Вершители судьбы. Том 1

Близнецы убрали руки с плеч старика и молча наблюдали, как его тело медленно распадается в пыль. В Летаре оно не понадобится. Плоть истончилась и наконец, плащ осел на пол. Посох, на который опирался призвавший, ещё постоял, прежде чем рухнуть и с глухим стуком удариться о стол.

Глядя на скомканный плащ, первым заговорил летар, назвавшийся аларни Филинов.

— Как думаешь, что случится с ним там?

— Не знаю. Я тоже не слышал, что бы кому-то удалось призвать двоих летар в одиночку. Наверняка сойдёт с ума, как и все остальные, только гораздо быстрее.

Они обменялись оценивающими взглядами. Всё равно, что посмотрели в зеркало. Только аларни Гепардов, стоял ближе к столу, неосознанно касаясь кончиками пальцев тусклого дерева. Аларни Филинов напротив, отошёл от него на шаг, замерев в центре комнаты.

— Очередная жизнь в этом теле. Да ещё и на таких условиях и в такой компании. — Аларни Гепардов передёрнуло.

— По-твоему, я тебе рад больше? — Хмыкнул близнец.

— Как думаешь, если подкинем монету раз сто, на ней может выпасть смерть?

— Я бы на это не рассчитывал.

Они посмотрели на мирно лежащий плащ, от всей души желая его бывшему обладателю познать безумие в полной мере.

Глава 1

Наёмники

Каменная дорога не выглядела как творение человеческих рук. Совершенно гладкая, похожая на спокойную реку, она просуществовала не одно тысячелетие, связывая между собой все главные города по эту сторону континента. Путь Мира, так её называли. Хотя, порой, и Тропой Войны.

На западе от неё раскинулся лес. Гигантские дубы стояли абсолютно чёрные. Весна только вступила в свои права, а о снеге здесь говорили разве что в шутку. Никто из местных не мог похвастаться, что он или его предки видели, как с неба падает хоть что-то, не важно, снег то или дождь.

За лесом виднелась горная гряда. Севернее или южнее говорили, что она поднимается выше облаков, но не здесь. В этих краях некоторые начали забывать, что облака вообще существуют, и вулкан, находящийся в центре континента и горной цепи, выглядел не таким высоким, каким был на самом деле. Но каждый день, когда за ним скрывалось солнце, едва перевалив зенит, он напоминал о себе, а пару раз в год мог и устроить встряску местным.

Рассвет наступил совсем недавно, и два всадника ехали по отшлифованному временем камню одни. Ранний вечер торопил всех быстрее закончить с делами, и утром на дороге встречались только бездельники.

— Надо было уехать из Трёх королей раньше. — Говоривший недовольным тоном восседал на статном вороном коне. Несмотря на тёплое утро, он кутался в тёмно-зелёный плащ с низко надвинутым капюшоном, полностью скрывавшим всадника. Спину украшала голова хищной кошки, гепарда, вышитая багрово-красными нитями. — Тогда посыльный нас бы нескоро нашёл.

— Ты сам-то в это веришь? — Хмыкнул второй всадник. Одежда — такой же зелёный плащ — отличалась только одним — вместо головы кошки на спине красовалась голова совы. Широко распахнутые глаза сделаны в более ярком, алом цвете, из-за чего они издалека выделялись на тёмном фоне. — Когда нам удавалось сбежать от контракта?

Вместо ответа всадник поднял голову. Местный ландшафт сплошь состоял из пересечённой местности, средь которой изредка встречались деревеньки. Близость вулкана высушивала окружающие земли, и обнаружить даже небольшой родник удавалось крайне редко. Приходилось рыть колодцы, но редко удавалось наткнуться на подземные источники.

