Феникс - 2. Пламя разгорается

— Меня они пугают, — добавила Мария. — Преподобный говорил, что это от недостатка веры. Что истинно верующего чада святой инквизиции напугать не могут. Они наш заслон от скверны. Я старалась верить, но, наверное, недостаточно истово молилась. Всевышний не дал мне сил, — девушка вздохнула.

— Вообще, о них много чего рассказывают, — продолжил Стефан. — Втайне от преподобного, конечно. И что они питаются кровью грешников, и что могут проходить сквозь стены, дышать под водой. Что не ведают страха и могут залечивать смертельные раны.

— А молнии из глаз не пускают? — язвительно спросил Кларк. — И дым из задницы!

— Нет, — удивился юноша. — А разве это возможно?

Кларк закатил глаза, что-то неразборчиво пробубнил.

— Спросите их про тот летающий холодильник! — выкрикнул из кабины зарккан.

— Да, — Кэр усмехнулся. — Мы тут проезжали одно занятное местечко. Стоит город, а над ним здоровая махина и ветер из нее ледяной. Не знаете, что это?

Стефан с Мартой переглянулись.

— У нас рассказывали о таких местах, — сказала девушка.

— Местах? Их много? — перебил эрсати.

— Говорят — да. Они разбросаны по всей... как ее...

— Европе?

— Да, наверное... Никто не знает — что это, кем и зачем построено. Кто пытался зайти — тех больше не видели. Некоторые говорят, там хранятся какие-то довоенные машины. Другие — что это вроде хранилищ на случай, если все живое погибнет.

— А я слышал, что там заморожены ученые прошлого, — добавил Стефан.

— Гракх, тебе все ясно?! — крикнул эрсати.

— Я и не слышал ничего!

Кэр вздохнул, покачал головой.

— Ладно, рассказывайте дальше, что там с инквизиторами?

— Ну, вот, — продолжил Стефан, — так как желающих попасть под защиту инквизиторов оказалось очень много, Карл Людвиг Фридрих предложил условие: претенденты должны доказать свою преданность Новому Иерусалиму. Для этого всех беженцев высылают обживать приграничные территории. Развозят на больших машинах. Лучших и самых преданных потом обещают взять в город.

— В Иерусалим?

— Да, в него. Вернее, сначала в пригород. А пока мы должны обустраиваться на новом месте. Деревня, которую мы восстанавливали, пустовала много лет. Мы разбили поля, начали возводить храм... — голос девушки дрогнул. — Все было правильно, у всех был шанс доказать свое преданность. А что теперь? Мы согрешили! Мы виновны и должны понести наказание. Плоть — тленна. Душа — вечна! Должны понести наказание...

— При умножении нечестивых — умножается беззаконие, но праведники увидят падение их, — пробубнил Стефан и перекрестился.

— Вот же головы задурили! — Кэр громко выдохнул. — Ну, что, Марна? Что теперь скажешь?

Женщина поджала губы.

— Вы ни в чем не виновны! И не корите себя, — сказал эрсати.

— Но мы нарушили... — Мария покраснела.

— И правильно, — подмигнула ей Йарика. — Кому нужна эта невинность? Признайся, Стефи, совратил девку?!

— Я?! — юноша вспыхнул. — Мы...

— А оружие? — не давая шивере развить тему, спросил Кэр. — Почему в нас не стреляли?

— У нас было всего два ружья, — сказал Стефан.

— Все ясно — пушечное мясо! Вырежут или ограбят — не страшно, всегда есть другие дураки. Выживут — хорошо. Не выживут — привезут новую партию.

— Не говорите так, — не поднимая глаз, сказала Мария. — Мы жили доброй паствой и во всем слушались преподобного Антония. Он открыл нам — что есть добро и что есть зло, рассказал...

— Кстати об этом праведнике... — на последнем слове Кэр скривился. — Кто он такой? И Михаил. Мне показалось — они не из беженцев.

— Нет, что вы. Преподобный Антоний — миссионер. Он и такие, как он, получают образование в Новом Иерусалиме, а потом идут на окраину и проповедуют слово Божие.

