Ой-ой-ой, домовой!

— Знаю. Все равно спасибо. Я ведь любил ее, стерву...

— Она не стерва была, — мягко возразил Керт. — Просто очень живая...

Рандан посмотрел с признательностью.

— Вот. Ты понимаешь... А Летка, дура, мне все уши провизжала. Дрянь да дрянь, кого ты выбрал... она Лисси терпеть ненавидела!

— Алисин была красивая.

— Э, нет, — Рандана развозило все больше и больше. — Не в том дело. Понимаешь, друг, на Лисси я женился. А лэрр на Летке — нет.

— Так он и не мог. Он ведь женат был.

— Когда его жена умерла... тетка Маргетта, Летка надеялась. Сильно надеялась. Сказал бы ей лэрр — бегом побежала бы.

— Ну тетка ж! Никто б не понял, ты что...

— А, ей плевать было. Ты не смотри, что Летка такая лощенная. В душе ей все побоку, кроме ее семьи. Вот за них она бы разорвала в клочья, а так...

— Так уж и разорвала? Муж-то ее...

— Да плевать ей на мужа. Дети — да. А муж — так, шляется тут что-то в штанах, и плевать на него три раза...

— Жестко. Алисин была помягче, да...

— Лисси вообще была несчастная. Ты понимаешь, она же по дури поверила подонку, а тот попользовался, да и бросил. Она в городе одна осталась, ничего не умела... я до сих пор помню, как она ревела на скамейке в парке.

Рандан ударился в воспоминания, а я только фыркнула.

Ага, поверила она.

Подонков много, и уж поверьте. Обманывают тех, кто обмануться рад. Вот, как Лаллия.

Что она — не знала, что ее гладит по заднице чужой муж? Да все знала!

Не понимала, что поступает плохо? Тоже глупости, прекрасно понимала.

Ну и тут такой расклад. Если человек знает, что поступает подло, гадко и недостойно, и все равно поступает так — чего его жалеть-то? Это ж такая тварь! Хотя все равно находятся дураки. И жалеют, и сострадают... пока по морде не огребут. Потом, как правило, умнеют.

А Рандан тем временем рассказывал, как они поженились, и какая Алисин была красивая.

А Керт подводил к своему.

И — получилось.

— Ей ведь хотелось денег, наверняка... она красивая была, а бриллиант сверкать должен.

Рандан закивал, соглашаясь с основным тезисом, и принялся жаловаться. И все-то плохо, и все плохие, и заработать у него не получалось, и денег вечно не хватало, Алисин обижалась, ныла, плакала...

Вот, у Колетт это получилось, а у него как-то нет.

Бархейнский?

Отродясь он в этой дряни не разбирался! Вот отродясь! Это Летка соображала, сидела над книгами, день и ночь, какие-то ритуалы даже проводила, вроде как для памяти, для здоровья...

Керт нахмурился, и я решила узнать, есть ли такие. И разрешены ли они.

А вот Рандану не повезло.

Не давалась ему та наука, и хоть ты носом об забор! Никогда не получалось! Да и Алисин... она у Колетт спрашивала про те ритуалы, а сестра отказала. И Алисин ничего сделать не смогла, она тоже в бархейнском разбиралась, как хрюша в ананасах.

Керт слушал, кивал и подливал.

И скоро Рандан уснул, а мы отправились обсудить услышанное.

* * *

— А такие ритуалы есть?

Керт кивнул.

— Да. И хуртары не против, если что. Есть ритуал плодородия, к примеру. Его селяне регулярно проводят...

— Серьезно?

— А что такого? Он не опасный, там напутаешь — просто не сработает, а получится, так поля родить будут лучше. Ну и бабы тоже.

— А кто-то эти ритуалы проверял?

— Если просят, мы приезжаем. И проверим, и провести поможем. Крестьяне знают, пользуются иногда...

— А почему иногда?

— Кто поближе к храму, кто подальше от храма, тут еще на ночь завязано. Проводится в строго определенную ночь, на растущей луне...

— А остальное? На здоровье, на память...

