Когда в проёме двери возник капитан Панака и на мгновение закрыл им обзор, Энакин невольно встал, жестом велел гунгану оставаться на месте и приложил палец к губам. Затем он на цыпочках подошёл к двери. Сквозь щель слышались приглушённые и невнятные голоса Палпатина и королевы.
Палпатин перестал расхаживать, остановился перед королевой и покачал головой.
— Республика уже не та, что была прежде. Сенат заполонило множество корыстных деятелей, которые думают только о себе и своих планетах. Их не интересует общее благо, лишь политика... — Он устало вздохнул. — Это удручает. Я должен быть честным, ваше величество. Шанс на то, что Сенат остановит вторжение, очень мал.
Амидала выдержала паузу.
— Канцлер Валорум считает, что у нас есть надежда.
— Если мне позволено будет сказать, — доверительно и грустно сказал сенатор, — Канцлер не обладает истинной властью. Он погряз в безосновательных обвинениях: коррупция, незаконные доходы. Его терзает сфабрикованный скандал... Сейчас на Корусканте всем заправляют бюрократы.
Королева встала и высокомерно выпрямилась.
— Сенатор, что мы можем предпринять?
Палпатин на мгновение задумался.
— Лучше всего было бы подтолкнуть Сенат к выборам нового верховного канцлера.. сильного, такого, кто смог бы контролировать бюрократов, поддержать законы и восстановить справедливость. — Он пригладил вьющиеся волосы и потёр лоб. — Вы можете поставить на голосование вотум недоверия Канцлеру Валоруму.
Казалось, ни тени удивления не промелькнуло по белому холодному лицу королевы.
— Валорум — самый сильный наш защитник. Есть другой путь?
Палпатин замер.
— Передать дело в суд...
— На это нет времени, — быстро прервала его королева. В её голосе звякнул металл. — Суды рассматривают дела ещё дольше, нежели Сенат. — Она решительно шагнула вперёд. — Наш народ умирает. С каждым днём всё больше жертв. Мы должны действовать быстро. Мы должны остановить Торговую Федерацию, пока не стало слишком поздно!
Палпатин пристально посмотрел королеве в лицо. Это было явным нарушением этикета.
— Будем реалистами, ваше величество. Может, стоит признать правление Торговой Федерации на Набу. Чтобы, по крайней мере, выиграть время.
Амидала медленно покачала головой.
— Этого я сделать не могу, сенатор.
Сенатор и королева молча смотрели друг на друга. А прятавшийся за дверью Энакин с тоской подумал: "Куда же запропастился Куай-Гон?"
* * *
Только одно-единственное здание на Корусканте стояло отдельно от остальных. Колоссальная пирамида со срезанной вершиной поднималась всё выше и выше, пока не завершалась огромной башней со шпилем, втыкающимся в прозрачное небо планеты, словно лазерный меч. Что было внутри пирамиды, могли рассказать только те, кто обитал на верхних её этажах, а они не отличались особой словоохотливостью. Остальные жители Корусканта называли её попросту Храмом. Не уточняя, кому посвящённым. Как в любом храме, здесь можно было найти уединённые уголки для размышлений и медитаций. Здесь была обширнейшая библиотека, открытая всем желающим, и, кроме зала просителей, бывшая единственным местом в Храме, куда могли войти посторонние. Выше располагались жилые помещения обитателей Храма, и простым смертным вход туда был заказан. В главной башне бывали лишь немногие из джедаев.
Вот и сейчас то, что происходило в круглой комнате на верхнем этаже башни, становилось известно только четырнадцати участникам встречи. Двенадцать из них сидели в расставленных по кругу креслах. Двое стояли в центре круга.
Куай-Гон Джинн не любил заседаний Совета. Будь его воля, он предпочёл бы рассказать всё учителю наедине, и пусть тот потом сам решает, что делать с полученными сведениями. Но Совет согласился с просьбой верховного канцлера — послать на Набу джедаев. В качестве платы за эту услугу Совет потребовал, чтобы сведения сначала были переданы им.