— Интересно... — эрсати так увлекся беседой, что даже зуд стал не столь нестерпимым.

— То, что вас хотели заживо в гробы заколотить, — это добро или зло? — спросила Йарика.

— Это... Мы сами не устояли перед соблазном.

— А почему не поженились, раз так чесалось?

— Мы хотели. Истинная правда! Но преподобный не дал согласия. Он сказал, что до весны нам должно испытывать свои чувства на прочность. И лишь удостоверившись в них, получим благословение.

— Вот и займитесь чувствами! А мысли о вине выбросите из головы! — сказала Марна. — Стефан, посмотри, какая она у тебя красавица. Неужели она не стоит того, чтобы за нее бороться?

— Она стоит всего, — прошептал юноша, глядя на свою избранницу.

— Другое дело...

— Но вы все равно должны нас выгнать.

— Снова за свое? — в голосе Марны появились нотки раздражения.

— Нет-нет, вы не поняли, — поспешил оправдаться Стефан. — Вы не все знаете.

— Так поделись.

— Они не оставят вас в покое. В деревне есть какие-то приборы. С их помощью преподобный связывался с Новым Иерусалимом.

— Радио? То есть вас пасли?

— Пасли? — на лице юноши отразилось непонимание. — Нет, у нас нет скота. Должен был весной появиться. А пока...

— Стоп! Кто нас не оставит в покое?

— По вашему следу уже должны идти... Инквизиторы.

— И как далеко они будут идти?

— Очень далеко... везде, где проедете вы, проедут и они. Обратите внимание — дороги в Земле Обетованной лучше, чем за ее пределами. Инквизиторы должны иметь возможность свободно передвигаться. За этим следят, чистят дороги.

Все это время стоявший у окна Кларк от души выругался.

* * *

— Марна, я бы взял еще восточнее, — сказал Кэр. — Пусть получится крюк, но у нас появится шанс не познакомиться с местными столпами закона и порядка. Если хотя бы половина из того, что говорят наши голубки, правда — нам не устоять.

— Как думаешь, они могут устроить засаду?

Они стояли на дороге, позади тягача. Пока еще можно позволить себе остановку. Прошел день с момента инцидента в деревне, а никаких намеков на погоню не было.

— Вряд ли, если только они не полные фанатики. А преподобный мне таковым не показался. Он... как бы это сказать. При всей своей вере он напоминает надсмотрщика. Я все понимаю: жестокие времена требуют решительных действий. Но заживо класть в гробы... Да за что?!

— Не забывай — они дают людям веру. А это многого стоит.

— Помню, помню. Но опускаться до ведьм и костров — это слишком. Они больше перебьют, чем обратят в свою веру. В конце концов, люди возьмутся за вилы.

— Тебя это так волнует? — в голосе Марны звучало удивление.

— Меня волнуют потенциальные преследователи.

— Так что о засаде?

— Сама подумай. Если они не фанатики, то, скорее всего, наш тягач им приглянется. Значит — подрывать дорогу вряд ли станут. Тем более, для этого надо, как минимум, обогнать нас.

— А им точно надо обгонять? Откуда ты знаешь, что впереди нет еще одной деревни или даже города? Ты можешь поручиться, что следующая встреченная деревня не поднимется и не даст нам вилами под бок?

— Вилами? — Кэр скривился.

— Образно я, образно.

Кэр покачал головой.

— У тебя есть другие предложения?

— Я просто хочу уяснить ситуацию.

— Потому я и предлагаю идти на восток. Так больше шансов миновать эту обетованную землю. Не знаю, сколько дорог тут расчищено, но вряд ли много. Банальная засада или что-то вроде волчьей ямы — вполне вероятны. Но опять же все упирается в скорость инквизиторов или наличия подчиненных им деревень. Если сделать крюк — нас будут гнать. Откусывать по кусочку прямо на ходу. Но не смогут перехватить, когда мы того не будем ожидать. Мне кажется — это шанс.

Марна задумчиво уставилась на верхушки деревьев.

— Самое смешное, мы можем стремиться к миражу, — сказала она.

— И ты туда же? — сплюнул эрсати. — С каких это пор выживание стало миражом?

