У Лекса отвисла челюсть.
— Эрика, это начинает походить на Безумие Магов. Переизбрание лидера не в нашей компетенции, и никто этим заниматься не будет, — на последних словах он невольно повысил тон.
— Но бывают же экстренные случаи, — упрямо сказала Эрика, не ожидавшая столь резкого неприятия ее идеи. Она уже поняла, что переубедить Лекса ей не удастся, но упорно продолжала гнуть свою линию, неизвестно на что надеясь. — Ну, болезнь, например, или смерть.... Сумасшествие.... Или без вести пропал человек, всякое бывает....
— Наш Серж, к счастью, пока имеется в наличии, жив, здоров и не безумен, — сухо сообщил Лекс. — Или ты предлагаешь заразить его чем-нибудь неизлечимым, свести с ума, потерять в лесу и, в конце концов, прикончить, чтобы не мешал претворять в жизнь твои грандиозные планы?
Серж мысленно пообещал Эрике трёхнедельный карцер строгого режима. То есть, велеть молчать, не читать Устав, отобрать правила техники безопасности и запретить писать отчёты. То-то она помучается!
— Разумеется, нет! Я думала, есть цивилизованные способы избавить команду от этого стихийного бедствия.
"Это кто ещё из нас бедствие?!" — оскорбился Серж в своём убежище.
— Самый лучший способ — перестать относиться к Сержу как к стихийному бедствию, — широко улыбнулся Лекс. — Подумай на досуге: многие ли поддержат тебя в случае открытых выступлений? Боюсь, ты рискуешь остаться в одиночестве, потому что всех нас, в отличие от тебя, Серж абсолютно устраивает.
"О да, особенно Тариэла, — язвительно подумал Серж, — уж он-то, конечно, счастлив, как весенняя птичка на гнездовье!"
К его огромному сожалению, на этой мажорной ноте дискуссия увяла. Серж услышал, как Лекс пожелал Эрике спокойной ночи, очень тихий вежливый ответ девушки и дробные нестройные шаги, свидетельствовавшие о том, что обе пары ног, их совершавшие, унесли своих обладателей в разных направлениях.
Выждав для верности ещё несколько минут, Серж поднялся к себе. Ему не спалось. Нет, он нисколько не волновался, что пресловутый трон качается под его седалищем: да он кому угодно бы его с песнями вручил, ещё и поблагодарил бы за избавление, но навязчивая идея Эрики о его несостоятельности в качестве руководителя потихоньку начинала действовать ему на нервы. Как будто ей заняться больше нечем, кроме как подсчитывать его многочисленные промахи! В конце концов, что бы там себе не выдумывала мадам Старший Надзиратель, какая-никакая, а ответственность на нём лежит, и он себе прекрасно отдаёт в этом отчёт... как и в том, что в конце практики больше всех достанется на орехи именно лидеру.
Подслушанный разговор его скорее позабавил, чем расстроил. Но где-то в глубине души гнездилось смутное беспокойство за девушку. Серж прекрасно понимал, что чем больше Эрика упорствует в своём негативе, тем глубже он пускает корни в её разуме. И очень хорошо представлял, к чему это может привести.
* * *
Аини сидела на подоконнике, распахнув окно навстречу вечернему воздуху. На горизонте собирались темно-фиолетовые тучи; близилась гроза. Солнце уже совсем склонилось к закату, озаряя последними золотыми лучами деревья, сквозь темно-зеленые листья в комнату проникали лишь отдельные его блики. Под самым окном простирались ветви цветущих тропических растений, наполняя комнату легким ароматом.
— Настанет день, прогонит ночь... — девушка начала тихонько напевать песню, подходившую под настроение, странно грустное в преддверие дождя.
— Мы вместе у окна сидим и ждем, когда польется дождь... — мягко докончил строку темноволосый парень, неслышными шагами подходя к окну.
Она повернула голову и улыбнулась пришедшему.
Тайрел нерешительно протянул руку. Она не отстранилась, и он задумчиво тронул ее распущенные волосы, ласково пропустив сквозь пальцы темные пряди. Разговаривать почему-то не хотелось; он почувствовал и уловил ее настроение.
