Сначала Аня и в самом деле бездумно смотрела на огромную гладь воды, на кусты и деревья, творившие из озера неровную чашу... Потом вспомнился Таеган, и кончики её губ (она даже уловила этот момент) печально опустились. Почему у неё всё не так, как у людей?.. Она даже сумела улыбнуться, вспомнив эту присказку своей, как тогда она думала, бабушки.

У других пар — свидания, встречи, прогулки. Она вспомнила Никаса с Онорой и грустно улыбнулась. А у неё — короткие визиты Таегана, который стремится не просто восстановиться на службе, но и обрести, как он однажды выразился, самостоятельность. Если учесть, что он живёт у дяди и, судя по всему не получает военной пенсии за самую настоящую инвалидность (в его случае-то), то Аня его понимала. И вздыхала: пенсия по инвалидности! Но ведь он военный. И совсем недавно потерял то, что отличало его от других военных. Очень даже отличало! Где-то — вопросом напрямую, где-то — читая журналы и газеты, которые приносил домой Никас, даже не вполне сведущая в магии Аня поняла, что магические способности Таегана были весьма востребованы в здешнем войске и на службе в пограничных районах государства. А когда он потерял магическую способность — потерял уверенность и в себе, и в своём будущем.

Аня со вздохом усмехнулась: деньги играют важную роль в любом мире. Пока Таеган был частью боевого отделения, занимавшегося ликвидацией магических ловушек, он чувствовал свою востребованность, был уверен в себе. Но магическая инвалидность, одиночество, безденежье...

Вздрогнув, Аня посмотрела на противоположный берег: там сонно закрякали утки, гнездившиеся в кустарниковых зарослях.

Ноги, застывшие в озёрной воде, замёрзли, и Аня устроилась так, чтобы холодными ступнями упереться в сравнительно тёплые доски. А когда снова взглянула на озеро, затаила дыхание: до сих пор его ровную чёрную гладь, мерцающую звёздами, начала быстро прорезать прямая, серебристо-чёрная линия от противоположного берега.

Она чуть не засмеялась от радости: Таеган! Хотела вскочить, но суеверно испугалась: а если это не он?!

И всё же поднялась на ноги не в силах усидеть на месте: кто ещё так мощно может раздвигать волны, на скорости решительно приближаясь к мосткам?.. И тут же нахлынула радость от другого: он не обиделся за сегодняшнее! Он догадался прийти на озеро ночью, как бывало раньше!

Темноволосая голова почти сливалась с тёмным озером... Сильные ладони вцепились в доску, нависающую над водой, появились-расправились из-под волны широкие плечи, облепленные полупрозрачной мокрой рубахой. Миг — и Таеган очутился рядом с Аней. Нетерпеливо раскрыл объятия — и вдруг отшатнулся. Но Аня сразу сообразила, с чего это он смутился. Шагнула сама к нему и обняла — холодного, мокрого, пробиваясь к его разгорячённому теплу и наслаждаясь им: тело, к которому она прильнула, буквально дышало силой!

— Я... мокрый, — неловко сказал Таеган, слегка приподняв руки, чтобы не задеть её, и, видимо стесняясь обнять.

Она ещё сильней прижалась к нему щекой и мурлыкнула:

— Ты мокрый, сильный, любимый и самый сообразительный мужчина на свете, Таеган!

— То ли шантаж, то ли искренняя похвала, — улыбнулся он и осторожно-таки опустил руки, а потом неловко обнял её, наверное, всё ещё боясь намочить её озёрной водой, стекающей с него.

Первоначального холода его рук она сначала даже не сумела заметить: так мгновенно сквозь мокрую ткань рубахи хлынуло к ней его тепло!.. Счастливая, что Таеган ни о чём не спрашивает, чтобы не нарушить словно ликующие секунды этого нежного объятия, не укоряет за то, что было днём, что не обижен её вынужденным невниманием, Аня подставляла под его нетерпеливые и жадные поцелуи лицо, шею и вспыхивала от каждого прикосновения его губ, забыв обо всём на свете и чувствуя себя бабочкой, в холодный день благодарно прижавшейся к тёплым кирпичам печной трубы — к сильному мужскому телу, пылающим таким желанным жаром!.. И возмущённо застонала, ощутив, что Таеган мягко отстраняет её от себя.

