Она подняла голову и взглянула на ледяные глыбы, словно облака, неподвижно нависавшие над горами. Не глядя, шагнула вперёд и чуть не угодила в расщелину, стремительной змейкой рассёкшей пространство.
Ловцы! Марис ощутила их присутствие и опрометью бросилась обратно, к порталу. Если они поймают, не останется ни души, ни тела.
Ловцы трепетно берегли мёртвый мир, оберегая его от проникновений извне. Они же не позволяли помилованным, не убитым, душам сбежать наружу и попробовать переродиться.
Уже ныряя в зыбкий туман, богиня ощутила их дыхание.
Сильнейший спазм тут же сжал горло, сознание померкло, но она всё же успела произнести заклинание, перенестись и закрыть портал.
Очнувшись, Марис ещё долго глотала ртом воздух, не в силах надышаться.
Горло и лёгкие полыхали огнём.
Если здесь, в подлунном мире, они боги, то в Атмире всё могущество обращается в тлен. Он для того и возник, чтобы убивать и наказывать их и прочих существ, наделённых силой. Тех, кому не дадут обрести новую жизнь, такую доступную для душ простых смертных.
* * *
Редкие пожелтевшие травинки, бескрайние пыльные песчано-земляные холмы. И неказистые колючки, не имеющие ничего общего с растительностью.
Было жарко, земля раскалилась, словно угли в костре — и это несмотря на то, что лето клонилось к закату.
Лошади, понурив головы, с трудом передвигали ноги. Путники чувствовали себя не лучше, только Ирад, их проводник, казалось, с лёгкостью переносил капризы природы.
— Далеко ещё до Ари? — Стелла поправила обмотанный вокруг головы платок.
— Далеко, — коротко ответил провожатый.
Ответ не обнадёжил.
Принцесса с тоской посмотрела на зыбкую линию горизонта и прошептала:
— Нам бы так пригодилась Беарис, но она не снизойдет до такой мелочи.
— Может, ты все же попробуешь, у тебя же дружеские связи с богами, — попытался пошутить принц.
— К сожалению, односторонние, — вздохнула Стелла. — Знаешь, похоже, у меня тепловой удар.
— Промокни лоб мокрой тряпкой, — посоветовал Маркус.
— Если не пойдёт дождь, мы все отправимся к Мериаду.
— Пессимистка!
— Можно подумать, ты оптимист!
Она сползла на землю, порылась в седельной сумке и достала флягу с водой. Отпив немного, убрала баклагу на место и с надеждой посмотрела на небо — и, о, чудо, пошёл дождь! Потом Ирад объяснил, что в этом нет ничего необычного — начинался сезон дождей.
После ливня немного похолодало.
Появились единороги. Играя, они покачивали витыми рогами. Внезапно единороги насторожились и дружно посмотрели на северо-восток. Через пару мгновений табун понёсся прочь.
Поднялась буря; всё вокруг поплыло, закружилось в бешеном танце.
Стало трудно дышать: песок забивался в рот и нос. Казалось, он был везде, защититься от него не удавалось. Стелле пришлось смириться с тем, что песок и земля облепили каждый дюйм её тела.
Ветер крепчал, завывал, свистел, словно разбойник с большой дороги.
Мимо с молниеносной быстротой пронеслась ветка, чуть не задев голову Ирада.
Стелла закрыла глаза. Ей было страшно, очень-очень страшно, как ребёнку, впервые оказавшемуся одному в доме во время ночной грозы.
Но обошлось. Через час буря утихла, о ней напоминали лишь высокие волны барханов.
Постепенно песок уступил место колючему кустарнику и бурой траве. Приближались Черпены.
— Дорога выведет вас к горам. Она прямая, заблудиться невозможно, — напутствовал Ирад. — К сожалению, Черпен я не знаю, поэтому ничем не могу помочь. Счастливого пути, ваше высочество!
Они не успели даже толком попрощаться: проводник поспешил скрыться из виду.
— Я так и думала, что он бросит нас посреди дороги, — усмехнулась Стелла. — Нечего сказать, хорошие подданные! А он вообще странный тип.
