Битва при Рокруа 19 мая 1643 года. Последняя терция испанской пехоты готовится умереть в бою. Французы так и не решились их атаковать.
(типографского качества копия официального бланка с письмом из Рейхсканцелярии Фридриха IV)
Председателю Верховного Cовета Ангарской ССР (в составе СССР)
Соколову Вячеславу Андреевичу
(АССР, оз. Байкал, г. Ангарск, 51.51'14'' север. широты 104.52'55'' вост. долготы)
(копия) Фридриху Оттону IV (позывной координатора — F4, передать на весь Союз по трансляции)
От ИО Канцлера Священной Римской Империи
Сазоновой Натальи Алексеевны
(временная резиденция — кр. Розенберг, г. Кронах, 50.14'28' север. широты 11.19'41' вост. долготы)
Дядя Слава! Фриц!
Завязывайте шашни с попами, насчет моего "обожествления при жизни", а то уйду в монастырь. Позарез нужна светская пропаганда, совсем слегка заточенная под местные суеверия, а пока всё — в точности наоборот. Если за день-два не осилите, кину клич по Сети. Тогда — не обижайтесь. Как получится, так и будет.
Наташа.
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Похоже, я допрыгалась... Никогда нельзя играть в политические игры с живыми людьми. Пока бегала со шприцами и клизьмами — в увечном контигенте "зрело мнение". А наши служители культа его добросовестно прохлопали. Причина уважительная. Исповедоваться "папистским собакам" пациенты брезговали. Только от этого не легче. К сожалению, парни товарища Матусевича подключились к проекту поздно. Пока завозили аппаратуру... Пока монтировали отдельные кабинеты для работы дознавателей... Короче, упустили момент, когда ещё можно было управлять настроениями. Теперь — приходится под них подстраиваться.
Сначала — все шло по плану. Опрос каждого из добровольцев (под запись), предварительный анализ его "трудовой биографии", дополнительные вопросы. Где воевал, с кем из видных людей мог пересекаться? Что интересного видел или слышал, что умеет делать? Как представляет свою дальнейшую жизнь? На наш взгляд рутина. Но, бывших вояк — проняло. Одно дело — бравировать безбожием, совсем другое — болтать накоротке с настоящими безбожниками. Выходцами из абсолютно чужого, пугающего своим рационализмом мира. Вы не подумайте на ветеранов плохо. В отличие от попов, нашим они отвечали, как на духу. Совсем, не потому, что боялись или хотели подлизаться. Оказывается, потому что я их попросила. Представляете? Ночью устроили толковище и решили, что просьбу Drude надо уважить... Словно стая изорванных в драках старых боевых псов — выбрали себе новую хозяйку. Меня... Факт, способный свести с ума! Я так не привыкла! Мне перед народом стыдно! Честно...
Настроение-то боевое — "Мы всех порвем!" Что, на первый, взгляд хорошо. Так и было задумано. Плохо, что "всех" надо понимать буквально. Без исключений. За меня... Лучше всего настроение "шахидов" передает "живая картина", буквально вчера смонтированная на стене госпитальной залы. Изобразительная пропаганда, блин... Матусевич сам подобрал подходящий, по его мнению, сюжет. Называется "Рокруа, последняя терция". Эпизод Тридцатилетней войны. Наклеенные на стену полосы цветной типографской печати, (мама называет эту технику непонятно — "рекламный банер"), осветили, с помощью диапроектора, через слайд той же самой репродукции. Получилось — "окно в прошлое". Пробирает до костей. Даже не знаю, стоило ли такое делать.