— Нет! Я не хочу!.. Я хочу с тобой... Таеган!.. — зашептала, захныкала она, испугавшись возникшего расстояния между ними.

Но он бережно заставил её сесть на край мостков и пристроился рядом...

Успокаивая взбудораженное дыхание, держась за его руку и не замечая, что этим мешает ему садиться (нет, заметила-таки, но — плевать! Главное — держаться за него!), она любовалась его телом, его движениями... Но секунды спустя рациональное проснулось и в ней, полностью снимая наваждение от его поцелуев и поглаживаний (эхом: он провёл горячей ладонью по её спине — и она, даже просто вспоминая это мгновенное прикосновение, содрогнулась от его нежности!). И Аня нехотя отпустила его ладонь, хотя дышала всё ещё загнанно, и вскочила:

— Снимай рубаху и штаны! — хрипло велела она ему и чуть не расхохоталась на всё пустынное ночное озеро, когда он вскинул на неё изумлённые глаза. — Я сейчас принесу тебе халат Никаса из купальни!

— А, это... — проворчал он, тут же беззвучно смеясь то ли над ней, то ли над собой.

И, лишь когда она поспешила к купальной беседке, в полной мере поняла, что именно он сначала услышал. И, шагая с мужским халатом к мосткам, мечтательно подумала, что она-то, Аня, не отказалась бы... Но Агни... Но то время, в котором они сейчас живут... Та часть общества, к которой она внезапно принадлежит... Таеган уважителен к Агни, несмотря на то что, впервые заговорив с нею, сразу обратился к ней на "ты". Но тогда была всё сглаживающая ночь, обоюдная внезапность их встречи... А ещё... Ане нравилось время здешней помолвки. Хоть и приходилось редко встречаться с Таеганом, но ожидание, странное для неё и в то же время трепетное, но волнение, но тайный обмен взглядами: "Я помню, что мы на "ты", когда при людях приходится общаться на "вы"..." Неведомые ранее впечатления пробуждали неведомую ранее Аню — женщину, которой всё больше хотелось того, чего она не получила в прошлой жизни, а может — и не могла бы получить: не беглой спешки — а неторопливого ухаживания, вдумчивого вглядывания в того, кто собирается стать частью её жизни.

Таеган ждал, сидя на мостках. Рубаха и штаны, по-военному аккуратно сложенные стопкой, лежали рядом. Потом он снова их наденет — плыть назад, поэтому Аня не стала беспокоиться, что его вещи так и останутся влажными.

Чтобы Таеган не стеснялся, она сразу накинула халат на его плечи и, постояв рядом, выждала, когда он наденет его. И села рядом, обняв его руку и прижавшись щекой к его плечу.

— Вот теперь ты весь тёплый... — И чуть не фыркнула, вспомнив почти продолжение фразы из своего мира: тёплый и пушистый! А что? Ткань халата похожа на фланель, правда, более жёсткую, чем та, что в её мире.

— Ты замёрзла? — обеспокоился Таеган, обнимая её и прислоняя к себе.

— Что ты... Мне хорошо, когда ты рядом. — И тут же добавила, ёжась от уютного местечка, в котором оказалась — под его рукой: — Как хорошо, что с самого начала знакомства мы говорим друг другу "ты"... Как хорошо, что мы можем разговаривать друг с другом на разные темы, будучи женихом и невестой!

— А о чём ты хотела бы поговорить? — усмехаясь, спросил Таеган, мягко проведя подбородком по её макушке.

Пожмурившись от удовольствия после этой неожиданной ласки, Аня вздохнула.

— Как ни странно, моя проблема опять касается одновременно моей семьи и тебя. Таеган, я никогда по-настоящему не принадлежала к высшему свету — ты это знаешь. И, как ты знаешь, не вполне знакома со всеми его правилами и законами. Таеган, помоги! Я не знаю, как соблюсти приличия и отказать гостям в приёме, чтобы не обидеть их!

