Вершители судьбы. Том 1

Он сопроводил их до кабинета. Староста восседал на прежнем месте. На столе появилась внушительная стопка бумаг. Марк сидел, откинув голову на спинку кресла и обхватив голову руками. Бледность чуть отступила, на щеках появился слабый румянец. Услышав шаги, он открыл глаза и сел прямо, сложив руки перед собой.

— Спасибо, Линмар. — Слуга поклонился и прикрыл дверь, оставив их втроём. Марк перевёл взгляд на наёмников, устроившихся в креслах перед столом. — Надеюсь, столь быстрое возвращение связано с вашим успехом? Вам удалось отыскать жилу?

— Удалось, — тихо ответил Сова. Может, слушающий всё же ошибся?

— Хорошо, очень хорошо! — нарочито бодрым тоном произнёс Марк и коснулся пальцами бумаги на вершине стопки. — Вот здесь всё необходимое о передаче дома. Я не стал вписывать имя. Имущество отойдёт либо вам, либо...в общем, надеюсь, что вам.

— Ты солгал нам, — произнёс Сова, наблюдая за реакцией старосты. — И нарушил условия контракта.

— Что? Солгал? — удивился Марк. — Вы о чём?

— Как можно отыскать жилу для сына, которого у тебя нет?

— Что за бред. Это какая-то шутка? — недоверчиво спросил Марк.

А ведь он искренне, подумал Сова.

— Да, ты хорошо пошутил, — подал голос Гепард. — Выдумал себе семейку. А сам даже женат не был.

— Да вы точно с ума сошли! — Староста даже вскочил со стула. — Что вы такое несёте?!

— Сядь. И успокойся. — Гепард не повысил голоса, но Марк умолк и рухнул в кресло. Непонимающий взгляд перемещался с одного наёмника на другого.

— Мы посетили Авеан. Ты ведь знаешь о гильдии слушающих? — спросил Сова. Марк кивнул, но, казалось, он едва понимал происходящее. — Они сказали, ты пятьдесят лет прожил затворником. Нет никакого сына, как нет и жены.

— Что за сумасшествие, — простонал Марк. Он уронил голову на руки. — Зачем вы всё это говорите? Да, я не горжусь некоторыми поступками, но это не даёт вам права заявлять, будто у меня вовсе нет сына.

— Ты ведь знаешь, что это правда. — Сова наблюдал за сидящим перед ним человеком чёрными глазами. Взгляд приковала к себе голова, а точнее сотни и сотни тончайших полупрозрачных синих нитей, переплетённых вместе в причудливом узоре. Искусное плетение, и невероятно сложное. Сейчас нити подёргивались и дрожали. — Вспоминай. Всё, с момента знакомства со своей женой.

Марк застонал. Его начала бить мелкая дрожь. Гепард покосился на Сову, но тот неотрывно следил за нитями, пронизывающими голову старосты. Теперь они разом зашевелились, словно клубок червей. Некоторые начали отрываться и падать вниз, но исчезали, не достигнув пола. Плетение распадалось.

Марк уже не стонал, он тихонько выл, пытаясь совладать с обрушившимися на него воспоминаниями. Тело содрогалось от рыданий. По щекам текли слёзы.

— Что...зачем... — выдавил он, но слёзы сдавливали горло, мешали говорить. — Всё ложь. Да, всё так и есть. Я никогда не встречал Ниту, и нет у меня сына. Я не баюкал Аскорта, не радовался его первому шагу. Всё ложь. — Марк поднял голову. В покрасневших глазах застыло отчаяние. — Зачем? Кому пришло в голову такое сделать со мной?

— Не знаю, — ответил Сова. Его глаза вернулись к привычному зелёному цвету. На этот вопрос он тоже не нашёл ответа.

— Да поглотит его бездна, — прошептал Марк. — Кем бы он ни был, пусть его настигнет такое же отчаяние, что ощущаю я. — В серых глазах разгорался огонёк ярости. — Я знаю, что полагается за нарушение контракта, но у меня есть просьба. Если вам встретится этот ублюдок, заставьте его заплатить. Самым мучительным способом, какой только придёт в голову. Возьмите мой дом. Заберите всё. Ведь, как оказалось, мне некому передать имущество. Пусть они станут платой за новый контракт.

