Спать на досках, пусть даже с набитым сеном тюфяком, было жёстко, Стелле казалось, что она вся покрылась синяками.
— Ну? — материлиазовавшись из темноты, Мериад даже не удостоил её нормальным вопросом.
Стелла поступила так же:
— Согласна.
— В таком случае, получишь сестру живой и невредимой. Даже если не вернёшься. Нарушишь слово... — он не договорив, заставив душу на мгновенье забиться в конвульсиях взгляда Смерти, и исчез.
Судорожно переведя дыхание, Стелла задумалась о том, в какую игру ввязалась. Месть местью, но на кону её жизнь. 'Плюс жизнь Старлы, судьба и благополучие государства', — услужливо дополнил внутренний голос. А это гораздо важнее, нежели её собственное бытие.
* * *
— На меня смотрели как на преступницу! — поджала губы Стелла.
— Зато документы предъявить не предложили, — возразил Маркус, осматривая каменный мост. — Значит, указа не получали. Но мне всё равно здесь не нравится. Того и гляди, упекут в тюрьму или просто пристрелят.
Ренг и у него не вызвал положительных эмоций. Он просто не мог их вызвать.
Нет, мостовые содержались в исправном состоянии; вроде бы чисто. В предместьях — дюжина кабачков с хорошим элем, но с городом явно было что-то не так, настолько не так, что его обходили стороной купеческие караваны, возившие товары из Страны гор — серебряные изделия, тонкую мягкую шерсть, оружие.
Атмосфера Ренга угнетала. Повсюду — угрюмые дома с глухими воротами и огромными ставнями. На улицах, за исключением пеших стражей порядка, почти нет людей. Редкие прохожие что-то недовольно бурчали себе под нос в ответ на приветствие.
Ради интереса Маркус заглянул в один из кабачков: в горле пересохло. Стелла ждала на улице и очень удивилась, когда через пару минут друг стрелой вылетел обратно.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила она.
— Знаешь, у хозяина такая мина... Словом, мне бы эль колом в желудке встал.
— Но поесть всё равно придётся.
— Поищем постоялый двор. Желательно, подальше от центра: мне показалось, в предместьях люди куда приветливее. Нет ли поблизости какой-нибудь деревушки?
— Должна быть, но не уверена, что какой-то фермер не подстрелит нас при попытке попроситься на ночлег. Давай начнем с постоялых дворов.
— Можно подумать, там мы будем в безопасности!
— Если на то пошло, мы нигде не можем чувствовать себя в безопасности. Родная страна превратилась во вражеский лагерь.
Кабачков в Ренге оказалось гораздо больше, чем гостиниц, и не все они пустовали. Странные угрюмые субъекты парочками или по трое попивали эль, закусывая жареными цыплятами или копчёным мясом. Их отношение к чужакам было пассивно-недоброжелательным, что еще больше укрепило в желании не обращаться к ним за помощью.
Наконец в конце тупика друзья нашли искомое — постоялый двор. Но стоило ли там останавливаться? Пустая коновязь и поросшая травой крыша свидетельствовали о том, что заведение не пользовалось популярностью.
— Как думаешь, потолок там не обвалится? — Стелла скептически осмотрела здание.
— Кто его знает? — пожал плечами Маркус и принюхался: — Даже дымом не пахнет, а ведь уже время обеда.
— Скорее ужина, — с улыбкой поправила принцесса.
— Какая разница, главное, что плиту на кухне не топили. Всё, что они смогут нам предложить, если вообще предложат, — это холодное мясо.
— Его я с таким же успехом могу съесть прямо сейчас.
— Согласен. Поехали, попытаем удачи с фермерами.
На соседнем перекрестке торговала цветами пожилая женщина. Редкие прохожие нарочито обходили её стороной, бросая косые неодобрительные взгляды. Это вызвало в путниках смутную симпатию к торговке, и Стелла решила расспросить её о ночлеге и заодно узнать причину непонятного поведения жителей. Похоже, враждебно тут относились ко всем приезжим.
