Она хотела напомнить, что они болтали не далее, как вчера ночью. Но тут же испугалась: а вдруг он с ней согласится, что это и в самом деле было недавно и что можно отложить вроде как наметившийся разговор. А потом сразу вспомнила, как девочки говорили: в её комнатах и впрямь уютно! И можно взяться за вязание, задуманное для одной из кукол, и так, то ли работая, то ли занимаясь рукоделием (Таеган-то ещё о куклах не знает!), болтать обо всём на свете — а больше, как всегда, слушать его, столько знающего об этом мире... Можно бы, конечно, и в гостиной посидеть, но в гостиную открыта дверь мастерской, в которой сидит Кристал, упрямо вознамерившаяся довязать перед сном запланированные десять рядов палантина! И может появиться другая парочка — Никас с Онорой... И быстро, пока он не передумал, сказала:

— Посидим!

И тут же всполошённо начала вспоминать, всё ли в её комнатах прибрано. Нет, она привыкла сразу класть вещи на свои места, но... мало ли. Одновременно улыбнулась Таегану и повернулась идти к себе.

В гулком полутёмном коридоре, где привычно горели две свечи — в начале, начиная от лестницы, и в конце, пусто. Ну, не считая их двоих. И Аня вдруг ощутила себя идущей по потайному коридору королевского замка. И не просто идущей хозяйкой дома, а придворной дамой, например, которая украдкой от всех ведёт в свои апартаменты симпатичного ей кавалера... Прыснула в кулачок, мысленно смеясь над собой: "Не слишком ли я легкомысленна? Хорошо, что Таеган не слышит моих мыслей! Хм... А если ему бы понравилось? Нравилось же ему встречаться со мной там, где ни одна светская дама не подумала бы? На озере, да ещё в полночь... Хотя какая тут полночь — наоборот, после полуночи и до самого утра..."

Она открыла дверь в комнату и оглянулась. Таеган с улыбкой кивнул и вошёл следом. Аня в первую очередь зажгла свечу, усмехнувшись: свеча — разве не продолжение романа придворной дамы с неким кавалером? И предложила Таегану сесть в кресло у окна — рядом с рабочим столиком, на котором сейчас было пусто — не считая одной из шкатулочек Агни, в которой хранились нитки-иголки. Но Таеган-то об этом не знал, так что шкатулочка оставалась на столике предметом интерьера, причём очень красивым, ведь её крышка — узорчатая из-за переплетений чего-то вроде лакированной соломки.

Аня же отвернулась к стулу неподалёку от кровати: ещё заходя, она заметила, что оставила на спинке стула свой жилет. Нет, Таеган вряд ли его увидит, но, с точки зрения хозяйки комнаты, сейчас, когда хочется выглядеть перед любимым мужчиной... ну, мягко говоря, совершенством, само знание о том, что вещь лежит не на своём месте, уже заставляла беспокоиться, не слишком ли неряшливо в комнате...

Так что она бросила Таегану:

— Я сейчас, быстро...

И заторопилась к стулу. Он не должен видеть, что она сделает. Мало ли у неё мелких дел... Она взяла со стула жилет за "плечи" и огляделась, куда бы его пристроить.

— Агни...

Странно, но голос Таегана показался каким-то... предупреждающим.

— Агни, ты только не пугайся...

— А что случилось? — удивилась она и обернулась.

Холодная волна нахлынула на неё при виде человека, который напросился в её комнату — и явно не с чистыми помыслами. Зачем он захотел встретиться с ней именно здесь? Не потому ли, что здесь, в уюте, поблизости с кроватью, легко поддаться любым соблазнам, пойти навстречу его мужским, не самым... приличным желаниям, чтобы он потом её бросил?..

А потом она захлопала глазами, совершенно потрясённая: Таеган, как будто услышав её тревожные мысли, внезапно вскочил с кресла — и просто-напросто сбежал!

"И я дружила с этим человеком? — в одной руке держа жилет, а ладонью другой потирая лоб, спросила себя Аня, глядя на дверь, которая замерла на полпути к косяку. — Вот с этим человеком я разговаривала о том, что мне нравилось, и прислушивалась к его мнению? Вот этот человек казался мне не только милым, но и достойным..."