— Сложный вопрос, — после недолгого молчания пробормотал он озадаченно и осторожно уточнил: — Они тебе сильно докучают?

— Хорошее слово — "докучают", — проворчала она и пожаловалась: — Приезжают, когда захотят! Остаются так надолго, как пожелают. И даже намёков не понимают, что мы все в этом доме учимся и работаем, а потому неплохо бы нам высыпаться. Режим, который ранее был в доме, напрочь потерян!

Кажется, как человек военный, Таеган зацепился за слово "режим". Потому и посочувствовал Ане.

— Прости, Агни. Я решил, что ты сама их постоянно приглашаешь. И очень удивился этому, ведь мне думалось — я понял твой характер. Ты гостеприимна, но очень деятельна. Я понимаю так, что ты спрашиваешь совета, как устранить излишние визиты.

— Именно.

— Жаль, но я человек военный и в светском этикете тоже не вполне разбираюсь. Я попробую спросить совета у дворецкого моего дяди. Он настоящий знаток всех светских правил. Возможно, он подскажет.

Помолчав, Аня вздохнула: могла бы и сама догадаться — насчёт военного.

— Да, это для нас с тобой не самая интересная тема для разговора. Таеган, расскажи лучше, как прошёл твой день? Многое ли успел за сегодня сделать?

Её всегда смешило, как коротко он отчитывался о своих делах. Обычно он чуть ли не докладывал, что именно удалось сделать, а вот Аню, к её собственному удивлению, интересовали люди, с которыми Таегану приходилось общаться, и их реакция на невиданное и неслыханное доселе дело официального восстановления человека, который вроде как уже был сброшен со счетов в качестве опытного мастера-мага. И, когда Таеган рассказывал, как изумлялись те или иные чиновники возвращению его магической силы, Аня радовалась так, будто эти силы вернулись к ней самой. Однажды она даже подумала: не комплекс ли неполноценности заставляет её просить Таегана рассказывать о его победе над ударами судьбы?

А потом они сидели и молчали, глядя, как чёрные деревья напротив начинают помаленьку светлеть, а потом и исчезать в рассветном зареве.

— Тебе пора, — вздохнула Аня и снова изо всех сил прижалась к нему: да, ему пора, но так отпускать не хочется!

Наверное, Таеган думал о том же: он положил ладонь на её руку, заключая Аню в настоящие объятия, и покачал головой:

— Я тороплю время, когда снова стану тем, кто может быть тебе защитой.

— Я знаю, — снова вздохнула Аня и улыбнулась. — Я подожду.

И долго сидела на мостках и смотрела на светлеющее озеро, которое постепенно становилось серым, на пропавший след на воде... Потом встала, вернула халат Никаса в купальную беседку и побежала домой.

По дороге она засмеялась.

— Я нашла не только способ снова работать с куклами, хоть и втихаря, но и время для свиданий с Таеганом! Как хорошо, что он сообразительный!

В гостиной первого этажа она неуверенно огляделась, зажгла свечу (всё-таки в доме довольно темно) и решила начать поиски пути на мансарду со второго этажа. Пробежавшись по жилому этажу, Аня поняла, что глухие стены вряд ли будут прятать лестницу наверх. Спустилась, скептически поджав губы. Покачала головой и тихо произнесла:

— У тебя ещё минут пять на то, чтобы найти лестницу. Потом — баиньки! Иначе утром будешь мямля мямлей! Так. Кухня — раз. Подсобное помещение — два. Тайный выход из дома — три! Итак... Бегом — и с музыкой!

Сорваться с места не успела, а резко подпрыгнула на месте, оглядываясь на странный стук за спиной. Затаив дыхание: в первый момент показалось, что кто-то из своих спустился — воды, например, попить, Аня обнаружила, что одна из картин на стене гостиной выглядит так, будто вот-вот свалится. Хмыкнув, она подошла к стене — и протянула к картине руки. Картина была из простеньких — пейзажик, и очень скромный, показывал озеро, находившееся во владении дина Хармона, что подсказывала знакомая купальная беседка и часть берега на той, соседской стороне. Пожав плечами, Аня собралась было подправить её, но машинально взглянула на пол, куда могла упасть картина. И заледенела.