Судя по квартальным рапортам, в Ренге всё спокойно, процветал товарообмен с близлежащими городами, а на самом деле... Рапорты, мягко говоря, не соответствовали действительности.
— Здравствуйте, — обычное приветствие теперь стало критерием оценки дружелюбия. Ответит или не ответит?
— Здравствуйте, — ответила. Значит с ней можно иметь дело.
— У вас такой странный город... Почему здесь так тихо? Словно все умерли.
— Все боятся сваргов.
— Чёрных сваргов? — удивилась Стелла.
Что-то не сходится: сварги — огромные угольные волки — живут севернее и обычно не нападают за пределами своих лесных владений. А до них — дня три-четыре пути, не меньше.
— Их самых. Каждый месяц они подходят к городу и убивают всех, кто попадается на глаза.
— Но ведь охотники... Почему бы просто не перестрелять их? Можно устроить облаву, расчистить окрестности от леса... Я, конечно, дилетант в этом деле, но думаю, что при умелом руководстве проблему можно решить максимум за год.
— Сварги — это не волки. Они гораздо хитрее и сильнее волков. И у них есть могущественный покровитель. Он любит своих собак.
— Покровитель? Случайно не Шелок?
— Нет, — покачала головой торговка. — Разве вы не знаете, что это твари подземного мира, порождения страны мёртвых?
Точно! Как же она сразу не догадалась? Джисбарле ведь построен посреди Лесов чёрных сваргов — и процветает. Нечего сказать, милые собачки Мериада!
— Но тогда почему они на вас нападают? Чем вы так прогневали Мериада?
— Ничем, смею надеяться. Если бы прогневали, он бы не наслал сваргов. Я однажды видела, как это бывает — расплата мгновенна. Жил когда-то один парень... Не приведи Алура когда-нибудь увидеть, какое у него тогда было лицо! Он умер на площади, чтобы мы все видели, что случается с хулителем бога. Мериад сделал всё, чтобы агония отпечаталась в памяти горожан. А сварги — дело рук Марис. Она подкупила их, обещав хорошую добычу. С тех пор прошло уже пять лет. Тогда же, вместе с ними, пришли лавиты. Смертные помощники Аннона(11), вернее, лжепомощники. Они повсюду, берегитесь!
Для простой торговки цветами она была слишком хорошо осведомлена, что не могло не настораживать.
— А сами вы не боитесь вот так, на улице, говорить всё это? — Стелла на всякий случай отошла на пару шагов, напряжённо следя за лицом собеседницы: вдруг та работает на Маргулая?
— Конечно, боюсь. Здесь все бояться. Но должен же кто-то нарушать законы лавитов. Они и так не дают нам жить. Граджет, верховный жрец и служитель Аннона, запрещает смеяться и веселиться, петь и танцевать. Он говорит, этим мы открываем ворота города Шелоку и чёрным сваргам.
— Граджет — верховный жрец?! Но законы запрещают...
— Граджет хитёр. Формально он не нарушал правил. В храме служит Наамбра, его дочь. Она ещё хуже отца! А меня все считают сумасшедшей, — усмехнулась женщина. — Кроме того, я под защитой богов: когда-то служила Ароре(12) и Аннону.
А по виду и не скажешь. Правда, в молодости торговка, скорее всего, была красива. Должна была быть красива, чтобы служить богам.
— Да, я бывшая жрицей, — заметив недоумение на лице собеседницы, улыбнулась женщина. — В молодости меня избрали первой красавицей Ренга и публично увенчали венком из белых роз и отдали в услужение богу. Пятнадцать лет, целых пятнадцать лет я посвятила храму, а потом решила передать жреческий жезл другой, молодой и прекрасной, но никто не захотел принять его. Через два года пришли они, — вздохнула торговка. — Я пыталась спасти родной город, но проиграла Граджету. За ним стоял кто-то могущественный: чувствовалось, как в нем пульсирует тёмная сила.