Маркус промолчал: он устал, и ему было не до разглагольствований на отвлеченные темы.
— Почему именно меня выбрали боги? — бросив поводья, размышляла принцесса. — Почему не Маркуса.
— Он иностранец, — объяснило подсознание.
— Зато юноша. Убийцам колдунов положено быть юношами.
— Тебе же сказали, что нужна девушка. Что ты канючишь, сама вызвалась.
— Да, сама, — согласилась Стелла. — Фактически навязалась. Решила, что со всем прекрасно справлюсь. Другие дураки, а я одна умная. Помахала пару лет мечом с учителем и решила, что стала воином. Ну не идиотка ли? В одиночку — против колдуна! Старла права, тебе нужна нянька, Стелла Акмелур. У тебя опилки вместо мозгов.
Принцесса сняла с шеи талисман и положила на ладонь.
Что это — издевка богов? Циничная насмешка над глупой смертной. Им не жалко послать её в самое пекло.
Люди — расходный материал, боги их просто не замечают. Убьют — найдут другую, не убьют — она решит крохотную проблему небожителей. А амулет — пустышка, обычный камешек, который дали для того, чтобы она поверила, будто кто-то из богов собирается ей помогать.
Принцессе захотелось избавиться от цепочки — хоть как-то выместить нахлынувшую на небожителей злость и обиду. Сколько лет они оставались глухи к мольбам, допустили смерть матери, отца, брата, мучения сестры. Им нет до неё никакого дела, она для них — марионетка, игрушка.
— Боги, возьмите назад свой амулет, мне он не нужен! — Стелла размахнулась и выбросила цепочку.
Затоптать амулет, втоптать глубоко-глубоко в землю, эту мёртвую землю! Прямо сейчас, не медля, пока кто-нибудь из бессмертных циничных философов снова не запудрил мозги.
Она подняла лошадь на дыбы. Копыта ударили по амулету. Странно, но с ним ничего не случилось. Ни единой трещинки, ни царапинки.
— Это еще что за новости? Белены объелась? Вот, значит, как ты ценишь подарки! — раздался недовольный голос за спиной Стеллы.
Принцесса обернулась, но никого не увидела.
— Подними сейчас же, — приказал голос.
Стелла не послушалась.
Они и пальцем не пошевелили ради её семьи, значит, она им ничем не обязана.
— Стелла Акмелур, я не люблю повторять дважды! Ты будешь носить эту вещь независимого от того, хочешь ты этого или нет. Этого хочу я — для тебя этого достаточно.
Амулет оторвался от земли. Мгновение — и принцесса почувствовала, как цепочка коснулась шеи. Щёлкнула застёжка.
Стелла решила уйти от ответа самым лёгким способом и стегнула лошадь, надеясь, что за каким-нибудь кустом сумеет закопать амулет. Но надеждам не суждено было сбыться: кто-то или что-то не давало Лайнес, кобыле принцессы, сдвинуться с места.
— Кем ты себя возомнила? Решила, что умнее меня, маленькая смертная? Вздумала обмануть бога? Я вижу тебя насквозь, вижу даже то, о чём ты еще не успела подумать.
Принцесса вздрогнула, когда в воздухе перед ней возник чёрный ворон.
Стелла искоса взглянула на Маркуса: принц дремал, обхватив руками шею коня. Ей предстояло вести разговор один на один с богом. И не просто с богом, а Мериадом.
— Вижу, узнала, — в голосе звучала насмешка. — Не прошло и года! Молчать! Не часто встречаешься с такой дерзостью. Надеюсь, понимаешь, что тебе это не сойдёт с рук?
— Простите, я не желала вас оскорбить, даже не думала, — выдавила из себя принцесса, но дальше слова не шли, скованные оцепенением страха.
Ей с раннего детства твердили, что ни в коем случае нельзя обидеть Изабеллу и Мериада. Оскорбишь жену Амандина — не будет жизни на этом свете. Перейдёшь дорогу богу умерших — попадёшь к Дрегону.
Перспектива страшных мук до и после смерти Стеллу не прельщала, а ведь всё к этому и шло.