До слуха донёсся негромкий цокот копыт, и вскоре из-за холма вынырнула карета, запряжённая четвёркой белоснежных лошадей. Впрочем, на карету это смахивало лишь отдалённо. Скорее бочку увеличили раза в три и прицепили к ней две оси с колёсами. Имелись у неё и дверцы с обеих сторон, и даже место для кучера с козырьком наверху. Тот с вершины бочки сразу приметил двух всадников, неспешной рысью скачущих посреди дороги и решил преподать им урок, что тракт построили не для них одних.

По мере приближения лицо кучера, мужчины в летах, становилось всё озабоченнее. Он даже привстал со своего места, не выпуская поводьев, прищурился и приложил ладонь к глазам, прикрываясь от яркого солнца. Озабоченность мигом сменилась страхом, а за ним и ужасом. Он резко дёрнул поводья в сторону, и упряжку повело вправо.

На тракте запросто могло разъехаться три телеги, но нелепая карета от такого манёвра едва не сорвалась с Пути и лишь чудом удержалась на всех четырёх колёсах. Два из них слетели с гладкой каменной поверхности и запрыгали на кочках. Карета понеслась вперёд с изрядным креном. Изнутри раздались вопли, грозящие запрячь самого возчика рядом с лошадьми и гнать его до самого Мокруне.

Из окошка дверцы высунулась красная физиономия, перекошенная от злобы. Копна светлых волос на её фоне выглядела почти белой.

— Да ты последние мозги растерял, остолоп, или у тебя отец из Авеана? Совсем... — Возгласы оборвались на полуслове. Красный цвет лица стремительно утратил краску, стоило завидеть быстро приближающихся всадников.

Побелевшая голова скрылась в окне. Бочка-карета пронеслась в пяти шагах от всадников, но те словно и не заметили её.

— Хорошая вещь репутация, — протянул всадник с головой совы на спине.

— Мне больше нравились времена сразу после призыва, — произнёс второй. — Тогда можно было отдохнуть в одной из стычек, а сейчас они разбегаются от нас, словно мыши.

— Это ты о тех стычках, где нас подстрелили из арбалета или где едва не зарубили мечом?

— По твоей вине, — раздалось ворчание в ответ.

— Ну да, ведь это я полез на штурм крепости без подготовки, и на силт ло тоже.

Ворчание опустилось до неразличимого шёпота.

Когда впереди показались шпили башен, солнце только подбиралось к середине своего пути. Стоило перевалить через очередной холм — и показалась стена. Её начало, у подножья вулкана, не было видно с дороги, но всадники однажды съездили туда.

Стена напоминала Путь Мира. Совершенно гладкая, без единой выбоины или трещины. Словно лава стекла с горы и превратилась в стену, окружив город. Но если Путь словно сливался с местностью, создавая впечатление, что он просуществовал не одно тысячелетие, то стена выглядела совсем новой, едва ли не блестела на солнце.

На высоте двух десятков локтей меж зубцов мелькали караульные. Расставили их скорее для порядка, никакая армия не смогла бы подкрасться незаметно по пустынным холмам, а ворота имелись всего одни, в восточной части стены. Оббитые железными листами, они стояли широко распахнутые, впуская всех желающих.

К ним и вёл Путь, по которому неспешно двигались всадники. И чем ближе они приближались к городу, тем больше замедляли шаг лошадей. И виной тому не только люди, стекавшиеся к воротам отовсюду — к главному тракту тук и там присоединялись десятки протоптанных или выложенных камнем тропинок, словно ручейки к основному руслу. Главной причиной неспешности всадников был запах.

Колодцев в городе не так много, да и подземные источники не богаты. Ближайшее озерцо находилось в двух днях пути от города, и далеко не все считали нужным наведываться к нему хотя бы изредка. Местные давно привыкли к стоящему зловонию и даже не замечали его, но острое обоняние двух всадников невольно заставляло по возможности оттянуть момент въезда в город.

Вокруг них сновало немало народа, но большинство старалось огибать наездников в зелёных плащах. Людской поток обегал их, как вода обегает камень. А если какой смельчак и осмеливался заглянуть под низко опущенные капюшоны, то одного взгляда хватало, что бы тот спешно ретировался.