— А другие? Неужели никто не захотел помочь вам? — Принцессе стало стыдно за малодушие сограждан. — И боги, почему вы не обратились за помощью к богам? Вы же не были простой смертной, могли смело обратиться к ним напрямую.
— Боги слепы, а люди трусливы, — грустно улыбнулась женщина. — Они молчали, когда я взывала за помощью, я была одна и проиграла. За то, что не желала повиноваться, Граджет состарил меня, украл остатки красоты, превратил в старуху. Он знал, как отомстить женщине! Но этого ему показалось мало. Боясь, что я смогу поднять мятеж, Граджет объявил меня сумасшедшей. А место в храме заняла его дочь.
— Её выбрали жрицей?
— Никто её не выбирал, просто поставили перед фактом. А богам... богам было всё равно. Вы, наверное, ищите ночлег? — всполошилась торговка, вынырнув из моря печальных воспоминаний. — Можете переночевать у меня. Я всегда рада гостям, чего, увы, не скажешь о других.
Женщину звали Амира. Её домик стоял на выезде из города, там, где каменная мостовая уступала место грунтовой дороге. Жилища здесь выглядели не такими неприступными, как в центральных кварталах. Мезонины, если имелись, были деревянными, а фасады домов — оштукатурены и выкрашены извёсткой.
С противоположной стороны дороги тянулась высокая стена. В нескольких местах кладка от старости обвалилась, открыв вид на невозделываемое поле.
Накормив и напоив гостей чаем, Амира вдруг засуетилась. Несмотря на то, что солнце только что село, она настоятельно советовала идти спать.
— Что случилось? — Стелла поймала её за руку в коридоре. — Я же вижу, что-то не так.
— Нет-нет, всё в порядке! — голос Амиры показался подозрительным.
— Амира, вы можете полностью доверять мне. Всё останется между нами, я не скажу даже Маркусу.
Торговка некоторое время колебалась, потом огляделась по сторонам и завела гостью в чулан. Она погасила свечу и плотно притворила за собой дверь.
— К чему эти предосторожности? — удивилась Стелла, когда Амира повернула ключ в замке.
— Так нужно, — почти касаясь губами её уха, шепнула торговка. — Дело в том, что сегодня ночью мы собираемся навестить Бэлу.
— А кто такая Бэла? — тоже шёпотом поинтересовалась принцесса.
— Милая добрая женщина. Она владела кабачком неподалёку. Туда заглядывали немногие, которые не хотели мириться с лавитами, да и путники, если таковые вообще заезжали в Ренг, предпочитали пить эль у неё. Бэла была смешливой, иногда даже танцевала с посетителями — вот её и схватили.
— А куда смотрит губернатор? Как он мог допустить такое? — в негодовании вырвалось у Стеллы.
— Губернатор? — грустно усмехнулась Амира. — Беднягу графа Кэшара убили пять лет назад, подло, ударом в спину.
— Но как же рапорты? Кто же их подписывает?
— Граджет. Он умеет подделывать подписи.
— А налоги?
— По документам они платятся регулярно. В реальности же в казну не поступает ни монетки.
— Это не может так продолжаться! Местные жители должны...
— Они сделают всё, что угодно Граджету, и видят всё не своими, а его глазами. Несчастные фанатики! По его приказу перебили чиновников, спастись удалось единицам, в сущности, никому. Поэтому в Лиэрне кажется, что здесь всё в порядке — рассказать правду о Ренге просто некому.
— А как же вы?
— Здесь не пишут писем. Выезд жителей из города без письменного разрешения запрещён.
— Но кто претворяет в жизнь решения Граджета? Солдаты лиэнской армии? Неужели они нарушили присягу?
— Нет. Регулярная армия ушла отсюда восемь лет назад. Теперь в казармах наёмники.
— Много?
— Не очень. Человек сорок. Но Граджет редко прибегает к их услугам: внушение действует лучше меча. Ложитесь спать и никому не открывайте.
Как ни просила Стелла взять её с собой, Амира не согласилась. Потом, уже лёжа в постели, принцесса поняла, что она была права: нельзя неоправданно рисковать собой, когда от тебя зависят чужие жизни.