Во время рассказа Куай-Гон изучал лица слушателей, пытаясь уловить их реакцию на свои слова. Они не отводили взглядов. Кермианин Йараель Пуф, которому не было равных в том, что торговец Уотто презрительно называл "ваши штучки с мозгами", и который предпочитал Силу любому другому оружию, потому что его слишком хрупкие, трубчатые кости не позволяли ему никакого другого. Ки-Ади-Мунди с Цереи — у них был один учитель, тоже сидяший сейчас здесь. Пло Коон с Дорина — когда-то они вместе сражались, и тогда ему приходилось носить кислородную маску, а теперь вот Пло не снимает дыхательного аппарата и защитных очков. Кореллианка Ади Галлия — это она рассказала верховному Канцлеру про ситуацию на планете Набу и предложила обратиться к Совету... Куай-Гон вновь повернулся к старшему из магистров, сидевшему рядом с Иодой, и мельком подумал, что именно этих двоих он должен будет убедить в своей правоте. Но это — чуть позже.
— ..Он владеет навыками джедаев и знает как противостоять нам, — негромко сказал Куай-Гон, закончив рассказ, — Единственный вывод, который я могу сделать: тот, кто напал на меня на Татуине, — это ситх.
Тишину, повисшую в зале Совета, можно было потрогать рукой. Она длилась вечность. Потом за своей спиной он услышал, как судорожно вздохнул Оби-Ван, и этот звук как будто разбудил остальных. Обмен взглядами, бормотание, голоса встревоженные, но, по большей части — недоверчивые. Первым, конечно, выскажется магистр Винду.
— Ситх? — Покачав головой, переспросил Мейс Винду, глава, вернее "голос" Совета. Его тёмное лицо осталось спокойным. Как, впрочем, практически всегда.
— Не может быть! — Гневно воскликнул Ки-Ади-Мунди, даже не побеспокоившись спрятать своё недоверие. — Ситхи вымерли тысячу лет назад!
Йода пошевелился и далее разлепил веки. Он был бы похож на сидящего в засаде мангалора — такие же остроконечные уши и раскосые сонные глаза, — если бы не малый размер и с виду хрупкое тело, на котором даже самый короткий плащ из бутика сидел бы мешковато.
— Плохо Республике будет, если ситхи решили вернуться, — проговорил учитель, не глядя на ученика.
Опять бормотанье вполголоса, переглядывания, пожимание плечами, недовольные и неодобрительные взгляды. Они верили, что уничтожили ситхов. Они верили, что те сами пали жертвой своей жажды власти. Куай-Гон Джинн промолчал. Пусть привыкнут к мысли, что они ошибались. За его спиной с ноги на ногу переминался Оби-Ван, которого начинала беспокоить общая напряжённость.
— Трудно поверить, Куай-Гон, — наконец, высказал общее мнение Мейс Винду. — Я не понимаю, каким образом ситхи смогли вернуться без нашего ведома.
Конечно, они забыли послать весточку по комлинку, — мысленно сыронизировал Куай-Гон.
— Не видна взгляду тёмная сторона, — вздохнул Йода прежде, чем рыцарь успел ответить.
Ки-Ади-Мунди кивнул на Куай-Гона длинной, украшенной гребнями костяных наростов головой.
— Может быть, этот чужак вновь объявится.
— Да, — согласился магистр Винду. — Он напал не без причины, это ясно. Его цель — королева. Один раз он потерпел неудачу и может предпринять другую попытку.
Йода вновь приоткрыл сонные глаза, ткнул пальцем в Куай-Гона.
— С королевой Набу оставайся ты, Куай-Гон, — сказал он. — Беречь её должен.
Остальные опять забормотали. На этот раз они были согласны с решением. Рыцарь опять промолчал. Он ждал.
— Мы сделаем всё, чтобы проникнуть в эту тайну, — пообещал Мейс Винду. Его глубокий голос звучал уверенно и спокойно. Куай-Гон молчал. — Мы обязательно узнаем, кто напал на тебя. Да пребудет с тобой великая Сила.
Он почувствовал, как за его спиной Оби-Ван поклонился и направился к выходу. Сам он остался стоять перед Советом. Шаги за спиной стали медленнее и затихли. Оби-Ван опять вздохнул. Это уж точно, мой юный падаван, усмехнулся в усы джедай. Сейчас всё начнётся. Зато и кончится быстро.
