Вот глаза отметили мелькнувшие перед глазами две стремительные грязно-белые тени. Самолет Павлы сделал переворот и бросился за ними в погоню. Расстояние не сокращалось. Было заметно, что сильного преимущества в скорости у 'Чаек' нет. Вражеские самолеты уходили практически по прямой не маневрируя. Серо-белые крестики их силуэтов частично сливались с заснеженным лесом. Превышение самолета Павлы над ними на глаз составляло метров семьсот.
Взгляд на приборы высветил в мозгу 'почти 400— на пределе идем. Если минут за десять не достанем их, уйдут гады. Петя смотри и делай!'. Самолет чуть качнул крыльями и плавно перешел в пологое пикирование. Мотор взвыл на форсаже. Пальцы замерли на кнопке спуска. Снова резко оглядевшись, Павла отметила глазами ведомого перешедшего на правую сторону и выше. Губы сами выдохнули 'Атака!'.
Силуэты монопланов с неубирающимся шасси стали медленно расти в прицеле. 'Шестьсот...пятьсот... четыреста... три...Куда, с.уки?!'. Вражеские истребители вдруг резко дернулись в разные стороны с набором высоты. Павла отчетливо увидела на крыле голубую свастику. 'Финны! Конечно финны, не японцы же'. Руки и ноги сами дернули самолет в маневр, а глаза искали момент, когда враг появится в прицеле. Финн резко крутился на виражах, но оторваться не мог. Вот Павле показалось, что он через пару секунд проскочит прямо перед носом. 'Бей! Ну что же ты!'. Но пилот, глазами которого она глядела на бой, очевидно, и сам знал, что ему делать. Он выждал удобный момент, когда финн переходил из правого виража в левый, дал короткую очередь левее финна и тут же дернул 'Чайку' направо. Самолет чуть просел, но финн через несколько секунд оказался очень близко, почти в прицеле и чуть выше. 'Чуть задрать нос и огонь!'. 'Чайка' вздрогнула от длинной очереди из четырех стволов. Финн проскочил через огненный пучок и свалился вправо вниз. Попала очередь или нет, Павла не увидела. Руки в перчатках снова заложили на этот раз левый боевой. Только сейчас пилот огляделся. Второго ведомого рядом не было.
Внезапно по обшивке откуда-то снизу ударили пули. 'Чайка' сделала резкое скольжение вправо, потом влево, затем горку и ушла на левый вираж. Оглянувшись пилот заметил сзади два знакомых силуэта с неубирающимися стойками шасси. 'Фокеры! Зажали с.уки!'. Следующие пять минут Павла с трудом успевала следить за каскадом фигур. Пилот 'Чайки' дрался умело. Один раз ему удалось перевиражить преследователя. Короткая очередь и финский истребитель отвалил в сторону. Но его напарник видимо успел воспользоваться моментом. Павла почувствовала сильный удар в правое плечо. Ручка управления выскользнула из ладони. Перед глазами мелькнули словно в калейдоскопе, небо, серые трассы и размытый силуэт врага за ними, потом несущиеся в лицо кроны деревьев. Рывок , звук сильного удара, и все заполнила темнота.
— Что! Где?! — Павла подскочила на ложе. 'Неужто мне вчерашние приключения приснились. Где я вообще? Вроде бытовка какая-то'.
— Я же говорил вам иродам, не стучите громко дверью. Вон видите, разбудили человека. — 'О! Знакомый голос'.
— Михалыч! Это ты? — 'Блин! Значит все правда. Привет тебе Пакт Молотова-Рибентропа, Халхин Гол, Польша и Карельский перешеек. Одним словом все это называется 39-й' .
— Я, Пашка. Кому ж еще быть. Ты чего вскочил-то, ложись поспи еще. Они больше шуметь не будут.
— А времени-то сколько?
— Да часов семь без малого.
— Значит вставать пора. Ыыыыха! Умыться бы?
— А чего за страсти тебе снились то. Аж зубами во сне скрипел.
— Да сбили меня дядька в бою. Накрылся я стало быть медным тазом.
— Типун тебе на язык, балаболка. Раз проснулся сходи вон за углом умойся, и чай пить приходи.