— И что? Опять-таки, запрещено причинять вред другим. А если по дури сам убьешься... судьба такая. Дураков не жалко.

Я кивнула. Звучало логично.

— А если вот, как порча?

— Тут и мы приезжаем. И разбираемся по всей строгости. Но нас не так много, сама понимаешь.

— Естественный отбор?

— Нет... не в этом дело. Ты видела на мне знак Молота?

— Да.

— Хурт дарует его достойным. Или не дарует...

— Если дарует, это разрешение. А если нет?

— Значит, он не подходит для службы Хурту. Такой человек сможет иначе служить богу. Может, не в храме, может как-то иначе... надо искать другой путь.

Я фыркнула.

Да, у нас бы такой естественный отбор ввести. А то вспоминается анекдот про Христа, которого в храм не пустили. А одобрял бы своих служителей, так сказать, лично, крестом по лбу, к примеру...

— А как даруется разрешение? Если не секрет?

— Не секрет. Когда мы проходим посвящение, мы остаемся на сутки в храме. Один человек, одни сутки. Молимся... и Хурт приходит. Или не приходит.

— Он что-то говорит? Делает?

— Извини, Амура. Это личное. Но это...

— Жутко?

— Божественно.

И что тут скажешь? Хотя мне ли судить? Но если тут бог, типа Тора, то порядок в мире будет. Он по мифам товарищ был конкретный, у такого не забалуешь. Мигом молотом по рогам... кстати! А ведь есть легенда!

— Скажи, а у вас нет истории про молот Хурта?

— Есть... тебя какие интересуют?

— В нашем мире был бог. Так вот, у него тоже из оружия был молот и волшебные рукавицы, кажется. А у молота была слишком короткая рукоять.

— Почему?

— Во время производства одна сволочь влезла. Сволочь отпинали, но рукоять уже было не поправить.

— У молота Хурта действительно рукоять короткая.

— Вот блин! Ну, если это Тор...

— Кто?

— История за историю?

— Ладно...

До поздней ночи Керт рассказывал мне байки про Хурта, а я рассказывала ему об Асгарде. И хуртару определенно это нравилось.

Концепция рабов божьих тут не приживется, факт. А вот молотом по голове — уже отлично работает. Жаль, у нас ее не применили во времена оны.*

*— автор копалась в источниках при написании очередной книги. ДО Никонианской реформы в церковных книгах не было 'рабов божьих', был 'отрок божий'. А потом — раб. Здорово, правда? Прим. авт.

* * *

Утро традиционно началось с вопля.

Дикого, ошалелого, истеричного.

На этот раз орала Лаллия Жескар. У нее было то же самое, что и у Миры. Та же порча, те же язвы...

— Хурта в ...!!! — не сдержался Керт.

И его можно было понять. Что это за новости кино такие? Кто?

Что за сволочь такая неуловимая?

И почему Лаллия?

Хотя...

И у меня, и у Керта мелькнула одна и та же мысль. И мы направились к комнате Делии, проверять.

Делия открыла почти сразу. Усталая, с кругами под глазами, явно не спавшая всю ночь...

— Делия, где вы были ночью? — сразу взял быка за рога Керт.

— Здесь... у себя. А что?

— И никуда не выходили?

— Нет. Вина может подтвердить... и служанка...

Эрвина Жескар кивнула,

— Да, я всю ночь была у Дели. Ей было плохо, а потом еще ребенок закапризничал...

Служанка, которая приглядывала за Асиль, подтвердила их слова. Вот елки!

Делия такой удобный подозреваемый, и она отпадает. Кто еще? Эрвина? Вряд ли она станет рисковать, покрывая сестру. Да еще с такими делами, ее ж муж с голым задом на мороз выкинет. То жена, а то родной ребенок.

Нет, это не дело.

Еще отпадают Рандан, сам Керт, еще Асанта. Адам?

Надо думать, но тоже вряд ли. Мотива нет.

А какой тут вообще может быть мотив? Кроме Делии, его и нет ни у кого. Кому еще перешла дорогу Лалли?

Что тут вообще происходит?