Наутро друзья встали рано, позавтракали и в сопровождении Амиры направились пополнить запасы продовольствия: сегодня был базарный день.
Путь к рынку пролегал через главную площадь, посредине которой стоял серый храм, гигантскими колоннами уходивший в небо. У него не было ни сада, ни ограды, как у других святилищ богов. Впрочем, Аннон лишь условно считался небожителем, пребывая в пограничном состоянии между бессмертными и их слугами.
Вокруг храма толпились люди. Вскоре они заполнили всю площадь.
Зазвучала музыка.
Двери храма отворились, и оттуда вышла женщина в серо-лиловых одеждах в сопровождении молчаливой свиты в сером. Лицо скрывала кружевная накидка.
— Собрались? — спросила она у одного из служителей, выстроившихся по обе стороны лестницы, от дверей до каменных коней у основания.
— Да, госпожа, — ответил тот.
— Надеюсь, ни у кого нет цветов?
— Мы проверили: нет.
— Наамбра боится цветов, — шёпотом пояснила Амира. — От них на её теле появляются красные пятна.
Снова заиграла музыка, и Наамбра, сопровождаемая людьми в серых одеждах, начала медленно спускаться вниз, к высокому помосту.
— Тот, что впереди, с лиловой полосой на рукаве, и есть Граджет, — вновь подсказала Амира.
Наамбра поднялась на помост и отдала накидку одному из служителей.
Она была молода и по-своему красива: смоляные глаза, длинные чёрные волосы, змеями кос ниспадавшие на спину, благородный орлиный нос. Голову украшала диадема с бесчисленным количеством изумрудов. Обычно жрицы не носили драгоценностей, во всяком случае, таких, приличествовавших особам королевской крови, что наводило на определенные мысли.
Наамбра приняла из рук отца жреческий жезл и несколько раз взмахнула им.
— Вы пришли ко мне за помощью? Что ж, я, Наамбра, спасу город от чёрных сваргов, если вы будете беспрекословно подчиняться мне, — голос её звучал в полной тишине.
Едва заметный знак — и толпа одобрительно загудела.
Жрица самодовольно улыбнулась и экзальтированно воскликнула:
— Боги, я взываю к вам! Дайте мне силу!
Будто войдя в транс, она начала раскачиваться, вовлекая в танец всех присутствующих.
— Помоги мне, мой бог! — казалось, изо всех сил кричала жрица, извиваясь в экстазе.
— Аннон, Аннон! — бесновалась толпа.
— Мой бог, накажи за зло наших врагов, — нараспев повторяла Наамбра, — прогони сваргов, потопчи их своими копытами. Да погибнут враги наши, да исчезнут они, да поглотит их земля, да сожжёт их сила твоего гнева! Сагавир веси. Самура джа, мерри дервиш, Гариджен. Дер софрем, ниджедер немас. Софитам, схваритар. Велен джи, Нарджедар! Велен, велен, да будет так!
— Велен, велен, да будет так! — бездумно повторяли люди.
'Она колдунья! — с ужасом осознала Стелла. — Она заставляет их подчиняться своей воле, гипнотизирует. Так вот почему все слепо исполняют желания лавитов!'
Наамбра подняла руки и в последний раз прокричала:
— Велен!
Раздался громкий волчий вой.
По толпе пронеслось испуганное: 'Сварги, чёрные сварги вернулись, спасайтесь!'.
Народ в панике покидал площадь. Мужчины на ходу доставали оружие, женщины прятали детей.
Наамбра и её помощники остались на своих местах.
По улицам торжественным маршем шли сварги — огромные, угольного цвета волки. Их были сотни, целое море блестящих спин.
Взоры ренгцев с мольбой обратились к Наамбре:
— Спаси, спаси нас!
Жрица что-то прошептала и простёрла руку над сваргами:
— Уходите в леса, возвращайтесь в норы, твари зла! Именем Аннона, покиньте город!
Сварги послушно, но неохотно побрели прочь.