— Этот запах меня когда-нибудь убьёт, — буркнул обладатель плаща с головой гепарда на спине, кутаясь так, словно вновь наступила зима.

— И не надейся, — усмехнулся второй. — Потерпим, не впервой.

Наездники миновали высокую каменную арку и оказались в Вердиле. Несмотря на вонь, от которой не спасали никакие ухищрения, разруху и нищету, дорога оставалось совершенно чистой, зато вид хлипких строений по обеим сторонам от неё угнетал. Собранные из всего, что оказалось под рукой, в основном кусков досок, они выглядели так, словно могли рухнуть от лёгкого дуновения ветерка. Крышу здесь не считали чем-то обязательным, дождя и снега в Вердиле не видели с самого его основания, и большинство домов больше походили на участок земли обнесённый забором высотой в полтора человеческих роста. Воровать там всё равно нечего.

Островок пустоты вокруг всадников уменьшился, людей стало куда больше. Большинство из здешних обитателей не имело даже нормальной одежды. Кое-как сшитые тряпки, потёртые и серые от пыли, лишь бы стражники не отправили работать в шахту за неподобающий вид. Мало кому удавалось там долго протянуть, а вернуться ещё меньше.

Людям приходилось постоянно шнырять вокруг и вынюхивать законные и не очень возможности заработать на хлеб и протянуть ещё один день, что бы завтра всё начать сначала. Всадников игнорировали ещё и потому, что большинство даже не поднимало головы. Один только взгляд на заезжего лорда мог стоить жизни.

Обладатель плаща с головой гепарда лишь изредка поглядывал по сторонам, направляя и поторапливая вороного скакуна. Остальную часть времени он держал глаза закрытыми. От стоящей вокруг вони их уже начинало пощипывать. Не зря они сторонились города. Запах, конечно, был не главной причиной, но и не последней. Всадник брезгливо поёжился, словно боясь испачкаться местным ароматом. Народ побогаче предпочитал передвигаться в каретах, но такой способ не для них.

Веки опустились и сжались, пытаясь не дать просочиться кислому воздуху, и открылись лишь когда дышать стало полегче.

Быстрый взгляд вокруг. Хибары сменились подобием домов, с крышей и дверьми, а порой даже вывесками. Там продавали любой хлам, от ржавых гвоздей и заплесневелого хлеба до ветхой одежонки. Прибыли подобные заведения не приносили, на один золотой можно скупить целый квартал, но если лишить нищих подобных лавочек, они станут ворами и грабителями. Поговаривали, что сам король следит за ними. Веки снова смежились.

Воздух стал чище. Ветер перестал быть злейшим врагом, готовым в любой миг налететь, распахнуть плащ и угостить запахом немытых тел.

Ещё один взгляд. Вокруг всадников вновь образовался островок пустоты. Дома стали выглядеть куда внушительнее, обзавелись небольшими двориками и ставнями на окнах. Ни одного жилого дома у дороги не осталось. Всюду висели вывески портных, кузнецов и таверн. Заходили и выходили оттуда опрятно одетые люди.

Веки опустились, теперь просто по привычке. Воздух стал настолько свежим, насколько мог быть в городе. Только острый нюх улавливал доносящийся со стороны таверн запах навоза. Не зря они сбивались в группы, а соседние дома стоили особенно дёшево.

Когда глаза открылись вновь, всё преобразилось. Впереди появились каменные дома, по большей части двухэтажные. До этого редко где попадалась даже нормальная крыша, не говоря уж о втором этаже.

Но сейчас всё резко переменилось, словно провели неведомую черту. И такая черта действительно имелась дальше по центральной улице. Широкая мостовая отходила в обе стороны от главной дороги до самого подножья гор, словно две гигантские руки пытались обхватить город. Она уступала главной улице в ширине, и проложили её обычные строители. Несмотря на всех их старания, время не пощадило камень, и дорогу усеивала сеть мелких трещин.

