— Как только королева...
— Вашей корол'евы здесь н'ет, — перебил его Нут Ганрей. — Народ ваш страдайет!
Сио Биббл только расправил плечи. Наместник нахмурился. Ещё немного и губернатор и в самом деле станет источником неприятностей. Такие ораторские способности пропадают, покачал головой наместник.
— Народ Набу вам не запугать, — Сио Биббл немедленно воспользовался образовавшейся паузой. — Даже ценой невинных жизней...
* * *
— Лучше бы вам п'ечься о собственной жиз-н'и, — отрезал Ганрей. — У вас большой шанс ум'ереть раньше, ч'ем ваш народ!
Наместник почувствовал приближение гневной дрожи и закончил разговор решительным жестом:
— Хват'ит! Ув'едите его!
Дроиды тут же оттеснили экс-губернатора от остальных, те жались друг к другу. Сио Биббл спокойно пошёл к выходу, как будто его окружала свита, положенная ему по рангу, а не охрана.
— Вторжение ничего вам не даст, — бросил он через плечо, — Люди сделали свой выбор, наместник, и жить при тирании не будут...
Он ещё что-то сказал, но дроиды вытолкали его в коридор, и слов никто не расслышал. Какое-то время наместник молча разглядывал остальных пленников. Потом жестом подозвал к себе ООМ-9, командира его личного взвода. Кажется, тому было, что сообщить. Так и есть:
— Мои-войска-готовы-начать-зачистку-боло-та, — доложил ООМ-9. — Если-там-есть-пресло-вутые-подводные жители-они-долго-не-продер-жатся-наместник.
Нут Ганрей кивнул. Хоть какая-то хорошая новость. Ему не хотелось думать о тех дикарях, которые, по слухам, населяют местные болота. Их разобьют, как только отыщут, и разобьют быстро. Что ж, пусть теперь ситхи привезут к нему королеву, и дело будет окончено. Наместник прикрыл глаза, откидываясь на спинку своего робокресла. Почему-то он никак не мог почувствовать себя полностью удовлетворённым.
* * *
Было холодно и темно. Темно, потому что везде потушили свет, после недавних похождений всем хотелось как следует выспаться. А холодно.. кто его знает? Просто холодно. Вот он сидел и придумывал, что бы такое сделать, чтобы согреться. Остальные практически все спали. Королева, которую он так и не видел, спала в окружении похожих, как песчинки в пустыне, служанок, и Падме была среди них. Темнолицый мужчина в мундире, наверное, тоже спал и подозревал всех во сне. Энакину он не понравился, но это не повод, чтобы не спать. Энакин с удовольствием поговорил бы с Куай-Гоном, но тот уснул, едва его голова коснулась свёрнутого вместо подушки плаща. Он остался бы в рубке, но пилот — Энакин выяснил, что его имя Рик, — отослал его спать. Да и кресло, в котором он мог бы сидеть, никому не мешая, было занято, в нём спал молодой джедай. Энакин уже знал, что он пока что не рыцарь, а только лишь ученик, падаван. Они даже успели слегка повздорить. Энакин в запале сказал, что учить его будет Куай-Гон, и никто другой, молодой джедай хмуро возразил, что у учителя может быть только один ученик, и у Куай-Гона ученик уже есть... И вот теперь этот ученик ухитрился занять единственное кресло. Невезение какое...
— Парень намучался, — заметил пилот Рик, кивая на мирно посапываюшего Оби-Вана. — Он тут и сам извёлся, и всех довёл до исступления, пока Куай-Гон не вернулся.
Вот как, перенервничал слегка. Энакин решил простить Оби-Вана. Он согласился с пилотом, что не стоит будить молодого джедая, пусть спит.
— И ты иди спать, — добавил пилот.
Он так и поступил. Только сон не пришёл. Встреча не состоялась, и вот он сидит и придумывает: как бы согреться. Рядом громко храпит Джа-Джа, закинув длинные нижние конечности на столик. Ничто не остановит гунгана, который хочет поспать. Разве что большая порция вкусной еды. Энакин улыбнулся. Тут же пристроился и дроид Р2. Ему сон был не нужен, но он всё-таки приглушил свои огоньки и тихонько посвистывал сам себе, как будто мурлыкал колыбельную.