— Рыцарь Куай-Гон, — сказал ему Йода, — есть что ещё сказать тебе?
Либо делай, либо не делай. Одно из двух.
— С вашего позволения, учитель, — спокойно сказал он. Ему приходилось не раз отступать, но от боя он не отказывался никогда. — Я столкнулся со странным отклонением в Силе.
— Отклонением, говоришь ты? — Эхом откликнулся Йода.
— Внутри живого существа? — Быстро спросил Винду.
Куай-Гон кивнул.
— Мальчик. В его организме самая высокая концентрация мидихлориан, какую мне приходилось видеть. Возможно, он появился на свет только благодаря мидихлорианам.
Ну что ж, он добился тишины, ещё более мёртвой, чем в первый раз. Они тоже знали пророчество об избранном, чей организм будет напитан мидихлорианами с избытком, кому не будет равного в Силе, и чьей судьбой станет изменить эту Силу навечно. А ещё они знали то, о чём забывали падаваны. Это пророчество было самым древним, его истоки терялись во тьме тысячелетий.
— Ты говоришь о пророчестве, — подал голос Мейс Винду.
Остальные просто не решались заговорить.
— О приводящем в равновесие разные стороны Силы. По твоему, это он?
Куай-Гон пожал плечами.
— Не мне судить.
— Но ты судишь! — Возразил ему Йода. — Суждение твое открыто, Куай-Гон!
Что ж, если не получается не делать, остается только одно.
— Испытайте его, учитель.
Члены Совета переглянулись.
— Обучить его просишь, м-м? — Поинтересовался Йода.
— Наша встреча была предопределена Силой. Я в этом не сомневаюсь.
Мейс Винду поднял руку, предупреждая возможные споры.
— Приведи его к нам, — решил он.
* * *
— Мальчик не пройдёт испытания Совета, учитель, — сказал Оби-Ван. — И вы это знаете.
— Почему? — Быстро поинтересовался Куай-Гон, по прежнему не отводя взгляда от линии горизонта.
— Не тот возраст.
— Руден ещё на два года старше и они с Энакином станут джедаями. Я дал слово, — сказал рыцарь.
Оби-Ван устало вздохнул.
— Не надо спорить с Советом, учитель. Хватит. Только не сейчас.
Лучше бы он его ударил, наверное.
Куай-Гон долго не отвечал. Даже не оборачивался.
— Я поступлю так, как должен, Оби-Ван, — в конце концов сказал он. — Ты хочешь, чтобы я был другим?
Да, чуть было не сообщил Оби-Ван. И — нет. Не хочу. Если честно, то — нет.
— Если бы вы просто следовали кодексу, давно уже стали бы членом Совета! — Выпалил падаван. — Вы больше, чем кто-либо, заслужили место в Совете! Вы...
Он никак не мог придумать слова, чтобы всё объяснить. Разом. Фразы выстраивались длинными цепочками, обрывались, путались, уводили так далеко...
— На этот раз вам не спустят, — прошептал он вместо объяснения.
Куай-Гон повернулся к нему. Оби-Ван тут же сделал вид, что всё в порядке, что просто он долго смотрел на солнце по примеру учителя, и ему режет глаза яркий свет, и.. он хлюпнул носом. Хотелось стать очень маленьким, чтобы, как раньше, спрятаться от всех бед и напастей, заснуть, положив голову на колени учителю. Куай-Гон положил руку ему на плечо.
— Тебе так много ещё нужно узнать, мой юный падаван, — улыбнулся джедай-рыцарь.
* * *
Теперь Энакин Скайуокер и Руден Рекуирунт стояли перед Советом.. так же, как несколько часов назад стоял сам Куай-Гон Джинн. Когда Куай-Гон привёл Энакина сюда и поставил перед двенадцатью джедаями, мальчик был сильно взволнован. Страшно и неуютно было стоять в мозаичном круге перед молчащими джедаями. Выставленный на всеобщее обозрение, Энакин чувствовал себя беззащитным. Взгляды джедаев были бесстрастными, но мальчик был уверен, что они проникают в его душу. Молчание, как казалось, было невыносимо долгим.