Показано раннее утро 19 мая 1643 года, когда окруженные со всех сторон французами ветераны испанской пехоты построились в последний квадрат и бесстрастно ожидают финальную атаку артиллерии и кавалерии, которой не последовало. Восхищенный отвагой испанцев герцог Энгиенский предложил им сдаться со всеми почестями, которые доселе полагались только гарнизонам крепостей. Мрачное полотно показывает гордое поражение пехоты, которая, со времен Католических Королей до Филиппа IV, веками потрясала Европу. Тех солдат, которые маршировали по миру от джунглей Америки до берегов Средиземноморья и от побережья Англии до равнин Центральной Европы... Грубые, жестокие и гордые мужики, соблюдавшие дисциплину лишь под вражеским огнем и готовые стерпеть тяжести любой бойни или осады, но никому (включая короля) не позволявшие повышать на них голос! Главное — выражение лиц солдат, смотрящих на врага, будто говоря — "Ну, подходи, если смелый... Подходи, сволочь, сейчас мы вместе отправимся в ад". Действительно страшно подходить к этим воякам. И понятно, почему им предложили почетную сдачу, а не попытались истребить одного за другим. Эти отчаянные испанцы, брошенные богом и своим королем, остались высокомерными до конца, грозные даже в поражении. Их коллеги, на госпитальных койках вокруг — точно такие же. Только ещё живые.
(тонкий лист бледно-розовой бумаги, с витиеватой монограммой сверху и оборванным нижним углом)
А говорили, что рисовая бумага — очень прочная. Из неё даже доспехи делают... Или это у меня пальцы сильные? Испортила лист. Только для телетайпа теперь и годится. В деловой оборот пускать нельзя. Скажут, мыши погрызли. Хотя, мышей в Розенберге нет. Совершенно... Даже беспокойно как-то без них... Воробьи — есть, вороны — есть, а мелких хвостатых паразитов так и не завелось. Ну, да черт с ними... Надо будет — весной попрошу привезти бурундука.
Сегодня удачный день. Завершилась триумфом первая трансконтинентальная бартерная операция. Ох! По мере роста населения крепости её помещения приходится освобождать от разного хлама. Причем, быстро. Дошла очередь до арсенала. Между прочим, это не мрачный сырой подвал, как многие думают, а уютное и совершенно сухое помещение. Иначе нельзя. Обычная углеродистая сталь в сырости мгновенно ржавеет. И куда её девать? Запасы ядер — понятно. Сразу в плавильную печь или на селективную переработку в утилизатор. Бронзовые пушки — туда же. Но, там такие завалы!
Кирасы, поножи, полные доспехи, упрощенные доспехи, каски, щиты, наконечники копий, мечи, шпаги, топоры, алебарды... Запасы, достаточные для вооружения целой армии. Сотни тонн боевого железа! Это не считая расставленного по коридорам и в помещениях антиквариата. Бронированные истуканы, в рыцарских доспехах, надоели безмерно. Сбивают рефлексы... Нас ведь как учили? Раз увидел рядом чужого с оружием — стреляй. Руки работают быстрее головы... А оно, как ни крути, музейная ценность. Жалко. Не, сначала было даже прикольно. Пустую броню пуля Нагана прошибает навылет. Звону, пыли! Надоело... Продать этот утиль невозможно. После разгрома армии Максимилиана, стараниями местных бауэров, растащивших по домам её вооружение, цены на "холодняк", до самой весны, в округе упали ниже плинтуса. Тупо пустить залежалое добро на металлолом — жалко. Человеческий труд! Где-то я читала, что один полный комплект доспехов для средневекового рыцаря стоит — как деревня, вместе со всеми её жителями. Рука не поднялась на подобное кощунство. А место — надо.
Первый самолет, целиком загруженый разнообразным холодным оружием, в Ангарске приняли на ура... Что поинтереснее — сдали в Кунсткамеру. Что попроще — на ковры в гостиных, на лестничные клетки общественных зданий, в кабинеты любителей старины... Второй самолет, с тем же самым — встретили уже без особого восторга. Наигрались. Третий — даже не особо хотели разгружать. Все клубы исторического фехтования укомплектованы инвентарем на десятилетия. Пару тысяч комплектов боевого снаряжения удалось навязать киностудии (на случай исторической массовки). Мальчишки, с настоящими шпагами, играют в мушкетеров... Того и гляди, глаза друг другу повыкалывают. Куда ещё? Хватит!
