Тяжелые то были времена, очень тяжелые. Образовавшееся государство оказалось в плотном кольце жаждущих наживы стервятников, не желающих помнить об их общем кровнике.
Как же мало потребовалось, чтобы ввергнуть могущественную страну в пучину гражданской войны. И сколь много усилий пришлось приложить, дабы вернуть хотя бы тень былой силы.
Увы, но одного лишь легендарного ордена, перешедшего под руку наследников Оммэра, оказалось недостаточно, и тем пришлось на собственном опыте познавать такую нелегкую науку как политика. Стравливались враги и принимались союзы, посылались дары одним и ультиматумы другим. Шаг за шагом ученики великого мага возрождали дело его жизни. Не все у них шло гладко, многое сейчас Элемар сделал бы по-другому, но главного они добились — когда на Империю обратили внимание все без исключения "царьки", объединив против нее свои силы, то для них было уже поздно. Но впереди была еще долгая агония, не закончившаяся и по сей день.
Правитель восставшего из руин государства увеличивал его территорию не спеша, подчистую выжигая всю крамолу на вновь присоединенных землях. Бунты дворян подавлялись с особой жестокость, показывая всю бесперспективность сопротивления новой власти. И лишь только после того, как последний мятежник был вздернут, он шел дальше, и его армия, получившая крепкие тылы, громила нового врага.
Однако отлаженный механизм работал до тех пор, пока на пути не встал Кират. Именно он, являясь последним из утраченного, вот уже на протяжении двух десятков лет оставался главной головной болью Элемара и его генералов. Отчего-то отточенная тактика внезапно дала сбой, а единственный враг, не обладающий особой силой, оказался самым достойным.
Без сомнения, еще пара-тройка десятилетий и сдался бы и он, но вот времени-то как раз и не было. То, чего они страшились и к чему готовились долгие столетия, все же произошло — западная часть континента вновь всколыхнулась Тьмой, а значит, час пробил.
— К сожалению, порадовать действительно нечем, — приступил к своему докладу Ломир. — С чего начать?
— Давай по порядку, — произнес его собеседник, усаживаясь за свой рабочий стол, и жестом предложил помощнику последовать его примеру. Тот, отвесив дурашливый поклон, сел напротив.
Эта его отличительная черта — постоянно поступать несерьезно, занимаясь весьма серьезным — вызывала очень сильное неудовольствие императора, но поделать тот ничего не мог. И ведь первый советник понимает, какая участь постигнет весь род человеческий в случаи их неудачи, не может не понимать, но все же продолжает вести себя как базарный шут. Чем-то сложившаяся ситуация его забавляет. Узнать бы чем.
— Генерал Озан вновь увяз в киратских лесах. Сообщает о потерях и требует подкрепления... — лениво, словно очередной прогноз погоды от Гильдии Воздуха, зачитал Ломир.
— И большие потери? — уточнил Элемар.
— Как обычно. — Равнодушно пожал плечами помощник.
Этот обмен короткими фразами создавал странное впечатление. Со стороны казалось, что разговор ведется так, будто собеседники нарочно о чем-то умалчивают, не касаясь какой-то одной известной, но непроизносимой вслух темы.
— Знаешь, мне начинает казаться, что со всей этой бесконечной войной мы упустили нечто важное, нечто очень важное, — словно бы рассуждая вслух, произнес правитель.
— И что же это? — Заинтересовался первый советник.
— Если бы я знал, если бы знал... — задумчиво сказал император, постукивая пальцами по столу. На какое-то время в его покоях воцарилась тишина, которую никто не смел нарушить. — Ладно, бог со всем этим. Важно другое — с Киратом пора заканчивать, мы и так возимся с ним слишком долго.
— Есть какие-то новые предложения?
— Да, есть одно. Предлагаю отправить на восток армию Эргила и... мою личную гвардию.
Вот это заставило Ломира сбросить свое показное равнодушие. И было непонятно, что сыграло в этом большую роль. С одной стороны названный генерал только-только подавил восстание на юго-востоке страны, и уводить оттуда войска, означало вызвать новые волнения, а с другой, закаленные в боях воины могли стать последним камнем, благодаря которому хребет обороны врага будет сломан. Однако один вопрос оставался, и помощник озвучил его:
— Но зачем трогать гвардию, ведь если что случиться, то мы не сможем быстро перекинуть армию вглубь страны. У заговорщиков будет шанс.
— Шанс на что? Убить меня и захватить власть? — Правитель позволил себе ироничную усмешку. — Но я и так уже мертв. Умер пять с половиной столетий назад, кажется. Или как там написано в современной истории?
— Все верно, Элемар "погиб" в тридцать девятом году по новому летоисчислению. Но дело вовсе не в этом, ведь для остальной Империи убийство марионетки будет означать гибель подлинного императора. Рисковать всем в такой-то момент и для таких-то ничтожных целей? Не слишком ли это самонадеянно?
— Марионетки? — полностью проигнорировав вопрос собеседника, произнес тот, кому он был адресован. — Зарис Третий — не марионетка, если ты еще не понял. Все, что он делает, он делает вполне осознано.
