Какие проблемы "растянуть" время приложения ускорения с обычного (для прыжков на собственные ноги) промежутка менее 0,01 секунды (очень жесткое торможение), до 0,1-0,15 секунды, что дает пневматический шток? А эффект разительный. Можно многократно вынести перегрузку в 30-40-50 "же". Причем, физиологически безопасно. Прыгнул и прыгнул... С самолета на землю, ага... Если дистанция торможения не сантиметры (как при падении на ноги), а пара метров (ход штока) — почти не чувствительно... И интересно даже. Представьте психологию людей, которые с детства вот так себе прыгают и вообще не боятся высоты (это я). А у Фрица — другой жизненный опыт. Его учили, что — "рожденный ползать летать не должен". Переживает...
Лист пятнадцатый. Гвардейцы королевы.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Фриц пришел глубокой ночью. Я проснулась вдруг, от короткого лязга сбрасываемого дверного крючка. Потом, зашуршал в углу вещмешок. Потом, под потолком, ослепительной искрой, вспыхнула лампа. А я её, с момента заселения, ни разу не включала... В комнату ворвались запахи мокрого соснового леса, моря, травы, ружейной смазки и порохового дыма... Сначала, думала, что это продолжение сна. Потом — моргала от яркого света. Потом, вспоминала, куда сунула наган. Класть под подушку не стала. Когда ложилась — бросила его на сиденье кресла, а теперь подлокотник загородил дорогу руке. Не дотянуться... И застыла... Когда он скинул маскхалат — узнала. Кинулась навстречу, в чем была (ни в чем, одной простынкой прикрывалась — потеплело).
— Gute Nacht! Я гря-а-азный... — прыгнула, повисла на шее. Дождалась... Ура!
Фриц аккуратно меня взял за талию, повернул в воздухе (сильный) и поднес к зеркалу. Мама! У него же физиономия и шея были вымазаны в тактической краске. Теперь — и у меня, тоже. И? Я всё равно рада! А ещё у него на лбу ссадина... И запах смоляной гари в волосах... И двухдневная щетина... Только, мне всё равно.
Пока он полоскался в душе и брился — вскипятила чай. Наш, настоящий, черный... Добыла пакет с НЗ. А потом Фриц сидел за столом и ел. Всегда поражалась, как он аккуратно ест — без единой крошки мимо рта. И улыбался. А я улыбалась ему. Нам было хорошо. Мы ещё не знали, что закончился последний, спокойный день в нашей жизни. Но, перед этим, была ночь. И мы — вдвоем...
Вам надо объяснять, чем иногда занимаются влюбленные ранним утром, если спят в одной постели? А мой папочка, похоже — не в курсе. Ни свет, ни заря — звонок. Телефон... В трубке — радуется знакомый голос.
— Поздравляю! — вдох-выдох, досчитать до десяти, ещё раз досчитать до десяти (хорошо, что я первая до трубки успела дотянуться)... Могло получиться неловко.
— Папа, ты хоть знаешь, который час? — слышимость отличная, будто из соседней комнаты говорит...
— Мама вас тоже поздравляет, но прилететь не смогла... — так, вдох-выдох, что ещё у них стряслось?
— Натали, у нас с тобой, севодня — швадьба! — ага это Фриц, голос подал. Типа, оперативно вводит меня в курс дела... Информирует, блин!
— Пап, ты где? — наверное, у меня голос резко изменился и папочка, на том конце линии, что-то смекнул.
— Не знаю. Говорят — подлетаем... А ты что, разве забыла? — а я и не знала... Фриц довольно скалится.
— Ах, вот вы какие! — теперь я понимаю, что чувствует коза, когда её волокут на ярмарку. Оригинально...
— Натали, ты соглашная? — нет слов... Молча швыряю в "любимого-родного" подушкой. Попала...
— Да! — уй, так и задушить можно! — Да! Да! Да! — мир встал набок и покатился кубарем...
