— Ага! — совсем как Листик, сказала Милисента и присоединилась к общему веселью. Отсмеявшись, магистры разошлись по своим комнатам. Саманта серьезно посмотрела на так и сидящих в обнимку сестёр.

— Я так понимаю, разведка возлагается на двух бедных маленьких дракончиков? — спросила Милисента.

— Ага! — ответила Саманта. Девушки снова засмеялись. Когда хихиканье затихло, Саманта спросила: — А что, есть другие предложения?

— Да нет, — хором ответили сестры и снова захихикали.

— Тогда мы, пока наша армия готовится к переходу, вот что сделаем, — заговорщицки начала Саманта и стала рассказывать то, что она задумала. Сестры сидели в кресле и согласно кивали.

Глава 22. Визиты, официальные и не очень

Ырам сидел на пороге своего шатра и курил трубку. Солнце уже взошло, и Кочевье наполнилось привычным шумом. Ырам пыхнул дымом и усмехнулся, это орочье поселение называли Кочевьем только из уважения к нему, шаману и вождю племени Острых Когтей. Старый орк снова пыхнул дымом, название своего племени большинство молодых орков уже и не помнят. Называют — орочий народ, или степняки. Вот разве что степняки, потому что кочевниками уже и назвать трудно, орки уже совсем оседлый народ, земледельцы. По крайней мере, те, что живут на территории зелийского королевства. Хотя эти территории никогда королевству не принадлежали, да и Старой Империи они тоже не принадлежали. Это была степь, свободная и дикая. Отсюда на Империю накатывались волны лихих набегов, а сюда потом приходили карательные экспедиции. Железные легионы Империи огнем выжигали кочевья тех, кто не успевал вовремя уйти. Ну а потом те, кто уцелел, снова шли в набег, мстить. И так повторялось бесконечно, Ырам еще помнил те времена. А потом вечная Империя рухнула, рухнула не от удара внешних врагов, нет, ее развалили изнутри. И земли, граничащие со степью, стали принадлежать зелийскому королевству. Если сравнивать с Империей, то совсем слабенькому государству. И этому слабенькому государству удалось сделать то, на что была неспособна могучая Старая Империя. Замки приграничных баронов, построенные на развалинах имперских гарнизонных крепостей, сделали бессмысленными набеги. Нет, такой замок можно было взять, это не были твердыни северного приграничья. Орки несколько раз успешно штурмовали баронский замок, но при этом несли очень большие потери. А пока орки осаждали приграничный замок, в котором укрылось всё окрестное население со всем своим нехитрым скарбом, подходило подкрепление из глубины королевства. И налётчикам оставалось или принять бой, или быстренько отступить в степи, отступить почти без добычи. Потому как что взять с бедного люда, живущего вдоль границы? А какой же это набег, когда нет добычи? Да и какая может быть добыча с очень небогатого приграничья, да еще когда все жители баронства, заранее оповещенные дозорами, уходили со всем своим имуществом в замок? А те, кто побогаче, вообще бежали в глубь королевства. Вот и получилось, что если нельзя взять, так приходится необходимое выменивать, да и не только необходимое, вот и появляется торговля. А где торговля, там и общение всё более тесное и тесное. Орки увидели, что с маленького поля семью можно прокормить не хуже чем с огромного пастбища, а орки, несмотря на всю свою воинственность, народ работящий. Вот многие и стали распахивать землю, распахивать поближе к границе с королевством: во-первых, местные покажут и научат, как лучше. Во-вторых, в случае чего можно к ним уйти в замок, там защитят от набега более диких сородичей. Вот так и стала эта земля земледельческой. А Ырам быстро смекнул, что под королевской рукой он получит защиту, в первую очередь, от зелийских вельмож, а от своих сородичей он может и сам отбиться. Небольшая дань, или, как говорили королевские чиновники, — налоги, сторицей возвращалась к оркам в виде подарков и государственных выплат — на содержание гарнизона, ремонт дорог, охрану границы. Ну а сам Ырам мог теперь на равных говорить с разными баронами и другими графьями, так как он теперь не Ырам Острый Коготь, а Ырам — барон Хрылак.

Старый орк снова пыхнул дымом, он откинулся на подушки, которые каждое утро выносят ему из шатра слуги, чтоб их вождь, барон Хрылак, мог вот так посидеть с трубкой, поразмышлять о вечном и не только. Потом орк шел в свой дом, большой каменный дом, построенный гномами на заказ, это хоть и не замок, но уже почти дворец. Да и Кочевье называлось так по традиции, на самом деле это был городок, обнесенный уже каменной стеной, а шатёр был только один, стоял он вне города, в нем никто не жил, тут лежали только подушки, тут Ырам размышлял, иногда вершил суд. Все-таки, суд вершить на свежем воздухе куда приятнее, чем в душном зале, куда набьётся куча народу.