И тут, к счастью, возникла идея, кому можно подарить всё остальное. В далекой Корее оружие и снаряжение "западных варваров" — достаточно редкий сувенир. Аккуратное зондирование настроений "самого восточного союзника" показало — возьмут всё. Для коллекций, для интереса, ради престижа... Блеск королевского дворца доспехами не испортить. Но, надо знать Восток! Подарок не остается без ответа. Что взамен? Пряностями торгует Эзель. Мы — в блокаде. Банальный ширпотреб, в обмен на оружие, принимать нельзя — это потеря лица. Вот чего не знала. Можно — лекарства, ценную утварь, иное оружие, драгоценности... Честное слово, случайно в голову пришло. В старом фильме видела инвалидное кресло на колесах, с сиденьем из бамбука и рисовой соломы. Легкое как перышко. У нас таких не делают. Дальше — дело техники. С примесью дипломатии. Фриц-то мотался на другой конец Евразии с более приземленной целью, чем бартер металлолома, но соориентировался. Главное, быстро.
В итоге наши увечные пациенты получили невиданные в Средневековье игрушки — кресла-каталки. Всё как полагается — большие задние колеса, с приспособлением для вращения руками и маленькие передние. Для лишенных ног людей — весомый повод почувствовать себя "не хуже других". А бумага — типа, балласт... Лишь бы не гонять "борты", набитые почти невесомыми соломенными плетенками, совсем уж порожняком... Хотя, корейцы думают, что кресла — довесок, а бумага — для особо важных документов. Ответный подарок... Много... Теперь хоть учись писать заново. Привычные чернила — расплываются. Тушью и кисточкой — я не умею. Одно спасение — печатать...
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Вот уж не думала, что меня можно чем-то удивить... Барон сумел. Ага, тот самый... Личный Посланник папского престола, Михель Карл Фердинанд... и так далее... явился ко мне на прием в нашей полевой форме. Естественно, без знаков различия. Без шпаги... Даже козырнул, эдак небрежно, как старой знакомой. Пока я ловила ртом воздух, отец Моринелли, вошедший следом, наслаждался произведенным эффектом. Можно бы предвидеть, что, в ответ на мою кляузу недельной давности Соколову, будет пущен в ход "главный калибр".
Неудобно признаваться, но на душе сразу полегчало. Иметь в ответственный момент под рукой этого проходимца — не повредит. Моринелли, он, конечно — способный лингвист и вообще культурный дядька, только для общения с вояками бесполезен. Они его, последнее время, в упор не видят. Штатская крыса или даже хуже. "Последнее время" началось с момента перехода основной массы контингента из состояния лежачих, в разряд "самокатчиков". Инвалидные кресла наше увечное воинство буквально потрясли. А ещё — полевая форма, щедро предоставленная Эзелем. По размеру. С именными нашивками (мама их называет бейджиками) для каждого. А они думали — их обмеряют для похорон. Говорят, что женщинам полагается наряжаться. Наверно, я росла в неправильной семье. Люблю удобное. Люблю красивое. Но, менять платья по пять раз в день (как пишут о королевах из сказок) — лень. И тем не менее, признаю — одежда изменяет человека. Когда вместо разномастных тряпочек, пусть чисто отстиранных, но рваненьких и стареньких, пациентам выдали нормальную одежку — что-то произошло. Например, все покатили, на креслах — бриться и прихорашиваться перед зеркалами (чего раньше я за ними не наблюдала). Усы накрутили... Они бы и новые меховые полушубки надели, только в парадной зале жарко. Они бы и шпаги нацепили, но сидеть в инвалидных креслах и на заправленных койках, с этими железками, неудобно. Чего всполошились? Каждый день я здесь запросто бываю. Фриц — во время каждого приезда. Папахи напялили все. Можно подумать — у нас смотр или парад. Впрочем, участие в сборище полковника Генри Мак-Гроува, на их взгляд — событие. Веский повод прифрантиться...
(обрывок ленты от радиотелетайпа)
Это я виновата. Получив кресла на колесиках, большинство инвалидов ощутили "охоту к перемене мест". Трудно осуждать за подобную слабость людей много месяцев, а кое-кто и лет, обреченных буквально ползать. Само собой получилось, что встречу у ворот Розенберга приехавшего на вездеходе "доктора Генри" и меня увидели многие. И как он из кабины вылез, и как я ему первой (!) честь отдала (ну, машинально же, что тут особенного?). М-м-да...
