Ой-ой-ой, домовой!

Керт пытался объяснить, что материальная пища идет на поддержание эфирного тела, но я запуталась уже на втором десятке специфических терминов.

Принцип ясен?

Остальное уже детали.

А кого там убили?

И я понеслась вверх. Ну что за мерзкая манера у убийц, творить свое черное дело, когда я сплю? Или... они о чем-то догадываются? О моем существовании?

Нет это вряд ли. Противозаконные дела удобнее всего творить по ночам, чтобы большинство людей в доме спали, и обошлось без лишних свидетелей.

Орала Эрвина. Нашелся предел и ее душевному спокойствию.

А около лестницы лежала Делия. Вокруг ее головы расплывалась лужа крови, глаза закрыты, лицо спокойно...

Умерла?

Керт появился буквально через пять минут. Одевался, наверное.

Коснулся шеи женщины, прислушался — и просиял.

— Жива!

Я внимательно наблюдала за окружающими.

Нет, не вычислить. Все сбежались, все галдят, шумят, что-то обсуждают, впечатление, как от птичьего базара, но выцепить что-то полезное так же не получается.

Базар — он и есть базар.

— Жива? — ахнула Эрвина.

— Да. Ее надо перенести в комнату... братья, помогите мне?

— Нет! — Колетт вступила вовремя, а то я уже примеривалась, как пнуть Керта. — я не лекарь, но если у нее повреждена спина... ее нельзя так таскать. Надо на чем-то твердом...

Умничка!

Недаром она мне понравилась!

Мужчины переглянулись и дружно зачесали в затылках. Впрочем, ненадолго.

Очень быстро кто-то нашел выход, сбили вместе несколько досок, накрыли одеялами и на них очень осторожно переложили бедолажную Делию.

Кому помешала эта дура?

Нет, ну КОМУ!?

У нее ведь головного мозга, как у инфузории-тапочки, хотя...

Я вспомнила несколько ее удачных реплик.

Дура — или притворялась?

Я одна так подумала — или кто-то еще?

Вот вопрос.

А ответ найти?

Делию аккуратно сгрузили на кровать в ее комнате. И за лекарем послали. Хорошо, что за дочкой есть кому приглядеть.

И то...

Кто из сестер ее заберет?

Эрвина? Асанта?

Я поежилась.

Вот как ни крути, хоть и сука у меня свекровь была, не тем будь помянута, но был в ней и плюс. Меня она разогнала, но у моего сына было — все. О нем заботились.

Материнской любви не было, но бабушка его любила, это точно. Может, потому и мне не отдала. Что бы я ему дала? Комнатенку в коммуналке? Мать, которая сутками на работе? Круглосуточный интернат?

Черт его знает, что было бы лучше.

В сложившейся ситуации мы стали просто чужими людьми. А повернись иначе? Он мог бы пойти по плохой дорожке, сколоться, сесть, вообще меня возненавидеть...

Можно было сказать о моей свекрови много матерного, но внука она бы не бросила ни при каких обстоятельствах. Зубами из огня потащила бы.

А тут?

У Асанты свое чадушко скоро будет, а Эрвина...

А Эрвина все сделает, как Симон скажет. Только зачем ему чужой ребенок и какая будет жизнь у малышки?

Жалко девочку. Делия хоть и дура, но родная мать, все-таки...

Эх, дороги человеческие. Не угадаешь, как пройдешь, куда, когда... ничего не угадаешь!

Кажется, Керт подумал о том же самом. Потому что кашлянул и посмотрел на Эрвину с Асантой.

— Дамы... простите, что я так говорю сейчас. Но Делия может оправиться от удара, а может и не оправиться. И вы ее ближайшая родня.

И вот облысеть мне всем хвостом, если дамы не переглянулись с совершенно одинаковым выражением лица. И расшифровать его было несложно.

Вот паразитка! Опять от нее одни проблемы!

Но кто же Делию?

И за что?

Опять загадка!

* * *

Естественно, за завтраком это и обсуждалось.

Делия была плоха.