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Задним числом, прокручивая события в голове, должна признаться — ни малейшего предчувствия, что будет именно так, не было. Хуже того, боялась мечтать, как оно будет, на самом деле... Фантазия меркла... Папа, моего Фрица, гм... мягко говоря — не жалует. Во-первых, не наш. Во-вторых, фриц (с маленькой буквы), то есть, немец. В-третьих, что-то у них, при первой и последней встрече, произошло. Мне они не рассказали... А оно, значит, вот как повернулось... Сюрприз! Обнаруживаю, что всё ещё держу в руке телефонную трубку.
— ... вижу ваш городишко. Ты где? Почему не слышно? Наташа! — тихо пытаюсь выбраться из объятий.
— ...та-та-та-та... Пи-пик! — отбой соединения... В сердцах стукаю трубкой Фрица по лбу. Отпусти!
— Vater? Sehr gut! — похоже — он в курсе происходящего. Наверняка в курсе! Заговорщик. Но, папа, папа...
— Подъем! — надо приводить себя в порядок, встречать родителя. Хотя, за окном — ясно. Не заплутает...
— Не надо! Я шам... — Фриц перегибается через стол и добывает рацию. Сует в гнезда жгутики антенны и стационарного заземления, висящие на стене (а я не догадалась, зачем они нужны), стучит ключом, — Его привезут... Ordnung!
Телефон звонил трижды. Один раз Фриц сам с кем-то связывался по рации. Один раз, по этой же рации, связывалась я — уточняла, что у папы аллергия на козью шерсть. В промежутках оба успели встать, оделись и позавтракали. Да! Чинно и спокойно... Опять кофе с булочками. Кофе — свой, булочками угостили связисты. Вот кажется — что особенного? Ну, сделали предложение... Ну, согласилась... А сердечко — ту-тук-тук. Вроде бы, как жила, так и живу... А нет, что-то поменялось. Словно действительно оказалась "за каменной стеной".
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Наверное, это потому, что я, до сих пор, людьми просто распоряжалась (как детишками в лагере), а не командовала (как Фриц). Полная мера ответственности за всё происходящее... Приятно посмотреть, со стороны. "Борт", на котором прибыл папа — целиком наш. То есть — привез груз по проекту "Wurf nach Sueden", привез папу (сильно подозреваю — тоже в целях этого проекта) и прикомандирован, для обеспечения проекта. За экипажем прислали электрокар. Не аэродромный, а из крепости. У них тут, везде, на кавалеристов, расставлены мины... Поэтому, местные или ходят пешком, или ездят на электрокарах с бронированным (точнее блиндированным поддоном с аккумуляторами) днищем. Если и жахнет — то не особо страшно. А мы пошли в замок пешком.
Как раз успели. Папочка прикатил вместе с экипажем самолета, но парней поселили в гостевом домике, а его, как важную персону (посланец из метрополии, фу ты ну ты), в бывших апартаментах епископа. Там, на верхнем этаже замка, аж три помпезные жилые комнаты, с каминами и мебелью "в стиле эпохи". Вот насчет материала одеяльца и комплекта пледов, для укрывания при сидении в кресле со мною и консультировались. Надеюсь, ему понравится... Уважение и всё такое. На шестом десятке родитель стал чувствителен к почестям. Обожает появляться с мамой на разных торжественных мероприятиях, благо у нас вечно — то шахту заложат, то новый корабль на воду спустят, а "свадебных генералов" — не густо. Ладно, пускай полковников. Генералов у нас пока нет. И не скоро будут... Смешно — назначать генерала на реально капитанскую должность командира роты. Вот папа и подвизается, после выхода на пенсию, подобного рода "общественной деятельностью". Не то инспектор, не то начальник, но в любом случае — "настоящий полковник". Сухонький, болезненно прямой (ревматизм), с тяжелой лакированной тростью в руке. Когда он выходит с ножницами, разрезать очередную красную ленту, любо дорого посмотреть. Слегка удивило, что папа появился в самом простом полевом мундире, без знаков различия. Видимо, какая-то политическая причина. Ладно... Сам расскажет или узнаю. У него всё — с особым смыслом.
