— Четвертый вариант — поработать на достойного человека. Я Дигона имею в виду, — иронично добавил Андрей, — негоже разбрасываться ловкачами, вышедшими из Леса с добычей. В охране поработаешь? Без метки. Кеней тебя проверит. Предварительно он уже видел, как ты палкой по утрам машешь. Остался удовлетворен, но полон скепсиса.
— Я подумаю.
Чик делал зарядку от нечего делать. Дигон пока терпел его безделье, ждал развернутого доклада от Андрея, а тот не торопился. Предложения, с одобрения купца, подбрасывал больше сам ученик, пытаясь подступиться к непонятному незнакомцу с разных сторон. Первые три предложения — явная чушь. Уйти куда вздумается с небольшой суммой денег, поступить в услужение с обязательной меткой (не рабом, что ты!) и мизерной оплатой, и предпоследнее предложение: отправиться назад в пятно и добыть еще что-нибудь. Дигон обязательно купит и денег не пожалеет. Во всех вариантах бивни оставались у купца "на ответственном хранении", по-сути экспроприированными.
— А пока думаешь, предлагаю пройтись по храмам, может где-нибудь есть твой бог, поможет.
— Пойдем, — легко согласился Чик. Пора знакомиться с городом.
— — — — — —
*Лепта — мелкая медная монета, аналог копейки.
Глава 9
Храмов в городе масса. Мелких и крупных, посвященных всем двенадцати признанным богам. Чик с Андреем отправились в центральные, расположенные в отдельном храмовом комплексе. Семь главных храмов на семи возвышенностях. Гелион, Лоос, Пирений, Эос, Эол, Гидрос, Гея, Эребус — наиболее почитаемые боги, покровители влиятельных орденов. В мифологии Геи черт ногу сломит. Правда, в отличие от земной античности никто не рожал от братьев-сестер-отцов, они как-то сами появлялись из собственных Сил. В древности, бывало, сходили на землю, рожали детей. Об этом много мифов-свидетельств. Поддерживали Силой и следили за клятвами. По большей части это все, но могли и помочь своим верующим, чего-нибудь даровать. Например, вернуть память.
Исходили три храма и все без толку. Сильнее всего Чик волновался около Древа Лоос. Сам ничего не почувствовал и симпатяшки — лооски его не узнали. Рисковал, но пройти их необходимо. О потери памяти лооскам, естественно, не рассказали.
— Все, Чик, я устал. Пойдем, пожуем, выпьем. Тут неподалеку отличная корчма, — заявил Андрей после третьего храма, родного Гидроса. Деньги звенели в поясном кошеле — родня подкинула.
Как им досталось, лучше не задумываться. Земли у семейства Просперов не было. Кое-какие дома, слабая торговля, но в основном служили. С этих невеликих денег и поддерживали своего единственного склонного к Силе родственника.
Кабак оказался обширным. Была натуральная сцена, пустая в связи с дневным временем. По вечерам на ней выступали флейтист и гусляр, популярные поэты-сказители.
— Все, лооски от пятна ушли, другие наблюдатели вернулись, — сказал почти сытый Андрей за чаркой неплохого вина.
— И что? Да пошли они. В пятно не вернусь. Не помню, как приложило, но ни в жизнь. Думаешь, приятно ничего не помнить?
— Да ладно тебе! Мне наплевать помнишь или нет, но ты благородный, я в этом почти уверился.
— А какая разница!
— По большому счету никакой, если не считать твоих бивней. Они по четыреста гект* каждый. Примерно, может дороже.
— В смысле?
— Чего одно по одному! Ну, ты даешь! Ты жив только из подозрения, что у твоей родни есть твой слепок. Наймут астральщика, обычно из Пронзающих, он твои следы до самой смерти проследит. Заметит, кто в момент её был рядом и... для Дигона ода пропета. Ясно?
— Но я еще жив!
— Значит, видят тебя со мной. Кто я — не знают, но при большом желании найти можно. Проследить, порасспрашивать. Но я убивать тебя не собираюсь! Или... — преувеличенно-зловеще приподнялся с лавки. Чик блаженно улыбался.