— Нам при дожде всегда везло, на радость — или всем назло... — словно в ответ на ее слова, за окном грянули первые раскаты грома. Сразу резко стемнело, по листьям забарабанил дождь.
Ветер изменил направление, и ливень внезапно обрушился на подоконник. Она не ушла, просто закрыла глаза, подставляя лицо дождю, и стоящий рядом человек сделал то же самое.
...Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, все же успев промочить их до костей. Последние лучи солнца падали прямо в окно, преломляясь бликами в каплях на зеленых листьях. Тьма в комнате рассеялась, стало светло, как бывает только вечером после грозы — золотой с оранжевыми отблесками свет.
— Душ на халяву! Неужели я был таким пыльным? — он шутливо помотал головой, и брызги разлетелись во все стороны.
Девушка отбросила с лица мокрые волосы и счастливо рассмеялась в ответ — грусть ушла, смылась дождем; природа обновила себя, и с ней обновились и те, кто не стал прятаться от грозы. Она ощущала биение своей стихии, стихии Жизни, во всем, что ее сейчас окружало. Невыразимо хотелось этим поделиться, дать почувствовать, как ощущается пульс природы.
— Я чувствую себя так, будто заново родилась, — просто ответила она. — Все вокруг какое-то... новое.
Он с удовольствием вдохнул свежий после прошедшей грозы аромат мокрой листвы и мягко сказал:
— А в этом новом... будет место для меня?
Девушка поймала в ладони солнечный зайчик и молча улыбнулась в ответ...
ГЛАВА 6
Рано утром, едва дождавшись рассвета, неугомонная Джессика деликатным стуком в дверь разбудила своих соседей по коридору. Деликатным-то деликатным, но нельзя сказать, что совсем уж незаметным, посему и игнорировать сей раздражающий фактор оказалось бедным магам не под силу. И если Майя встала легко и весело, сияя точной копией сестричкиной улыбки, то Серж сопротивлялся ещё долго: стенал и кряхтел из-за двери, изображая бурные страдания, пока Майя не пригрозила выломать двери.
— Нет, я понимаю, Александр Македонский, конечно, великий полководец, но зачем же стены крушить? — совершенно нормальным — безо всяких стонов — голосом спросил Серж.
Джессика в ответ сладким голосочком объяснила, что издаваемые лидером звуки свидетельствуют о наличии у него некоей загадочной, но весьма тяжёлой болезни, находящейся на пике обострения. И что их, сестричек, долг состоит в том, чтобы как можно быстрее проникнуть в комнату и облегчить страдания больного, даже если при этом девушки рискуют оскорбить свои взоры лицезрением обнажённых лидерских телес. При этом близняшки злокозненно хихикали и даже выражали готовность сбегать за Лексом, дабы дверь сподручнее выносить было.
— А сиделкой посадим Эрику! — дала волю фантазии Майя. — Она будет рассказывать тебе нравоучительные сказки и душеполезные истории, а в промежутках следить за неукоснительным соблюдением строгого режима!
Неизвестно, чего Серж испугался больше: незапланированного стриптиза вследствие выломанных дверей или добрых сказок Эрики, но в коридоре он оказался уже через пять минут, свежий, почти элегантный и даже благоухающий парфюмом. Подарив сестричкам по дружескому поцелую в румяные щёчки, Серж бодро отрапортовал, что вполне проснулся, скорбями телесными не обременён, посему готов к труду и обороне. И так незаметненько повёл девушек куда-то в сторону кухни. Разумеется, путь к сердцу мужчины пролегает отнюдь не через желудок, в этом он твёрдо уверен и голову оторвёт любому, кто намекнёт, что это не так.... Но, наверное, он, то есть, путь, всё-таки лежит где-то рядом с ним, то есть, с желудком.
— Что-то ты помятый немного, — заметила Джессика, критически обозревая действительно слегка потрёпанную, несмотря на все старания, физиономию Сержа, — Признавайся, чем всю ночь занимался?