Удивило другое... Он увидел Фрица и обрадовался! Реально, без актерских ужимок. Сразу за руку с ним поздоровался, улыбнулся хорошо и вообще — ни малейших намеков на безобразную сцену, которую он нам в прошлый раз устроил. Фриц тоже удивился перемене. Когда подходили — напрягся, даже мою руку выпустил. Ну, вроде пронесло... Обниматься, правда, не стал, но в целом — небо и земля. Зато мне досталась полная доза телячьих нежностей, и обнял, и расцеловал, только что на руках не крутил (поясница), чуть слезу не пустил... Странно. Хотя приятно. Жалко, что мамы нет. Приболела. Напустил на себя важный вид. Похлопал рукой по чудному прямоугольному чемоданчику и загадочно мне подмигнул. Что там у него? На приданное — точно не похоже. Да и не было речи о приданом. Мама, наверняка, притащила бы с собой воз всякого барахла (оно мне надо?). Кто его будет за мною таскать, и куда его мне прикажете распихивать? Тем более — великие дела назревают...
Встречали нас без особой помпы, но почти торжественно. Оказывается, каптер Базы, одновременно (по совместительству), её же комендант. Всем заправляет Совет Командиров, а вот складское хозяйство требует твердой руки. Разделили обязанности... Строгой папиной подтянутости у "шпака" нет, даже в форме (и тоже без знаков различий, как сговорились), он выглядит упитанным сурком, вставшим на задние лапки. Мог бы и по фигуре мундир подогнать. Как из-под земли, собралась толпа. Разновозрастная и разноперая. Только всего различия, что наши пацанята, всех возрастов, включая самых мелких — в защитных комбинезонах или синих "техничках", зато "гражданские" (это я по привычке всех "не наших" так воспринимаю) — в местных нарядах. Шляпы, сапоги, робы, длинные юбки у женщин (мама, как только увижу — вздрагиваю), чепчики (вот от чего меня уже реально трясет)... Смотрят, перешептываются, будто заморскую чуду-юду увидали. Не, оно понятно — женский пансион, у нас, на том конце континента. Чисто из практических соображений... Барышни здесь бывают или транзитом, или на практике, то есть в почти взрослом состоянии (вроде меня, в прошлом году). Не успели наши женские моды здесь примелькаться. Откуда набежали? Ведь вчера почти пусто вокруг было.
Как там, дежурный по связи, про меня сказал? "Девушка, вы забыли надеть юбку?" Теперь, совершенно ясно — не забыла. Специально. Взрослые тетки глядят угрюмо и осуждающе. Только одна, помоложе — задумчиво... Зато мужики — предовольны... по местным меркам — почти стриптиз, не? Ну, глядите, глядите... Комбинезон у меня приталенный, пусть он простенький, защитный, но сидит ладно. На Фрице — тоже ничего, а папочка, сегодня — самый главный орел. Хоть фотографируй его, на памятную медаль или плакат. Пых! По глазам ударило магниевой вспышкой... Пых! Действительно фотографируют. С кабины отъехавшего в сторону электрокара... Вашу мать!
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Вот кого я не собиралась сегодня видеть, так личного папского Посланника, этого, как его, Михеля Карла Фердинанда... короче — Барона. Откуда он выскочил? Расфуфыренный — в пух и прах. Атлас, кружева, манжеты, шпага сверкает бриллиантовыми искрами. Сияет, как медный пятак. А ещё он, по слухам, духовное лицо и какой-то чин в ордене иезуитов... На фоне его мишурного блеска даже папочка померк. Кланяется... Что ему отвечать? Фриц отвечает... Хорошо, улыбнусь... Руку поцеловать? Мне никогда не целовали руку с такой помпой. Интересный дядечка, и пахнет необычно. Церковными благовониями? Скорее духами. Ну-ну...
Оказывается, они с папой — в равном чине и одинаковой роли. Оба — полномочные представители сторон участниц проекта. И поселят их рядом, в соседних комнатах. А в третьей, по правилам, живет сам комендант. Он там не живет... Я уже видела, где он ночует — рядом с вещевым складом. Но должен — в замке. Политика!