И почему меня не оставляет мысль, что в этом клубке сплелись несколько змей? Одну мы вытащили, но остальные пока еще на месте. Не покусали бы...

Может, в мангуста мутировать? Пока не поздно?

Глава 7

— Ничего я не понимаю.

— Ты не одинок, — махнула я лапой на Керта. — Давай еще раз?

— Давай.

Я вздохнула, и принялась двигать на столе квадратики бумаги с написанными на них именами. Когда-то мне внушали, что правильно записанное условие, уже половина решения. И я была с этим согласна.

В алгебре работает, в геометрии работает, чего не сработать дальше?

— Давай считать заново. У нас есть весь этот народ. Смерть лэрра была выгодна всем. Мы уже исключили из списка Рандана и Алисин.

— Согласен.

— Колетт исключаем?

— Не знаю. Ты бы не обиделась, на ее-то месте?

Если бы кто-то меня того-с двадцать лет или около того, а потом и не женился, и детей не признал? Обиделась.

— Колетт и ее сына оставляем. Согласна.

— Ластана исключаем.

— Да.

Тут мы были единогласны и единодушны. И Адама Ластана, и его супругу. А вот остальные...

Остальные остаются под подозрением. Вплоть до девчонок. А что? Папе наследство — девочке приданое. А на приданое жирная рыбка ловится, лэрр называется. Это во все времена так.

— И Вирент не при чем.

— Думаю, Вирента ии так допросят и все узнают?

Хуртар кивнул.

Милосердия по отношению к преступникам здесь не признавали. И перегибы бывали, и всяко разно... нет у меня к этому однозначного отношения. И попасть в жернова правосудия плохо, и если бы у нас тем же насильникам или убийцам ногти вырывали?

Чем плохо?

Баланс нужен, баланс и чувство меры.

— А вот кому нужно проклинать девчонок?

Я только головой замотала и со злости сиганула со стола.

— Хвост их знает! Хорошо, давай так. Кому выгодно, чтобы не стало Миры?

— Да никому! Что зависит от этой малолетки?

— Ничего, — вздохнула я. — Сама по себе она ничего не решает...

— А кто решает? Что общего между Мирой и Лаллией?

Я принялась чесаться.

— Обе — молодые девчонки.

— Принимается.

— Обе выгодные невесты.

— Лаллия точно, а вот Мира?

— Надо точно узнать у Адама. Сколько он даст за дочкой, сколько за племянницей...

Мы переглянулись.

А ведь верно.

Есть тут одно сокровище. Мира — ланна, то есть более высокородная. Лаллия — тарра, но богатая. А вот что есть у Тиры?

А ничего, она приживался из милости и из жалости. И вы хотите мне сказать, что при таких условиях она не начнет злиться, завидовать, ревновать, интриговать?

Что, Гарри Поттер-2, только в женском роде? Который благородно простил всю свою семейку и даже не набил морду Дурслям?

Кстати, еще и поэтому не верилось в сказки мамы Ро. Либо — либо. Люди существа неблагодарные, и любое обделенное чадушко рано или поздно свое потребует. Или сквитается с обидчиками. Были в моей практике примеры.

В одной семье, в моем мире еще, были тоже сестра и брат. Сестра родила, поползла по наклонной, пьянки, гулянки... брат хотел усыновить ее сына... м-да. Звучит как-то нелогично.

Но он бы забрал к себе мальчишку.

Мамаша не дала.

Брат женился, своих нарожал... и спустя двадцать лет плакал над телом дочери. Убитой двоюродным братом. Да-да, тем самым, неусыновленным вовремя, ставшим наркоманом и скатившимся до уровня канализационного коллектора.

За что?

А вот за то.

Что не усыновил, не забрал, не дал того же, что родным детям... Только за это.

Могла Тира обидеться и не понять юмора? Да, ее удочерили, ее не бросили, но Адам — он прямой, как кирпич. Мог и обидеть, сам того не понимая. Дочь для него всегда будет на первом месте, остальные — сильно потом.

Мы переглянулись.

— А Лаллия?

Поскольку историю я излагала Керту вслух, мысли у нас примерно совпали.