Ырам докурил трубку, выбил ее о каблук своего сапога и уже собирался позвать свою охрану, которая, чтоб не мешать своему господину думать о вечном, была за шатром, как воздух перед ним потемнел, и прямо перед орком появился дракон. Очень красивый дракон, не такой, как обычные. Гораздо меньше их, изящнее, и изумрудно-золотистого цвета. Ырам даже не понял, надо ли ему сразу пугаться, или немного подождать, потому как дракон, широко раскрыв крылья, резко остановился, а потом сложил их. Со спины дракона спрыгнул молодой орк, он закричал:

— Привет, деда! Мы тут к тебе в гости!

Ырам узнал одного из своих внуков. Внука, на которого он возлагал большие надежды, недаром же этот внук учится в академии Магических Искусств, единственном учебном заведении, где при поступлении учитываются только личные способности и умения, куда не помогут поступить ни знатность рода, ни деньги. Старый орк неспешно склонил голову и степенно произнес:

— Здравствуй, Палым! А кто это с тобой?

Молодой орк представил своих спутниц, тоже спрыгнувших с дракона:

— Ее величество королева Зелии, Милисента! Ее высокопревосходительство, командующая войсками королевства, леди Саманта, герцогиня Грег!

Старый орк удивленно склонил голову, у него уже были эмиссары принца Варранта, они убеждали Ырама, что король серьезно болен и скоро умрёт, и что королём станет именно принц Варрант. Предлагали принести присягу, убеждая, что принц, когда станет королём, за такую верность осыплет Ырама своими милостями. А оно вот-то как, похоже, гражданская война начинается.

Палым представил своего деда, представил по всем правилам как королевского, так и орочьего этикета:

— Великий вождь Острый Коготь, главный шаман великой богини Анурам, Хранитель границы степи, барон Ырам Хрылак!

Старый орк хотел благосклонно кивнуть, но так и застыл в недокивнутом положении, застыл от удивления. Дракон, вернее дракончик, он был в несколько раз меньше обычных драконов, на котором прилетели гости, что само по себе уже было необычно, так как драконы никого на себе не возили, заговорил! Так вот, этот дракончик, до этого сидевший спокойно, вскинулся и обиженным голосом, вполне членораздельно произнес:

— А меня! Меня представить!

Палым явно растерялся, тогда дракончик, сделав что-то наподобие придворного реверанса, представился сам:

— Листик! Золотой Дракон! Главный Повелитель и ужасная гроза всех окрестностей!

— Листик, — строго сказала леди главнокомандующая, — веди себя прилично!

— А что я такого сделала? — обиженно заголосил дракончик. — Как куда-то лететь, так — Листик! Как кого-то напугать, так опять Листик! А как почести оказывать, положенные по повелительскому статусу, так сразу — "веди себя прилично"!

Эта тирада дракончика вогнала в ступор как Ырама, так и его охрану, выбежавшую на шум из-за шатра.

— Листик, не вредничай, я тебя мороженым угощу, — пообещала дракончику королева.

Старый орк только хлопал глазами: где же это видано, чтоб дракон так членораздельно разговаривал? Да еще чтоб от него мороженым откупались?

А дракон, оглядевшись, увидел большие, в рост человека, ритуальные барабаны. Ими созывали орков на совет. Или оповещали о важных событиях, такая вот дань традиции.

— О, барабан! — обрадовался этот странный дракон по имени Листик. Он схватил один из барабанов, сел, и пару раз в него ударил — бумм, бумм. Видно, звук дракончику понравился, он захлопал длинными ресничками, у этого странного дракона были большие и пушистые реснички! Дракончик засмеялся и сказал:

— А можно я этот барабан себе возьму?

— Листик, ну зачем тебе такой большой барабан? Что ты с ним будешь делать? — спросила девушка, которая королева.

— Я буду лететь и бить в барабан! — ответил дракончик и счастливо засмеялся.

Немного пришедший в себя Ырам отметил, что дракончик ведёт себя как ребенок, которому дали понравившуюся игрушку. А леди Саманта хмыкнула:

— Листик, ты обеспечишь подданным Милисенты сердечные заболевания, если не всем, то большинству!

— Это почему же? — Дракончик поудобнее уселся, поставив перед собой барабан.

— Потому что дракон, летящий по небу и при этом стучащий в барабан, это зрелище не для слабонервных. Тем более что этот барабан здесь стоит не для развлечения!

— А для чего? — спросил дракончик и, не дожидаясь ответа, сказал Ыраму: — Хорошо, я не буду брать барабан с собой, я здесь побарабаню. Можно?

И дракончик азартно забарабанил. Старый орк оглянулся на так и не пришедшую в себя охрану, сказал девушкам:

— Вообще-то этими барабанами созывают большое народное собрание, сейчас все орки побросали свои дела и бегут сюда.

— О Единый! — воскликнула девушка-королева. — Мы не хотели! Листик, прекрати сейчас же!

— Подумаешь, сбегутся все. Если на совет, так заодно и посоветуетесь, не прекращать же мне такую чудесную музыку из-за такой мелочи! Я почти как тут-тутщик!

— Тамтамщик, — машинально поправила дракончика Милисента и растерянно посмотрела на Ырама.

Тот улыбнулся и сказал:

— Может, это и к лучшему, может, так хотела Великая Анурам, и ваш дракон только выполнил ее волю, подтолкнув нас к правильному решению.