— Тем не менее, эта задумка весьма опасна для наших планов. Вот я и пытаюсь понять, что же заставляет тебя верить в безусловный успех? — в свою очередь, пропустив эту поправку мимо ушей, уточнил Ломир.
— Да нет тут никакого риска. — Элемар досадливо поморщился — он как-то не ожидал, что придется объяснять столь очевидные вещи даже первому советнику. — Вся опасность — всего лишь фикция, удачная приманка для неочевидных противников, которые предпочитают действовать из-за спин наших врагов. Или ты хочешь сказать, что уже не помнишь, кто принес нам первую победу?
— Орден Тенет? — удивленно спросил тот и, получив кивок, потрясенно произнес: — Лихо. Все наши силы оттянуты на восток и запад, центр пустует. Маги — не воины, и при всем их кажущемся могуществе не смогут составить конкуренции опытным бойцам, да и большинство боевиков находятся там же, где и солдаты. В столице остались лишь ученые и небольшие отряды стражи. Альир можно брать голыми руками. А прервав "династию" императоров, легко перехватить и управление государством, главное успеть быстрее других желающих. Перед таким соблазном трудно устоять. Так ведь?
— Да, верно. Остается надеяться, что если у нас и остались соперники, то они будут думать схожим образом.
Но первый советник, казалось, и не слышал этих слов.
— Однако и бунтарям, изрядно ослабленным противостоянием с регулярными частями нашей армии, не откуда взять много воинов. А значит, будет скрытое проникновение и один единственный внезапный удар. — Ломир с некоторым восхищением посмотрел на сидящего напротив него человека, словно увидел того впервые. — Многие думают, что от былого Ордену Тенет осталось только название, но я-то знаю, откуда ведет набор твоя гвардия.
— Это будут последние приготовления, — в тон своему помощнику сказал Элемар. — Боюсь, мы и так опоздали с этой небольшой аферой.
— Вот только вопрос с Киратом так просто не решить. Даже если наши войска и пройдут по территории этой страны огнем и мечом, это ничего не изменит, и к новой войне придется приступать с оглядкой на восток.
Слова были излишними. Император и так уже был осведомлен об особенностях своего соперника, и главная из них заключалась в полной чужеродности. И если все предыдущие враги говорили на одном с ними языке, имели схожую систему управления и религию, а вся задача по захвату новых территорий сводилась к уничтожению правящей верхушки и всей ее родни, то Кират отличался во всем.
Шесть веков назад земля у восточного побережья еще старой единой страны являлась глухой окраиной. Оммэр всегда находил более важные дела, чем развитие этого края. Войны с хронами или дальние морские экспедиции, например. После же известных событий, ставших точкой отсчета новой эпохи, они остались сами по себе. Никто не стремился нападать на них или же торговать с ними, и зародившееся государство с самых первых секунд своего появления на свет оказалось в глубокой изоляции.
Огромную в том роль сыграла география этого края: непроходимые болота, в которых еще встречается истребленная в Империи нечисть, суровые леса, населенные непугаными хищниками, малочисленность пригодной для земледелия и спокойного проживания земли — вот лишь самые значимые его характеристики. Какой король захочет лить кровь своих солдат, если это не принесет ему никаких выгод, зато может поспособствовать свержению в случае весьма вероятной неудачи? Особенно, когда кругом, куда ни глянь, полно вполне себе состоятельных противников?
Все это привело к тому, что, спустя столетия, там появился свой собственный язык, своя культура, свои Боги и демоны и, главное, своя система управления страной. Странная и, казалось бы, нежизнеспособная, она на деле оказалась гораздо более устойчивой, чем любая другая, и если раньше Элемару приходилось воевать только с армиями врага, то теперь он бросил вызов пусть и небольшому, но народу. Народу, привыкшему выживать в трудных условиях и биться до последнего, не полагаясь ни на чью помощь, кроме своей собственной.
Взять хотя бы Оммэр. Император здесь обладает абсолютной, ничем не ограниченной властью и имеет в своем подчинении многочисленных министров, помогающих ему в нелегком деле управления огромным государством. Так было на бумаге, и пусть на самом деле все не настолько просто и очевидно, сейчас это не суть важно. Главное то, что в Кирате было подлинное народовластие в самом худшем своем исполнении. Страна управлялась четырьмя Кругами, иначе говоря, советами: Кругом воевод, Кругом капитанов, Кругом мастеров и Кругом землепашцев. И, что самое скверное, над всем этим стояли жрецы нового Бога. И вся эта структура, несмотря на кажущуюся хрупкость и нестабильность, пользовалась поддержкой среди простого люда. Более того, она как-то неожиданно оказалась предметом зависти среди некоторых слоев населения и его империи.
Конечно, Кират, как и всякое государство можно захватить, но для того, чтобы подчинить его, вытеснить привычное, заменив его забывшимся старым, могут понадобиться десятилетия, или даже века. И Элемар все это прекрасно понимал.