— Нет, — покачал головой Сова. — Один человек — один контракт. Таковы правила.

— Но если мы встретим его, — добавил Гепард, — возможно, мы вспомним о твоей просьбе.

— Спасибо. — Ярость угасла, сменившись безразличием. Голова упала на руки. — Делайте то, зачем пришли. Не заставляйте мучиться ещё дольше.

Сова поднялся и с тихим шелестом извлёк из ножен меч. Он встал за спину Марка. Вдруг староста поднял голову.

— Я не бросал её. — На заплаканном лице появилась улыбка. — Я не оставлял Ниту одну, не сбегал от неё.

Коротко свистнул меч. Голова с тихим стуком свалилась на пол. Кровь брызнула из перерубленной шеи, заливая стол и бумаги.

Гепард отрешённо глядел на растущее красное озерцо. Староста пошёл на это не по своей воле. Кто-то очень постарался, подбрасывая им контракт. Взгляд переместился на окна, выходящие на площадь.

— Зачем кому-то понадобилось устраивать подобное. — Сова вытер меч о шторы, осмотрел клинок и убрал в ножны. — Я видел сотни нитей вокруг его головы. Огромная работа, и невероятно сложная. Изменить воспоминания о десятках лет жизни. И ради чего? Что бы подсунуть нам работу?

— Посмотри туда, — произнёс Гепард. — Что ты видишь?

Сова повернулся к окну. Площадь с хлипкими домиками по краю выглядела как обычно. Он поднял взгляд, всматриваясь вдаль, сквозь голые ветки деревьев. Не обнаружив ничего поблизости, он сменил цвет глаз на чёрный и всмотрелся в край горизонта.

Далеко на холме стоял человек. Даже со своим зрением Сова видел только смутный силуэт. Зато протянутые от окна вдаль голубые нити различались отчётливо. Фигура пошевелилась и скрылась за холмом.

— Что ты видишь? — повторил вопрос Гепард.

— А ты ничего не увидел? — Сова повернулся к близнецу.

— Просто догадка. Всё это слишком походит на ловушку, и я подумал, что за ней может кто-то наблюдать.

— На холме стоял человек. Я не смог ничего разглядеть, даже одежду, слишком уж далеко. Но, похоже, к нему тянулись нити.

— Всё-таки наблюдали, — пробормотал Гепард.

— Это наша вина. — Близнецы встретились взглядом. Сова не обманулся внешним спокойствием Гепарда. Они успели хорошо изучить друг друга. Если им встретится тот неизвестный наблюдатель, ему останется только посочувствовать. — Мы всегда проверяли людей на плетения.

Несколько раз к ним подсылали людей для заключения контракта. Какому-нибудь богатому лорду удавалось разыскать и нанять силт ло. Тот "убеждал" крестьянина отправиться к ним и заключить контракт с выгодой для лорда якобы добровольно. Ложь Сова распознавал сразу, но человек не лгал, убеждённый, что ему действительно этого хочется. Сами вынужденные подчиняться монете, они не выносили подобного по отношению к другим. В особенности Гепард, и без того не испытывавший нежных чувств к силт ло. Потому приходилось осматривать всех, даже король не избежал проверки.

— Мы проявили небрежность из-за дневника, — продолжал Сова. — Я проявил небрежность. Хотел поберечь силы для чтения и не стал проверять на вмешательство со стороны силт ло. Да и причин для этого не было, всё выглядело так убедительно. И эта небрежность стоила жизни невинного человека.

— Не он первый, не он последний, — протянул Гепард. — Можешь убиваться хоть целый день, а можешь поработать головой. — Он потянулся к бумаге о передаче дома. Она оказалась почти чистой, только пару капель крови запятнали верх страницы. — Что будем делать? Как тебе мысль обзавестись домиком в деревне?

Сова перешагнул отрубленную голову и подошёл к столу. Обыскав ящики, он вытащил чистый лист бумаги, перо и чернильницу. Глянул в окно, прикидывая расстояние, и быстро набросал карту.

