— Нет, вы только гляньте на него! Хорош?! На себя он все берет! Ответственностью он нас тут попугать решил! А, вам не кажется, старший лейтенант, что вы ведете себя неподобающе? Мы тут итак пуганные уже, но дело даже не в этом.
— Извините, товарищи. Я просто хотел более четко обозначить риски проекта, и...
— Хм. А?! — Профессор переглянулся с Лозино-Лозинским и Еременко. Те пожали плечами.
— Ладно товарищ летчик, никто тут на вас не обиделся. Погорячились и будет. Допустим мы придумаем, каким образом оказать вам поддержку. А вы сами-то, для института нашего сможете сформулировать выгоды от поддержки вашего предложения?!
'Опять нужно серым студнем вздрогнуть, хорошенько. Чего бы им выдать-то? Так. Люлька в Москве. Его потом, кажется осенью, руководителем проекта по ТРД куда-то в Питер назначать будут. То ли на 'Электросилу' то ли на 'Кировский', то ли еще куда, не помню точно. И это значит...это значит, что ХАИ недосчитается и инженера-новатора, и наверняка даже не одного. Да и целого направления конструирования. А значит, в какой-то степени и финансирования новых проектов недосчитается. Да и вообще этот ВУЗ сейчас в полной ж... Их итак уже, видимо, не слабо потрепали, раз одни временные остались. Вон, какие взъерошенные сидят! Так, теплее, теплее. Предложить им, если слетаем удачно, организовать отдельное КБ, под патронажем наркомата авиапромышленности. И где-нибудь здесь, рядышком с Харьковом? Гхм. А вот потянут ли они это. Угум. А ведь у НКВД их ЦКБ-29 он же 'Туполевская шарага' уже ведь есть в Москве (или только в 39-м появится). Могут ведь и отобрать идею. Чего ж они Люльку тогда не отобрали у Питерцев?! Мда. Тяжело вспоминать, то чего и не знал. И все-таки здесь в Харькове 'значительно больше факторов успеха для этого проекта', как наши заводские бизнесмены, не стесняясь уборщицы поговаривали. Что еще? 135-й завод со своим многострадальным К-12-м. И турбинный ведь завод тоже здесь. Все говорит за то, что в Харькове результат по турбореактивной теме будет получен раньше, чем в Питере или где-нибудь еще....'.
— Скажите, сколько времени по вашему требуется для создания газотурбинного двигателя?
— Какого-какого двигателя? — ученые переглянулись.
— Газотурбинного. Того, про который, как я слышал, проектируют у вас. Люлька Архип Михайлович и его коллеги. И, конечно, любых других вариантов таких двигателей.
— А откуда вы...
— Извините профессор, но это неважно. Все-таки Харьков это большая деревня, и такую информацию если всерьез заинтересоваться темой, добыть не сложно. Но, все же, ответьте, пожалуйста. Сколько это займет времени, как вы считаете?
Глеб взял инициативу на себя и, снова переглянувшись с коллегами, выдал ответ.
— Ну допустим два года.
— Гм. Два года? Хорошо. А самолет к такому новому мотору, сколько времени делать? Ведь судя по всему обычный самолет, здесь не совсем подходит, и нужно его проектировать заново. Назовем такой проект для простоты 'сверхскоростной турбореактивный истребитель'.
На лицах профессора и Глеба появилось удивление, а Еременко совсем спал с лица, и заерзал в кресле. На этот раз Проскура ответил голосом, от которого повеяло морозом.
— Если вы сейчас нам расскажете более-менее подробную информацию о секретных проектах нашего ВУЗа, то нам с Глебом Евгеньевичем и Анатолием Петровичем впору будет в НКВД звонить. Откуда у вас, сведения о том, о чем вы нам тут рассказываете?
— Профессор. Я понятия не имею о ваших самолетных проектах. Хотя они наверное ужасно интересные. И все же, товарищи, мой вопрос прозвучал раньше. Сколько же времени нужно на проектирование такого самолета и его постройку? Хотя бы примерно.
— Мне кажется вы, товарищ летчик, уже отклонились от темы обсуждения. Но извольте. Допустим еще два года.
