— У-у-у-у, что будет, что будет! И потом, Масин, так же нечестно — вы будете пить божественный нектар, а мне нельзя? — поддержал Саманту хрипловатый голос. Магистр глянул в угол, откуда раздались оба этих голоса, там, на широкой кровати, чуть ли не в обнимку, сидели мастер Саманта Грег и студентка Листик Дрэгис. Они ели жареное мясо из одной большой тарелки. Листик еще прижимала к себе бутылку молока, если судить по цвету. Магистр решил не вмешиваться, раз здесь есть преподаватель, то она не допустит никаких нарушений, а с ней самой можно будет поговорить завтра. Клейнмор хотел тихонечко выйти, благо на нем был полог невидимости, но сидящие в дальнем углу его увидели. Саманта понятно как, она все-таки была опытной воительницей, а вот как его увидела маленькая студентка? Они одновременно сделали приглашающий жест и подвинулись, освобождая место для магистра. Тот осторожно, чтоб не наступить на расположившихся прямо на полу на большой шкуре студентов и тем самым себя не выдать, пробрался к кровати и сел на предложенное место.
— Саманта, — спросил он, — как это понимать?
— Ужин, столовая закрыта, а кушать хочется, вот мы и решили поужинать, кого-то пригласили, кто-то сам пришел. Не выгонять же, — ответила Саманта.
— Ага! — подтвердила Листик. Потом сделала вращательное движение рукой, и от камина к ним по воздуху устремилась еще одна тарелка с мясом. На нее никто из пирующих студентов не обратил внимания. Тарелка плюхнулась магистру на колени, там был большой ломоть хлеба, свежая зелень и жареное мясо, испускающее божественный аромат. Магистр сглотнул слюну.
— Угощайтесь, господин магистр! — сказала Листик.
— Угощайся, Игви! — поддержала девочку мастер Саманта.
— Что это? — спросил магистр Клейнмор, откусывая большой кусок.
— Козла завалили! — гордо ответила Листик. — На охоту ходили!
— Куда-куда, на охоту? — чуть не поперхнулся магистр.
— В Хассийские горы! — так же гордо продолжила Листик.
— Игви, это действительно горный козёл, — пояснила Саманта. — А откуда — не спрашивай, это государственная тайна, прими как должное.
— Жареный горный козёл — государственная тайна! — изумился магистр, широко открыв глаза.
— Ага! — подтвердила Листик. — Да вы ешьте, ешьте, господин магистр, мясо свежее, этот козёл еще утром по горам бегал.
Ошарашенный магистр взглянул на Саманту, та кивнула. Магистр Клейнмор вздохнул, совсем как мастер Харалек, и принялся за угощение, решив расспросы оставить назавтра.
Эту ночь магистр Клейнмор тоже плохо спал. Ему снились горные козлы, скачущие по крышам академии, и студентка Листик, которая кралась за ними с крепостной баллистой в руках. Может, это было следствие предыдущих, почти бессонных суток, а может вечернего переедания. Мяса было много, точно целый козёл, и оно было очень вкусным, потому как свежим. Ведь мясо горного козла — это деликатес, на этих козлов очень трудно охотиться, они живут только в горах и скачут почти по отвесным кручам. Но даже подстреленного козла надо еще довезти до столицы. А довезти можно только в засоленном или копченом виде, даже сохраняющее заклинание не позволяло сохранить свежесть мяса на время его доставки от гор до столицы. А тут совсем свежее мясо, совсем не потерявшее всех своих изумительных вкусовых качеств. Магистр машинально сглотнул, да мясо было изумительным и великолепно приготовленным.
Из открытых ворот зверинца выглянул магистр Захарус, вид у него был таинственный и растерянный. Оглянувшись по сторонам, Захарус увидел Клейнмора и жестом позвал. Заинтригованный такой таинственностью, Клейнмор вошел в зверинец. Захарус подвёл его к вольеру Зюзюки. Дракон лежал и сыто отдувался, вокруг него были разбросаны останки козла, об этом ясно говорили куски шкуры, копыта и большие рога.