Я вздохнула.

— Я видела, как Жескар-младший и Тира... она — не девушка, знаешь ли. И достаточно опытная.

— И что?

— Вариантов много. От того, что Симон хочет избавиться от сестры до самого простого. Тира хотела навести порчу на брата, а получила сестра.

— Она что — дура? Там же разные ритуалы...

Этого я не знала.

— Мне просто больше ничего не приходит в голову, — честно созналась я.

— Будь это Тира, логичнее было бы устранять Асанту.

— А если нет возможности? Она лежит, при ней постоянно кто-то есть...

— Да ладно! Уж пару волосков с расчески нашла бы!

Я махнула хвостом.

— Не знаю. Но кому еще этот молодняк нужен?

Керт махнул рукой.

— Сам не знаю. Ладно, допустим, это может быть — подчеркиваю, пока только может быть! — Тира. И что нам с этим предположением делать?

— Давай расспросим Адама, Миру, Симона-младшего, кого еще?

— Асанту, — предложил Керт. — Вот уж кто может многое знать о падчерице.

Я кивнула.

— Какой ты умный!

Хуртар выпятил грудь.

— Приятно это слышать от тебя.

Я фыркнула.

— Ты никогда не думал, что дура — это не спортивно?

— В смысле?

— Жена-дурочка, вот, как Делия, не требует от тебя никаких усилий. С ней рядом не надо прогрессировать, развиваться, к чему-то стремиться, ты в любом случае умнее и круче, чем она.

— Допустим.

— А вот жена умная, сильная, успешная — совсем другое дело. Она от тебя потребует очень многого, и расслабиться рядом с ней не выйдет, но ты высоко и поднимешься.

— Ты права. Просто я никогда об этом не задумывался.

Я хмыкнула.

— В нашей истории был момент, когда стало модным иметь молодую и красивую жену. Не умную, а просто — красивую. Спустя двадцать лет эти мужчины взвыли, но было поздно.

— Почему?

— А какие дети могут быть от красивой дуры? Им потом и хотелось, может, что-то переиграть, но родимое чадушко в мусорку не выкинешь. А оно тупо-ое!

И это было чистой правдой. Нагляделась я и на пап-трудяг, и на мальчиков-мажорчиков... и жалко мне их не было. Поделом!

В одной хорошей песне поется, что каждый выбирает по себе. Но нигде не поется, что за выбор придется отвечать. А стоило бы, еще как стоило.

С Кертом я этим делиться не буду, не все сразу парню.

Ну что — пошли опрашивать?

И начать мы решили с самого лучшего свидетеля, с Асанты Ластан.

* * *

Асанта лежала в кровати, а Делия читала ей что-то душеспасительное. Кажется, жизнеописание какого-то святого. Да, для беременной — лучше не придумаешь, лучше б сказки почитала, они позитивные. Гхм!

Да, сказки братьев Гримм не предлагать. Там позитива, что у хомяка совести.

— Можно войти? — постучался Керт.

— Прошу вас, — Асанта к хуртару относилась приветливо. И зла от него точно не ждала.

— Асти, твоего мужа позвать? — прищурилась Делия.

Вот от этой красотки симпатий мы не дождемся.

— К сожалению, ларра Ластан, я вынужден просить о приватном разговоре с вами, — припечатал Керт. — Ларра Делия, не могли бы вы удалиться?

— Асти я бы тебе не советовала...

— Делия, будь добра, оставь нас одних?

Прозвучало это увесисто. Делия топнула ногой, но из комнаты вышла. А Асанта посмотрела на Керта.

— Чем я могу вам помочь, лэрр?

— Первую порчу навели на вашу падчерицу. Вторую — на Лаллию Жескар. У вас никаких идей нет по этому поводу?

Асанта честно покачала головой.

Нет. И не было. И не думала она об этом, она слишком боится за себя и за ребенка.

— Тогда расскажите мне о Мире?

Асанта улыбнулась.

— Мира... она очень простодушная. Добрая такая девочка. А еще — Адам ее совершенно замучил. Только это между нами, хорошо, лэрр?