— Только не знаю, как ваши Этруски следят за своими! — расстроено сел обратно и не выдержал — прыснул. Сытость, вино, беззаботность — что еще надо студенту?
— Я не Этруск, — лениво выдавил Чик. Он расслаблялся, не забывая слушать болтливого Андрея. Собирал информацию.
— Э-нет, я все больше к этой мысли склоняюсь, — отсмеявшись, произнес Андрей, — жаль, храма вашего Френома в Горгоне нет.
— Не почуял я ничего, ты не раз говорил это имя.
— Не важно! Боги часто скрываются от посвященных и не всегда помогают. А нужна ли тебе помощь? — ученик хитро посмотрел на Чика.
— Да не вру я, сколько можно!
Активную беседу прервал глубокий бас:
— Добрый день, господа. Не интересуетесь лучшими алхимическими продуктами? — эту фразу произнес высокий однорукий мужчина с большой тяжелой сумкой через плечо и неизменным кинжалом на поясе. Их носили все, включая женщин.
Подтянутая мускулистая фигура никак не вязалась с ролью бродячего торговца, и говорил как-то обреченно. Роль коммивояжера больше подходила Андрею, чем ему. Он скорее был воином.
— Добрый день, — ответил Чик, — пусть хранит тебя твой бог, присаживайся. Вина?
Специально ответил первым, чувствовал, что ученик его пошлет, а познакомиться с местным алхимическим производством очень любопытно. Пока Андрей не водил его на рынки и в лавки. Угадал реакцию, юный Текущий нахмурился, а торговец удивился, но от вина не отказался.
— Показывай, — распорядился Чик, и воин, одним махом опрокинув керамическую кружку, полез в сумку.
— И на какие такие деньги мой друг Чик собрался покупать это барахло, — как бы ни к кому не обращаясь, сказал Андрей.
— А я посмотрю и приценюсь. За показ денег не берут?
— У меня не барахло, — с вызовом пробасил торговец, — лучшие творения ордена Хранящих! Ты сначала посмотри, а после оценивай.
Андрей скривился, но промолчал.
— Для молодых людей, незаменимая вещь — духи с экстрактом Манильщика. Ни одна дева не пройдет мимо, — произносил заученный текст, и это звучало из его уст, по меньшей мере, глупо, — острый глаз по ночам — из глаз Засадника, острый вкус для гурманов из него же, а вот наоборот для сокрытия запаха все из той же твари. Предупреждаю, все изделия из него дорогие, этот крошечный бутылек — пятьдесят драхм и не стоит удивляться, попробуйте добыть.
— А из шкуры есть? — живо поинтересовался Чик.
— В лавке ордена есть один скрывающий плащ. Последний остался. Спрос большой, но вы не потянете — две тысячи гект.
— Ого! — не выдержал Андрей, — загнул! Тысяча у лоосок!
— Хранящие по старинным рецептам и новыми ис-след-вния... тьфу, дарки! И новое и старое в локте при свете дня не заметишь! У тех так не получится. Могу поклясться Геей! — горячо возразил начинающий торговец, — своими глазами видел, — при этом так угрожающе посмотрел на ученика, что тот невольно зашептал защиту, но вдруг прервался:
— Леон, это ты!?
Торговец стушевался и стал быстро собирать склянки и непонятные камни на цепочках.
— Да погоди ты, ты же Леон, знаменитый гладиатор, звезда арены! Извини, что сразу не узнал, но как я тобой в детстве восхищался! Не убегай, пожалуйся! Эй, хозяин, вина, жаркого, фруктов! Я угощаю, уважь меня, пожалуйста, — Андрей произнес это с таким восторгом, с таким восхищением, что... разумеется, Леон остался.
— Скажи мне, друг Леон, как ты здесь оказался? Неужели не скопил ничего? — спросил студент, подождав, когда гладиатор утолил первый голод, — извини, но купец из тебя — никакой.
— Ты прав, мой юный друг, к Хранящим я пристал только из веры, у нас общая богиня. Они меня, хвала ей, не отпихнули. И деньги были, но нужда подвела, — кивнул на короткую культю, — поставил не на того гладиатора и... — стукнул кулаком по столу, аж посуда подпрыгнула, — сговор там был, явный сговор. Не мог знаменитый Громобой Третий проиграть!