Колетт, которая чуть-чуть разбиралась в медицине, как мама двоих детей, Керт и брат Рис, как хуртары, брат Валер взял самоотвод, честно сказав, что его от вида крови подташнивает, провели консилиум.

Позвоночник у Делии вроде бы поврежден не был. Но череп ей проломили качественно, чем-то тяжелым. Или она сама так неудачно приземлилась?

Я проскакала по лестнице, пока там никого не было, примерилась, но что-то не сходилось. Ладно, потом поговорю с Кертом, а пока послушаю, что остальные скажут.

Остальные были встревожены.

— Нас здесь всех перебьют, — ныла Лаллия. — Папа, давай уедем?

— Лалли, ты помнишь про условие лэрра Эрарда? — строго напомнил отец.

— Но это касается только Эрвины! Не нас с тобой!

— Ты мне предлагаешь оставить жену одну? Здесь? И завтра уехать? — Симон прищурился, но дочка не распознала надвигающейся бури.

— Пап, ты будешь ждать, пока нас всех здесь перебьют?

Симон стукнул кулаком по столу.

— Не шляйся по ночам, где попало, вот и цела будешь! Вот, кстати... Симон, будете с сестрой ночевать в одной комнате.

— Что?

— Как!?

— Молча. Сегодня же слугам прикажу кровать перенести. И если кто-то из вас ночью уйдет... головы поотрываю. Я доходчиво?

Детки закивали.

Разъяренный Симон весьма походил на сеньора Помидора, но в отличие от последнего, мог не только луковицу за перья дергать с последующим слезоразливом. Что-то мне подсказывало, что если этого милого человека дозлить, всем достанется.

Что Симон тут же и продемонстрировал.

— Убийца Делии находится здесь, за этим столом, я даже не сомневаюсь. И я считаю, что его надо найти. Керт, ты уже двоих разоблачил, тебе и стаканчик с костями.

Керт вздохнул.

— Я буду думать и смотреть, Симон. И сделаю все, чтобы найти убийцу. Плохо то, что я пока не вижу мотива.

— Глупость, — Колетт разделывала омлет на мелкие части. Аппетита у нее не было, что и неудивительно.

— Вы считаете мои попытки глупостью?

— Нет. Я считаю, что основной мотив для убийства Делии — как раз ее глупость.

Керт поднял брови. Сидящие за столом тоже воззрились на Колетт.

— Объясните?

— Все просто. Делия глупа и при этом болтлива. Я не знаю, что она могла увидеть, подумать, ляпнуть, но... кто-то из нас, давайте будем честны, проклял лэрра Фаулза. Кто-то из сидящих здесь. И что могла ляпнуть Делия, и что мог подумать убийца — я не знаю. Но ведь могла?

Вот кто бы сомневался.

Керт в задумчивости сунул ложку в маленькую мисочку с приправой и отправил ее в рот. М-да, а в плошке-то было что-то вроде перца чили.

Прокашляться бедному хуртару удалось не сразу, да и глаза подозрительно напоминали ракообразных. Вареных.

— В этом что-то есть.

— Найдите убийцу лэрра, и вы найдете убийцу Делии. Если бедной девочке не повезет...

Колетт вздохнула.

Я внимательно следила за ней. Нет, это не игра. Или... да для такого Сарой Бернар надо быть! Непризнанной и неоцененной! Даже больше. Надо стоять в одном ряду с плеядой великих. Станиславскому было бы впору брать уроки у Колетт Дален.

Стоит ли полученное ей наследство таких интриг?

Я искренне сомневалась. Если я правильно поняла характер Колетт...

А характер там есть. Вот представьте, будучи малолеткой, влюбиться в собственного дядю. Пусть не родного, но тем не менее!

Стать его любовницей, получить осуждение от всей родни, наплевать на их мнение, делать по-своему и добиваться успеха... при какой модели поведения это возможно?

Да только в одном случае.

Я делаю так, как мне удобно, и мне плевать на ваше мнение. Два раза.

Осуждать ее за это я не собиралась, мы все так поступаем. Худо ли, бедно, мы ставим свои интересы вперед чужих. Есть исключения, но в наше сволочное время проще бриллиант на дороге найти, чем таких ангелов.