— Итого четыре. Четыре года!
Павла сделала театральную паузу, перед тем, как продолжить.
— А если, товарищи ученые, прямо сейчас начнутся испытания упрощенного аналога такого двигателя. И параллельно с изучением данных испытаний и отработкой конструкции уже нормального мотора, первые образцы оного можно будет испытывать в воздухе на действительно пригодном для испытаний самолете. Самолете исключительно удачном для применения на нем именно реактивных двигателей, практически любой конструкции. Причем строить и испытывать с нуля сам по себе этот самолет не нужно. Тогда как?
— Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что во время моей заграничной командировки, я стал обладателем очень секретной информации о состоянии проектирования на Западе, как прототипов двигателей, так и испытательных самолетов к ним. И именно поэтому я понимаю, что для нашей промышленности и конструкторов сейчас дорог не просто каждый год, а уже каждый месяц и каждая неделя. А может и каждый день.
Очередная театральная пауза, длилась минуты полторы. Еременко ерзал в кресле. Глеб уперся кулаком в подбородок. Профессор единственный из всех глядел спокойно и заинтересованно.
— Так все-таки, сколько потребуется времени на такой комплекс, как самолет с работающим турбореактивным двигателем, хотя бы умозрительно?
— При такой постановке вопроса теоретически можно получить летающий образец техники в течение года. Ведь так Георгий Федорович? — голос Еременко слегка дрогнул. А профессор Проскура хмыкнул.
— Хммм. Дааа. А вы с нами не шутите, молодой человек?
— Не шучу. Я вчера был на 135-м авиазаводе, и видел там одну весьма интересную конструкцию. Да вы ведь помните ее.
Павла достала из кармана карандаш, и прямо на тыльной стороне картонной папки набросала эскиз вида сверху калининской бесхвостки К-12.
— Вот, глядите. Чем не аппарат для испытаний реактивных двигателей?
— Это ведь К-12, если не ошибаюсь?
— Да, профессор, это опытный бесхвостый бомбардировщик конструктора Калинина, имеющий несколько наименований. Официальное К-12, и неофициальное 'Жар-птица'. Вместо рулей глубины у него фактически закрылок, но управляемости это не мешает. Заводчане мне говорили, что он даже в параде над Красной площадью участвовал. Шасси аппарата убираемое. Двигательная установка два мотора М-22. Возможно, из-за этих слабых моторов он и не показал приемлемой скорости. Что-то около двухсот двадцати, они тогда получили. Но малую серию в 1937 заложили, и штук десять пытались строить на опытном авиазаводе. По слухам даже в прошлом году работы над самолетам еще велись, а тот фюзеляж, что стоит у забора был отправлен в ремонт в весной-летом 1938-го. Но осенью того же года арестовали Калинина. И на этом все. Самолет есть, но он не нужен никому. Довести его до летного состояния конечно потребуется время, но во первых наверняка материалы и детали остались на заводе, а во вторых спешить пока некуда, ведь готовых двигателей для испытаний все равно нет.
— Постойте, а как же вы хотели на нем свой двигатель испытывать?
— Да, не на нем! Наш макет весит всего полсотни килограммов. На заводе наверняка найдется готовый самолет гораздо меньших размеров. Да хоть те же истребители. Там сейчас мой комполка с приемщиками из нашей бригады шесть учебных аппаратов к приемке готовит. Три УТИ-4 и три ДИТ. Это тренировочные спарки от И-16 и И-15бис. Сегодня на них вроде бы кинопулеметы и обычные пулеметы ставят. Но для испытания моего макета достаточно и более скромной машины. Думаю мы такую найдем. Пилоты уже есть, дело за организацией испытаний. — Павла красноречиво подняла взгляд на собеседников.
— Но ведь с заводом по испытанию двигателей тоже нужно заранее договариваться. Чтобы время выделили, полосу освободили. Да мало ли чего.
— А мы по другому поступим. Приемщики нашей бригады все равно самолеты в воздух поднимают для приемочных испытаний. Почему бы не совместить 'приятное с полезным'.
— А наша бригада испытателей и измерителей каким боком ко всему этому?
