В конце разговора, который затянулся по моим прикидкам аж до обеда, подошли и к обсуждению более насущных мелочей, начиная с подготовки к длительному пути и заканчивая «стрясанием бабла» с одной безмерно наглой Преподобной матери.
Когда все уже принялись расходится по делам, я, проходя мимо Элиссы, быстро склонился над её ушком и тихо шепнул:
— Считай это назначением по воле высшей инстанции…
И пока девушка не успела среагировать быстро проскочил к выходу.
На второй раунд переговоров «Силы Добра и Справедливости» — Преподобная мать, отправились Лелиана с Алистером. Последний был конечно отчаянно против — общаться с церковным начальством ему страшно не хотелось, но другой кандидатуры у нас просто не было. Я ничего не понимал, точнее «не помнил» в местных религиозных вопросах, так что спроси у меня Преподобная мать или ещё кто в церкви что-нибудь на религиозную тематику, и случился бы неприятный конфуз. Элисса не подходила, так как к концу переговоров вполне могла прибить несчастную женщину пенсионного возраста, Морриган тоже не подходила, так как помимо этого ещё бы и церковь сожгла дотла. Остальные либо не скрывали, что они маги (Дайлен), а с магами у Церкви всегда разговор короткий, либо и вовсе не были людьми, а, следовательно, для церковников существами априори второго сорта.
Я проводил Алистера и Лелиану лишь до здания церкви, попутно давая дополнительные Ц.У. — на что следует соглашаться, а на что нет. Сомневаюсь конечно, что они сильно помогут, но вдруг? Проследив как, парочка скрылась в высоких изукрашенных резьбой дверях здания, я направил свой путь к центру площади, где на небольшом помосте возвышалась отчего-то незамеченная нами вчера клетка.
В клетке, скрестив ноги по-турецки ожидаемо сидел… Кто бы вы думали? Некто Стэн своей собственной вонючей персоной. Нет, вправду вонючей, запашок от него стоял тот ещё — сомневаюсь, что ему давали справляться куда-то ещё кроме узенькой тесной клетёнки.
Некоторое время стоял рядом, разглядывая его, да и чего уж греха таить, немного привыкая к запаху. Воин выглядел не очень. Оно и понятно, положеньице-то у него незавидное, причём не только снаружи — сидит в клетке, но и похоже внутри — прекрасно осознаёт содеянное и не хочет выходить. У него были не слишком длинные белые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, и серая кожа, под которой угадывались неслабые такие бугры и переплетения мышц. Рогов не было. Вообще не было, даже следов. То есть родился он изначально безрогим. Мужчина казалось спал или медитировал, впрочем, сохраняя при этом идеально прямую спину, гордо вскинутую голову и демонстративно не замечал никого вокруг, в том числе и меня, подошедшего довольно близко. Однако от меня не укрылось, как он пару раз слегка приоткрывал веки на какие-то доли секунды. Так что можно было не сомневаться — он меня увидел и прекрасно слышит.
— Как любопытно, — наконец начал я заранее подготовленный спектакль, замерев в метре от решётки. Во-первых, в целях простейшей безопасности, а во-вторых, пахло от него и впрямь сильно, как говорится «Газы сугубо удушливые… Зайти невозможно — глаза режет», — коссит. Тал-васгот или кунари?
— Кунари, — немного помолчав, хрипло и тихо выдохнул мужчина.
— Кунари? Ещё любопытней. Интересно, что же этот кунари так далеко делает от Пар-Волена и Сегерона?
Мои вопросы проигнорировали. Ну ладно, и мы не лыком шиты.
— Хотя нет, не говори, дай сам угадаю! Бересаад?
Кунари открыл глаза и некоторое время хмуро меня оглядывал.
— Бересаад.
— И что же Бересаад делает так далеко на юге? Впрочем, и здесь, пожалуй, не сложно — Мор?
— Мор, — коссит утвердительно кивнул, а затем впервые ответил не односложно, — а ты много знаешь, человек.
— Много, — не стал отрицать я, — моё имя Кай, а твоё?
Коссит промолчал.
— Не удобно знаешь ли общаться, говоря «эй ты кунари», — пояснил я своё желание познакомиться.
— Кому?
— Мне.
Впервые губы мужчины тронула лёгкая, едва заметная усмешка.
— А ты наглый. Можешь звать меня Стэн.
— Афигеть! — я всплеснул руками, — я его попросил всего лишь имя назвать, а он мне вместо этого своё воинское звание выдал. Вас там в Бересааде что, совсем ничему не учат?
На это раз Стэн, вновь открыв глаза посмотрел на меня уже вполне себе заинтересовано. От желания избавиться от меня, как от назойливой мухи у него, по-моему, не осталось и следа. Кажется, я его даже в тупик поставил немного, потому что, видимо пока так и не придумав что ответить, он просто протянул:
— Очень много знаешь…
— Может и так. За что фермера с детьми убил, Стэн из Бересаада?
Кунари тихо сквозь зубы выдохнул. Тема явно была ему неприятна.