— Думал! — гордо ответствовал лидер. — Всю ночь напролёт, представляете?! Да ещё Тайрел, чтоб ему пусто было, одолжил вчера утюг, а вернуть не удосужился!
— Какой утюг? — осторожно уточнила Майя.
— Какой-какой, обыкновенный. — Серж пожал плечами. — Которым он каждое утро красоту перед зеркалом наводит. И нет бы свой завести — всё у меня клянчит. Мне-то в принципе не жалко, я редко им пользуюсь, но сегодня эта скотина меня подставила капитально! Даже вы заметили, что я слегка не в форме. Вот незадача-то! — всё это Серж говорил с абсолютно серьёзным лицом, словно его заклятый оппонент и впрямь ежеутренне утюжил лицо, да ещё и, склеротик этакий, порой заныкивал казённое имущество.
Джессика нервно хихикнула, захлопнула рот и пообещала справиться у Тайрела на предмет возвращения утраченного имущества.
— Не надо, девоньки, не стоит вам вмешиваться в это дело, это наши внутренние, сугубо мужские заморочки, — грустно попросил Серж. — Я сам с ним разберусь, чай, не впервой.
На этой оптимистической ноте троица валилась на кухню, где, всем на удивление, обреталась одна лишь Эрика, мужественно сражавшаяся с завтраком.
— Сегодня на завтрак творожная запеканка, — сообщила девушка после приветствий. — Я сама готовила. Надеюсь, вы любите творожную запеканку.
— Обожа-аю! — Серж ничуть не покривил душой. Однако близняшки покосились на него с заметным удивлением, словно не ожидали от грозного и могущественного мага такой прозаической вещи, как любовь к творожным запеканкам. Вот лицо по утрам утюгом гладить — это пожалуйста, "стиль", как говорила одна Майина однокурсница. Впрочем, сами сестрички тоже испытывали к разного рода запеканкам некоторую слабость, так что особых разногласий по поводу меню не возникло.
Эрика самолично водрузила каждому на тарелку по огромному куску, а сама, вооружённая лопаточкой, застыла у разделочного стола — не иначе, как намеревалась лично проследить за тем, чтобы коллеги слопали свои порции до последней крошки, а в случае чего не преминула бы наказать провинившихся.
— М-м, без изюма, прямо как я люблю! — рискнувший продегустировать первым, Серж расплылся в блаженной улыбке. Карцер и Эрика потихоньку переставали казаться ему столь неотделимыми, как представлялось вчера вечером. — И с ванильным сахаром, верно? Эрика, ты изумительно готовишь. Пожалуй, мне придётся попросить добавку, даже если после этого кое-какие сони останутся без завтрака.
И тут случилось чудо! От лидерской похвалы Эрика вдруг залилась краской, смущённо пробормотала "спасибо" и отвернулась к плите, усиленно делая вид, что её внимание всецело поглощено закипающим чайником.
Творческий процесс ожесточённого пожирания всяких вкусностей был прерван в самом разгаре тихим и незаметным Тариэлом. Вообще-то, обычно оба эпитета мало подходили спесивому горцу, но сегодня был как раз тот случай. Для начала это чудо природы минут пять маячило в дверях, прежде чем решиться переступить порог "храма чревоугодия". Эрика бросила беглый взгляд на новую жертву своего кулинарного искусства и вновь отвернулась к плите, следить за закипающим молоком.
— Привет, Тайрел, запеканку будешь, или лучше сразу всё Сержу скормить? — мимоходом поинтересовалась она.
— Давай, Тай, думай быстрее, а то я и в самом деле всё сожру! — радостно подхватил Серж.
— Кто тут покушается на мой завтрак? — бледное и очень грустное привидение, слегка смахивающее на Тайрела, отчаянно попыталось изобразить на своей физиономии улыбчивый оскал людоеда, долженствующий исполнять обязанности временно профнепригодной приветливой улыбки. — Жри-жри, это же моё любимое блюдо: Серж, фаршированный завтраком!
— Ой, Серж.... — Джессика тихо охнула и схватила лидера за рукав. — Посмотри, он же....
