— "Пустое "вы" сердечным "ты" Она, обмолвясь, заменила..." — медленно проговорила Аня и, помолчав, вздохнула: — Как жаль, что некоторые стихи, как и поэтов, я помню поверхностно... Как жаль...

— Очень красивые строки, — задумчиво сказал Таеган. И улыбнулся. — Может, поговорим о не самом поэтическом? Ты спросила брата, не возражает ли он против моего вселения в твой дом? Я буду в нём редким гостем, но всё же придётся выделить место.

— Спросила. Он совершенно не возражает и даже, кажется, рад, если ты вселишься в наш дом. А об отношении детей к себе ты знаешь. Они тебя очень любят. — И внезапно тихонько рассмеялась.

— Чему ты смеёшься?

— Когда ты переедешь в наш дом, ты станешь для дядиного сада настоящим грабителем! И, боюсь, наши мальчики захотят составить тебе в этом деле компанию!

Они вместе посмеялись нафантазированной картине и повздыхали, что слишком задержались на этом берегу — неприлично для оставшейся семьи Агни, даже если учесть их положение помолвленных. И быстро собрались в дорогу, уповая только на то, что ночью можно выспаться: ведь завтра выходной день, а значит, встретиться можно будет уже в обед и не разлучаться до вечера!

Когда добрались до личного берега Агни, Аня подумала, что нет на свете ничего лучше, чем одарить детей сладкими ягодами! Вроде и поели на природе, да ещё на озёрном берегу, но ягоды ели там, словно божественную амброзию вкушали! И на Таегана смотрели, как на рыцаря, принёсшего не ягоды, а, по крайней мере, напиток бессмертных! Он посмущался, помня, что смотрят на него так не впервые, но быстро успокоился, когда Аня велела домашним собираться домой: набежавшие с востока облака с заходом солнца становились всё более тёмно-серыми, с багровыми краями и оттого слегка зловещими. Никас оценил их как собирающуюся грозу и встревожился, успеет ли Таеган добраться до своего берега вплавь. Аня и Таеган переглянулись: кажется, они вовремя договорились этой ночью не встречаться!

Когда все тронулись с места по тропинке, Аня специально выждала, пока семья отойдёт подальше, и быстро подошла к Таегану. Не пришлось ни о чём просить: он её обнял так, словно они прощались не до завтра, а на целую неделю, и поцеловал так же крепко, а потом она оттолкнула его без слов к мосткам. Он улыбнулся и побежал к озеру.

Поднимаясь к дому, пока была возможность видеть, она оборачивалась и с беспокойством следила за ним, стремительно плывущим через озеро. Темнело быстро от сгущающихся туч, которые накрыли всё небо и под которыми полыхали быстрые молнии. Неизвестно, знают ли здесь о грозовом электричестве от этих молний, но Ане было страшно за Таегана, и она, всё-таки встав на месте и держась за сердце, выдохнула только тогда, когда он вышел из воды на своём берегу. Пропал, еле видный в темноте, в кустах — и Аня наконец побежала к дому, ёжась от первых крупных капель, бьющих по плечам. Как хорошо было под крышей пристроя!.. Правда в коридор Аня вошла уже в кромешной тьме и под грохот страшенного ливня — такой громкий, что он заглушал даже гром.

В гостиной двойняшки к её приходу уже зажигали свечи, и стало не так страшно, хотя где-то в тёмных уголках попискивала от страха Лисса, а Кристал негромко уговаривала её не бояться и предлагала посмотреть на Коана, который грозы не страшится. Никас и Онора быстро закрывали распахнутые на день оконные рамы... И всё это вместе вдруг навеяло на Аню такое странное впечатление... Не хватает в картинке только Таегана, который почему-то уплыл...

Мальчики тем временем не только зажгли свечи на столе, стоявшем в середине гостиной, но и придвинули к нему самые лёгкие кресла. Аня нашла корзину с заготовками для работы, уселась в кресло и принялась за дело. Глядя на неё, замолчала Лисса и побежала присесть ближе к ней. Потом подошла Кристал с Коаном на руках и появилась Конгали, "присевшая" на подлокотник Аниного кресла. Негромко болтая о вечере на пляжике, Кристал отдала Коана Лиссе и вынула из корзины свою работу. Присоединилась и Онора, разложившая на столе ткань для выкройки. Вскоре Лисса опустила на пол собачонку и принялась усердно впихивать в кукольные детали набивку.