Нормы военной демократии плохо сочетаются с феодальными рефлексами. Равноправие? Ха! Слово "Partisanen" пущено в оборот буквально на днях. Называть новых бойцов "смертниками" не поворачивается язык, а "шахиды" не подходят по идеологии. Какие, скажите, из этих отморозков бойцы за веру? Коммерческий выхлоп от затеи — нулевой. Предложить им рисковать за общее дело? За боевое братство, в самом широком смысле слова? Эпизод с отданием целой королевой чести какому-то пожилому мужику в форме, приобрел несоразмерную важность. Парней реально заколебали расспросами. Почему? Как она могла? Да элементарно! Тот же самый рефлекс... У меня, по боевому расписанию, на погонах — по две лейтенантские звездочки. А тут — целый полковник. И всё. А что без знаков различия, так все знают, что Генри Мак-Гроув — американский полковник. Наши нашивки он носить отказался. Патриот, однако! И что? Всё равно — он полковник. Вот и козырнула, без задней мысли. Не поклонилась же?
Смешные люди эти мужики! Уважение надо оказывать не по знатности, а по заслугам. Не? Вот Барон просек эту фишку моментально. Понял, что среди толпы в камуфляже, шпоры и кружева — моветон. На мой женский взгляд, перевоплощение иезуита должно было бы взволновать собрание куда больше. "Маленький человек, одетый важным чиновником — смешон. Важный чиновник, одетый маленьким человеком — смертельно опасен!"
(свернутая втрое, текстом внутрь, лента от радиотелетайпа, схваченная по углам медными скрепками)
Принесли вторую копию стенограммы "военного совета", а зачем она мне — не знаю. Лишняя бумажка... Выбрасывать — неудобно. Сохраню сувениром. Там было нечто. "Никогда прежде, никогда потом! Цирковое представление — 500 калек и одна бородатая женщина" Бородатая женщина — это я... Увы, барышню в брюках европейцы середины XVII века воспринимают примерно так. Вроде и существо противоположного пола, однако, слишком инородное для галантного обхождения. Мы с Бароном вошли самыми последними. Даже Фриц опередил... А полковник Мак-Гроув вообще появился в госпитале спозаранку. Вскоре после подъема... Это немного не по-нашему, может быть в их Америке, на Земле-1, так принято? Его узнали (что не мудрено, после вчерашнего), пригласили к завтраку... Думали — ну, ещё один высокопоставленный сановник из столицы... Ревизор инкогнито, проверяющий... Камуфляжный комбинезон на нем и в самом деле висит чуть мешковато, а в сочетании с умным лицом потомственного интиллигента и профессорскими очками в тонкой оправе — чужеродно. Это мы видели дока в деле. На учениях по работе с биологическим оружием... В химкомплекте, во время подавления эпидемий... В операционной, со скальпелем... Для господ "Partisanen", бывший ведущий разработчик ОМП этнического действия армии США, оставался фигурой загадочной. Пока не начал распоряжаться подготовкой к ток-шоу. Говорить с подчиненными, как он, "через губу", как с пустым местом, умеют одни англосаксы. Не дай мне бог когда-нибудь такому научиться... Но, понаблюдать полезно. Да-с, такие у нас тоже есть.
Похоже, они заранее распределили с Бароном роли в предстоящем спектакле. Иезуиту — досталась роль "доброго доктора", а Мак-Гроув — "злого". Фриц — хозяин балагана. Увечные ветераны — гости и советники. Не наемники... Набирали бессребреников "с принципами". А мне — досталась роль символа. Опять... Помещение превратили в актовый зал. Кресла и койки в полукруг у свежепобеленной стены. На свободном пятачке — мы. Похоже на старые фильмы "про американские университеты". Игра в демократию, по-западному. Совместное принятие трудного, но необходимого решения. Проектор из дальнего угла высветил на стене карту Восточной Европы... Справа и слева динамики. Мак-Гроув оседлал стул, усевшись на него задом-наперед. В одной руке — радиомикрофон. В другой — пульт управления. Ещё пара микрофонов, черный и белый, переданы аудитории. Можно, по очереди, подавать реплики на весь зал...