Если бы не эти дурацкие условности... Если бы не Фриц и подозрительно любезный с ним папа... Я бы этого иезуита обязательно с высоты спихнула. Два раза, пока процессия пробирались коридорами замка — подворачивалась прекрасная возможность. Это он всю кашу заварил. Выбрал бы другого кандидата — и никаких проблем. Гад! Сразу начал вокруг меня увиваться, комплименты говорить. Старомодно, мило. По-русски он болтает, как мы с вами. Насобачился... Пришлось поддерживать светскую беседу. А папе — даже пару слов не дал сказать... И вообще, если б я не понимала, какой он гнида — он бы мне понравился... Что особенно бесит... Значительный мужчина. Умеет зубы заговаривать. Пока папу заселяли (иезуит и тут успел первым, небось, самую лучшую комнату отхватил), пока они с комендантом передавали друг-другу "на ответственное хранение" загадочный сундучок, Барон меня развлекал светской беседой. Надо ему отдать должное — слушала разинув рот... Наши так говорить не умеют. Вроде бы ничего не сказано, но всё понятно. Он ещё и оценивал, как я реагирую... У-у-у!
Если ему верить, все наши встречи — сугубо неофициальные. Дипломатическая случайность... Случайно папа мимо пролетал (с полномочиями от самого Соколова!), случайно — я к Фрицу в гости заехала, случайно Барон в замке неделю жил, какие-то лекции его пригласили читать. Сейчас мы совершенно случайно вместе пообедаем, прямо здесь, в гостевой зале. Обсудим, так сказать, текущие проблемы. Покажем, друг-другу, кое-какие документы. Встреча тет-а-тет, "без галстуков", как папа выражается. Точнее — без погон... А вечером — наша с Фрицем свадьба. Тоже скромно и быстро, почти тайно... О! Умеет напустить таинственности. Я себя прямо Миледи, из "Трех мушкетеров", ощутила. "Нас венчали не в церкви..." Р-р-романтичное приключение!
А ещё, Барон мне мою охрану представил. Тех самых ребяток, что я на телетайпах сидеть определила... Типа — положено. На официальных церемониях — двое, в бытовой обстановке — один, но — обязательно должен быть рядом. Блин... Не удержалась, спросила — будет ли он лично участвовать в заварухе? Последовала целая пантомима, с подниманием бровей, пожиманием плечами, раздвиганием рук, переступанием ног и виноватым вздохом. Понимай — "Я бы и рад отвертеться, но судьба зовет и вообще — таков мой долг". Силен! Он что, с самолета десантироваться собирается? Иначе же, просто не поспеет на место событий. Иезуит, в ответ, тонко усмехнулся и приподнял край воротника. А там — матерчатый кружок родного защитного цвета, с трафаретом "WnS" и приписанной от руки цифрой "три". Вот так-так... Три прыжка на "шайтан-ноге" у него есть. Да не с воздушного шара, как я вчера развлекалась, а нормальных — из-под облаков. Хотя мужик в возрасте. Уважаю!
Обед меня достал! Еды съедобной толком не поставили. Какие-то мисочки и тарелочки... и в них что-то лежит. Ни сердцу, ни желудку... Народ за столом, с постными рожами, натужно пытался изобразить интерес к пище. В промежутках между тостами (вино, разбавленное водой до состояния компота, гадость) все встают перед объективом фотоаппарата, как бы передают друг другу всякие развернутые бумаги. Новая мода пошла. Вспышка пыхает, дым клубится, статисты принимают позы. Как я понимаю — это всё надо для истории... Если кто там и выглядели органично — так это Фриц и Барон. Фрицу, как видно, всё давно осточертело и он ждет, когда оно закончится. В таком состоянии — подчеркнуто мил и покладист (ешьте меня мухи с комарами). А вот папа темнит... Настоял, что бы Фриц с ним под руку сфотографировался. Причем так, что б видны не только лица, но и документ, который комендант из специального железного ящика достал. Та самая писулька от Папы... не моего, а Римского. С жалованными правами на императорский престол. Сам — стал в центре. Меня — другой рукой, обнял... Никогда за ним подобной мелкой суетливости не замечала. И на Фрица смотрит... будто на идола... Подобострастно, что ли? Подходящее слово. Неужели, на него громкий титул подействовал? Пустышка же...