— Нет-нет, — улыбнулась женщина. — Не обращай внимая. Хорошо, идем на восток. Знать бы только — как долго?

— Думаю, еще пары дней в таком же темпе хватит.

— А ты хоть примерно представляешь, где мы?

Кэр почесал щеку. На его лицо, все в болячках, кровоподтеках и расчесах, было страшно смотреть.

— Нет, — пожал плечами.

— Это внушает оптимизм...

— Все, что я знаю: мы должны быть где-то восточнее границ прежней Франции. Точнее не скажу. Вряд ли Земля Обетованная разрослась шире. Хотя деревни вполне могут попадаться. Здесь, видно, дорогу чистили. Надо ориентироваться на проходимость — чем хуже, тем нам лучше.

— Значит, ищем плохую дорогу и по ней едем?

— Кстати, неплохая идея, — кивнул эрсати, но тут же напрягся. — Тише, — сказал он. — Слышишь?

Марна прислушалась. Сквозь шелест деревьев пробивался какой-то странный, необычный звук — еще далекий и прерывающийся.

— Да, но не пойму, что это.

— Гракх! — завопил эрсати. — Заводи свое корыто! Все на борт — и больше никаких остановок!

— Кэр?! — Марна вздрогнула от неожиданности.

— Мотоциклы это! Мотоциклы! — бросил эрсати. — Быстро в машину!

Глава третья

То, что когда-то было шоссейной дорогой, теперь превратилось в еле заметную колею. Окруженный со всех сторон высоким лесом, тягач ехал словно по извилистому коридору. Лучи фар выхватили из опускающихся сумерек следы металлических отбойников, редкие мачты ослепших фонарных столбов. Колеса то и дело подпрыгивали на поваленных стволах. Даже сквозь гул двигателя было слышно, как ломаются кусты и небольшие деревья.

Однажды на пути попался одинокий мемориал. На вросшем в землю прямоугольном основании покоилась башня от танка. Покрытая мхом и лишайником, она могла бы сойти за причудливый камень. На позеленевшей броне еще можно было разглядеть треугольник, разделённый на три равные части, закрашенные жёлтым, красным и синим.

Тягач двигался на северо-восток. Страх перед инквизиторами гнал по самым плохим дорогам. Сидящий за рулем Абель не жалел машины. Поначалу Гракх скрипел зубами и грозился оторвать ему голову, если обнаружит на своем детище хоть одну царапину. Но негодование не шло дальше слов, а вскоре зарккан и вовсе замолчал.

Они дважды останавливались и сооружали за собой завалы. Рурк перегораживал дорогу самыми тяжелыми деревьями, которые только мог дотащить. Благо валежника оказалось предостаточно.

— Вы с ума все сошли?! — бесновался Кларк, глядя, как вурст тащит очередное дерево. — Дураку ясно, этими завалами вы указывали на наше присутствие. Даже писать не надо. Все и так понятно: вот они, мы, убегаем!

— Не нравится — не мешай, — оттолкнул его Гракх.

— Хочешь предложить что-то свое, малыш? — лилейным голосом спросила Йарика. — Ты такой сильный! Такой смелый! Наверное, в одиночку хотел зарыть всех в землю.

— А ты, как я посмотрю, дрожишь от страха! — осклабился Кларк. — Что, это тебе не под очередного мужика подкладываться? Хотя там их целая компания. Тебе не привыкать по кругу...

Шивера прикрыла глаза, глубоко вздохнула, а потом резким движением выбросила руку вперед. Раскрытая ладонь врезалась Кларку в подбородок. Мужчина клацнул зубами, но устоял на ногах.

— Сука! — прорычал Кларк, ощупывая челюсть. — На ремни тебя пустить мало! — потянулся за висящим на поясе ножом.

Йарика засмеялась.

— Сделай это, милый. Ну же, не бойся. Я всего лишь слабая, безоружная женщина.

— Сука! — повторил Кларк и замахнулся.

Шивера не шелохнулась.

— Кларк! — раздался голос Кэра, и, прежде чем мужчина успел что-то сделать, нож вылетел у него из руки. — Идиот пустоголовый! Она же кишки твои по деревьям развесит!