— Раз уж мы нашли жилу, незачем пропадать добру. Марк этого не увидит, но деревня получит свой шанс на возрождение.

Карту и записку, в которой описали, как найти жилу, они положили на диван, стол залила кровь. Теперь это их личное дело.

По пути из дома Линмар им не встретился. Сова слышал, что тот затаился в соседней с кабинетом комнате. Скорее всего, слуга подслушивал разговор, но они не стали заходить к нему. Пусть сам решает, что теперь делать. Строка для имени в бумаге о передаче дома осталась пустой. Захочет рассказать остальным историю о кровожадных наёмниках, убивших беззащитного старосту, желающего спасти деревню — так тому и быть. Одной историей больше, одной меньше.

Человек стоял на холме, глядя перед собой. Впереди, шагах в трёх, словно распахнули невидимое окно, через которое он наблюдал за происходящим в доме старосты. Их разделяло несколько часов езды, но он видел всё так, словно стоял прямо перед ним. Другое плетение позволяло подслушать разговор.

Всё прошло как по маслу. Его слуха достиг даже звук упавшей головы. К окну подошёл наёмник. Несмотря на то, что плетениями он пользоваться не мог, человеку показалось, что тот глядит прямо на него. Наверняка это тот, с головой совы на спине. Ещё и нити плетений наверняка разглядел. Ну и пусть. Дело сделано. Повезло, что монета одобрила контракт.

Налетел ветер, подхватывая и играя полами синего балахона, усеянного звёздами. Человек развернулся и зашагал к своей низенькой лошади. Создание ложных воспоминаний отняло немало времени, но оно того стоило. Наёмники не заподозрили подвоха. Чужое тело отвергало плетение, и пришлось оставаться рядом, что бы поддерживать фальшивую память. Но теперь всё закончилось. Семена посеяны.

Близнецы остановились на ночлег на прежнем месте. Настоящий день ещё не закончился, но требовалось уладить ещё одно дело. Сова достал из кармана пару пустых бумаг и положил на вершину холма, придавив камнем, который силт ло вытащил из-под земли. Теперь жилу найдут наверняка.

Ужин прошёл в тишине, настроение не располагало к беседе. Сова поначалу опасался, как бы Гепард не бросился в погоню, но тот стал сдержаннее в сравнении с первыми годами после призыва. Тогда, услышав о наблюдателе, он бы не раздумывая бросился к лошади и отправился за ним.

Сова достал дневник и принялся за чтение.

"День 63. Очередные потраченные впустую дни. Я попытался воспользоваться плетением зашифровки. Хорошо, что для пробы взял сборник легенд. Получилась полная ахинея, набор букв, и я не смог вернуть его в прежнее состояние. Пожалуй, надо потренироваться, прежде чем зашифровывать свои записи. Желание покинуть эти четыре стены растёт с каждым днём, даже воспоминания о войне не могут удержать на месте. Но я уйду не раньше, чем завершу свои исследования"

Сова захлопнул книгу и покачал головой.

— Нет, не могу. Слишком долго пользовался зрением в доме, разглядывая плетение.

— Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки, — вздохнул Гепард.

— Знаешь, я вот о чём думаю. — Сова убрал дневник и лёг на плащ. — Почему монета упала именно так? Мы ведь так и не разобрались, как она принимает решения. Это слепой случай или чей-то умысел.

— Опять ты за старое. Думаешь, если сто раз поговорить на одну и ту же тему, что-то изменится? Или снизойдёт озарение?

— Я думаю, что в этих обсуждениях может родиться способ возвращения домой. Или тебе перехотелось возвращаться?

— Ты прекрасно знаешь ответ, — раздражённо бросил Гепард. — Мы нашли дневник. Вместо пустых размышлений лучше тренируй зрение. Чем быстрее прочитаем, тем быстрее во всём разберёмся.

— Насчёт этого не беспокойся. Тренировки уже дают плоды. Вил зрения развивать довольно просто, знаю по опыту из прошлых призывов.

Гепард только неопределённо хмыкнул. Как же, просто. Ему так и не удалось воспользоваться им. Первые пару лет он каждое дежурство пытался, но потом оставил эту затею. Ничего, кроме головной боли и, как следствие раздражительности, тренировки не приносили.

