Вообще же, как вскоре понял Оэр, вся эта демонстрация была затеяна, чтобы в свою очередь показать возможности сопровождающих его бойцов. Он ведь как-никак назначен им командиром, а что за командир, не знающий способностей своих подчиненных?
Вот он и наблюдал, попутно усваивая обрывки некоторых знаний. Хотя особой ценности в том не было и быть не могло — чтобы научиться чему-нибудь по-настоящему стоящему помимо воли и желания нужно время и обычно очень много.
Путь Ста Шагов — еще одна техника Ордена Тенет, которой он стал свидетелем и которую и не пытался повторить. Движения Милены оказались слишком быстрыми даже для его ускоренного восприятия. Человек исчез, осталась лишь неумолимая смертоносная молния, разрывающая пространство вокруг себя мелькающими кинжалами. И отчего-то бывший стражник отчетливо понял, что если бы в предыдущих схватках она пользовалась именно ей, то бои бы заканчивались ну просто очень быстро.
Единственное, что было видно достаточно хорошо, так это ее шаги. Каждый из них словно бы придавал девушке дополнительных сил, и, начав с вполне вменяемой скорости, она закончила в образе расплывшегося перед глазами силуэта. И, кажется, это был всего лишь семнадцатый.
Остановилась она также внезапно, будто бы вывалившись в реальность. И, судя по всему, демонстрация далась ей нелегко. Конечно же, та пыталась не показывать виду, но усталость все же проглядывала сквозь ее тяжелое дыхание и бросающуюся в глаза неловкость. Последнее выглядело так, словно воспитанница Ордена забыла, как правильно ходить, с большим трудом воспроизводя привычные остальным людям движения.
После того, как Милена пришла в себя, а случилось это по меркам обычного мира довольно скоро, представление было объявлено оконченным. Однако у Нуцега возникло немало вопросов. Возможно впервые с момента, когда он узнал о своей роли в намечающейся разведывательной миссии, к нему заглянула робкая надежда на успех. До этого ее место занимали абсолютно противоположные чувства.
— Что это было? — коротко спросил он, умудрившись передать в короткой фразе весь свой интерес. — Что за невероятная скорость? Против кого она вообще предназначена?
— Это то, вокруг чего возник Орден Тенет, — непонятно ответила девушка, кинув мимолетный взгляд на давешнюю воронку. — Остановившийся на пятом шаге способен одолеть хорошо подготовленного воина, на седьмом — его же, но получившего реальный боевой опыт, двенадцатый — это предел возможностей обычных людей и учеников Института...
— А семнадцатый — твой? — уточнил маг.
— Нет, — легко опровергла его догадку воспитанница Ордена. — На данный момент это твой предел.
Бывший патрульный с удивлением посмотрел на восстановившего дыхание бойца, поняв, что оценивал не только он, но еще и его, и, качнув головой, честно признался:
— После тринадцатого я перестал различать твои движения, а контроль над ними потерял еще на одиннадцатом, так что ты меня переоцениваешь.
На что получил ответ:
— Человек становится абсолютно беспомощным лишь тогда, когда не может увидеть врага и хотя бы примерно предугадать, куда придется удар. Восемнадцатый шаг ты не заметил, значит, он стал выше тебя и твоего восприятия.
В беседе возникла пауза, в ходе которой Милена окончательно повернулась в сторону пострадавшей от Укуса части арены, продолжая что-то там высматривать, а Оэр делал выводы из полученной от нее информации. Выходит не так уж он и плох, как сам о себе думает. А то как-то после той встречи с вороном, стали приходить разные не слишком приятные мысли.
Их размышления прервал легкий снежок, тихо опускающийся на землю кружащимся хороводом. Вернее даже не совсем он сам, а отразившиеся в сотнях и тысячах внезапно возникнувших снежинках лучи клонящейся к закату Аглаи — день, и без того укороченный вступающей в свои права зимой, на севере и вовсе играл роль мимолетного гостя.
— Пора уходить, — констатировала девушка, а молодой чародей, согласившись с ней, озвучил внезапно пришедший вопрос:
— Погоди, для кого же тогда остальные восемьдесят шагов, если в первые два десятка уложатся почти все обитатели Заара?
— Ну есть же еще магистры и мастера, а еще те, кто стал выше любых званий и регалий, — пояснила она, накинув свой легковесный плащ на плечи, глядя на который даже ему становилось холодно. Такой хорош в теплый летний ливень, но никак не в снегопад.
Весь обратный путь до Иссерна он провел в раздумьях. Не похоже, что Милена его обманывала, но поверить в то, что кто-либо вообще может задеть мастера, не говоря уж о том, чтобы убить, было сложно.
Десять лет обучения в Институте — это мелочь по сравнению с теми плюсами, которые оно дарует. Вечная жизнь, неподвластность времени, устойчивость к большей части болезней, не говоря уже про родство с силами, недоступными обычным смертным — все это лишь малая часть айсберга. Вот только дальше становится гораздо сложнее. Чтобы стать чем-то большим, чем еще один средненький чародей, нужно рвать жилы, натыкаться на стены и запреты, преодолевать запоры непонимания, учиться другому мышлению и, наступив на горло гордости выпускника лучшей магической школы, медленно приближаться к собственному могуществу и полной независимости, принести которую может лишь сила.