Потом, без всяких предупреждений и объяснений, ему начали задавать вопросы. Никто не пытался ни ободрить, ни успокоить Энакина. Некоторых он узнал: Куай-Гон говорил о них, а Энакин достаточно легко составлял портрет по имени и двум-трём словесным штрихам.
Джедаи очень долго терзали Энакина вопросами, проверяли его память, оценивали знания, словно искали в нём нечто... Но что..? Они узнали о его рабстве. О жизни на Татуине, о матери и друзьях, о гонках и Уотто — обо всём, что было в его небольшой и небогатой истории.
А сейчас Мейс Винду смотрел на экран, невидимый Энакину, и требовал называть объекты, которые появлялись на этом экране. Образы проявлялись в мозгу Энакина с такой скоростью, что он невольно вспомнил ландшафты пустыни и гор, стремительно летевшие мимо кокпита его гоночной машины.
— Банта... генератор гипердрайв... протонный бластер... — Образы мгновенно растворялись, едва он называл слово. — Республиканский крейсер... родианская чашка... ховер хаттов...
Мейс погасил экран, поднял взгляд и посмотрел на мальчика.
— Хорошо, хорошо, молодой человек. — Похвалил невысокий морщинистый и ушастый старичок, которого все называли Йода.
Его глаза, казавшиеся Энакину сонными, зорко смотрели из-под приспущенных век.
— Что ты ощущаешь?
— Мне холодно, — сознался Энакин.
— Страшно тебе?
Мальчик помотал головой.
— Нет.
— Страшно за свою жизнь? — Чуть наклонившись вперёд, спросил смуглолицый Мейс Винду.
— Нет, — ответил Энакин и осёкся.. ему почудилась фальшь в собственном ответе.
Йода прищурился и шевельнул длинными ушами.
— Видим тебя насквозь, — негромко сказал он.
— Доверься своим чувствам, — сказал Мейс Винду.
Худощавый старик по имени Ки-Ади-Мунди разгладил бороду.
— Ты всё время думаешь о матери.
При упоминании мамы Энакин закусил губу.
— Я скучаю по ней.
Йода повёл взглядом по замершим фигурам джедаев.
— Ты потерять её боишься, м-м?
Энакин вспыхнул.
— А это имеет какое-нибудь значение к ученичеству? — Нерешительно спросил он.
Глаза Йоды вновь подёрнулись сонной поволокой.
— Огромное. Страх — это путь к тёмной стороне. Страх рождает гнев. Гнев рождает ненависть. Ненависть — залог страдания... Сложнейшее решение Совет должен принять. Серьёзное. Очень... Сильный страх я в тебе ощущаю.
— Я не боюсь! — С досадой воскликнул мальчик.
Ему захотелось оборвать этот разговор и убежать прочь, но сдерживала спокойная уверенность рядом стоящего Рудена.
Но казалось, Йода его не слышит и не видит.
— Джедай должен владеть умением сосредоточиваться. Должен обладать искусствами размышления и отрешения. А я чувствую в тебе слишком много обычного человеческого страха, юный Скайуокер.
Фыркаю смешливо.
— Ну как Эни, тебе ещё не надоели эти зазнавшиеся маразматики? Они же прекрасно видят твой дар и с наслаждением измываются. При этом в наглую врут, что могут читать твои мысли. Без грубого вмешательства у одарённых Силой они могут считывать только поверхностные эмоции. А уж байки про страх, так это вообще смешно — обычные для всех живых чувства нужно брать под контроль, и уж точно никак не шугаться их словно невростеники.
Обернулся к Совету.
— Идите-ка вы бездари поизучать физиологию и естественные рефлексы живых существ. Для особо "одарённых" поясняю — страх естественен и служит для мобилизации сил организма с целью выживания. Страх за близких — это естественное желание их защитить. И нечего тут демагогией заниматься.
— Ты очень груб и я требую, чтобы ты сейчас же покинул Храм. — Зло потребовал Мейс Винду.