С трудом успокоился и продолжил:
— Теперь вынужден таскать эту дребедень, — толкнул локтем сумку, — только там не барахло, все качественно. Хранящие на обман не размениваются. Может, купишь что-нибудь?
— Давай отрезвляющий амулет, — сразу согласился Андрей, — я его видел.
— Не отрезвляющий, а для твердости в ногах и гладкой речи, — поправил его Леон, — изделие на силе Геи и из соков Ягодника. Хранящие готовили, им земля помогает.
— Да знаю я, — отмахнулся ученик, — сколько?
— Пятнадцать драхм. Извини, дешевле не могу, и так без своего навара отдаю.
— Какой разговор, беру! Меня вечером в ордене ждут. Ой, великий Гидрос! Экзамен! — схватил амулет, — возьми деньги, Чик, расплатись с хозяином, я побежал. Найдешь дом?
— Найду, не маленький.
— Приятно было познакомиться, Леон! Я побежал. Вот это история! — пробормотал, уже убегая, — расскажу парням — не поверят. Сам Леон!
— Ну, мою историю ты услышал, а ты кто, человек с прозвищем, — глядя вслед убегающему студенту, пробасил бывший гладиатор.
— Ничего я не услышал, одни общие слова. Но не буду придираться. Я Этруск. Не удивляйся, маленький Этруск, Рус. Если угодно — Русчик... клянусь Френомом! — поклялся сознательно, с целью проверки. Глубоко засела ирония после "чтения мыслей". Оба замерли. Ничего не произошло.
— Дорасскажи свою историю, это Андрей тебя с детства помнит, — Чик опомнился первый, — а после я, что смогу, — и стал серьезно продумывать легенду. Как-то все неожиданно. Можно просто уйти, но... пора, черт побери, брать быка за рога!
— Что ж, Рус Четвертый, времени у меня полно, слушай.
Нравы на Гее были не то, что проще, чем на Земле, а как бы поточнее... неиспорченны цивилизацией. Развлечений мало и любая беседа становилась ею. Люди, в большинстве своем, рассказывали о себе легко. Правду или нет — другое дело, но не надо забывать о реальных богах, следящих за клятвами. Старались не врать. Не хотели распространяться — просто молчали или отшучивались.
Леон с юности пошел в гладиаторы. Захотелось богатства и славы, а быть горшечником, как отец, наоборот претило. Соблазнил его большой город Галистополь, что в Месхитии, где провел босоногое детство. И прожил бы там всю оставшуюся жизнь, если бы не местная арена со школой гладиаторов. Подписал контракт и пошло-поехало. Путешествовал из города в город, из алии в алию. Так назывались гладиаторские "клубы". Снискал известность, заработал денег, но в схватке с матерым бергатом потерял руку. За отращивание новой, целители заломили несусветную цену. Пришлось пойти ва-банк в тотализаторе и в итоге оказаться у Хранящих на побегушках. Ни семьи, ни детей.
Понятие "страховка" у гладиаторов была, но как ни странно, "страховые случаи" прописавались исключительно вне арены. Тогда бы и руку восстановили, а в схватке — извини. Проиграл — твоя вина. Жестоко, но логично. Терять ценного кадра на пустом месте нельзя, а на арене будь добр стараться на полную, не надейся на выплаты, не подставляйся. Деньги в гладиаторском бизнесе, как понял Чик, крутились немалые.
— Хранящие, хитрованы, меня еще и обещанием держат, — со злостью закончил длинный рассказ Леон, — обещают големную руку. Из глины, но работать будет, почти как настоящая. Правда, эликсиры придется пить, но не беда. А денег я раздобуду! Ты мне веришь? Хозяин, еще кувшин твоего прекрасного сезарского! — крикнул совсем уже пьяным голосом, — не волнуйся, этруск, денег хватит!
Заметил, как Чик покосился на кучку медных лепт и три серебряные драхмы оставленные Андреем.
— Я цены этого заведения, как свои пять пальцев знаю, меня не проведешь! Ну. Теперь ты о себе. Только запомни, я вранье насквозь вижу! — по мере опьянения, Леон становился агрессивней.