Первый след появился на плиточном полу гостиной прямо в двух шагах от неё. Плиты здесь были сероватого цвета. След узкой стопы, отпечатавшийся на одной из них, оказался чёрным. Поначалу, слишком ошарашенная, она глупо решила, что это её след, что это отпечаток её грязных или до сих пор влажных ног. Но ноги перед уходом с озера она сполоснула. А пока поднималась к дому, ветер обсушил их, хоть она и была в любимых кожаных тапочках. Дойдя в мыслях до тапочек, Аня нахмурилась: проявившийся след был таков, словно... его оставила невидимая девушка, обутая в изящные туфельки на каблучке... Через миг Аня, которая всё ещё держала пейзаж за верх рамы, чуть не сдёрнула картину со стены: рядом с одним отпечатком появился следующий!

Ох и тряслись руки, пока она осторожно расслабляла пальцы, чтобы излишним вздрагиванием не дать картине упасть!

Третий след! Он появился гораздо быстрей, чем второй.

Открыв рот, Аня наблюдала, как быстро появляются следующие следы, как будто девушке-невидимке надоело ждать, пока на неё обратят внимание, и она заторопилась по своим делам. И встала на месте. Аня захлопала глазами: следы недвусмысленно показывали, что невидимка повернулась к ней лицом. Э... Ждёт... её реакции?

Аня неуверенно шагнула следом. Отметила про себя, что первые следы начинают светлеть и, кажется, собираются пропадать.

Ещё один след. Невидимка повернулась к ней спиной и продолжила неспешный шаг — только куда? Аня покусала губы: идти за ней? А если... неизвестная и невидимая заманивает её в какую-нибудь западню?.. Следы снова замерли, но так, что один отпечаток носком смотрел в сторону, будто невидимка не просто ждала, на что решится Аня, но и слегка оглянулась, ожидая её решения.

Аня метнула взгляд на лестницу к жилому этажу. Никого, кто бы, глядя на неё, потом не посмеялся. А... посмеялся бы — это что-нибудь решило? Поэтому она прошептала той, кто невидимо стоял впереди:

— Ты ведёшь меня на мансарду?

След, "смотревший" чуть в сторону, был дополнен следом, чётко направленным в ту же сторону, что и ранее. Это... ответ? При всём при том, что Аня не слышала звуков шагов, она медленно пошла за невидимкой.

В этом мире столько чудес, что добавить к ним... призрака, или кто там ещё, поскольку невидим, легко. Но призрак этот появился в доме — значит ли это, что он часть его?.. Через несколько шагов Аня поняла, что невидимка ведёт её к кабинету умершего мужа Агни. Ничего себе... Лестница к мансарде, значит, в его кабинете?

В кабинет редко кто заглядывал. Даже Онора, погружённая в учёбу, использовала по полной только библиотеку. А уж Аня, занятая хозяйством, не всегда вспоминала, что в доме есть уголки, требующие её внимания. Кабинет, впрочем, не требовал. Он втихомолку стоял закрытым — словно... ненужной безделушкой, до которой руки не доходят выбросить, хотя... да пусть себе здесь лежит — хлеба не просит. То есть мужнин кабинет вроде есть, но вроде как никому не нужен.

Аня поёжилась. Полследа! Часть с этой стороны — часть наверняка уже в кабинете!

Она подняла руку — с привычно облепившими кисть браслетами. Они засияли, как когда-то сияли, подсказывая, как хозяйка дома может войти в запертую для чужаков библиотеку. Следуя сияющей схеме, легко слетевшей на дверь кабинета, Аня приложила к нужным меткам каждый из своих браслетов. Хвататься за дверную ручку не пришлось: дверь медленно и бесшумно отворилась.

Ожидаемой половинки женского следа в кабинете не нашлось. Помещение оказалось довольно-таки большим. Заглянув за первую же стену, которая делила его пополам, Аня обнаружила узкую витую лестницу и, крепко держа подсвечник, осторожно поднялась по ней — судя по всему, на третий этаж, то есть к мансарде. Следующая дверь выглядела чуть ли не фанерной. Поколебавшись, Аня толкнула её и перешагнула порожек.