Чья-то тонкая фигурка в кроваво-красном платье скользнула из коридора в каюту. Не оглядываясь, подошла к пульту, и мягкий голубой свет голограммы осветил лицо Падме. Энакин точно знал, что это Падме, он даже ни секунды не колебался, даже если бы ему пришлось, как в той сказке, выбирать из всей свиты одинаковых служанок. Минуту Падме стояла неподвижно, слушая просьбу к королеве Амидале вернуться домой и спасти народ от страданий в час нужды. Она не шевелилась, просто стояла и смотрела на голограмму. Потом выключила приёмник.
Она повернулась и увидела, что он смотрит на неё. Улыбнулась, хотя ей совсем не хотелось. Энакин тоже улыбнулся.
— С тобой всё в порядке, Эни? — Спросила она.
— Очень холодно, — пробормотал Энакин в ответ.
Падме взяла тёплый плед и укутала его. Совсем как мама.
— Ты с очень тёплой планеты, — улыбнулась она. — А в космосе холодно.
— Тебе грустно, — сказал Энакин. Падме села возле него. Стало теплее. И спокойнее.
— Королева обеспокоена, — объяснила она. — её народ умирает. Она должна убедить Сенат прекратить вторжение на её планету, иначе...
Она отвернулась, и он с удивлением понял, что Падме плачет. Он хотел сказать ей, пусть не отворачивается, девочкам можно плакать, и он вовсе не из тех, кто считает, будто они все слабачки, только потому, что позволяют себе пару раз всплакнуть. И ангелам, наверное, тоже можно плакать...
— Вот, — тяжёлый плед придавил Энакина, а от тепла и близости Падме клонило в дремоту, но он всё-таки сумел достать из кармана вырезанный из дерева талисман. — Я сделал его для тебя. На память. Он из дерева джапор. Возьми. На удачу.
Он ещё хотел сказать, что джапор — очень редкое дерево. И ещё — что собирался отдать подарок после гонки, но она так быстро уехала, что он не успел, и что он... Тут Падме улыбнулась, и всё это стало неважно.
Девочка развязала свой капюшон и надела талисман на шею.
— Он очень красивый, — сказала она, вновь укладывая рассыпавшиеся волосы и пряча их под повязку, — Но мне вовсе не нужны какие-то вещи, чтобы помнить тебя. Разве я могу забыть своего будущего супруга?
Ее тонкие пальцы играли подарком. Потом Падме как будто спохватилась и опустила талисман в вырез платья, спрятав его на груди.
— Многое может измениться, когда мы прибудем на Корускант, Эни, — сказала она. — Но только не мои чувства к тебе.
Энакин кивнул без улыбки.
— Я знаю. А я никогда не перестану любить тебя.
Падме придвинулась поближе и обняла его.
Глава 10
Не нужно совершать посадку на Корусканте, чтобы сказать, что эта планета отличается от всех остальных обитаемых планет. Другой такой нет ни в одной звёздной системе. Даже бравые космические волки поражаются, как необычно выглядит Корускант из космоса, что же говорить о салагах. Безумное число дурацких предрассудков просыпается в их душах, когда вместо привычного голубовато-белого шара они видят каплю расплавленного металла если подлетают с дневной стороны. А если пересечь стратосферу, то покажется, будто светляки со всей галактики собрались на поверхности, чтобы устроить там свои игры. И все это потому, что Корускант по большому счету не был планетой. Он был городом.
День, когда Корускант в последний раз был обычным, давно миновал и сгинул под грузом веков, тысячелетий. Столетие за столетием строился город, здание за зданием поднимались, чтобы со временем на планете не осталось ни клочка свободной земли. Леса, горы, водные пространства — всё исчезло под натиском зданий. Воздух теперь очищали не растения, а механизированные установки. Вода собиралась и сохранялась в искусственных водоёмах. Флора и фауна обитала теперь лишь в музеях или маленьких заповедниках с тщательно контролируемым климатом.