— Решила, что амулет бесполезен? — Ворон опустился ей на плечо. — Ты ошиблась, как ошибаются все обделенные умом смертные. Вы не видите дальше своего носа, и вскоре в этом убедишься.
Плечо онемело, мороз разбегался вниз по телу.
Стелла боялась пошевелиться, боялась дышать.
— Носи амулет и не снимай. И без глупостей! Поклянись, что не выбросишь его за блажащим поворотом.
Ворон слетел с плеча принцессы, ударился о землю и принял человеческое обличие.
Бог был рассержен, об этом свидетельствовала почерневшая вокруг него трава.
Бедная ящерка, оказавшая на свою беду в опасной близости от ног Мериада, завалилась на спину и судорожно задергала лапками. Стелла поймала себя на мысли, что скоро и она так же будет корчиться на земле.
Взгляд Смерти, она снова ощутила его. Пусть мимолетный, но он скользнул по её лицу, оставив след из посиневшей кожи.
Стелле не хотелось давать клятву, поэтому, пойдя на риск, она решила разыграть грозного повелителя мёртвых. В прочем, не надеясь на успех. Принцесса тихо вскрикнула, будто могильный холод и страх подействовали на неё сильнее, чем на самом деле, и эффектно потеряла сознание.
Стелла пролежала в мнимом обмороке минут пятнадцать, пока не поднялся прохладный ветерок. Когда принцесса решилась открыть глаза, Мериада уже не было.
-Повезло!— пронеслось у неё в голове.
Старое проверенное средство вновь выручило в трудную минуту.
* * *
Черпены предстали перед ними в вечерней дымке. Принцесса никогда не видела гор, и они показались ей прекрасными и величественными.
Серые камни, пронзающие небеса.
Белесые шапки гор, зелёные, бурые, болотные, будто бархатные, полоски леса...
Дорога обрела ухоженный вид — сказывалась близость человеческого жилья. То здесь, то там мелькали живые изгороди, над которыми вился печной дым.
Блеяли овцы, неторопливо пережёвывали жвачку флегматичные коровы.
Когда подъём стал круче, а воздух — разреженнее, количество селений заметно уменьшилось.
Последним обитаемым местом перед Ари был трактир 'Белый лебедь', где через два дня после начала подъёма друзья заночевали и недурно перекусили жареными цыплятами в острой подливе.
Дальше поднимались по специальным тропам, проложенным жителями Ари. Пригодилась закупленная тёплая одежда и специальные накладки на подошвы.
Казалось, горы — сплошная стена от земли до неба, а подъём — бесконечен. Но вот ощетинившийся к небу хребет остался позади, показались узкие полоски полей, возделываемые жителями окрестных деревень.
Ари со всех сторон окружали камни. Горожане укрепили его неприступными стенами, часть построек, в том числе, ограда были высечены прямо в скалах.
Город славился искусством скульпторов и резчиков по камню. Дома украшали затейливые орнаменты с изображением зверей, птиц, иногда и людей.
Стемнело, друзья устали и хотели только одного — выспаться.
В Ари попали безо всяких проблем: ворота в это время года не запирались, так как через город днём и ночью текли караваны из Мари в Нериш.
Ари спал, в окнах домов не теплилось ни огонька
Впереди, в створе улицы с многочисленными лавочками в нижних этажах темнел храм Беарис — произведение искусства местных мастеров, их непревзойденный шедевр. Его осмотр единогласно отложили назавтра.
Друзья постучались в дверь ближайшей гостиницы, чью вывеску — какую-то птицу — освящало колеблющееся пламя свечи, укрепленной на специальном держателе с козырьком. Над дверью смутно просматривался барельеф с кувшинами.
Им открыла какая-то женщина. Не задавая лишних вопросов, она приготовила комнаты и взяла аванс.
Всякий, кто хоть раз бывал в Ари, обязательно заглядывал в квартал Аль Джедар, где местные умельцы продавали свои изделия. Конечно, можно купить то же самое и в многочисленных лавках, но мало кто хотел платить за безделушку втридорога.