— Вот, — сказал почти шепотом магистр Захарус, — козёл!
— По-моему, это дракон, — тоже вполголоса ответил Клейнмор.
— Нет! Я имею в виду того, кого дракон съел! — трагическим шепотом произнес магистр Захарус.
— Ну и что? — уже в полный голос спросил магистр Клейнмор, — что с того, что дракон съел козла? Видно, на ужин ему его дали.
— Вы не понимаете! — всё тем же трагическим шепотом продолжил заведующий охотничьей кафедрой, — это большерогий архарус! Горный козёл! Они водятся только в Хасийских горах! Как он сюда попал?! И этот козёл совсем свежий! И его не давали Зюзюке на ужин!
— Мне трудно судить о свежести или несвежести козла по его копытам и рогам, — пожал плечами магистр Клейнмор, но он уже не то что начал подозревать, а мог точно сказать, откуда этот козёл взялся.
— Зюзюка не стал бы есть несвежее мясо, — пояснил магистр Захарус.
— Вы знаете, магистр, даже ума не приложу, откуда здесь взялся козёл! — ответил Клейнмор и пошел на свой факультет с намерением устроить допрос с пристрастием одному мастеру и двум студенткам.
Мастера Саманта Грег и Виго Харалек о чем-то мирно беседовали. Магистр предстал перед ними как ангел мщения пред двумя студентами, стащившими на ярмарке сладкий пирожок.
— Мастер Саманта! Я надеюсь, что вы мне объясните ваше вчерашнее поведение?! И откуда в вольере у Зюзюки взялся горный козёл?! — с металлом в голосе спросил Клейнмор.
— Магистр Клейнмор, в моем вчерашнем поведении не было ничего предосудительного! — так же официально начала Саманта. — А козла в вольер к Зюзюке забросила я. Листик очень хотела его угостить, но сама не могла, она второго козла держала.
— Так, значит, козлов было два? — голосом следователя спросил магистр. — А где вы были вчера вечером?! И откуда взялись эти два козла?
— Выросли из козлят, — пояснил мастер Харалек. — Игви, надеюсь, тебе объяснять, откуда берутся козлята, не надо?
Магистр Клейнмор свирепо взглянул на своего друга, он никак не ожидал от него, что он поддержит Саманту, а не его.
— Игви, — мягко сказала Саманта, успокаивающе положив руку на плечо магистру, — как ты, наверное, и сам догадался, эти козлы с Хасийских гор. Как они сюда попали, я не могу тебе сказать, это государственная тайна. Да, Игви, я дала подписку о неразглашении, дала графу Клари, лично.
— Саманта! Ты связалась с тайнушниками? — пораженно произнес мастер Харалек.
— Не я с ними, а они со мной. Граф сделал мне предложение...
— От которого невозможно отказаться! — скептически проговорил, почти прошипел, Клейнмор.
— Да, Игви, — кивнула Саманта, — именно так, это вопрос сохранения династии и безопасности нашего государства. Больше я не могу ничего сказать, сами понимаете...
Магистр Клейнмор задумался, а мастер Харалек спросил:
— И каким боком здесь эти два горных козла? Какая связь между этими козлами и безопасностью государства?
— Это связано с этими двумя дево... — начал Клейнмор, но Саманта его прервала:
— Тссс, я и так вам очень много сказала. Так получилось, что эту тайну доверили мне, и всё остальное, что с ней связано. Примите всё как есть, не устраивайте внутреннего расследования. Пусть будет всё, как было. Прошу вас, по старой дружбе!
— С этими студентками всё не так, всё как-то необычно, — вздохнул мастер Харалек.
— Вот и относитесь к ним как к обычным необычным студенткам, — улыбнулась Саманта.
— А ты с ними... Это твое задание? — спросил магистр.
— Не только задание, это мой долг! И я с ними и подружилась. Они действительно очень необычные, и это... — Саманта продемонстрировала свои когти, оба — и магистр, и мастер — понимающе кивнули головой, они понимали, что такое задание и что такое долг.