День за днем, седмица за седмицей, год за годом... Чтобы целиком и полностью овладеть даром, может не хватить и столетия непрерывного обучения, но приз стоит усилий.
Только так рождаются Мастера.
Но, несмотря на все труды, далеко не каждый на это способен. Большинству из тех, кто не свернул с этого пути, убоявшись его тернистости и поджидающих сложностей, звание магистра становится вечным приговором, оспорить который еще никому не удалось. Лишь немногим открывается дверь к невиданному, понять которое можно только единственным способом — стать одним из тех, кто ступил за порог.
"Убить мастера" — Нуцег усмехнулся собственной мысли.
Чтобы это сделать, нужно быть кем-то, уступающим Богу всего пару ступеней, а значит, если такие и существуют, то их нет в этой троице. Наверное. Во всяком случае, Милена, несмотря на все свои умения, не выглядит способной на это, что же касается двух ее коллег, то сейчас все, что тот о них знал, — это их имена. Того, что подошел к нему первым, звали Льерд, а тот, который за все это время не перекинулся с ним и словом, именовался Тваленсом. Однако вряд ли они так сильно ее превосходят.
Ученик Эр Эльзара с удовольствием втянул по морозному свежий воздух, остановив эти измышления, и про себя отметил, что темнеет тут довольно быстро.
К тому времени, когда они миновали ворота города и добрались до "Удачи Солдата", уже проявились первые звезды, что в обрамлении лениво падающих снежинок смотрелись весьма таинственно, а на улицах зажглись фонари, отгоняющие от себя приближающуюся тьму.
Быстро пролетевший ужин не оставил по себе никаких воспоминаний, зато ночь весьма отличилась.
Во-первых, ему приснился очередной кошмар, заставивший его проснуться в мокрой от холодного пота кровати, а заодно полностью лишив на несколько долгих секунд ориентации в пространстве. А во-вторых, отбив всякое желание спать, тот породил свое собственное.
Магу вдруг захотелось подышать свежим воздухом, да не просто открыв окно, а чтобы под бесконечной чернотой полуночного неба. Однако он, посчитав, что спускаться сначала на первый этаж, а затем еще и будить только что уснувшего хозяина с просьбой открыть ему дверь, будет слишком долго, решил попросту подняться на крышу, благо что путь туда ничто не преграждало.
Быстро накинув одежду и коротким усилием прогнав жалкие остатки сонливости, бывший патрульный приступил к исполнению своей внезапной прихоти. И каково же было его удивление, когда, поднявшись наверх, он заметил там уже знакомую фигуру в плаще.
— Не думал, что бойцы Ордена Тенет интересуются астрономией, — сказал чародей, который, последовав примеру девушки, подошел на самый край крыши и, оперевшись на невысокую оградку согнутыми в локтях руками, посмотрел на такую далекую Агнию. При этом его мысли крутились вокруг того, что видимо не так уж редко постояльцы ветерана неизвестных войн посещают сие место, раз уж тот не поленился озаботиться их безопасностью, установив такой удобный, хотя и весьма скромный парапет. На ближайших зданиях, например, ничего подобного не наблюдалось.
— А они и не интересуются, — ответила та, когда Оэр уже перестал ждать какой-либо реакции на свои слова, переведя свой взор с соседних крыш высоко вверх.
— Тогда что ты здесь делаешь? — продолжал допытываться он, разглядывая знакомые созвездия. Оказалось, что отсюда они выглядят немного иначе, чем из Эльрода. Правда, не настолько сильно, чтобы нельзя было, если что, сориентироваться.
— Ничего, просто сегодня особенная ночь, — медленно произнесла Милена, а юноша, неосторожно посмотревший в поисках ответа ей в глаза, поспешил перевести взор обратно, зябло передернув плечами — в ее взгляде не было ничего, кроме навеки застывшего льда. На то короткое мгновение, что длилось это соприкосновение, ему даже почудилось, что он оказался в центре самого холодного снежного бурана, какой только может быть в этом мире. Эта же стужа поселилась и в голосе, лишив его всяких эмоций и обычного человеческого тепла.
Что это? Черта ее характера, или реакция сознания на совершенные убийства, факт которых был этим самым сознанием отвергнут?
Ему доводилось слышать о смерти и о том, как она влияет на тех, кто остался в живых. Сначала наставник, а затем и напарники... да что там слышать, в последнее время эта дама ходит в опасной близости от него самого. Но одно дело чувствовать ее заинтересованный взгляд у себя на затылке, и совсем другое стать ее посыльным. Нет, ему еще не приходилось убивать, но обрекать людей на смерть, да сколько угодно. Хотя какие это люди — сброд, которому плевать на закон и чужие жизни, живущий только для того, чтобы воровать, грабить, насиловать и убивать. От людей там только оболочка, а внутри взбесившееся зверье, подлежащее полному и безжалостному истреблению.