— Не всё ли равно теперь? Я признаю свою вину и готов нести за неё наказание…
— Гния в клетке? — перебил его я.
— Гния в клетке.
— А если я скажу, что это не единственный способ искупить содеянное? Если ты конечно хочешь искупить содеянное…
— Меня устраивает моё наказание.
— Врёшь. Тебя, единственного выжившего, подобрали крестьяне среди трупов порождений тьмы и твоих сородичей. Значит ты единственный выживший из своего отряда. Полагаю, если ты помрёшь тут твой Аришок, или кто там тебя сюда отправил, не узнает интересующих его сведений о Море.
— Я больше не могу вернуться домой, — тихо проговорил мужчина.
— Почему же? — изображаю любопытство. Нет, я конечно знаю, что всё дело в его эмм… Пролюбленном мече, но, если я скажу это Стэну — это будет уже слишком. Ещё чего доброго меня заподозрит в краже.
Кунари промолчал. Ага, опять в несознанку ушёл.
— Ладно, пока ты вновь не уснул в своём маленьком и безусловно уютном домике — слушай моё предложение. Я представляю Серых стражей, ты наверняка о них что-нибудь да слышал, так случилось, что большая часть стражей погибла под Остагаром. Остальным нужна любая посильная помощь в борьбе с Мором. Воин Бересаада не может быть не умелым, а значит такая помощь будет полезной. И своей борьбой с Мором ты сможешь искупить вину куда лучше, чем гния в этой клетке…
— Много говоришь, — приоткрыв один глаз, прохрипел мужчина. Вот ведь! Тролль!
— Так ты ещё не уснул? Великолепно, — вернул я ему «подачку». Кунари невольно открыл оба глаза, — собственно моё предложение — мы тебя освобождаем, а ты взамен клянёшься служить Серым стражам до конца этого Мора. Думаю, так ты наберёшь подробностей о нём выше крыши. Ну, что скажешь?
— Освобождаете? — с ясно читаемым сарказмом хмыкнул мужчина, — Клетка-то закрыта. И местные не обрадуются.
— Спокойно! Кто тебя посадил сюда? Храмовники или Преподобная мать?
— Женщина в красно-золотой одежде.
— Понятно, значит Преподобная мать. С ней мы договоримся.
Кунари некоторое время помолчал, обдумывая мои слова, а затем с кряхтением поднялся на ноги, занимая весь объём клетки. Блин! Какой он, однако… Немаленький!
— Я согласен, челове… Кай, — кивнул этот бугай, не разорвавший эту клетчонку на части, только из-за внутренних терзаний, — если вы, Серые стражи, освободите меня, я буду служить вам до окончания Мора.
— Принимается. Никуда не уходи, — напоследок не сдержавшись бросил я.
— Я… Посплю. Пока никто не гудит над ухом, — ответил мне тем же Стэн.
Нет, определённо этот тролль начинает мне нравиться!
Примечание к части
Пришлось выделить в отдельную главу, надеюсь 9-я станет последней в Лотеринге. Дюран Эдукан: http://s020.radikal.ru/i721/1702/e4/3d7db593b773.jpg Натия Броска: http://s018.radikal.ru/i510/1702/b2/7312f53d3597.jpg Терон Махариэль: http://s013.radikal.ru/i323/1702/8b/7b2768e5119b.jpg Стэн: http://s41.radikal.ru/i093/1702/54/e44f8891872f.jpg
>
Глава девятая, или о делах наших Праведных
Как оказалось, говоря Табрис про канцлера — это я сильно размечтался.
Помыкавшись некоторое время перед входом в церковь в ожидании Алистера и Лелианы, я всё же решительно потянул на себя тяжёлую массивную дверь и вновь оказался в длинном коридоре-библиотеке. Книг на полках заметно поубавилось — похоже церковники первым делом спасали именно их. Моих спутников видно не было, так что от нечего делать я взял с полки первую попавшуюся книгу. Открыл. Посмотрел. Закрыл — поставил на место. Непонятные письмена. Во мне зародилось праздное любопытство. После третьей книги любопытство перестало быть праздным, а после десятой переросло в тихую панику. Я как сумасшедший носился по коридору, хватая любые книги с абсолютно разных шкафов и полок, лишь для того, чтобы распахнув их буквально на пару секунд, захлопнуть и вновь кинуть на место. Паника становилась всё сильнее — все книги были написаны одинаково непонятным мне языком.