— Да, Робин, боюсь, дело плохо, — с тяжёлым вздохом подтвердила Майя. — Похоже, Тайрел не только заныкал, но и потерял твой утюг, это у него просто на лице написано....
— О, как ты мог! — на полном серьёзе взвыл Серж. — Как ты мог, о несчастнейший из варваров, потерять мой утюг?! О, как я смогу восполнить столь ужасную потерю? Безмерно горе моё, ибо ничто на свете не заменит мне возлюбленного моего образчика бытовой техники!
Серж только после слов сестричек обратил внимание, что рожа Тайрела и впрямь утюга просит. В хорошем смысле. Ибо был сей горец, мягко говоря, настолько не в форме, что одним своим плачевным видом мог бы вызвать невольное истечение скупой мужской слезы. А "бы" потому, что вопреки первому впечатлению, Тайрел был отнюдь не печален и грустен, а вовсе даже наоборот: безобразно, беспардонно, бесстыдно счастлив. Счастлив настолько, что за этим важным фактом как-то терялись всякие несущественные подробности вроде слегка некондиционного фэйса. Загорелое лицо его изобиловало помятостями и складками, составляя прекрасный ансамбль с не менее мятым костюмом — синим в белую полосочку. К сожалению, счастливое состояние души сего дивного персонажа весьма плачевно сказалось на его способностях к здравому мышлению.
— Чего-чего? — вяло удивился Тайрел. — Чего это ты несёшь про любовь с бытовой техникой?
— Не про любовь, а про утюг, — объяснила Джессика.
— Обычный утюг, которым ты каждое утро морщины перед зеркалом разглаживаешь, — подхватила Майя. — Серж тут раскрыл страшную тайну, что ты по утрам этот утюг у него одалживаешь и периодически забываешь вернуть. Вот как сегодня, например, так что он тоже слегка не в форме.
Тайрел понял едва ли половину и вначале решил бурно возмутиться против такого злостного поклёпа. Но увидев, с каким ошеломлением Эрика взирает на этот спектакль, мигом решил, что троица задумала дивный розыгрыш этой зануды, и с готовностью включился в игру:
— Ах, да, утюг! Точно-точно, как же это я сам не догадался!.. В самом деле, я же собирался занести его тебе сегодня утром. Ты извини, Серж, я совсем забыл. Накладочка вышла. Разбудил меня, понимаешь, сегодня часов этак в пять... то есть, в шесть... не помню кто, кажется, Лекс.... Или Трайд?.. Не, точно Лекс. Дескать, Тайрел, спасай, одолжи утюг, век помнить буду, ибо жизнь моя младая вянет на корню. Ну, я спросонок и поделился с товарищем.
Серж мысленно взвыл от восторга, не забыв пихнуть локтём Майю, чтобы не хихикала столь откровенно. Ну, Тайрел, ну, умница!
— Да-а, то-то я и смотрю, — глубокомысленно протянул он, — что-то вот рожа у тебя ну прям утюга просит!
Сестрички, всхлипывая от смеха, уткнулись друг дружке в плечи. Тайрел было напрягся, но мигом вспомнил о розыгрыше и покаянно закивал:
— Найду я тебе твой утюг, вот гадом буду, а найду! — поклялся он.
— Ты давай жрать садись! — грозно приказал лидер. — Смотреть на тебя тошно. Эрика, будь добра, дай нашему варвару двойную порцию.
Эрика, пребывающая в состоянии полной прострации, послушно выполнила просьбу и опять застыла памятником, прижимая к груди кувшин с горячим какао. Для равновесия, надо полагать.
Майя участливо пододвинула Тайрелу чашку горячего питья, с умилением наблюдая, как тот с аппетитом наворачивает запеканку. Наконец, он подобрал последние крошки с тарелки и принялся мелкими глотками цедить какао.
— Кстати, а что это такое я ел? — вдруг спросил он. — Вкусно, но никак не могу понять, что же это мне напоминает....
— Это творожная запеканка. Эрика готовила, правда, здорово получилось?