— Столица Республики, — сказал Энакину пилот Рик Олие. — Это место стоит того, чтобы его посмотреть. Но жить бы здесь я не стал.
— Он такой огромный.., — пробормотал мальчик, оглядываясь на Куай-Гона.
Рыцарь стоял в дверях рубки и смотрел на мерцание огней Корусканта со странным выражением на лице. Не похоже было, что ему нравилась эта планета. Из-за его плеча высунулся Джа-Джа, полюбовался блеску планеты и уныло опустил уши, присоединившись к всеобщему мнению. Он скучал по родным хлюпающим, квакающим, чирикающим красивейшим водоёмам не меньше, чем Энакин — по пустыне.
Корабль королевы медленно вошёл в слои атмосферы и.. растворился в потоке летательных аппаратов всех мастей и размеров. Интересно, подумал Энакин. Наверное, здесь можно прожить целую жизнь и ни разу не ступить ногой на поверхность планеты. Посадочная площадка плавала в воздухе высоко над землёй. На его взгляд, даже очень чересчур высоко. Несколько сотен этажей разделяли площадку и голубоватый туман, затянувший пространство внизу. Энакин с сомнением заглянул в искусственную расщелину этих искусственных гор. Голова закружилась немедленно. Он сглотнул и решил, что лучше будет смотреть на что-нибудь другое.
— Пойдём, — позвал мальчика джедай-рыцарь.
Королева уже ждала их в коридоре у шлюза в сопровождении служанок, стражников и, конечно, Панаки. Амидала кивнула Куай-Гону, показывая, чтобы он шёл первым. Тот не возражал. Мальчик нашёл Падме и улыбнулся ей. Затем поспешил за Куай-Гоном.
Я подошёл к Куай-Гону на подходе к входному трапу.
— Не думаю, что нам с Шми стоит туда идти. Лучше вызову сюда челнок, чтобы её перевезли в наше представительство, как и договаривались.
— Так будет лучше, — согласно кивнул он и отправился дальше.
Шми подошла к сыну и крепко обняла его.
— Веди себя достойно сынок, иначе я узнаю и отругаю тебя по подаренному тобой же комлику, — и улыбнулась.
— Обязательно мам, — ответил он с серьёзным видом.
Люк отошёл в сторону, трап опустился, и джедаи первыми вышли из корабля. Энакин не отставал от них ни на шаг, упёршись взглядом в спину Куай-Гона. Он очень хотел, но боялся смотреть по сторонам. А ещё он боялся, что может шагнуть прямо за край площадки и подаренный грави пояс не сможет его спасти.
На сходе трапа стояли два человека в официальных одеждах Сената, окружённые отделением республиканских гвардейцев. Рыцарь подошёл к встречающим и выверенно склонился в церемониальном поклоне. Энакин и Джа-Джа быстро повторили движение, хотя гунган вряд ли задумывался, кому они кланяются и зачем.
Затем на вершине трапа возникла Амидала в чёрно-золотых одеждах и головном уборе, украшенном бесчисленными перьями, колыхавшимися в такт её шагам. Королеву окружали служанки в алых накидках с капюшонами, скрывавшими лица. Их сопровождал суровый эскорт в лице капитана Панаки и стражей.
Амидала остановилась перед ожидавшими её мужчинами и взглянула на человека с добрым лицом и тревожными глазами. Сенатор Палпатин, представитель планеты Набу и самой королевы в Сенате Республики, поклонился в знак приветствия, спрятав руки в складках своего зеленовато-синего одеяния.
— Счастлив видеть вас живой и невредимой, ваше величество! — С улыбкой сказал он, когда выпрямился. — Позвольте представить вам верховного канцлера Финиса Валорума.
Валорум был высоким седым человеком с жёстким волевым лицом и длинноватым носом. Канцлер обладал достаточно величественной внешностью и глубоким голосом, но его голубые глаза были усталыми и воспалёнными. Странное недоумение плескалось в их глубине.