Прячась от дождя и солнца под низкими полосатыми навесами, торговцы неторопливо раскладывали на прилавках товары — всё, что когда-либо делалось из камня: фигурки, амулеты, мелкие поделки, как нужные, так и абсолютно бесполезные. По соседству продавались вещи из ценных пород дерева. Их украшали знаменитые арийские орнаменты, ценившиеся среди богатых лиэнцев.
Разумеется, кроме камня и дерева в Аль Джедаре торговали благовониями, ароматическими палочками, ламповым маслом и тканями, в основном привозными, но попадалась и местная шерстяная материя.
Отдельно лежали тончайшие паутинки кружев, кроме Аль Джедара продававшиеся только в Деринге и столичных лавках.
Словом, Аль Джедар был Островами блаженных(6) для тех, кто привык жить на широкую ногу, и, разумеется, женщин — уж они-то нашли бы, на что потратить свои и чужие деньги!
Наскоро позавтракав, Стелла отправилась за покупками. Кошелек не отяжелял пояс, но принцесса надеялась с удовольствием потратить 'лишние' сбережения.
Улица, на которую выходили окна гостиницы 'Певчая птичка' была оживлённой, по преимуществу застроенной различными гостеприимными заведениями, перемежавшимися с пёстрыми лавками. Она вывела принцессу на площадь.
Возле питьевого фонтана играли дети, мимо белой каменной ограды чинно прогуливались парочки.
Уступив дорогу человеку на взмыленной лошади, Стелла подошла к одному из прохожих и спросила, как попасть в Аль Джедар. Оказалось, что он рядом, всего в одном квартале от площади.
Ступив под своды колоритных улиц Аль Джедара с нависающими над мостовой вторыми этажами домов, — некоторые из них даже поддерживали специальные столбы — принцесса с головой окунулась в мир местной торговли.
На длинных, покрытых разноцветными покрывалами столах лежали и стояли матовые и блестящие статуэтки, красовались дутыми боками кувшины и амфоры, притягательно мерцали на чёрном бархате перстни, бусы, браслеты, подвески. Так, ничего особенного, в основном агат и бирюза. Эксклюзивные вещи продавались, разумеется, под крышей и с надлежащей охраной.
Тут же можно было купить и мебель на любой вкус и кошелёк. Здесь были и стулья с высокими лировидными спинками, и массивные богато инкрустированные кресла, и простенькие табуреты, и расписные скамеечки для ног. В дождливые, холодные и чрезмерно жаркие дни мебель убиралась в приятную прохладу лавок.
Ещё дальше расположились продавцы восточных товаров — пушистых ковров, эфирных масел и странных ароматных трав, использовавшихся, вероятно, в медицинских или колдовских целях.
Принцесса медленно шла вдоль прилавков. Её удивляло отношение к покупателям: продавцы, скрестив ноги, сидели на толстых циновках и либо равнодушно следили за передвижениями толпы, либо раскуривали длинные тонкие трубки. Чем они их набивали — неизвестно, но уж точно не табаком!
К каждому столу крепилась табличка с именем и адресом хозяина или мастера, который изготовил вещи.
Словом, базар в Аль Джедаре был уменьшенной копией восточных базаров, а его продавцы — младшими братьями флегматичных торговцев Востока, которые руководствовались принципом: 'Чем меньше хвалишь товар, тем скорее его продашь'. На их родине этот принцип работал безупречно, но вот в Лиэне следовало бы подталкивать к покупкам бережливых горожан.
Стелла хотела найти оправу для амулета. Тот, кто решил сделать из камушка подвеску, явно рассчитывал не на тонкую женскую шею, и принцесса с радостью избавилась бы от этой ноши.
Но, как обычно, она не смогла ограничиться скромным списком покупок.
После покупки очередной безделушки Стелла хотела свернуть на другую улицу, когда взгляд упал на соседний прилавок. Там стояла статуэтка Мериада с неизменным Дауром у ног. Дорогая вещь: эбонитовый камень, сандаловое и атласное дерево. 'Не меньше пятидесяти золотых лиэнов', — подумала принцесса, но всё-таки запомнила адрес мастера.