Приближающиеся суматошные огни из коридора вкупе с тяжёлыми шагами подсказали, что сейчас Таеган вернётся и произнесёт что-то ещё из своего вранья. Будто защищаясь, Аня изо всех сил прижала к себе жилет, а потом стремительно огляделась: нет, одежда должна быть на своём месте, но куда же его повесить? Гардеробная? До неё добежать, открыть дверь, оставить там жилет — слишком много времени займёт. Хотя чего это она? Отдавать своё время на напрасное ожидание положительных действий от человека, который чуть ли не сбежал?! А если сбежал, то почему...

Но дверь резко открылась — и на пороге оказались Никас и Онора. Не Таеган!

От удивления Аня хотела отбросить жилет прямо на кровать, но как-то забылась и, машинально оставив его в руках, попыталась заглянуть за их спины.

— А где... Таеган?

— Ему пока сюда нельзя, — твёрдо сказала Онора. — Агни, что у тебя в руках?

Она подняла одёжку и пожала плечами.

— Мой жилет. А что?

— Можно, я возьму его?

— Тебе холодно? — уже с недоумением спросила Аня, ничего не понимая, но всё так же машинально протягивая девушке свой жилет, одновременно отмечая, что тот будет ей слишком велик.

Но Онора чуть не выдернула вещь из её рук — грубо, оценила изумлённая до оторопи Аня. И развернулась к коридору, где подрагивал ещё один свечной огонёк. Из коридора Таеган сказал:

— Спасибо, Онора. Хорошо, что и ты видишь вокруг Агни то же, что и я. Никас, вынь все предметы из карманов её жилета.

Вот где Аня чуть не вслух ахнула: а если там что-нибудь из того, что лучше чужим глазам не видеть?! Но отобрать жилет уже не могла — Онора и Никас слишком скученно стояли в дверном проёме. Попытаться пройти между ними — значило растолкать их, что тоже довольно грубо. "И не стыдно им?! — возмутилась она, беспомощно следя за невидимыми ей движениями отвернувшегося Никаса. — И почему Таегану вдруг понадобились мои вещички, которые я ношу в карманах? Так, что там у меня? Ножнички для распарывания — они в чехле, Никас не порежется. Деревянная коробочка с нитками и иголками для сшивания кукольных деталей. Несколько булавок. Парочка тех самых деталей для кукол. Платочек носовой на всякий случай... Что ещё?.."

— Нашёл, — громко сказал Никас и совсем повернулся к Таегану, стоявшему в коридоре. — Вот, посмотри!

Они общаются между собой, как будто она преступница! — снова возмутилась она, тем не менее заинтригованная: а что там искали-то?

— Теперь войти можно? — вздохнул Таеган.

— Ну, я, во всяком случае, тебя точно не съем, — растерянно пошутила Аня.

Они вошли все вместе — втроём, как будто Таеган и впрямь побаивался входить без сопровождения. Онора подала Ане её жилет — смотрела с сочувствием, которого Аня никак не могла разгадать. Впрочем, Ане сейчас было не до разгадок чужих взглядов. Она старалась сообразить, почему только что столь негативно думала о Таегане. А он обошёл других её непрошеных гостей и показал верёвочку с каким-то махоньким округлым набалдашником, завершающим эту верёвочку.

— Агни, откуда у тебя это?

Она машинально протянула руку, чтобы присмотреться, о чём он говорит, и ошеломлённо застыла на месте, когда Таеган порывисто спрятал эту штучку за спину.

— Тебе в руки её давать нельзя.

— Сядем, — сердито сказал Никас. И первым сел в кресло, где минуты назад сидел Таеган. Когда все уселись вокруг того же столика для рукоделия, он посопел и сказал: — Эта безделушка похожа на печать. Агни, ты сегодня получала письмо?

— Письмо? — Аня морщилась, роясь в памяти, но вроде сегодня ей ничего не присылали. Или же она...