Раньше эти руки разделяли город на две части, богатую и бедную. Но постепенно места стало не хватать, часть горожан выселили из ближайших к рукам домов, и каменные здания высились по обе стороны от черты.

Львиную долю построек занимали таверны, всегда готовые принять гостей. Тех, кто оказался недостаточно богат, что бы обзавестись приличным домом или просто состоятельных путников. Кузницы почти не встречались, шум здесь не любили, зато появились ювелиры.

Люди изменились под стать окружению. Вместо серого потока, в котором не всегда понятен пол человека, прогуливались шумные компании молодых людей и спешили по своим делам купцы, разодетые в шелка и бархат.

Всадники остановили у первого каменного здания. У забора покачивалась на ветру вывеска — "Спящий кабанчик". Под надписью, нарисованное потускневшей краской, дремало животное с короткими клыками.

Они не стали заходить в таверну, только отвели лошадей в конюшню и отправились дальше на запад, к центру города.

Но и без лошадей их замечали издалека. От двух фигур ощутимо веяло опасностью. Плащи трепал ветер, и порой прохожим открывались рукояти мечей у пояса.

Разговоры замолкали на полуслове и люди как бы невзначай отступали в сторону или попросту переходили на другую сторону улицы. Одна из встреченных компаний поспешила убраться в сторону, но один наглец остался и продолжил идти навстречу с деланным безразличием. Пока не встретился взглядом с обладателем плаща с головой гепарда. До них оставалось ещё шагов пять, когда смельчак поспешил нырнуть в ближайший проулок.

Когда две фигуры в плащах проходили мимо, он стоял спиной к ним и деловито разглядывал чистое небо, спрятав дрожащие руки в карманы. С противоположной стороны улицы раздались смешки остальной компании.

— Когда-нибудь они напросятся, — раздалось ворчание из-под капюшона. Воздух стал чище, и он решился вдохнуть полной грудью и заговорить.

— Ты знаешь правило. Мы не можем напасть первыми.

— Мы не можем убить, но что мешает просто проучить их?

— Мне тоже не нравится эта поездка, но я ведь молчу.

Показались две фигуры в белоснежных рясах. Руки они держали перед собой, спрятав в рукава. Соединённые вместе они образовывали узор в форме круга, разделённого крестом на четыре части. Едва завидев бредущую по улице парочку в плащах, церковники поспешили убраться на другую сторону улицы. Один вознёс руки к небу и забормотал молитву.

— Интересно, а эти-то за что нас не любят, — пробормотал обладатель плаща с головой гепарда.

— Выбирай сам, список велик, — с ноткой весёлости отозвался второй спутник. — Сам знаешь, какие о нас слухи ходят.

— Знаю, и выспрашиваю у Кетана новые, когда бываем здесь. И почти жалею, что у нас такая репутация. Никто не станет пытаться нас убить.

— Десять лет прошло, а ты всё надеешься, что нас убьют, и сможем покончить с этим нелепым контрактом? — Весёлость сменилась насмешливостью. — Мы пробудем в этих телах ещё очень долго, смирись.

— Вот ещё.

Если раньше вокруг них был небольшой островок пустоты, то теперь он вырос и занимал едва ли не половину улицы. Богатые дорожили своими жизнями куда больше. Путь неуклонно вел вперёд, дома росли ввысь и вширь, поднимаясь на четыре-пять этажей. Во дворе вполне могло уместиться пяток таверн из бедной части города, но внешний вид домов оставлял желать лучшего. Практически все они выглядели одинаково уныло — серые стены без единой трещины, только в окнах виднелись цветные занавески и порой на вершинах остроконечных шпилей башенок развевались на ветру гербы домов.

Зато на заборах обитатели особняков отыгрались вовсю. Видимо, их не интересовало, что он в первую очередь должен защищать от воров. По камню змеилась лоза, выполненная из тонких железных прутьев с листьями и гроздьями винограда. Порой забор использовали вместо холста, на котором из цветных камней изображали простенькие картины.