— Добро пожаловать, ваше величество, — сказал Валорум с улыбкой, сгладившей жёсткий абрис его лица. — Рад, что наконец имею честь познакомиться с вами лично. Я должен заверить вас, что меня удручает ситуация, создавшаяся на Набу. Я созвал специальное заседание Сената, чтобы вы могли присутствовать на нём и сделать официальный запрос.
Королева встретила его взгляд абсолютно спокойно. Торжественные одежды придавали ей царственный вид, набелённое лицо казалось холодным как лёд.
— Благодарю вас за заботу, канцлер, — неторопливо сказала она.
Казалось, королева задавала свой собственный неспешный ритм официальной беседы.
Краем глаза Энакин заметил, что Падме поглядывает на него из-под своего капюшона. Когда мальчик обернулся к ней, девушка лукаво подмигнула. Но вот улыбка была — и погасла, лицо застыло в выражении крайней сосредоточенности, взгляд устремлён чуть вперед и вниз.
Энакин вспыхнул.
Палпатин подошёл к королеве и повёл рукой в сторону ожидавшего их атмосферного челнока.
— Есть некая процедурная проблема, но я уверен, победа останется за нами, — сказал он, следуя за Амидалой по посадочной площадке.
Служанки, солдаты-набу и капитан Панака шли следом.
Энакин и Джа-Джа остановились в нерешительности. Мальчик видел, что джедай по-прежнему стоит рядом с верховным Канцлером. Энакин посмотрел на Куай-Гона, спрашивая взглядом, куда им лучше идти. Королева и служанки замедлили шаг, и Амидала обернулась и жестом велела Энакину и гунгану присоединиться к ним. Мальчик вновь взглянул на Куай-Гона, тот молча кивнул.
Войдя в челнок вслед за королевой, Энакин и Джа-Джа забились на самое дальнее сиденье.
Сенатор Палпатин, сидевший впереди, обернулся и смерил их пристальным взглядом.
— Моя быть здесь не очень хорошо, Эни, — неуверенно прошептал Джа-Джа.
Энакин кивнул и, нахмурившись, упрямо сжал губы.
Они летели недолго.. практически до соседнего городского узла — сине-чёрного металло-кристаллического нароста, состоящего из домов, парка при них, посадочной площадки — похоже, предназначенной только для воздушных челноков, — и башни, стройной, украшенной шпилем и круговым ярусом балконов. На площадке все вышли, и Палпатин проводил их в официальное представительство Набу на Корусканте, где всегда были готовы апартаменты для приёма королевы и её свиты. Энакин обрадовался, что так приглянувшаяся ему башня венчает сине-зеленый массивный блок, где, собственно, и располагалось представительство.
Энакину и Джа-Джау выделили комнату и оставили одних, дав возможность с шумом и гамом умыться и поваляться на покрывалах роскошных кроватей.
А потом пришла одна из служанок — увы, не Падме — и повела к кабинету Палпатина. Дом-замок был холодным и равнодушным. Джа-Джа ёжась, шёл по зеркальным полам, иногда приостанавливался, смотрел в отражённый потолок, словно прикидывал, как лучше нырнуть под поверхность.
— Ждите здесь, — сказала провожатая, оставила их в приёмной и ушла.
Дверь кабинета была приоткрыта, и Энакин с Джа-Джа прекрасно видели, что происходит внутри. Там находилась королева, в этот раз облачённая в платье из пурпурного бархата, ниспадающее складками вдоль её маленькой мальчишечьей фигуры. Длинные рукава подчёркивали изящные руки. На голове была необычной формы корона, украшенная кистями и бисером. Амидала сидела в кресле и слушала, что говорил сенатор Палпатин. Служанки в алых накидках стояли в стороне, опустив на лица капюшоны. Энакин не смог угадать, где стоит Падме. Он предпочёл бы хоть на мгновение увидеть её, чем впустую высиживать в приёмной... Энакин прислушался.
Беседа была явно односторонней. Сенатор Палпатин ходил по комнате, величаво взмахивал руками и говорил, королева же сидела словно каменная. Энакину хотелось знать, о чём идёт речь. Он посмотрел на Джа-Джа Бинкса. Судя по озабоченным глазам гунгана, тот также думал, как бы подобраться поближе.