* * *
День закрутился причудливым серпантином. Военные пилоты в 'Померках' еще не появились, но Павла, после символического завтрака, уже включилась в работу. Институтское начальство прибыло к половине восьмого с темными кругами под глазами. Было заметно, что если они и спали этой ночью, то недолго.
Снова наземные огневые. Ругань мастеров. Переборка 'Тюльпана'. Видать с новой камерой сгорания что-то перемудрили. Павла слышала, как Глеб натужно орал — 'Колун, выключай, горелку! Почему факел кривой, отцы родные!? А ну живо снимайте и разбирайте 'Тюльпан'!'. Наконец дефект был найден и устранен. Повторные огневые испытания сильных отличий от вчерашней картины не показывали.
Потом вместе с Глебом уговаривали Проскуру дать разрешение на холодные испытания в воздухе без сопровождающих самолетов. Павла спокойно полетала над полем, повключав мотопривод без зажигания. Сделала в двух заходах первичный 'Холодный' замер скороподъемности. Еще два раза слетала на скорость с выключенным 'Тюльпаном'. Средняя скорость получилась, что-то около 262 км/ч на высоте тысяча метров. Скороподъемность колебалась в районе 360 м/мин. На всякий случай Павла слетала проверить потолок. Аппарат набрал шесть тысяч восемьсот, и Павла вынужденно прекратила набор, увидев, что кончается топливо. Без кислородного прибора, дышать на достигнутой высоте было можно, но, вспомнив о давлении, она решила особо не лихачить.
Вернувшись к месту стоянки. Она застала там недовольного Петровского.
— Почему нарушаем режим? А, товарищ, пока еще старший лейтенант. Ты что, Колун, мое терпение решил испытать?! Так это для тебя может очень быстро и очень плохо закончиться. Кто тебе, хулигану, летать разрешил?
— С добрым утром, товарищ полковник. Докладываю по пунктам. На опытном аэродроме 'Померки' все разрешения на полеты согласовываются с руководством института. Поэтому разрешение мною получено от временно исполняющего обязанности ректора ХАИ профессора Проскуры. Мотив моих действий прост аки мычание. У военных пилотов есть свои задачи по приемке самолетов на стотридцатьпятом опытном заводе. Несмотря на переданную вам, товарищ полковник, вчера письменную просьбу ХАИ об оказании помощи в испытаниях, свои задачи с пилотов 69-й авиабригады никто не снимал. Выполненные сегодня утром полеты без запуска 'Тюльпана' предназначены для сокращения потерь времени наших пилотов на ожидание продолжения летных огневых испытаний. Старший лейтенант Колун, доклад закончил.
— Отбрехался, нахал? Значит, вот, как ты, змей, командира уважаешь. Я ведь могу про тебя все Проскуре рассказать. Желаешь? Ну конечно, ведь после этого он побежит себе другого пилота искать. Нужен ты ему со своей болячкой. Ведь не дай Бог возьмут тебя к себе летчиком-испытателем. Эх, и наплачутся же они потом от тебя. — Брови командира были сдвинуты, но глаза потеплели.
— Ладно. То, что о наших бригадных пилотах помнишь это хорошо. А вот полеты свои с командиром согласовывать нужно заранее даже в отпуске. Усвоил, старлей!?
— Так точно, усвоил— 'Ой! 'Так точно' это же вроде в интернате на НВП было, а тут надо, то ли 'Слушаюсь', то ли еще как, я ведь позавчера в Устав сильно не вчитывалась'.
— То, что ты уставы да еще и новые не забыл, это хорошо. А в свете, твоего предстоящего лечения я эту твою любовь к уставам, пожалуй, что и поддержу. В Крыму ты у меня, сокол, только по уставу жить будешь. Никакой тебе вольницы. В общем, готовься, Колун.
— Есть, готовиться! Иваныч, разреши пару слов не по уставу.
— Чего тебе, злыдень? Нет, ну где все-таки твоя совесть, Павел, а? Я тебе вчера разрешил, чтобы испытания твоего 'Тюльпана' провести, так ты решил, что больше и спрашивать ни о чем не надо. Все-таки скотина ты Колун!