— Ничего. Разобьем основные силы, повесим самых видных военачальников, зашлем миссионеров, а в столице посадим марионеточного управленца из местных. Там же расквартируем несколько тысяч солдат и пару десятков средней руки магов.
— Угу. И под нашим руководством останется один единственный город, остальное — сплошной хаос освободительной войны, — насмешливо хмыкнул Ломир.
— Ну и что тебе не нравится? В качестве временного варианта вполне сгодится. Главное, что пока на троне будет сидеть наш ставленник, основным врагом для сопротивления будет именно он, а не Империя Оммэр. Только и нужно, что подобрать верную кандидатуру, которая не просто будет изображать мишень для своих соотечественников, но и действовать в нужном нам ключе.
— Знаешь, а ты, оказывается, поднаторел во всех этих интригах. — Грустно улыбнулся первый советник. — Совсем как Учитель стал.
Упоминание Наставника, давным-давно ушедшего за Грань, заставило собеседников надолго замолчать. Ведь вся эта суета вокруг небольшой полудикой страны — всего лишь мелочь, каждодневная обязанность, не идущая ни в какое сравнение с предстоящей войной. В предыдущий раз она чуть не стала концом для всех, живущих в этом мире. А что будет теперь? Смогут ли они превзойти легендарного мага там, где он считался непревзойденным? Получиться ли у них, если и не сохранить свои собственные жизни, то хотя бы оставит потомкам спокойный тихий мир? Ответы сможет дать лишь время.
— Ладно, будем считать, что с этим разобрались, — массируя виски, произнес император. — Текст приказов занесешь мне чуть позже, с гвардией я поговорю сам. У тебя еще что-нибудь есть?
— Есть.
Произнеся это, помощник достал кипу исписанных мелким убористым почерком бумаг и передал их Элемару, предоставляя тому возможность понять все самому.
— И что это значит? — хмуро спросил он, пробежав взглядом по ровным строчкам.
— Почему-то предполагал, что ты догадаешься сам, — удивленно начал Ломир, но собеседник не дал ему продолжить, задав в лоб новый вопрос:
— Эльзар понял, да?
Первый советник мысленно выругался, помянув Тьму и обитающих в ней сущностей недобрым словом. Надо же какой странный выверт сознания, если Элемар, переживший столь многое и многих, никак не может забыть свое самое "главное" поражение.
Когда-то неимоверно давно Оммэр сознательно внес в обучение дух состязания и борьбы, выявляя лучших своих учеников. И главная битва за право быть первым велась именно между этими двумя. Тогда будущий император проиграл, и это навсегда оставило след в его душе.
— Предполагаю, он об этом еще не догадывается, во всяком случае, я не сообщал, — как можно спокойнее сказал Ломир, на что Элемар горько рассмеялся:
— Да, а я почему-то думаю, что в таком-то деле этот проныра знает гораздо больше, изучая нас по нашим действиям, как экспериментатор изучает подопытное животное... — Правитель поднялся со стула и вновь подошел к окну. — Тьма!!! Иногда мне кажется, что он согласился на мою кандидатуру в императоры только ради того, чтобы отдалить от Искусства.
— Ты все еще считаешь его своим врагом? — В наступившем затишье этот вопрос прозвучал, как гром среди ясного неба.
Помощник не получил ответа от повернувшегося к нему спиной собеседника, но этого и не требовалось. Сейчас он говорил, а не разговаривал.
— Злишься за то, что он оказался лучше, что стал правой рукой Учителя, что с ним тот советовался в первую очередь и что именно он принял последний вздох Оммэра? — Первый советник сделал паузу — разговор и ему давался с трудом. — Все мы по-своему завидовали Эльзару, но ты, ты до сих пор продолжаешь полагать его своим первейшим противником. Почему?
Император молчал. Но, когда Ломир уже было открыл рот для новых вопрос, произнес с напором:
— Может быть потому, что он всегда остается одиночкой, и даже сейчас, когда над только-только поднявшим голову государством вновь навис дымящийся клинок Мрака, каждый из нас сам по себе. А может и из-за того, что я просто устал жить, постоянно оглядываясь в его сторону — чтобы я не делал, чтобы не планировал, всегда приходится вносить неизвестную под именем Эльзар.
Помощник неожиданно улыбнулся и сказал, словно бы в пустоту:
— Знаешь, может тебе это ни о чем и не говорит, но не так давно твой соперник сам стал наставником.
— Получается, что и в этом мире нет ничего постоянного.
Однако их общая шутка вместо радости вызвала лишь новый приступ горечи. Их уже нет, никого нет. Ушли вслед за Оммэром и верные ему и его стране семь последователей. Элемар помнил каждого из них, но ни с кем так и не сошелся, даже то, зачем Ломир присоединился к нему, до сих пор оставалось непонятным. Но все равно ради их памяти и памяти Учителя он закончит начатое, кто бы не вздумал встать на его пути!!
Император снова сел на стул и, еще раз пробежавшись взглядом по исписанной бумаге, спросил уже иным тоном:
