Усеянный мусором и выброшенным из домов скарбом, Восточный проспект напоминал поле боя. Повсюду валялись тела, среди которых бродили на полусогнутых конечностях, а то и вовсе на четвереньках, обитатели Гамельна. Между ними то и дело вспыхивали драки, добавлявшие к мерзкому пейзажу еще труп-другой, но ненадолго. Прямо на глазах у Криса победитель приступил к пожиранию еще дергающегося тела жертвы.
— Они ведут себя как акулы, — пробормотал Крис.
— Раньше сказали бы — как дикие звери, — Чилдерман повернулся к Крису. — Знаете, почему это произошло?
— Издеваетесь? Разве что асаги поднялась из глубин и махом лишили всех разума...
— Есть старая сказка об одном человеке, которого как-то раз наняли вывести из города крыс... Впрочем, вам она все равно ничего не объяснит, — Чилдерман вздохнул. — В каждом ковчеге, лейтенант, существует масса систем безопасности, о работе которых его обитатели даже не догадываются. Ковчег — это огромный механизм, способный работать почти вечно. Если, конечно, внутрь не будут совать руки те, кто не разбирается в его устройстве. Ноблерат, орден инженеров, вы и я следим за этим. А в Гамельне все мы дружно облажались. Если объяснить коротко — то в городе включили устройство, подавляющее сознание человека, обидиатор. А оно предназначено для столь экстренных ситуаций, что до сих пор его ни разу не включали.
— И какой в нем смысл? — Крис отвернулся от очередной схватки, но ее звуки все равно доносились до крыши дома.
— Обидиатор на время переключает контроль над разумом на себя и руководит им, заставляя выполнять простейшие команды. Например, вернуться в дом и не высовываться из него, пока не минует некая гипотетическая угроза.
— То есть — раз! — и полтора миллиона гамельнцев тихо-мирно разошлись по домам. Разве вот это, — Крис провел рукой по воздуху, — похоже на то, что вы описываете?
— Если бы все было так здорово, то зачем нужен был бы корпус шеду? Длительное воздействие устройства на мозг подавляет деятельность неокортекса до такой степени, что главенствующим становится "комплекс рептилий".
— Комплекс... чего?
— Комплекс рептилии. Давно, задолго до Потопа, было доказано, что неокортекс — это эволюционно последняя часть мозга. Фактически ее содержимое — это то, что делает человека человеком. При повреждении значительных областей неокортекса личность не просто меняется, человеком начинают управлять накопленный в комплексе рептилий опыт доразумного, животного поведения. Поэтому обидиатор никогда не включали, даже для контроля мятежей. Иногда лекарство настолько хуже болезни, что его лучше никогда не применять. Так что лейтенант, вы никогда не оставались без работы, как, видимо, и я.
— То есть все местные... Они действительно перестают быть людьми, пока действует эта ваша штука? А вот это, — Крис коснулся шарика в ухе, — защищает нас от нее?
— Вроде того. О существовании обидиатора мало кто знает даже среди нобилей, а энамэрам о нем и вовсе ничего не известно, так что ситуация в Гамельне стала неприятным сюрпризом...
— Но мы можем его отключить? — голос Криса предательски дрогнул.
Перед глазами вновь появилось распластанное на полу тело в розовом платье, залитом кровью.
— Для начала нам надо попасть в зиккурат. Вы готовы к забегу по крышам?
Крис прикинул расстояние до башни на глаз.
— Вряд ли удастся пройти все поверху. Где-то придется спускаться.
В Гамельне отсутствовал привычный парк вокруг зиккурата. Молочно-белая башня вздымалась под купол посреди круглой площади, опоясанной трехметровым высоты ограждением. В большинстве других ковчегов это пространство заполняли гидропонные конструкции и почва, на которую были высажены деревья. Здесь же парк то ли не успели сделать, то ли не стали, и в результате зикурат оказался просто спрятан за глухой стеной, попасть за которую можно было только через ворота с радиальных проспектов.