— Иваныч, не обижайся. Просто устал я вчера, как собака. Как приземлился, так силы и закончились, вот и не вспомнил. Прости, я больше не буду.
— Детский сад, устроил, 'Не буду'. Как сегодня самочувствие? — 'А в глазах тревога. Эх, раз...'
— Да нормально все. Меня Михалыч, ну тот, который соавтор 'Тюльпана' обещал к какой-то бабке знахарке сводить. Говорит, та любые хвори лечит. Если после Крыма у меня пару деньков останется, съезжу.
— А чего не сегодня?
— Времени мало. Да и нормальный медицинский диагноз получить хочу.
— Ааа. Ну ладно, давай пошли дело доделывать. И не забудь отлет сегодня в одиннадцать ночи с Центрального аэродрома 'Основа'. Каким-то залетным грузовым бомбером лететь придется...
Дальше началась рутина. Горячие испытания на скорость и высоту решили провести дважды с разными камерами сгорания. Руки Павлы уже все делали практически на автомате. Причин для паники не возникало. В четырех проходах с включенным 'Тюльпаном' была получена лучшая скорость 273 км/ч, и лучшая скороподъемность 385 м/мин. В пятом и последнем полете Павел полез штурмовать высоту, включив 'Тюльпан' на шести с половиной тысячах метров. В итоге удалось взять штурмом пик 7650 м и быстренько пикировать на аэродром пока горючее еще плескалось в баках 'Бумеранга'. В общем, ускоритель из 'Тюльпана' был не особо мощный, но свое дело он выполнил. Принципиальная возможность создания и эксплуатации таких установок была доказана. Начались бумажные хлопоты по части оформления результатов испытаний. Летчики похлопали 'именинника' по спине и улетели восвояси. Петровский напоследок показал Павлу кулак и сделал страшную рожу.
— Георгий Федорович, вы заняты?
— Через пару минут освобожусь. Сольцева! Еременко найдите, пусть расчеты по 'Тюльпану' готовит.
— Я считаю, пришло мне время делиться с вами заграничными сведениями.
— Вот как? Хм. Ну, тогда надо собирать полную комиссию.
— Зачем? Разве вас, Лозино-Лозинского, ну может еще и Еременко не достаточно будет?
— А затем, голубчик, что вы нам сегодня кроме своей подписи протоколов испытаний, оставите на память еще и защиту своего проекта.
— Простите, не понял.
— Ну, что ж тут непонятного. Неделю институт можно сказать в поте лица исследовал ваши опусы. Три дня из этой недели мы мучительно проводили испытания. А теперь, как говорится, 'конец всему делу венец'. Значит так, батенька. Вон ту бойкую молодую особу видите? Заберите у нее материалы доклада по своему проекту. Внимательно прочитайте пояснительную записку. Если в листах расчетов чего не поймете, найдите Глеба Евгеньевича, он все объяснит. Через полтора часа вам вместе с вашим Цимбалюком Саввой Михайловичем выступать перед аудиторией. План доклада прочитайте и проговорите между собой. Текст, если нужно, поправьте. Плакаты чертежей вам помогут развесить. И не забудьте, предзащита состоялась вчера у меня в кабинете в присутствии Лозино-Лозинского и Еременко. Вспоминаете? Да и соавтора своего переоденьте, у мастеров чистый комбинезон займите на часок. Ну, все, идите голубчик, готовьтесь. Не забудьте, через полтора часа!
'Вот те на! Это что же, я тут сейчас докторскую защищать буду? Ой, мамочки! Михалыч, мама! А мне же еще мои 'записки сумасшедшего' в порядок приводить. Полтора часа! Это мне как вздохнуть-выдохнуть перед полетом в космос'.