— Это не моя тайна, я бы вам с радостью доверилась, но решаю не я, — закончила Саманта. Ее собеседники кивнули. Саманта улыбнулась:
— Ой, у меня же первая пара начинается, я побежала! — И она выскочила из деканата.
— Вляпалась наша девочка, я подозреваю, в большую политику, — вздохнул мастер Харалек. — И наш долг ей помогать, и раз она просит нас не спрашивать ее, значит, так надо, ты же знаешь Саманту, она же ничего, что противоречит ее понятиям о чести, не сделает!
— Да-а-а, — задумчиво протянул магистр Клейнмор. — Это точно, ну что ж, раз она просит, то постараемся ей помочь, хоть так. Но эти две студентки... — Магистр вздохнул, совсем так, как до этого вздыхал мастер Харалек. Одновременно со своим другом вздохнул и Харалек. Некоторое время мужчины удивленно смотрели друг на друга, а потом захохотали. Они хохотали и хлопали друг друга по плечам.
— Представляешь, — давясь от смеха, произнес Клейнмор, — захожу в зверинец, а там Зюзюка уже сожрал горного козла! Ты бы видел, какие глаза были у Захаруса!
И они снова захохотали. Так их и застал магистр Захарус, зашедший в деканат боевого факультета. Последнюю фразу он слышал, а увидевшие его Клейнмор и Харалек захохотали еще больше. Магистр Захарус обиженно поджал губы:
— Господа, ну как вам не стыдно! Право, взрослые люди, а ведёте себя, как студенты первокурсники! Вам только шутки шутить! Ну зачем вы забросили архаруса в загон к Зюзюке! А если бы он отравился?
— Кто бы отравился? Козёл? — продолжая смеяться, спросил Харалек.
— Нет, не отравился, он был свежий, только что пойманный, — сквозь смех произнес Клейнмор, — я его попробовал.
— Как, Игви, ты надкусил того козла? Перед тем, как кинуть его Зюзюке? Попытался объесть бедного дракона? Или пробовал — свежий ли он? — продолжая хохотать, вывалил кучу вопросов Харалек и добавил сквозь смех: — Ну не ожидал я от тебя такого...
— Господа! А где вы взяли архаруса, да еще совершенно свежего? — Любопытство у Захаруса пересилило обиду.
— Артур! Ты будешь смеяться, но я бы тоже это хотел бы знать! — Еще громче захохотал Клейнмор, хлопая магистра Захаруса по плечу.
— Да ну вас, вам бы только розыгрыши устраивать! — Хотел было снова обидеться магистр Захарус, но через несколько секунд присоединился к Клейнмору и Харалеку. Заглянувший на шум аспирант с соседней кафедры, увидев трёх хохочущих преподавателей боевого факультета, постарался быстро ретироваться, — если так смеются, значит, точно что-то задумали, а попадать под шутки "боевиков", нет уж, увольте!
Глава 9. Студент бывает весел — от сессии до сессии, а сессия...
Магистр Клейнмор удовлетворенно оглядел строй студентов "боевиков" второго курса, стоящие напротив них "охотники" выглядели нестройной толпой. Сегодня у второго курса "боевиков" был экзамен по фехтованию. Его решили совместить с таким же экзаменом студентов-"ведьмаков" четвёртого курса. Магистр Захарус с этим согласился, уровни по этой дисциплине у обеих групп совпадали, ведь "охотников" тоже учат сражаться, но их противник не фехтует, поэтому навыки боя у "ведьмаков" несколько отличаются от навыков боевых магов. Но умения и ловкости "охотникам" не занимать, опять же, пусть они хуже фехтуют, но опыта схваток у них больше, все-таки — четвёртый курс!
Магистр Клейнмор кивнул мастеру Саманте, и та объявила первую пару:
— Студентка Листик Дрэгис и студент Ыргиз Хыратх! Выбор оружия произвольный! Магию применять запрещено, только выбранное вами оружие! Сражаетесь внутри дуэльного круга, до первой смертельной раны или совокупности ран, приводящих к летальному исходу! Вышедшему или выбитому за пределы круга засчитывается поражение!