— Самолеты тренировочные, так? Значит используются для летной и огневой подготовки. Одно из упражнений по огневой подготовке подразумевает 'стрельбу по конусу'.
Брови оппонентов взлетели на самый 'динамический потолок' их ученых лбов. Павла не давая себя перебить чуть повысила голос.
— Конус подвешивается за самолетом на тросе. Чаще всего для этого используется аппарат типа Р-5, на котором устройство выпуска конуса смонтировать легко, а вот на более скоростных самолетах, ну разве кроме СБ с этим могут быть проблемы. Так, пусть заводские считают, что устройство подвешенное под один из них проходит приемочные испытания вместе с новым самолетом. Например, как новейшее устройство выпуски тренировочных конусов 'Тюльпан'. Мы и конус к нему привяжем с сзади. А то, что оно в воздухе разок загорелось, да мало чего случается в полетах? Вот, пусть заводчане так и считают. В это время, летящие рядом на других аппаратах члены испытательной бригады зафиксируют сами испытания объективами своих кинокамер. По результатам смонтируем фильм, и составим отчет о летных и огневых испытаниях изделия....А когда решение о легализации агрегата уже будет вынесено начальством, то можно будет и поблагодарить завод за содействие. Да еще, если использовать другой самолет из заводских и не очень им нужный, то возможно удастся договориться с заводом, переправить его потом в ХАИ для изучения состояния конструкции аппарата после испытаний.
'Госп.ди. Что ты несешь? Сама то себе веришь? Ты же фактически махинацию проворачивать пытаешься! Ни за что наука на это не пойдет. Сейчас они карету скорой вызовут, или 'черный воронок'. Ну что выдохлась, ораторша?. Вот и помолчи, теперь, людей послушай'.
— А знаете, коллеги, мне нравится этот безумный товарищ. Ни черта ведь не боится. На свои кровные двигатель построил. Предлагает, хоть и дурацкий, но, наверное, выполнимый план. Да еще ответственность за все в одиночку тащить собрался. Ну, прямо, Богдан Хмельницкий на Переяславской Раде. Если этот летчик нам найдет пилотов, то за один день можно будет доказать принципиальную реализуемость предложений и проекта Люльки. Авантюра, но какой артистизм. Не хотите Павел...
— Просто Павел.
— Так не желаете Павел в науку пойти? У вас, как мне кажется, дар научного хулиганства, сродни измышлениям и опытам Николы Теслы. Тот тоже делал вещи, которые до сих пор лучшие умы, не только повторить, но и понять не могут.
— Спасибо за предложение, но мне пока рано с летной работы уходить. Хотя, кто знает...
— Ладно уж, пошутили и будет. А, этот ваш фантастический план не годится...
Только было выдохнувшая от предчувствия удачи Павла, даже забыла вздохнуть снова. 'Что! Так это он просто, чтобы по издеваться надо мной, сейчас дифирамбы пел?! Вот, гад!'.
— да не годится. В таком виде... Не надо хмуриться, товарищ летчик. Мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Значит так, коллеги! Все срочные дела до завтрашнего вечера передать вашим помощникам. Сегодня у нас 'День советского писателя' намечается. Когда вы, Павел, из части убыли?
Глеб и Анатолий достали блокноты, и приготовились записывать. 'Чего это они? Может проверить меня собрались, не шпион ли я. И, что еще за 'День советского писателя'?'.
— У меня отпуск с 20-го не считая дороги, убыл из части я 18-го.
— Вот и хорошо! Сейчас должно появиться ваше письмо. Это письмо вы нам написали 14-го числа из места дислокации вашего полка, и переслали сюда с нарочным к Архипу Михайловичу, который как раз 12-го числа уехал в Москву. А письмо ваше 15-го числа попало к Лозино-Лозинскому. 16-го числа на него вам ответил Глеб Евгеньевич, и пригласил вас представить свои предложения по мотокомпрессорному двигателю на малую техническую комиссию института. В связи с отъездом ректора в Москву 18-го числа, в тот же день я назначил техническую комиссию на 19-е число в сокращенном из-за приема экзаменов составе. По приезду вы сразу же 19-го представили нам свои чертежи и фотографии начатых вами в инициативном порядке конструкторских работ. Присутствовали на комиссии я, Лозино-Лозинский, Еременко, еще пару аспирантов добавьте. Это уже для вас работа Анатолий Петрович. В тот же день вы получили официальный ответ с требованием переделать чертежи...