Наибольшую панику шпионки вызвала не зубрежка, а необходимость расписаться на всех участвующих в защите документах. 'Вот, оно! Картина Репина 'Приплыли! '. Коммунистическая сила! Где ж я образец Колунской подписи возьму?! Все же документы на квартире остались'. Привыкшая бороться до конца, она забежала в бытовку и выгребла все из карманов на свободные нары. 'Так, бумажник, отпускное удостоверение. О! Вот она — серая книжица! Есть, комсомольский билет. Ну ка, посмотрим. Членские взносы за апрель 1939 уплачены. Подпись секретаря первичной организации. Вот она личная подпись. Просто инициалы и фамилия 'П.В. Колун'. Почерк по типу библиотечного. Наклон обычный, даже ближе к прямому. И линии букв все почти прямые, кроме тех что образуют буквы 'в' и 'о'. Госп.ди! Радость-то какая — ведь почти, как мой! Никогда калиграфию не любила. За всю жизнь всего два раза документы подделывала. Оба раза в Аэроклубе, и оба раза неудачно. Перед повторной медкомиссией справки от врачей и Форму 286 сама заполняла, чтобы снова летать допустили. Но меня там эскулапы на раз просчитали, да и на пинках вынесли. А вот здесь, я некому не дамся! Нужно врать, буду врать!'.
* * *
— Ну что ж, если у членов комиссии больше нет вопросов, то с вашего разрешения спрошу я.
Проскура оглядел почтенное собрание и, кивнув сам себе, продолжил занудным голосом 'кота-ученого'.
— Итак, подведем промежуточный итог и продолжим уточнение оставшихся вопросов. Мы с вами коллеги заслушали Павла Владимировича одного из авторов базового проекта 'Тюльпан', который также называется мотокомпрессорный двигатель первый МКД-1. В плане назначения полноразмерного изделия, моделью которого является 'Тюльпан', автор представил целых четыре варианта развития проекта. Это и ускорительная мотокомпрессорная установка 'Бурлак' работающая от привода поршневых авиадвигателей и используемая для увеличения тяги винтомоторной группы. Это и основной модуль полноразмерного ТРД-2 'Кальмар' турбореактивного двигателя второго, дополненный последней ступенью. И развитие ТРД-2 в турбовинтовой двигатель 'Ромашка' он же ТВД-1, несущий перед ступенями турбины редуктор с четырехлопастными соосными винтами противоположного вращения. Есть и остроумный вариант, названный мотокомпрессорная система 'Соха' для расчистки аэродромов от снега в зимнее время. Все эти варианты чрезвычайно интересны и остроумны. Однако я предлагаю более углубленно обсудить представленный в четырех вариантах проект собственно турбореактивного двигателя. Тут Павел Владимирович предлагает различное количество ступеней, и в двух вариантах присутствуют внешние кожухи, для использования подсоса от первой ступени холодного воздуха и нагрева его от реактивной струи последней ступени. Автор утверждает, что это решение должно увеличить экономичность двигателя, но для окончательной проверки этой идеи требуется постройка нового макета. В последнем же варианте ТРД-2 мы с удивлением обнаружили некоторое сходство с рассмотренным в прошлом году проектом Архипа Михайловича Люльки. Только вот количество ступеней нагнетательной части товарищ Колун предложил на две больше. Внутренняя аэродинамика и некоторые элементы компоновки его двигателя также существенно отличаются от проекта Архипа Михайловича. Товарищ Колун, вы можете обосновать необходимость именно такой конструкции ТРД-2?
— Уважаемые товарищи члены комиссии. Уважаемый профессор. В связи с особой важностью и секретностью данной темы работ, причины выбора авторами проекта отдельных технических решений могут быть рассказаны лицам, имеющим соответствующий допуск. Сразу же после завершения основной части защиты, я буду готов зачитать секретную часть доклада членам комиссии, имеющим допуск к этим сведениям.
'Бедный Михалыч! Слушает меня, а у самого в глазах такая скорбь, будто только что похороны прошли. Как же ему сегодня досталось. Уж, как я врать не люблю, а он страдалец даже с лица спал. Хотя свою часть доклада довольно бодро ведь отдокладывал. И по требованиям к металлообработке. Об инструментах и способах сборки 'Тюльпана'. А уж про холодные испытания вообще соловьем распелся. Ничего дядька, теперь ты из опытного производства и хотел бы да уж не соскочишь'.
— Ну что ж, товарищи. Если возражений нет, то я предлагаю основную часть защиты данного проекта считать завершенной.