Колетт же...

Я бы определила ее, как эгоистку разумную. Ту, которая понимает, что с голодных овец много шерсти не настрижешь. Она будет заботиться о других — ради себя. Плохо ли это?

Скорее, рассудочно.

Она будет творить добро по велению своего эгоизма, и выйдет ничуть не хуже, чем у подвижников. Характер такой. И ей будет глубоко плевать на чужое мнение.

Хорошо это? Плохо?

Не знаю, не мне судить. Лучше отвлечься от этой философии и подумать о более простых вещах.

Кто точно не убивал Делию?

Я подозреваю, что Мира не виновата, у нее все мысли о любви. Керт, Лаллия. Это логично. Остальные теоретически могли. А то, что мы не видим мотива...

А кому выгодно было убить Делию?

Сестрам?

Глупости. Ей копейки завещали, им намного больше. А вот опеку над ребенком теперь кому-то из них брать. Адам вряд ли согласится, слишком живо в его разуме предательство племянницы.

Жескары?

Тоже сложно сказать. Может, да, может, нет. Не угадаешь. А больше девочка и не нужна никому. Разве что Колетт сжалится. Но и то вряд ли.

Печальная это сказка — Золушка. А малышка — прелесть, ей бы просто заниматься, она бы вообще была чудом. Но кого это волнует?

Ладно, вернемся к Делии.

Она осталась без мужа.

Практически без денег. Какая-то рента у нее будет, но ей этого наверняка мало. Что она может сделать? Если сдурьма?

А... если она знала, кто убил лэрра? И пробовала его шантажировать? Возможен и такой вариант. И логичен, кстати.

А шантажистов, впрочем, как и сатанистов, во все века сжигали люди на кострах. Или без костров обходились, по-простому. Табакеркой подавился, вилкой отравился, дело житейское.

Вопрос только один. Когда Делия узнала про убийцу?

А ведь недавно. Вот, когда она начала на Колетт огрызаться, может быть? Долго она молчать не смогла бы, слишком глупа. Надо поговорить с Кертом, не видел ли он чего в последние пару дней? Не подмечал ли?

Хотя ему не до того было.

Хорошо, зайдем с других карт.

А кто у нас был занят в это время?

Ластаны и Жескары.

И кто остается?

Делия, Далены... Рандана я даже не считаю, он пьян, как фортепьян. Куда ему убивать, проспаться бы!

Или это как-то связано с приездом хуртаров?

С утра они приезжают, ночью Делия падает с лестницы. Сама ли?

Поговорю я еще с Кертом. Обязательно поговорю.

* * *

Керт позвал меня после завтрака, в библиотеку.

— Амура!

Я спрыгнула на стол и обернула хвост вокруг задних лап.

— Здесь я. Слушаю?

— Что ты думаешь?

— Нам бы опыт провести попробовать, — призналась я. — Только чтобы меня никто не видел.

— Это как?

Я объяснила Керту, что имею в виду. Хуртар подумал пару минут.

— Я могу попросить всех выйти из дома. К примеру, отправлю всех в храм, пусть брат Рис проведет службу. Обедню. И попробуем.

— Отлично! А ты сам веришь, что это несчастный случай?

— Я лестницу осмотрел.

— Я тоже.

— И?

— Там в одном месте мазок крови на перилах, в другом на ступеньке.

— Могла она удариться сама?

Я почесала нос.

— Не знаю. Надо пробовать. Рана у нее только на голове?

— Да.

— Тогда только эксперимент, — другой идеи у меня не было.

Керт кивнул.

— А что ты думаешь по поводу Колетт?

— То же, что и ты. Ты ведь ее подозреваешь?

— Да.

— Будем проверять.

— А что нам еще остается?

Я вздохнула. Не хотелось, конечно, но...

— Есть и еще один вариант. Даже два.

— Ты сейчас о моих братьях?

— О них самых.

Я ожидала любой реакции, от шока до возмущения, но Керт покачал головой.

— Это невозможно.

— Хуртары не нарушают закон?