— Ты выходила к воротам, — тихо напомнила Онора.

Пытаясь не впадать в панику, Аня изо всех сил мысленно перебирала события сегодняшнего дня. Нет, никакого письма не было.

— Таеган, Онора, вы сильные маги, — сказал разом осунувшийся Никас. — Хоть вы-то можете объяснить, что произошло?

— Агни получила письмо, в котором было что-то ненужное, — начала Онора после оглядки на хмуро молчавшего Таегана, который явно не собирался говорить. — Главным в послании был небольшой артефакт в виде почтовой печати. Он воздействовал на Агни, создавая отторжение от дина Таегана. Печать сейчас в его руках. И я вижу, что дин Таеган создаёт вокруг неё магический блок, не давая артефакту распространять своё действие.

— И в чём это действие выражалось? — не утерпела Аня, которая смутно начала вспоминать, что она и в самом деле выходила на сигнал ворот к кому-то, кто приехал, но на территорию поместья не заходил. — Что это за отторжение?

— Нас хотели поссорить — это и есть отторжение, — коротко сказал Таеган. — Так. Я прямо сейчас собираю свои вещи и плыву к дяде. Хотел всё сделать, как только получил бы завтра последний документ по службе. Но, видимо, придётся прекратить потуги моей матери заставить меня пойти против собственной воли. Прости, Агни, но сегодня нам придётся разлучиться. Обещаю — это ненадолго.

— Ты... уверен? — Аня ощутила, как прихлынули к глазам горячие слёзы обиды, что из-за кого-то ему приходится уходить из дома, в котором ему так нравится.

— В чём? В том, что знаю, как говорить с матерью? Да, уверен. Теперь я понимаю, зачем ей нужно, чтобы я женился на той юной дайне. Поэтому мне легче будет... — он скривился, как от боли. — Легче будет убедить мать в том, что она не права.

Последнее он договорил с такой злостью, что Аня поверила ему. А потому взволнованно спросила:

— Я провожу тебя?

— Сначала об артефакте, — хмуро сказал он и обратился к Оноре: — Дайна Онора, вы сумеете обезвредить его?

— Да. Я вижу линии заклятия и рисунок в целом, — сказал девушка. — А ещё я вижу линии более тонкие — и, кажется, знаю, куда Агни положила присланное ей письмо. Агни, ты разрешишь его взять?

— Разрешу, — сумрачно сказала она, мысленно проклиная того, кто лишил её памяти.

Онора встала и уверенно подошла к подоконнику, ближайшему к кровати Ани. И взяла с него сложенную в несколько раз бумагу.

— Письмо не опасно? — спросила Аня, начиная-таки вспоминать. — Мне кажется, я читала его Кристал. Что-то об отсроченной встрече.

— Можно взглянуть? — попросил Таеган и уткнулся в бумагу, склонившись ближе к свече. Через секунды его сопение возвестило, что он злится.

— Письмо нейтрализовывать не надо, — сообщила Онора. — Только печать с него. Правда, его нейтрализация займёт время, — добавила она, виновато глядя на Никаса.

Тот только обречённо пожал плечами. А потом оживился:

— Я только-только начал серьёзно заниматься магией, так что для меня будет полезным посмотреть, как ты проводишь обряд обеззараживания.

Онора вспыхнула улыбкой. Успокоенная, что им не придётся терять время вдали друг от друга, парочка выпорхнула из комнаты Ани и чуть не бегом промчалась по коридору к лестнице — наверное, Онора повела Никаса в свою любимую библиотеку.

— Таеган, — обратилась Аня в последней надежде удержать его на ночь в своём доме: — Ты уверен, что переплывёшь озеро не зря? А если ты войдёшь в дом, когда там все спят?

Под "все", естественно, она имела в виду его родителей — и, главным образом, мать. Но он покачал головой и вздохнул:

— Мать любит сидеть до позднего вечера, раскладывая карты. У меня есть ещё два часа до того, как она уйдёт в свои апартаменты.