Кеган и Греди убежали сначала на свой этаж, а потом быстро вернулись. Смеясь, уселись напротив Оноры и взялись рисовать Конгали, что очень удивило призрачную девочку. Аня переглянулась с Никасом, но тот только покачал головой, напомнив: мальчики рисуют всего лишь портрет Конгали, не используют магическую силу, которой, возможно, и нет пока у них. А Аня подумала: если Никас работает в суде, может, ему стоит попробовать поискать в своих архивах девочку по имени Конгали, которая, возможно, умерла. А возможно — и нет. Нашёл же он адрес Лиссы — правда, опоздав с ним. Жаль, что у них в суде нет компьютеров — улыбнулась она про себя. Найти девочку было бы гораздо легче... Дошивая деталь, она подумала: "А если бы я не вытащила ту цепочку? А оставила её в том сундучке?.. — Она даже застыла с иголкой в руке, поддерживая детальку. — Конгали появилась бы в моём доме? И почему... она не может выйти из дома? Сегодня она это ясно показала. И говорить не может. Но это — дело Оноры... Так, что у нас на понедельник запланировано? Учёба Кристал. Приезд дина Валентайна. Но приедет чиновник после обеда, если не вечером. Значит... Надо договориться с Онорой провести ритуал для Конгали именно в дообеденное время? Да, так и сделаем... Что-то мне очень уж любопытно стало, что с ней произошло... — И вдруг холодок по спине. — Цепочка в сундучке... А если муж Агни занимался не только снятием проклятий?"

Через стол она взглянула на Онору. "Стоит ли у неё спрашивать? Ведь, если дин Хармон заниматься преступными делишками... А если вспомнить, что он жаден до денег, а значит — довольно беспринципный... Вспомнить только, что позвал замуж Агни из-за её выгодного дара — вон, сколько я получила за один только сеанс... Занимался с Онорой тоже поэтому... А если он не только снимал проклятия, но и... Бррр... Я не слишком увлеклась ужастиками насчёт мужа Агни? Не клевещу ли на него?"

При мягком освещении, достаточном для рукоделия и даже рисования, среди людей, которые не только хорошо знают друг друга, но и любят, как-то странно было думать о дине Хармоне, как о преступнике. Но подозрения всё больше заполоняли Анино мысленное пространство, и она уже не могла не думать об этом — о том, что именно дин Хармон сделал что-то такое, из-за чего девочка Конгали стала призраком. И только про себя сформулировав догадку, Аня взглянула на Онору. Стоит ли ей говорить? Или даже спрашивать, мог ли дин Хармон вместо снятия проклятий заниматься их наложением. Но ведь прошёл год после его смерти! Неужели было что-то долгосрочное с этим проклятием на Конгали? Но собачка Коан... Что-то не то со временем... И тогда — что же сделала сама Аня, вынув цепочку с медальоном?

Конгали не расскажет. Именно проклятие не даёт ей говорить — даже показывая буквы. Она может отвечать на простые вопросы, но не может говорить о собственном несчастье. Поэтому опять встаёт вопрос к Никасу, как работнику суда...

Аня тихонько встала с места и, взяв один подсвечник, вышла на кухню. Посуда, оставленная для старушек, была помыта Бридин и Сайл. Приглядевшись в пламени свечи, Аня убедилась, что тарелки вымыты хорошо. Поэтому взялась за мытьё посуды с пляжа. За узким кухонным окном продолжал грохотать ливень, хотя сама гроза закончилась.

Когда посуда была поставлена на место, Аня обошла кухню, приглядываясь, всё ли готово к завтрашнему дню, и невольно усмехаясь: какое счастье, что завтра не будет Партхланов! Потому как можно будет потратить продукты на почти праздничный обед! Утром домашние переживут традиционный завтрак, но уж на обед она расстарается сделать что-то повкусней.