— Да зачем же их переделывать, если макет уже готов? — Складки на лбу Павлы изображали стиральную доску.
— Молодой человек, вас что не учили выслушивать старших до конца? А?
— Учили. Даже прямо сегодня утром.
— Утром? Прелестно. Вот и слушайте. А чертежи ваши мы отдадим парочке студентов, чтобы они показали их в первоначальном до исправления виде. Вам ясно?
'Ну, старикан! Ну жук. Что Михалыч, что этот дядька. Вот это бобры! С ними нашим постперестроечным горе-руководителям не тягаться. Как он изящно все к общему знаменателю привел! Даже исправления моих косяков показать решил, чтобы их не упрекнули в излишнем протекционизме сырого и бездарного проекта. Ладно. Дальше этот триллер послушаем'.
— По уже сказанному все стало ясно, профессор. Не смею более вас перебивать.
— Хм. Тогда продолжаем наше 'ретропланирование'. Ну так вот. 20-го числа в пятницу исправленные чертежи были утверждены, подписаны и переданы в опытное производство. Глеб Евгеньевич, будь любезен, придумай где все это безобразие делалось...
Профессор в размышлении потер переносицу, потом наполеоновским жестом поправил пиджак на груди.
— Ну-с плавно приближаемся к сегодняшнему дню. С 20-го по 22-е , то есть за три дня, ударными, да практически стахановскими темпами этот двигатель был построен. Строила бригада из трех человек, два мастера и сам автор проекта.
'Ну, положим, Марина, на мастера-сборщика не очень тянет. Хотя численность причастных к постройке этот зубр мастерски угадал'.
— Скорость постройки прототипа была обеспечена заблаговременно подготовленным комплектом деталей и набором материалов. Потом, Павел, с этим вашим мастером точный перечень составите, и распишете, что откуда взято и за сколько куплено. Да не забудьте после испытаний разобрать его, сфотографировать все этапы сборки, и представить нам в институт фотографии. Хотя если вы скоро уедете, то мы и сами с вашим безымянным мастером все сделаем.
— Даа. Практически скачки с препятствиями у нас получаются. Итак, почти финиш этого спринтерского заезда. 22-го утром двигатель был представлен на холодные испытания и макетную комиссию, которая.... Да, чуть не забыл, поскольку все стенды были заняты, холодные испытания прошли прямо в мастерской...
— Кстати, товарищ старший лейтенант, а вы его хоть как-то испытывали?
— А то как же! Чтобы сарай не спалить, мы с Михалычем 'кадило' сделали, запустили привод, и дымовую струю через него пускали раза три. Смотрелось неплохо.
— Угум. 'Кадило' значит. Толково, хотя и не так уж оригинально. Юрьев с Туполевым еще перед Империалистической аэродинамическую трубу так испытывали. Но суть-то не в этом. Главное испытания прошли успешно, о чем был составлен краткий отчет 22-го. Это уже вам Глеб Евгеньевич придется постфактум городить. Да! Так вот макетная комиссия, ознакомилась с макетом и результатами холодных испытаний, и указала на ряд недоработок. В частности автора заставили за один день установить на двигатель обтекатели, поскольку ввиду занятости испытательных стендов, и в связи с простотой монтажа и легкостью агрегата, было принято решение о проведении сразу летных огневых испытаний. 22-го был подписан первый акт и направление на летные испытания. Отобранный для проведения летных испытаний аппарат, это вам коллеги обоим подумать, что это было. Так вот утром 23-го стало ясно, что наш институтский аппарат для испытаний не годится, и было принято решение в силу многолетних связей с опытным заводом ? 135 попросить самолет у них. О чем было составлено письмо. Этим же утром, после еще одних холодных испытаний, были подготовлены все условия для проведения испытаний летных.