Наконец на мои метания обратили внимание. Подхватив под руку парнишку-послушника, как раз подошедшего поинтересоваться не нужна ли мне помощь, я попросил прочесть выбранный наугад фрагмент очередной книги. Парень, несколько удивившись такой просьбе, прочитал. Всё было ясно и понятно. Да только само написанное от этого понятней мне не стало. Кажется, я не умел читать на местном языке... Местном? Стоп, а на каком же я тогда говорю с окружающими и на каком мне отвечают? У всё того же недоумевающего послушника потребовал в срочном порядке бумагу и письменные принадлежности. Когда он принес мне перо, чернильницу и мятый кусок пергамента, я старательно-коряво вывел на листе несколько русских букв, а потом, чуть освоившись с гусиным пером, решился на ещё более корявую фразу — «На каком языке мы говорим?». У паренька, с любопытством наблюдавшего за этими действиями из-за моего плеча, потребовал это прочитать. Тот удивленно покосился на кривые строчки и сказал, что такого языка не знает. Тогда я сунул ему в руку перо и потребовал на том же пергаменте написать ту же самую фразу. Уже косясь на меня, как на сумасшедшего, тот аккуратно вывел цепочку неизвестных мне символов...
Сказать, что меня охватил исследовательский азарт, значило бы не сказать ничего. Проблема захватила меня с головой. Отчего так? Всё просто — до сего момента я как-то даже не задумывался на каком языке говорю я и окружающие меня люди, но сейчас, увидев абсолютно другой письменный язык, я впервые задумался. После десяти минут мысленных и языковых экспериментов, главным образом над тем самым послушником, назвавшимся Сэмом и насильно прихватизированным мною на время, я пришёл к следующим выводам:
Итак, вывод первый — вокруг меня все говорят на русском языке. Или его подобии. Или у меня серьёзно поехала крыша и я уже не различаю, когда говорю на своём родном языке, а когда нет. Наиболее вероятным был вариант с подобием, потому что некоторых употреблённых мною слов Сэм просто не понял. Справедливости ради, не понял он главным образом лексикон XXI века. Не понял он меня и когда я попытался заговорить с ним на английском и французском. В последнем правда случае поинтересовался, почему я вдруг заговорил мало того, что непонятно, так ещё и с таким орлейским акцентом. На тему того, как такое возможно, что на более-менее современном мне русском языке говорят не просто в ином мире, а ещё и в глухом средневековье я голову ломать уже не стал. Бесперспективно.
Вывод второй — несмотря на всю схожесть устного языка, письменный различался кардинально. Вокруг меня на небольшом столике уже валялось несколько листов исписанного вдоль и поперёк пергамента. Дорогого между прочим пергамента. Я пытался найти взаимосвязь и хоть какую-то систему между русским письменным языком и местным. И вот спустя три исписанных листа я был вынужден признать, что взаимосвязи и системы нет. Или они настолько сложные, что не с моими знаниями их разгадывать. Начать, пожалуй, следовало с того, что в местном языке было сорок девять букв. Хотя это бесспорно плюс — были бы иероглифы — и всё оказалось бы для меня значительно сложнее. Однако и так не просто. Моя попытка наложить русские слова на местные закончилась пшиком. Слова не соответствовали чуть более чем полностью. Так во вполне себе нормальном слове «земля» в местном языке было целых восемь букв, а вот в слове «сидеть» — только три. С алфавитом ситуация складывалась чуть лучше. Некоторые буквы соответствовали по звучанию привычным мне русским аналогам, но большинство букв местного алфавита соответствовало двум, а то и четырём буквам и звукам из русского.
Вывод третий — моя затея быстро научиться писать местной письменностью, просто заменив русские буквы на тедасские, пошла прахом…
Из прострации меня вывело дружеское похлопывание по плечу Алистера и любопытный нос Лелианы, с интересом разглядывающей мои эксперименты с письменностью.
— Алистер у нас проблемы, — тихо проговорил я, стараясь не подпускать в голос паники.
— Что случилось? — брови парня удивленно взметнулись вверх.
— Помнишь о моей проблеме с мечами?
— Ну да...
— Так вот, с грамотой кажется тоже самое, что и с мечами...
— Ой, а что это за язык? — вмешалась Лелиана, ткнув пальчиком в исписанные мною листы, — Никогда таких букв не видела…
— И не увидишь, — недовольно буркнул я, спешно собирая со стола пергамент. Посвящать барда в личные секреты я не планировал совершенно.
— Но…
— Что там с Преподобной матерью? — перебил я девушку, — нам заплатят?
— Если и заплатят, то точно не сегодня, — со вздохом ответил Алистер, страдальчески закатывая глаза к потолку, — всё тоже самое, что и вчера, только теперь она взывала к совести.
— Жаль, я надеялся, что в присутствии Лелианы это будет куда проще.
— Я здесь недавно, — виновато развела руками девушка, — и не посвящённая.
— Жаль, — кажется я повторяюсь, — а когда вернётся главный храмовник?
— Не раньше, чем через два-три дня, — обречённо протянул страж.
— Тогда возвращаемся. Нечего здесь лишний раз никому глаза мозолить.
Подворье встретило нас тотальной суетой — все, ну или почти все, оказались приставлены к делу. Разбор наших трофеев, починка и подгонка снаряжения, запасание провианта и фуража и ещё многое, и многое из того, о чём я банально не имел ни малейшего понятия. Это радовало. Раз все заняты, значит в моё отсутствие новоявленная командор сумела каким-то образом наладить работу среди этой бурлящей смеси, отчего-то именовавшейся Серыми стражами.