Обыденные дела и мысли успокоили, и она вернулась в гостиную, где на диване уже спала Лисса и Коан под её бочком, а Конгали присматривала за обоими. Здесь же уже позёвывала Кристал, а двойняшки шептались, разглядывая рисованные портреты Конгали. Призрачная девочка, наверное, уже видела их, поэтому и не подходила. Зато с каким-то недоумением всматривалась в эти портреты Онора.

Только Аня обрадовалась и хотела подойти к ней, чтобы уточнить кое-что, как поднялся из-за стола Никас и негромко сказал:

— Пора спать. Ливень будет идти до утра. Так что расходимся по своим комнатам.

Он взял на руки Лиссу — Кристал прихватила Коана.

— Я потушу свечи, — предупредила Аня, что остаётся в гостиной последней. — Заодно соберу все наши рукодельные дела и отнесу в мастерскую.

— Хорошо, — откликнулся с лестницы Никас.

И все постепенно убрели наверх. А Аня и в самом деле, сопровождаемая Конгали, собрала все материалы и кукол, которые успели появиться-таки за вечер, и зашла в мастерскую. Здесь она разложила всё необходимое для завтрашней работы по местам, а кукол поставила на полки стеллажа. Конгали следовала за ней неотступно, так что Аня, улыбаясь, спросила:

— А ты вообще не спишь?

Призрачная девочка помотала головой.

— Тогда посмотри. Вот эта кукла, которая тебе понравилась. Я ведь права? — Новый кивок. — Прекрасно. Тебе точно не нравится ни одна из тех, которые мы только что сшили? — Помотала головой. — Теперь следи за тем, куда я отложу твою куклу, чтобы её не увидели покупательницы. Вот — видишь? Я поставлю её здесь, за зеркалом.

Аня водрузила выбранную Конгали куклу на край трельяжа, за створкой зеркала.

— Её здесь никто не увидит, кроме тебя. А девочек я предупрежу, чтобы они эту куклу не трогали.

Призрачная девочка печально улыбнулась. А Аня, стараясь тоже улыбаться, хотя сочувствие сжимало её сердце, сказала:

— Когда все уснут, я пойду снова на мансарду. Ты со мной?

Широко распахнутые глаза позволили догадаться о вопросе. Аня вздохнула:

— Пока все спят, я хочу побольше взять тряпок с мансарды. Для кукол. Но не хочу, чтобы пока в доме знали, откуда я беру материалы для них.

И тогда девочка очень энергично закивала.

Через полчаса, убедившись, что все, усталые и утомлённые, спят, Аня и Конгали вошли в кабинет дина Хармона, а потом зашли за стеллаж с книгами и начали подниматься на мансарду. Аня предполагала, что призрачная девочка будет неуютно чувствовать себя на мансарде, но Конгали, быстро "облетев" мансарду и найдя ещё парочку мест, богатых на старые, но хорошие для пошива ткани, "позвала" к ним хозяйку дома, и Аня быстро набрала их побольше в захваченные чистые мешки с кухни. Мельком глянула на сундучок с так и лежавшей на нём цепочкой с медальоном, решила не заморачиваться пока на нём. В сопровождении Конгали она спустилась на первый этаж и поставила мешки с добычей в самый дальний угол. Объяснила призраку:

— Я не знаю, что будет с погодой завтра. Если снова будет дождь, попрошу девочек снова обыскать бельевую — пусть порадуются что нашли в ней что-то стоящее для нашего благосостояния. Они ведь и правда будут рады. Ты пойдёшь со мной на второй этаж?

Конгали покачала головой и куда-то пропала.

А Аня вернулась в свою комнату — и только насмешливо подняла брови: в её постели крепко спала Лисса. Мало того — перед сном она подтащила к кровати стул, на который положила такую же крепко спящую собачонку. Вспомнив, что девочка любит тепло, а в грозу сейчас в доме довольно прохладно, Аня вздохнула и, переодевшись в ночное платье, осторожно легла рядом с малышкой. Только сонно поворчала про себя, вспомнив тот памятный дождь и Лиссу в своей постели, под бочком, когда она, Аня, впервые попала в этот мир. И вспомнилось, засыпая ещё кое-что... Следы Конгали, которые и привели её на мансарду. То есть призрак изначально существовал в доме? И только вынутая из сундука цепочка показала его хотя бы в той форме, которую теперь знали все?.. Надо подумать над этим...