Которые, как хорошо было видно Крису с крыши, оставались запертыми. Движения за ними не наблюдалось.
Немногочисленные горожане шатались рядом со стеной, изредка затевая вялые стычки, гаснущие также быстро, как и начинались. Не без некоторого злорадства, Крис отметил, что лохмотья, сохранившиеся на большинстве одержимых, указывали на то, что до включения обидиатора, эти люди относились к числу не самых бедных жителей Гамельна. В кои-то веки их положение ничем не отличалось от донной черни, рядом с которой прошла большая часть детства Криса.
Избавиться от одержимых перед воротами было минутным делом, но на звуки расправы запросто могла набежать свора горожан, отсыпавшихся в окрестных домах. По пути Крис и его спутники достаточно насмотрелись на то, что там происходило. Люди дрались за какие-то объедки. Мужчины набрасывались на женщин, таких же грязных и агрессивных, как они сами, и силой принуждали их к сношениям. Удовлетворив похоть, они бросали их и тут же засыпали вповалку, не обращая внимания на крики и разбросанные по полу кости и испражнения. Во время одной из передышек Крис наблюдал, как покрытая синяками девчонка лет двенадцати, только что изнасилованная здоровым мужиком, дождалась, пока он уснет, и вцепилась зубами в горло обидчику. Крис готов был пристрелить одержимого еще когда все только начиналось, но Чилдерман остановил его.
— Это происходит сейчас по всему городу, — сказал он. — Поддадитесь эмоциям — только задержите нас. Но ничего не измените. К тому же они с легкостью могут поменяться ролями.
Крис внутренне содрогнулся, но не признать правоту пастыря не мог. Когда отряд покидал крышу, с которой он наблюдал этот омерзительный эпизод через окна, бывшая жертва рвала клочья плоти из тела насильника и жадно пожирала их, орошая ковер кровью.
Крысы. Внезапно Криса осенило. Чилдерман говорил про крыс! Его бывшие сограждане действительно теперь напоминали крыс — гадких вертких тварей с мерзкими голыми хвостами, наводнявших темные закоулки дна любого ковчега. До сих пор оставалось загадкой, как крысы просочились в города после Потопа, но, вместе с тараканами, они были неистребимы. Увидеть их тоже было непросто. Крысы оказались слишком умны, чтобы показываться на глаза людям, но как-то раз Крис случайно разбил ящик, в котором они устроили гнездо. Уродливые создания бросились на людей, безуспешно пытаясь прокусить несокрушимую броню предков. И хоть они не могли причинить ему никакого вреда, вид их был столь отвратителен, что Крис не поленился поджечь гнездо факелом.
Большая часть крыс, конечно, разбежалась, сверкая в темноте злобными красными глазками-бусинами. И эти глаза преследовали шеду в каждом неосвещенном углу.
— Значит так, — Крис встряхнул головой, отгоняя воспоминания. — Спускаемся в дом, проходим его бегом, не задерживаясь на отстрел. Главное — выбраться на улицу. Дальше бежим до стены. Все уверены, что возьмут ее с разбега? Судя по тому, что мы уже видели, стоит одному из одержимых нас заметить, как их набежит целая толпа. Припрут к стене — нам каюк. Всем все ясно?
Бойцы кивнули.
— Тогда перезарядили магазины... Пастырь, вы готовы?
Чилдерман кивнул.
Крис, стараясь не затоптать клумбу с высаженными в причудливом порядке цветами, подошел к потолочному люку и ухватился за торчащее из него кольцо. Крыша, на которой собрался отряд, представляла собой ухоженный цветник. Между клумбами стояли изящные бамбуковые стулья и столики, укрытые навесами. Как назло, Крис никак не мог вспомнить, кому принадлежал дом, но портить чужой труд было все равно жалко.
— По моей команде... За мной!