Йарика фыркнула, точно рассерженная кошка:

— Еще чего! Пачкаться.

— Помолчи уж. Зачем драку затеяла? — не спуская взгляда с взбешенного Кларка, спросил эрсати.

— Нервный он, — пожала плечами шивера. — Того и гляди запаникует в самый неподходящий момент...

— Извини, но не тебе это решать.

— Как знаешь, красавчик. Как знаешь... — Йарика направилась к завалу.

— Где твои мозги?! — прошипел Кэр, схватив Кларка за грудки. — Хоть бы с равным, так нет — с шиверой не поделил дорогу.

— Кэр, ты как хочешь, но эта падаль долго не проживет. Достала меня! Чтоб ее грайверы оттрахали! Пока я в Генке рисковал жизнью, пытаясь вытащить Эрика, она прохлаждалась среди этих ублюдков, — он кивнул на кабину, в которой сидел Абель. — И что теперь? Корчит из себя бабу с железными яйцами?! Пусть! Только уж и меня не держи.

Эрсати покачал головой.

— И из-за чего все началось? Кларк, завалы — наш единственный шанс. Они могут задержать инквизиторов. Лоб в лоб нам вряд ли выстоять.

— А ты изменился, умник... Кем ты стал? Мы как испуганные мыши. Бежим в поисках норы. Но знаешь, как бы эта нора не стала нам могилой.

— Отступать поздно. Мы приняли решение.

Кларк усмехнулся, высвободился из хвата эрсати. Неторопливо поднял нож, спрятал в ножны.

— Вы не правы!

Из-за частокола разлапистых елей за спором наблюдали полные печали выцветшие глаза. Они смотрели так, словно каждый из присутствующих на дороге был любимым мужем, братом, сестрой... Но обладательница печальных глаз не могла ничего сделать.

Когда-то сооруженный людьми искусственный грот теперь превратился в настоящую пещеру. В ее нише стояла фигурка женщины. Одетая в белое, ниспадающее до земли платье, она скорбно сложила ладони в молитвенном жесте. Но ее молитвы больше не хранили путников. Хранить больше было некого.

* * *

— Осторожно, не гони, — сказал Кэр, вглядываясь сквозь ветровое окно.

— Вроде колея плотная. Не ведет машину.

— В том-то и дело, что вроде. Когда уведет, поздно будет. Туман-то какой, посмотри. Сдается мне, к воде приближаемся.

— Знать бы, куда эта дорога ведет. А если тупик?

— Лишь бы отсидеться. День-два... сколько придется. Ох, не было беды, купила баба порося.

— Чего?!

— Не обращай внимания, на дорогу смотри.

После случившегося в деревне Кэр всерьез задумался о том, в кого превращается Дезире. С виду беспомощная, как оказалось, она обладает огромной силой. Если в пещерах под заводом свидетелей ее отпора грайверам не было, то теперь отмахиваться глупо. А если вспомнить слова Хилки о том, что она только учится...

Он резко обернулся.

— Дез, ты спишь? — опустился на одно колено возле девушки. Лежащая с ней рядом Ани сонно заворочалась. — Дез...

— Чего тебе?

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше всех!

— Дез, не злись. У нас не было времени искать другой способ тебя остановить.

— Что ты? — девушка изобразила улыбку. — Я вовсе не злюсь. С чего бы? Чего ты хотел?

— Я хотел спросить...

— Если снова о сделанном в деревне, — перебила его Дезире. — Нет! Я не раскаиваюсь и не чувствую себя виноватой!

— Нет, — эрсати припомнил, как набросилась на нее Марна с упреками. Набросилась сразу, как только Дезире пришла в себя. Он отметил, что в этот раз процесс восстановления прошел заметно быстрее, чем на заводе. А ведь атакуемых целей было гораздо больше. — Я как раз об обратном. Если понадобится, ты сможешь поступить так же? Но с реальным противником — вооруженным и опасным.

— Что, наши дела так плохи, что ты обращаешься к слепой калеке? — губы Дезире дрогнули в усмешке.