Прошлые призывы...

Слова Совы пробудили воспоминания, какие Гепард, как, впрочем, и все аларни, предпочитали держать в самом дальнем уголке памяти и не доставать без крайней необходимости.

Раньше всё было иначе. Силт ло встречались повсюду, людей переполняла гордость и высокомерие. Они считали, что вправе повелевать миром. Летары стали первыми, с кем силт ло не удалось справиться. Вся их сила оказалась практически бесполезной. Но они не отступали, продолжая призывать летар, умирая сотнями, что бы дать потомкам подсказку, как справиться с новым врагом, подчинить его себе.

Гепард тряхнул головой. Нет, некоторые воспоминания лучше не ворошить. Одна мысль о них наполняла его яростью, пробуждая зверя внутри. Но теперь это в прошлом. Он не поддастся безумию. Может, в этот раз у него получится держать себя в руках.

Гепард вернулся к тренировкам со зрением, и даже обрадовался, когда разболелась голова. Это помогало отвлечься от мыслей.

Глава 12

Пленник

Разбитая щека саднила, солёный привкус крови во рту стал обычным делом. Где-то рядом валялась пара выбитых зубов. Один из них не жалко, всё равно шатался, а второй мог бы послужить ещё долго.

С момента поимки прошло восемь дней. Восемь дней в сыром подвале, привязанным к стулу. Стекавшая со лба кровь успела засохнуть, намертво сковав правое веко. Другое тоже оставалось закрытым, всё равно в кромешной тьме не увидишь даже собственный нос.

Но зрение мало занимало заключённого. Ноги привязали к ножкам стула, весьма крепкого, надо отдать должное, и такого же неудобного, руки связали за спиной. Вот руки и поглощали всё внимание. Восемь дней долгий срок, что бы успеть распутать узлы, потому их проверяли каждый день. Но он не пытался освободиться, только ощупывал верёвку, выстраивая в голове картину, как и куда тянутся верёвки. И сейчас, в день перед казнью, онемевшие пальцы принялись развязывать крепкие узлы.

Будь проклят тот день, когда ему встретился этот незнакомец.

Сознание вернулось ночью. Тело ныло, ноги волочились по земле, оставляя за собой столб пыли. Колени пересчитали каждую кочку и камень, и те не преминули оставить свой след. Когда его дотащили до лагеря штанины, не выдержав такого путешествия, разодрались, за ним тянулся кровавый след.

Все попытки оправдаться встречали презрительным смехом. Можно подумать, за десять лет он не заслужил хоть немного доверия. Впрочем, чего ещё ждать от грабителей и воров? Они верят только одному человеку — себе. Да и то через раз.

Дверь отворилась, пленник поднял голову. На фоне тусклого света — в коридоре оставили гореть свечу — различался силуэт надзирателя. Предыдущие визиты принесли пять новых отметин — горизонтальные полосы на лбу, по одной за каждого убитого товарища, если грабители вообще могут кого-то назвать товарищами. Они успели покрыться корочкой и походили на глубокие морщины, если не обращать внимания на красный цвет. На этот раз, разнообразия ради, надзиратель вместо ножа держал в руке миску.

— Вот и настал твой последний день, — злорадно произнёс он, пододвигая стул и устраиваясь напротив. — В качестве последнего блюда тебе назначено вот это дерьмо. — Лицо у него скривилось от отвращения. — Не знаю, можно ли назвать это пищей.

Ложка с тихим чавканьем вырвала часть содержимого миски и приблизилась ко рту заключённого. Тот послушно проглотил нечто слизкое, по вкусу отдалённо напоминавшее овсяную кашу, с привкусом плесени. Его едва не вырвало.

— Похоже, ты тоже так считаешь, — гадко ухмыльнулся надзиратель, заметив, как перекосило пленника, и зачерпнул вторую порцию.

— Сойдёт, — хрипло выдавил заключённый. Для побега нужны силы, даже если придётся получать их из помойной жижи, которую не стали бы есть и свиньи. Следующая ложка пошла легче, организм настолько проголодался, что соглашался и на такое.