Глава десятая

Встать пришлось слишком рано... Среди ночи Аня почувствовала нечто, что заставило проснуться. Возможно, пригревшаяся Лисса пыталась вылезти из-под слишком горячего одеяла. Возможно, в старом доме раздался тихий треск, разбудивший только хозяйку. Аня же, проснувшись не до конца, решила, что пора вставать, что уже наступило утро — только из-за пасмурной погоды очень уж тёмное... Благо ложиться в постель можно было с обеих сторон кровати — так удобно та поставлена! — Аня осторожно выбралась из-под одеяла и подоткнула его вокруг малышки — с двумя намерениями: одно — забота, чтобы Лисса не остыла одна; другое — насмешливая предусмотрительность, чтобы малышка не заняла всё место, пока тёплое.

Набросив на плечи накидку с коротким рукавом, сунув ноги в любимые кожаные "галошки", Аня подошла к настенным часам и зажгла свечу в канделябре сбоку. Странно. До подъёма ещё два часа. Кто же её разбудил? И улыбнулась, услышав тихий ответ от двери: пушистый Коан нетерпеливо переминался с лапки на лапку, поскулив разок.

— Пойдём, — вздохнула она и открыла ему дверь.

Вздох относился к мысли о том, что собакена, кажется, всегда придётся выводить на прогулку в несусветную рань. Или принести ему какую-нибудь посудину — Аня подавила смешок: кажется, бабушка негодное ведро называла поганым!.. И хмыкнула: могла бы и раньше подумать о собачьем туалете.

Но в коридоре, освещённом двумя свечами ближе к выходу к лестнице, Аня увидела уже знакомый девичий силуэт, к которому Коан немедленно покатился белым шариком. Уже втроём они спустились в гостиную, и Аня открыла дверь к притрою-террасе. Негромко сказала:

— Конгали, я эту дверь закрывать не буду. Пусть Коан войдёт без меня.

Призрачная девочка закивала и пропала во тьме коридора — спеша за собачонкой.

Зябко подёрнув плечами, Аня убедилась: для тепла накидка на ночное платье — нет, в такую погоду этого мало. Что-то очень захотелось, как минимум, плотную шерстяную кофточку или широкий палантин, в который можно закутаться.

И сонно улыбнулась: если с утра дождя не будет, надо бы выполнить свою вчерашнюю задумку и составить компанию Никасу и мальчикам в поездке на рынок, походить по нужным лавкам, присматриваясь к необходимому материалу на всякие погоды: к шерстяной или иной пряже, к тёплым тканям. Насколько Аня помнила, в гардеробе Агни вещей, переходных от одного сезона к другому, маловато: все либо на жару, либо на зиму. Видимо, здесь, судя даже по дамским журналам, которых набралось за все месяцы года, дамы предпочитали слойный стиль в такую, переходную погоду. "Ну и фиг! — усмехнулась она. — Пусть они там себе мёрзнут, как хотят. Но Кристал у меня, пока погода испортилась, успеет связать пару вещей — хотя бы пару тех же палантинов, чтобы к крючку привыкнуть! Зря я, что ли, учила её?"

На этой волне полусонного задора Аня заглянула в мастерскую, дверь которой теперь всегда была полуоткрыта для Конгали. Подошла к полкам стеллажа, на которых, плотно притиснутые друг к другу, сидели куклы тильда. "Если дождливая погода затянется, — с новой усмешкой подумала Аня, — мы обогатимся!"

И побежала к себе. Зайдя в комнату и убедившись, что Лисса не проснулась, она поднесла к двери одну свою "галошку" и мягко заклинила дверь — тоже слегка приоткрытой, чтобы, вернувшись, Коан своим поскуливанием никого не разбудил.