На ум пришли не такие уж давнишние события в безымянной деревеньке. Вот кого он тогда хотел отправить к праотцам, так это главу Клана Ворона. Да еще как хотел, он даже к Высшей Магии обратился с одной лишь этой мыслью. И ничуть о том не жалеет. Но ведь не получилось. Выкормыш Тьмы оказался сильнее.
Так что о том, что может чувствовать человек, убивший другого человека, чародей мог только догадываться.
Например, братья Тимолы, не особо любившие вспоминать о годах своей службы в армии, как-то разоткровенничались на подобную тему и сообщили, что большинство новичков, переживших первое серьезное сражение и соответственно первый легший на их совесть труп ведут себя схожим образом — пытаются забыться и свыкнуться с мыслью о том, что стали убийцами. Однако встречаются и те, которые остаются спокойными или, наоборот, в их глазах загорается огонь настоящего маньяка, но бывают и такие, которые просто замыкаются в себе, пряча чувства за стеной равнодушия и безразличия.
Почему он решил, что Милена относится к последнему типу? И почему она должна вообще что-то испытывать, когда ей остался всего лишь шаг до бессердечного гвардейца, укладывающего врагов Империи целыми сотнями?
Да просто Нуцег это чувствовал. Это ощущение зародилось в тот самый момент, когда он атаковал ее Укусом, когда почувствовал ее напряжение и легкие ростки страха, возникшие в ее душе в тот миг, когда скорлупа защиты поддалась его усилиям. Именно в душе, потому что тело было отучено от всех слабостей воспитателями Ордена Тенет.
Потому она так долго рассматривала воронку от удара, пытаясь осознать произошедшие изменения, и из-за этого юноша понял про нее одну очень странную вещь — она не такая, как остальные двое, хоть и пытается показать обратное.
В них было некое понимание того, что они делают и для чего это нужно. Не радость или удовлетворение от того, кем они стали, а именно понимание. Так вот, в девушке это самое понимание отсутствовало.
Однако чтобы разобраться во всем, нужно убрать эту ледяную броню отчуждения.
Огонь шевельнулся в предвкушении. Да, он не любил долгих игр, но это касалось только тех, в которые он играть не хотел. Эта была ему по вкусу, потому что в противники выдвигалась смертоносная хищница, в совершенстве овладевшая умением убивать.
— И в чем же особенность сегодняшней ночи? — Прошествовавшие мимо минуты задумчивой тишины никак не помешали продолжению этой беседы. Таковы были ее правила.
Ответ последовал практически сразу:
— А разве ты не чувствуешь? — все с тем же внутренним холодом переспросила она. — Просто посмотри внимательней.
Ученик мага непонимающе огляделся, лишь затем поняв, что она имела в виду нечто иное. Вот только что именно? Спящий город, зажженные местами фонари, тишина морозной ночи, шаги стражников и блики света на их клинках — ничто из этого нельзя было назвать особенным. Иссерн просто не мог выглядеть иначе. Тогда что?
Конечно, можно было переспросить или потребовать уточнений, но это непременно разрушит интригу момента. Юноша чувствовал необходимость самостоятельно добраться до истинны. Секунду подумав, он раскинул сигнальную сеть, аналогом которой пользовался в Эльроде. Все ее отличие заключалось в том, что для ее создания не нужно было тянуть энергию из пространства, так как более сложное плетение вполне могло сдержать силу его источника, тогда как в предыдущем случае такой уверенности не возникало.
Вспомнив свои каждодневные мучения, тот лишь улыбнулся. Мог ли он когда-нибудь предположить, что будет думать о тех не таких далеких временах с подобной ностальгией? Едва ли.
Заклинание принесло довольно странный результат. Нет, поблизости не обнаружилось десятка лишних точек или что-нибудь подобного, наоборот, все было ровно так, как и должно — несколько сотен бледно-красных кружков, обозначающих мирно спящих жителей и постояльцев заведения, и пара насыщенных, принадлежащая бродящему неподалеку патрулю. Вот только картина никак не хотела стабилизироваться, словно что-то противилось его творению, не давая ему занять устойчивое положение. Это было необычно.
Открыв глаза, чародей стал тщательно рассматривать плетение сети, подозревая, что напортачил при ее создании, однако все оказалось близким к идеалу. Тогда он добавил еще больше силы, заставив сигнальные нити разгореться ярким красным свечением, увидеть которое, тем не менее, мог лишь другой маг. И вот тут-то причина себя проявила — плетение просто парило невесомыми паутинками всего лишь в нескольких миллиметрах от поверхности. Создавалось впечатление, что его в таком состоянии удерживает легкий ветерок, который нельзя даже заметить обычными человеческими чувствами. Вот только мир магии не подчиняется подобным законам. Это как раз и смущало.
Продолжая экспериментировать, Оэр придавил заклинание к земле, на секунду ощутив некое сопротивление и увеличение расхода энергии. Стоило убрать усилие, как все вернулось к исходному состоянию. Словно сама поверхность отталкивала от себя его творение.