— Тут другое. Нарушали, пытались.

В это я больше верила. По своему миру знаю, если по совокупности — грехов у церковников на три УК хватит и еще на ГК останется. Люди же.

Человеки.

А человеку свойственно многое. И в свой карман ошибаться, и красивых девушек (а то и мальчиков) совращать, а уж баранов-то стричь сам Бог велел. И до убийств доходило, чего уж там. Отмаливали, индульгенциями пробавлялись...

— И что? Ловили и сажали?

— Нет. Просто такой хуртар лишается благословения бога. А раз так... его и ловить не надо. Сам помрет, причем быстро и мучительно.

— Серьезно?

— Вполне.

Я вздохнула.

— Никак я к этому не привыкну.

— Хотя сама — эфирент. И по всем меркам вашего мира магическое создание.

— Которых не должно существовать. А если серьезно? Сколько времени проходит от преступления до лишения благословения?

— От одного дня до нескольких лет.

— Рискнуть можно. Особенно если много получишь. Ты давно знаешь этих хуртаров?

— Как — знаю... Мы работаем вместе, но не приятели и за бутылочкой вина не сидим.

— А зря. Но что-то ты о них знаешь?

— Брат Рис — старше меня лет на десять, при таком раскладе сложно стать друзьями, если вас не связывает ничего серьезного. Но слухи о нем идут — подчеркиваю, слухи, как о зануде, въедливом, добросовестном, но невыразимо скучном. При этом он очень порядочен, дотошен, работа для него святое.

— Это по слухам. А семья у него есть?

— Да. Жена, дети...

— Святая, должно быть, женщина.

— Ладно тебе ехидничать.

Я фыркнула.

Почему у меня не складывалась личная жизнь? Да терпения не хватало! Когда я обрела независимость, я стала называть дурака — дураком, осла — ослом, а вместо платка для вытирания соплей завела наждачку. Намного действеннее получилось.

Если какая-то женщина готова терпеть этого зуду с подзаводом — честь ей и хвала, я могу оценить, но сама на такое не способна.

— А брат Валер?

— Ты сама видишь, мы примерно ровесники.

— Но не друзья?

— У нас разные ситуации. Мой отец тоже хуртар... некоторые двери открыты для меня вне зависимости от желания в них пройти. Я лэрр, а он — тарр по рождению.

— Завидовал?

— Я над этим никогда не задумывался. Может, и завидовал, дело житейское. Мне он ничего не говорил, а я не спрашивал.

— Угу. Вместе не пили и баб не любили.

— Амура!

— А что — я хоть одно некрасивое слово сказала?

— А-му-ра.

— Ладно, молчу, молчу. Но тогда понятно, чего он так в Миру вцепился. Ты говорил, кто здесь будет?

— Да.

— Справки навести он мог? Или что-то слышать?

— Ну да.

— Вот и ответ. Если он тарр, да еще всю жизнь завидует, Мира та жена, которая ему нужна. Податливая, покорная, симпатичная, с приданым, ланна, плюс еще благодарна...

— Вполне возможно.

— Тогда тем более жаль девчонку.

— Пусть выбирает и решает сама.

Я махнула хвостом.

Много она сможет выбрать-то? В таком душевном раздрае и с обезьяной уляжешься, лишь бы та красиво говорила.

Ладно. Просто так я лезть не буду, но если что — вмешаюсь. Спать можно хоть с братом Валером, но мужа-то надо мозгами выбирать! А не нервным срывом!

И мы пошли проводить следственный эксперимент.

* * *

Как это выглядело?

Да просто. Я приняла облик Делии, в полный рост и размер, и попробовала упасть с лестницы. Естественно, соблюдая все требования аэродинамики.

Больно мне не было. Даже ушибы не грозили, дом не может повредить домовому. Я могу хоть неделю головой об стену биться, хуже будет только стене.

Так что я планировала вниз.

Сначала как ныряла, вперед головой.

Потом — спиной. Боком. И даже вперед ногами.

Керт помечал те места на лестнице, которых я касалась в процессе полета мелом, и мрачнел. А потом подвел итоги.