— Никого я не толкала! — снова обиженно закричала дракончик. — Ну вот, опять я виновата!

Ырам отметил, что о себе дракончик говорит в женском роде, значит, это дракон-женщина, или скорее уж девочка, если судить по ее поведению. Он снова улыбнулся и обратился непосредственно к дракону:

— О леди Листик, Золотой Дракон, гроза всех окрестностей, я умоляю вас, не надо больше барабанить. Вы прекрасно играете, ваша музыка услаждает мой слух, — при этих словах все присутствующие слегка скривились, единственным достоинством музицирования Листика на барабане была громкость, а старый орк продолжил: — Я подарю вам другой барабан, еще больший, чем этот...

— Правда? — обрадовалась Листик и поставила барабан на место.

А Ырам кивнул:

— Да, больший, чем этот, я прикажу немедленно начать его делать! И пусть этот барабан послужит символом нашей дружбы!

— Ага, — растроганно ответила Листик, — вам одному понравилась моя музыка! Пусть этот барабан будет у вас, я буду часто прилетать и барабанить на нем, чтоб вы могли меня послушать!

Орк обреченно кивнул, а его внук и девушки посмотрели на Ырама с сочувствием. Пока происходил этот разговор, на достаточно большую площадь перед шатром собирались орки. Они с некоторым удивлением рассматривали гостей вождя, то, что это уважаемые гости, было видно по тому, как Ырам к ним относился. Особый интерес вызывал изумрудно-золотистый дракон, сидевший по правую руку старого орка. Дракон улыбался, кивал, а некоторым отвечал на их приветствия взмахом своей лапки. Когда народ собрался, Ырам встал, поднял руку, призывая к тишине, а странный дракон несколько раз ударил в барабан. Когда гомон стих, орочий барон произнес:

— Свободный народ! Вы знаете, что к нам приезжали послы принца Варранта, они утверждали, что наш милостивый король болен и скоро умрёт, и что королём станет принц. Но разве доступно человеку такое знание? Знание, которым располагают только боги? Разве может один человек знать, когда умрёт другой? Конечно, может, — ответите вы, может лишь в одном случае — тогда когда сам намерен убить этого человека! Так и произошло, принц подло убил милосердного короля Саеша третьего, убил ударом ножа в спину...

— Откуда у твоего деда знание таких душераздирающих подробностей? — тихо спросила Палыма Саманта. Тот пожал плечами и так же тихо ответил:

— Ораторский прием, нужно подготовить народ к принятию правильного решения. Что делать, скажет дед, а вот делать ли это — решает народное собрание, и решает именно так, как скажет дед.

А народ, услышав от своего вождя такие ужасные подробности, заволновался, раздались гневные крики.

Ырам немного выждал и, когда шум толпы стих, продолжил:

— Но его коварным планам не суждено сбыться! Не быть подлому убийце нашим королём!

— Ого! — также тихо сказала Саманта.

А орк продолжал, всё больше распаляясь сам и накручивая при этом толпу:

— У короля Саеша есть дочь! И именно она достойна быть королевой... Она здесь! — Ырам обернулся и протянул руку Милисенте, девушка подала свою руку орку, и он торжественно вывел ее вперед.

В наступившей тишине раздалось:

— Ага! Достойна! — Сказавший это дракончик, нисколько не смущаясь всеобщим вниманием, направленным на него, высказал свою точку зрения: — Милисента — королева! А Ырам — добрый и хороший!

Народ пораженно замолчал, а дракончик, видно, восприняв это молчание как неодобрение своему мнению, обиженно спросил:

— Разве это не так? — Изумленные орки так же продолжали молчать, тогда дракончик спросил уже сердитым голосом: — Или есть другие мнения? А? Давай выходи, кто не так думает!

— Да здравствует королева Милисента! Слава нашему мудрому и доброму вождю! Слава Ыраму! — Раздались крики из толпы, сначала несмелые, а потом переросшие в общий восторженный рёв.

Ырам улыбался и благосклонно кивал, Саманта сохраняла спокойствие, а вот Милисента немного растерялась — она не привыкла к такому восторженному проявлению верноподданических чувств. А Листик радостно присоединилась к общим восторженным крикам, вызывая еще больший энтузиазм у орков. Ведь их вождь действительно велик, мудр и добр, если об этом кричат даже драконы.

Когда всеобщее ликование стихло, Ырам продолжил свою речь:

— Но подлый узурпатор хочет обидеть нашу королеву! Разве мы можем допустить это? Мы должны ее поддержать! Поддержать не только своим моральным одобрением, а и своими руками, вооруженными руками!

— Эк загнул, так он всё степное приграничье поднимет в набег на центральные области королевства, — тихо сказала Саманта Милисенте, — хотя помощь с этой стороны нам не помешает.

— И мы выступим, завтра выступим! — закончил орк. Его поддержали с большим энтузиазмом, а он, еще больше усилив этот энтузиазм, объявил: — А сегодня в честь нашей королевы и ее друзей будет большой пир!