Крис дернул люк на себя. Пиллар высадил в проем половину обоймы, а затем вниз по лестнице съехали Брауни и Длинные Руки, рванувшие вперед по коридору. За ним спустился сам Крис, Чилдерман и Пиллар. Клэй спрыгнул последний, захлопнув за собой люк.
Тут же захлопали выстрелы — Брауни и Длинные Руки расстреливали выползших в коридор одержимых. Крис заглянул в дверной проем рядом с собой. Небольшой зал. Обои разорваны в клочья, мебель разломана, пол усеивают осколки посуды — одержимые покуражились от души. Но самое главное — зал был сквозной.
Крис махнул Пиллару и бросился ко второму выходу из зала, перекрытому бамбуковой перегородкой. Перегородку Крис вышиб плечом с разгона, и в нос ударил смрад, от которого он почти отвык, пока бегал по крышам. Вот уж если не везет, так по полной программе — комната оказалась битком набита взбешенными одержимыми.
Переведя винтовку в автоматический режим стрельбы, Крис вскинул ее к плечу, и принялся всаживать пули в головы одержимых. Мгновением позже к нему присоединились Пиллар и Клэй. Комната наполнил синеватый пороховой дым, грохот выстрелов, звон разлетающихся гильз и разноголосым воем.
Одержимые с остервенением бросались на шеду, их тела разлетались кровавыми ошметками, но драгоценные патроны были не бесконечны, а число горожан не уменьшалось. Перезаряжая винтовку, Крис прислушался к происходящему в коридоре. Судя по звукам, там уже схватились врукопашную и, похоже, ему тоже скоро предстояло взяться за меч — оставалось всего два снаряженных магазина. Еще часть патронов лежала в сумке, но чтобы забить их в обоймы, нужно время, а его сейчас не было...
— Прекратите стрельбу! — Крис ощутил сильный толчок в плечо.
Он оглянулся. Рядом стоял Чилдерман. В руках пастырь держал два тускло поблескивающих коротких меча, странной, почти прямоугольной формы. Раньше Крис никогда таких не видел. Самое удивительное — при взгляде на лезвия казалось, что их края постоянно расплываются.
— Берегите патроны, лейтенант, — Чилдерман шагнул в дверной проем. — Они вам еще понадобятся на улице.
Он сделал еще шаг и оказался посреди одержимых, подобравшихся почти вплотную за те секунды, что по ним не стреляли. Чилдерман раскинул руки, и во все стороны брызнули фонтаны крови — двое одержимых оказались разорваны почти пополам. Взметнулись полы черного плаща — пастырь ударил ногой прыгнувшую на него женщину с перекошенным от ярости лицом, а затем почти неуловимым движением развернулся и прочертил своими мечами сложную траекторию, по большей части пролегавшую по телам одержимых. В умелых руках композитные мечи шеду без затруднений рассекали плоть и кости, однако оружие пастыря, похоже, вообще не встречало никакого сопротивления в человеческом теле. Одержимые разваливались под его ударами, как рыба под ножом торговца, разделывающего тушки на филе.
Не прошло и минуты, как помещение оказалось завалено расчлененными телами, не подающими признаков жизни. Пастырь застыл среди них в такой же позе, какой начинал бой — раскинув руки в стороны. На его удивительных мечах не было и следа крови.
Крис с удивлением обнаружил, что все это время его руки автоматически набивали магазин для винтовки патронами.
— Теперь все быстро на улицу, — Чилдерман зашагал вперед, убирая клинки под плащ. — Один из ваших людей погиб в коридоре, так что заберите его оружие с собой.
Крис обернулся. Сзади стоял вымазанный в крови Пиллар. Сержант пожал плечами. В руках он держал винтовку, вторую забросил за плечо.
— Пусть Эрешкигаль засчитает тебе достойную службу во имя баланса, — пробормотал Крис и бросился за Чилдерманом.
Их послали охранять пастыря, а не добивать за ним тех, кого тот сам не успел пришить.