— Тогда я пойду, помогу тебе собрать вещи. И... вообще, провожу тебя, — чувствуя, как она жалко говорит, упрашивая хотя бы о небольших минутах совместного пребывания с ним, всё-таки напросилась Аня.

Он встал с кресла и подошёл к ней. Подал руку — и она, заглянув в его глаза, радостно вскочила: он понял её! Да и сам не прочь побыть с ней эти считаные минуты. Уже в коридоре он, усмехаясь, спросил:

— Эта комната останется за мной?

— Конечно. И будет ждать тебя.

— Как ты?

— Как я, — подтвердила она, идя рядом и сжимая его жёсткую ладонь.

А когда они вошли в его комнату, он снова вздохнул:

— Завтра я получаю последний документ — и послезавтра уезжаю. Ты... ты мне завтра нужна в первую половину дня.

— А зачем? — Она следила, как быстро и сноровисто (военный же!) он укладывает самое необходимое из вещей в небольшой саквояж, с которым, замотав его в какое-то полотенце, он недавно и приплыл с того берега.

Он отложил сборы и подошёл к ней близко-близко, так что она не преминула положить руки на его широкие плечи и в этом полуобъятии прижалась к нему, слушая, как ровно и сильно стучит его сердце. Он обнял её серьёзней — притиснув к себе так, чтобы коснуться её головы подбородком (он вообще любил так её обнимать).

— Наша помолвка затянулась, — спокойно сказал он прямо в её ухо. — Я хочу уехать на границу в полной уверенности, что по возвращении я обниму и поцелую жену. Поэтому я предполагал сразу после получения всех бумаг поехать с тобой в муниципалитет, чтобы зарегистрировать там наш брак. Если ты против, потому что всё совершается в спешке и без празднования, я не буду настаивать.

— Я согласна, — прошептала Аня.

И собирание вещей затянулось, потому что его благодарный поцелуй был важней. В конце концов, они хотя бы на словах решили свою главную проблему. А потому Аня потеряла голову, ничего не соображая — только горячо оплавляясь в мягких руках Таегана, который после недавних ссор словно добрался до самого... вкусного в их деликатных отношениях! И не было впечатления, что поцелуй прощальный. Нет, этот был не только благодарным, но и многообещающим — и Аня поверила ему, цепляясь за плечи Таегана, вороша ему короткие волосы и заставляя снова склонять голову, чтобы он мог снова целовать её, не отвлекаясь на всякие пустяки...

Взявшись за руки, они медленно спустились в гостиную — Таеган нёс саквояж, закинув его ремень на плечо. Аня часто дышала, никак не отходя от его поцелуев, и часто же облизывала пересыхающие губы, когда бросала взгляд на мужчину, идущего рядом. Жёсткий профиль, недовольно поджатые губы... "Он не сразу разгоняется, мой Таеган. Но, если разогнался, сделает всё, что посчитает нужным... Мой Таеган!"

Мимоходом она отметила, что дверь в мастерскую всё ещё открыта. Кристал не спит? Надо будет на обратном пути заглянуть в мастерскую и прогнать её спать... Интересно, а в этом мире вяжут мужчинам шарфы? Что-то она не обратила на это внимания, рассматривая затрёпанные от чтения дамские журналы. Значит, надо будет ещё раз пролистать — и Таегана из его первой поездки в рабочую командировку встретить с подарком, сделанным собственными руками. Такое ведь ценно в любом мире!

И снова от восторга её бросило в жар: она встретит Таегана его женой!..

А потом, забыв о том, что Таеган собирался немедленно устроить крутые разборки с матерью, они сидели на мостках — плечо к плечу, рука в руке, ноги в воде — и под чистейшим тёмно-синим небом вполголоса говорили и говорили о будущем. Аня рассказывала, каким она хочет видеть дом, в котором они будут жить. Таеган мечтал "подкинуть" в конюшню, кроме пары лошадей и нового ландо, машину. Аня сидела и радовалась, что по-ночному темно, что свечи здесь не зажжёшь, а потому Таеган не видит её снисходительно насмешливой улыбки: вечные мужские игрушки — и вечная мечта о машине!