно щурился на солнышко, лепеча:

— Да не... пущай... оно ж... жизня-то того...

Стаи хомнутых сапиенсов ведут себя однообразно: "баба с выбором — мужики с кровью". Цыбу надо или гнобить, или наоборот — поднимать, давая ей серьёзное дело.

Вот и посмотрим.

На дворе ночь. Часа три. Хорошо бы поспать. Это у меня уже... пятая ночь без сна. Придётся потерпеть — накопилось куча бумаг, которые ждать не могут.

Через два часа, в очередной раз окатившись холодной водой и тщательно промыв уши — вновь в подземелье.

За годы блуждания по "Святой Руси" у меня собралась коллекция... способов обработки психик. Бедолаг, попавших мне в руки.

В первой жизни такого опыта не было — опасно да и не нужно. Там все люди. Здесь... я один такой. "Нелюдь". Так что... применяем. Наработки.

Подземная часовня подготовлена. Нет, не под "чёрную мессу". Но... декорирована. В чёрно-красной гамме. Суровый тёмный лик Спаса. В окладе с кровавыми рубинами. Свечи чёрного воска. Угольный порошок — очень способствует. Багровые полотнища по стенам. Овал чёрной ткани входом во мрак в восточной стене. Прямоугольник чёрного атласа на алтаре. Как раскрытая бездонная могила.

Меняю костюмчик. Полноценный Ноо из традиционного японского театра — не потяну. Должны быть музыка, танец, драма. Но некоторые характерные черты: условность декораций, маски, костюм без бытовой конкретности... Пробуем.

Цыба ввела девушку в плаще с капюшоном. Несколько театрально сорвала с неё одежду... Ах-ах...

Фигня. Наши потуги оценены не были.

Никакая. Только ресницы изредка дёргаются, судорожно пытаясь открыть глаза. Зрачки не фокусируются, закатываются. Помыта, обрита. Голая голова на голом теле. На тощей шейке. Так она выглядит моложе. Ещё моложе. Дальше — грудной младенец.

— Ложись.

Пытается забраться на алтарь. Промахивается рукой и бьётся лицом в атлас. Даже не плачет — слишком устала. Только чуть скулит на выдохе.

Пока Цыба отчитывалась шёпотом, Ростислава улеглась. И засопела.

Факеншит! Я так старался! Декорации строил, сценарий продумывал, костюмчик вот... А она улеглась и посапывает. Во, ещё и всхрапывать начала!

Прогресс всего человечества! Моя голова и Всеволжск в целом! А ей пофиг — девушка устала.

Цыбу отпустил, а самому пришлось ждать. По счастью, фаза глубокого сна у хомнутых сапиенсом не длится долго. Когда под тонкими веками пошло движение глазных яблок — "включил акустику", погнал псалмы.

Я так когда-то с боярыней Аннушкой в Смоленске работал.

Аннушка — умница, родила Потане двоих детей, третьего носит. Нормальная добронравная хозяйка. Дом свой держит крепко, пока её мужа непрерывно носит по сёлам и весям моей земли. Ещё успевает и в делах моих помогать — хорошая портниха, многие мои костюмные нововведения с её лёгкой руки начинались.

Без преувеличения — достойна монумента во весь рост. Первая женщина в мире(!), которая начала реализовывать три вида карманов — накладные, врезные и потайные. На полтыщи лет раньше всего человечества! С моей подачи, конечно, но... Остальные, даже услышав мои пожелания и объяснения не могли переступить через себя.

"Так — не делают! Это ж все знают!".

Хоть и не сразу, а получилось и с Ростиславой. Тут ведь надо не "погрузить в гипнотический сон", а перевести из обычного сна в транс. При таком уровне нервного истощения перципиента... возможно.

* * *

В художественных описаниях сеансов гипноза часто используются образы из видеоряда. Типа: "Я нырнул в мрачные глубины её подсознания" или — "навстречу ринулись стаи мерзких стервятников его детских страхов". Всевозможные "грозовые тучи подростковых комплексов" и "пылающие пожары неудовлетворённых страстей".

В реале всё менее выразительно. Моторика — отсутствует. Если пациент начал шевелить пальцами без команды или мотать головой — это не признак его/её страстей, а показатель низкой квалификации индуктора. Мимика — два-три выражений лица. Смазанных и затянутых, запаздывающих по времени. Интонация, модуляции громкости — на минимуме. Пожалуй, больше говорят задержки в ответах. Даже дыхание и сердцебиение можно стабилизировать. Если вы этим озаботились. Единственное, что относительно самостоятельно — глазные яблоки под веками.

Вопрос-ответ. Чисто вербальное общение. Вроде мейла или чата без смайликов. Наукообразную фразу не построишь: ёмкость оперативной памяти у хомнутых... пока до конца дослушают — начало забыли.

Главное — эквивалентность словарного запаса и понимания. Почему иностранец-хирург — нормально, а иностранец-гипнотизёр — нет? Потому что понятия, вкладываемые индуктором и перципиентом в конкретные звуки должны совпадать.

Утверждение: "я — ворона" должно быть понято не как стремление летать и каркать, а как оценка собственной ошибки. Хотя в других культурах... возможны варианты. Про "кукушку трупа" — я уже...

Второе заблуждение — "вот тут она всё и сказала". Она сказала то, что, по её мнению, составляет ответ на ваш вопрос. Типа:

— Изменяли ли вы мужу?

— Нет. Двенадцать раз — разве это измена?

Вспомните искреннее изумление и возмущение Элен Безуховой:

— Да при таком муже и не завести любовника?!

Впрочем — тайны меня не интересовали. Кроме одной. Какая она? Сама. Что думает, чувствует, ценит...

* * *

— Ты помнишь себя маленькой?

— Да.

— Самое-самое первое воспоминание?

— Весна. Солнце. Тепло. Трава. Зелёная. В ней — голубой цветок. Я бегу по траве, наклоняюсь к цветку. Оттуда вдруг вылезает шмель. Большой. Чёрный. Жужжит. Басом. Кружит перед лицом. Садится на плечо. Ползёт. К шее. Страшно. Вдруг тень сзади слева. Большая. Сразу — прохладно. Шмель пожужжал и улетел. Я смотрю на своего спасителя. Против солнца — не видно лица. Просто — мужчина. Большой. Сильный. Добрый. Спас меня. От шмеля.