На улице уже собралась толпа одержимых, заинтересовавшихся происходящим в доме. Сбившись в кучу, они наблюдали за ним горящими глазами, но не решались войти внутрь. Люди Криса выкосили их несколькими очередями через окна.
— Вперед!
Шеду вышибли чудом сохранившуюся дверь и бросились к стене.
Первым ее достиг Длинные Руки. Забросив винтовку за спину, он разбежался и прыгнул на покрытый технологическим узором металлокерамический блок. Однако, едва коснувшись стены, Длинные Руки вдруг выгнулся дугой... Крис почти услышал, как затрещали позвонки сержанта и на палубу тот рухнул уже бездыханным.
— Стоять! — заорал Чилдерман. — К стене никому не подходить пока я не разрешу!
Крис затормозил буквально в полушаге от монолита. Теперь ему было видно, что одежда Длинных Рук дымится.
— Это еще что такое, Энлиль вас забери?! — он обернулся к Чилдерману.
Тот вытянул к стене левую руку и по ней (Крис в очередной раз не поверил своим глазам) забегали разноцветные огоньки.
— Электрозавеса, защитная система зиккурата, — Чилдерман коснулся огней пальцами правой руки. — Прикрывайте меня, пока я ее не сниму.
Огоньки под пальцами пастыря забегали как сумасшедшие.
Крис развернулся к застывшим шеду.
— Сработала защита, будем держаться, пока пастырь ее не уберет, — сообщил им Крис.
Лицо Пиллара исказила гримаса, и он в сердцах сплюнул на палубу.
С узких улиц Гамельна к стене потянулись одержимые, привлеченные звуками перестрелки. Часть из них, завидев мертвые тела перед домом, бросились к ним, но остальные проявили гораздо больше интереса к живым шеду. Конечно, Крис предпочел бы, чтобы все было наоборот, но выбирать не приходилось...
Он опустился на колено, пристроил винтовку, к которой оставалось всего три полных магазина, и скомандовал:
— Одиночными, огонь!
Столько, сколько сегодня, ни один из них не стрелял ни разу в жизни. Огнестрельное оружие применялось в ковчегах очень редко, разве что если требовалось продемонстрировать всю силу и мощь корпуса шеду. В большинство случаев хватало мечей и арбалетов. Ответного огня шеду не боялись — обычный арбалет пробить композитную броню не в состоянии. Крис читал отчеты об операциях, во время которых корпусу приходилось вырезать целые кварталы, но до сегодняшнего дня он не представлял, на что это могло быть похоже. Обычно одного только ореола ужаса, окутывавшего сынов Мардука, хватало, чтобы остудить большинство горячих голов, стоило только флоту сделать несколько кругов вокруг ковчега. Ноблерат оставался доволен — мальтусовы нормы в целостности и сохранности, принудительных депортаций не будет, расходы на операцию минимальные.
Вылазкой в Гамельн Крис и его бойцы пустили в расход результат полугодовой работы оружейной фабрики. А производили порох только в некоторых городах Северных Вод, там, где течения создавали идеальные условия для диатомей, накапливающих неорганические компоненты его состава. Сейчас Крис разменивал труд фабрик на разлетавшиеся в стороны ошметки мозгов и костей. Одна жизнь шеду шла по курсу нескольких десятков одержимых.
В какой-то момент Крису даже стало смешно, что подобные мысли приходят ему в голову. У него остался всего один магазин, на него прет толпа потерявший человеческий облик бывших сограждан, а он подсчитывает расходы интендантской службы...
— Лейтенант, уходим! — крик Чилдермана застал его как раз в момент замены последнего магазина.
Крис поднялся и сделал шаг назад, не опуская дуло винтовки. Палуба в нескольких шагах перед ним превратилась в самый большой на Земле рынок человечины, в любом виде — от разорванных в клочья очередями Пиллара тел до почти целых с аккуратными дырками в черепе, дела рук самого Криса.