— А что мне, — Чик пригубил вина. В голове изрядно кружило, настроение поднялось. Он уже почти полюбил этого однорукого верзилу и совершенно не обращал внимания на его пьяную агрессивность, — не так интересно, как у тебя. Гладиатор! Здорово! С детства мечтал, — "смотрел Спартака", добавил мысленно, — не скажу, почему ушел из рода, секрет, но охотник я знатный, поверь мне. Брожу вот просто так, Андрея встретил...
— Брат Этруск! — торжественно прервал его Леон еще более пьяным голосом, — тебе крупно повезло! Не иначе твой бог э-э-э...
— Френом.
— Вот и я говорю, Френом, примечает тебя. Твоя мечта исполнится! Что ты умеешь, — спросил уже деловым тоном.
— В смысле... — не понял Чик.
— Э-нет, так не пойдет, — разочарованно протянул Леон, — ты только что сказал, что хочешь стать гладиатором! Или ты мне врал!? — с угрозой.
— Я говорил — мечтал!
— Твоя мечта осуществится! Ты что, против!? — пошатываясь, грозно приподнялся над столом.
— Да нет. Но ты здесь причем!? — Чик, пьяный — не пьяный, а просчитал, что гладиторство, пожалуй, для него лучший выход. Для начала. С мечом обращаться научился. С луком, со щитом. По пьяной лавочке все казалось легко.
— Как причем!? Да у меня местная алия вот где сидит, — в пьяной браваде сжал кулак, — половина на половину: я обеспечиваю тебе лучший контракт, твои доходы пополам. Это справедливо.
— Друг, Леон, не стоит делить шкуру неубитого Засадника, о деньгах договоримся потом, а в принципе я согласен.
— Как мудро сказано, друг Русчик! — бывший гладиатор с силой хлопнул Чика по плечу. Тот еле усидел на стуле, — недаром о вас столько легенд ходит. Это правда, что вы все — археи?
— Как есть! — согласился с ним бывший "браток", — но об этом т-с-с, — приложил палец к губам.
— Да чтоб дарки меня разорвали, никому! Так что ты умеешь.
— Ну-у... следы читать, из лука бью, как альган, коротким охотничьим мечом любого зверя...
— Это все никуда не годиться! — прервал его Леон, — завтра же переезжаешь ко мне, я тебя проверяю, натаскиваю, и не допусти Гея, если ты окажешься никуда не годным! Убью самолично.
— Пьяный разговор у нас получается...
— Цыц! — Леон хлопнул по столу, — я в любом виде все помню! И ты запоминай: Кузнечный лог, дом вдовы Галатеи. Она комнаты внаем сдает. Шумно, зато дешево и комнаты просторные, не ночлежка. Спросишь — найдешь, любой покажет, — ответил на невысказанный вопрос, — завтра всю вторую дневную четверть прожду. Все, разговор окончен. Хозяин! Не дай Гея этому неразумному не прийти! — взмолился вслух, — из-под земли достану, понял?
— Хозяин! — позвал и Чик. Платить все равно ему, не хватало, чтобы и это делать по указке пьяного "друга". Ну и характерец! А трезвый и говорить стеснялся, — приду я, жди, — сказал как можно тверже.
Андреевских денег, после активной торговли хозяина с Леоном, хватило тику в тику. Три драхмы девять лепт. Похоже, хозяин поторговался специально до суммы, которую видел на столе. Надо было спрятать. По-любому переплатили, грех не обобрать пьяных.
На улице обнялись, чуть не расцеловались, как лучшие друзья. Леон пустил скупую слезу, и разошлись в разные стороны. Вечерело. Кончалась вторая вечерняя четверть. За пьянкой время летит незаметно.
Не успело Чика втянуть в глухой омут пьяного сна, как оказался лежащим на холодной заиндевелой земле. Над головой кроваво-красное небо. Ни Солнца, ни звезд, ни Луны. Пошевелиться невозможно, двигались только глаза. Не дышал, не чуял запахов и не задыхался. Мгновенно протрезвел, но мыслей от шока не было. Никаких, совершенно.