В центр зала вышел могучий орк с большим топором. Конечно топор был учебный, но ни размерами, ни весом он не уступал боевому орочьему. Листик выбрала два охотничьих ножа. На оружие, как и на студентов, наложили заклинание. Это заклинание не позволяло им нанести серьезных, а тем более смертельных ран. Но удары всё равно были довольно болезненные и фиксировались красными магическими метками, чем ярче цвет, тем серьезнее рана. Орк был одет в темно-коричневые кожаные сапоги, штаны и такую же безрукавку. Его одежда была проклёпана металлическими заклёпками. Листик, на этот раз, оделась в зеленые штанишки до колен и белую рубашечку с кружевами по воротнику и манжетам, на ногах — легкие сандалики. Орк презрительно посмотрел на свою противницу, едва доходящую ему до пояса, и с легкостью крутанул своим огромным топором, который размерами несколько превосходил студентку, ему противостоящую. Листик тоже прокрутила в руках ножи и спрятала их в набедренные ножны.
— Бой! — скомандовал магистр Клейнмор, он занял место за столом экзаменаторов, рядом с мастером Харалеком.
— А не слишком ли неравную пару вы подобрали? — спросил магистр Захарус у мастера Грег. Та пожала плечами:
— Они друг для друга очень неудобные противники, максимально неудобные!
Листик сосредоточенно начала обходить по кругу замершего в стойке с поднятым топором орка. Ыргиз медленно за ней поворачивался, он злился, что ему подобрали такого никчемного противника, ведь на этой пигалице даже не покажешь мощи своих ударов! Девчушка не нападала, видно, боялась, и охотник сделал резкий выпад, его топор со стремительной быстротой обрушился на противницу. Если бы это был настоящий бой, то таким ударом орк бы разрубил девочку на две половины и вогнал бы топор в землю на всё лезвие. Топор гулко ударился об пол и отскочил, Ыргиз снова застыл в стойке с высоко поднятым над головой топором. Это было невероятно, но эта студентка увернулась от его удара, мало того — она еще и пропала из его поля зрения, но Ыргиз знал эти подлые приемы "боевиков" — уйти за спину противника и оттуда напасть, нанести коварный удар. Он крутнулся, но сзади девочки тоже не было, он крутнулся в другую сторону, наверное, она успела снова спрятаться ему за спину. Среди студентов послышались смешки. Точно! Она каждый раз уходит ему за спину и готовится нанести смертельный удар, но его повороты не дают ей этого сделать. И Ыргиз начал крутиться то в одну, то в другую сторону, стараясь поймать эту пигалицу. Смешки усилились, некоторые студенты уже в голос смеялись, а улыбались даже некоторые члены комиссии. Окончательно рассвирепевший "ведьмак" секунд тридцать крутился на месте, как собака за своим хвостом. Запыхавшись, он остановился, студентки нигде не было, но она и не вышла за пределы круга — в этом случае ей бы засчитали поражение.
— Ыратх фырарт и грымуз! Прыдрам в хрыпыр уралам! — в сердцах выругался орк.
— О-о-о! — раздалось изумленное у него над головой, и орк резко поднял голову. На его топоре, который он продолжал держать над головой, сидела его противница. Сидела, уцепившись за топор мёртвой хваткой когтей рук и ног. Ее и без того большие зеленые глаза сейчас вообще превратились в блюдца и горели от восхищения.
— Прыдрам в хрыпыр уралам! — от неожиданности повторил Ыргиз.
— О-о-о! — снова в восхищении протянула девочка и тут же спросила: — А так что, все орки делают?! Да? Но это же, наверное, очень больно! Туда ногой, и чтобы нога по колено!
Студенты-зрители уже хохотали, Ыргиз так и застыл с поднятым топором, на котором сидела девочка. Его лицо пылало от смущения, он стал красным, как вареный рак.
