— Например, раб считает, что его базовые потребности — получать N палок в день от Господина? — насмешливо спросил Матвей. — В знак отпущения грехов.
Талка кивнул.
— Да, такое тоже насаждают. И более-менее выходит. Правда, где как. У джаго например многие дворяне совсем оторвались от реальности, на почве усиленного курения кальянов с дурью и всевозможных извращений. Из-за чего они имеют проблемы с комплектацией флота, инженерных должностей и так далее, которые в рамках их законов — просто не решаются. Никак. Но их всё же приходится решать, чтобы не огрести бамбулей от тех же сторков — и получаем, что у нас секс-рабыни и прочие рабы сидят за пультами кораблей и учатся в университетах мьюри по естественно-научной линии. При этом свободным не-дворянам закон тоже приходится нарушать, потому что иначе — никак. И при этом законного способа изменить это — нет. Ну не работают законные механизмы в кастово-олигархическом обществе. Сторкад тут лучше, там в принципе есть законные механизмы эту ситуацию поправить и члены Совета Глав Родов даже понимают, что проблема — есть. И что её всё же придётся решать. Рано или поздно. Но многие недооценивают и считают, что время терпит и всё такое. И шэни есть же. Очень умные, но как раз трусливые. То есть в пехоту их не выйдет, а кнопки нажимать — самое оно. С другой стороны, в том числе и из-за этого серьёзные смены строя мирным путем у наших соседей редко бывают.
— Все так любят родной строй, неважно, какой? — удивился Димка.
— Скорее власть всё же умеет в контроль населения, если не совсем придурки. Мьюри в этом плане — всё в общем-то нормально и средне. Даже пробуют решить вопрос с деградацией. Выходит правда криво очень — к радости, например, Нихеля . Который продает среди прочего ВР-капсулы. В кредит. Не всегда правда успевают отдать. И потому, что консультацию нормального врача — там даром не получить никак, и потому, что образ жизни, когда постоянно в ВР-капсуле, ещё и дешевой, живем по сути — он не самый здоровый. Хотя бы потому, что средств стимуляции мышц у дешевых тех капсул — нету. Товарищ натурально превращается в овощ. И дохнет. Некоторые начинают судорожно искать решение под конец, но нет здесь нормальных решений.
— Совсем нет? — удивился Димка. — Работу там найти.
Талка пожал плечами.
— Пробуйте. Но кому вы нужны с никаким образованием и кто вас будет лечить? И зачем он это будет делать?
— Испытания новой хирургической капсулы? — предположил Матвей.
— Один из вариантов. За косметическую хирургию на дому богатые мьюри готовы платить любые деньги, так что...
— Боже, благослови богатых идиотов, которые не знают, сколько тратят? — спросил Димка.
— Мьюри тут идут в русле традиций джаго.
— Разврат и прочий декаданс?
— И это тоже. Но сам по себе разврат — это не хорошо и не плохо. Важно прогресс.
— А разврат способствует? — удивился Димка.
— Разврат — нейтрален. В некоторых случаях может помогать. В некоторых — наоборот. У мьюри скорее помогает.
— Развитием рынка услуг? — спросил Матвей. — Надо же девайсы для разврата разрабатывать и медицину тоже. Или развитию творчества тоже способствует? Если товарищ плохо творит — ему будет попопа. Или НЕ будет.
Талка усмехнулся.
— В том числе. Уж стимулировать к труду мьюри очень хорошо умеют — эксплуататоры же. Спецы по химии хорошие — заставят товарища за дозу по сорок восемь часов в сутки вкалывать. Или БЕЗ химии — тоже есть спецы.
— Бить по почкам подарочным изданием Архипелага ГУЛАГ ? — непонятно спросил Матвей. — То есть мастера дрессировки. Хорошо работаешь — получи конфетку. Плохо — получи дубинал. Ну, или мозги выедать на тему, что рабство у достойного хозяина — это привилегия.
Талка вздохнул.
— Скажем так — есть у них специалисты.
— В мукоделии?
— В подготовке рабов. Это НЕ одно и тоже. Но совсем без мукоделия не обходится дело — должен же специалист что-то иметь с процесса, кроме денег. Но в меру, потому что подготовка рабов — это бизнес прежде всего. А мертвый или изувеченный раб — немалый убыток. Поэтому целая наука есть о том, как НЕ увечить. Где статьи пишут и так далее.
— О мукоделии?
— Не так называется. Нервно-психическая стимуляция трудовых навыков и всякое такое. Думаю, Вайми оценил бы. Он, правда, больше прется от аЩуЩЩения себя Невиннопострадавшим Великомучеником. Чем сильнее страдает, тем больше. Да — есть места, где на первый взгляд всё хорошо — начальный этап колонизации у мьюри или там у скиуттов — но там просто принципы эксплуатации другие.
— Всех мультикультурно берут в рабство?
— А разве у мьюри есть рабство? — удивился Талка.
— Только свободные граждане, работающие по контракту? — предположил Матвей.
— Да. Незаконное дело становится законным, если обложить его налогом и дать благовидное название.
— А что же вы со всем этим не боретесь? — хмуро спросил Димка.
Талка усмехнулся.
— Как раз боремся. Пиратов и работорговцев ловим по возможности.
— И вешаете?
— Нет, зачем? — Талка удивленно взглянул на него. — Ментокоррекция же есть.
— То есть, корректируете, а потом отпускаете? — удивился Димка. — И всё?
— А что, разве мало? Ментокоррекция — сама по себе процедура не самая приятная. И где это было сказано, что товарища к лучшему изменят?
— Пират вдруг стал маньяком-мазохистом и разобрал себя на части? — насмешливо спросил Матвей.
Талка усмехнулся.
— По-разному бывает. Очень-очень по-разному.
— А внутри Союза практикуется такое? — спросил Макс. — Нет, смертной казни у нас нет... просто товарища так мучила совесть, что он вышел через шлюз. В реактор.
Матвей задумался, вспоминая.
— Прямо — нет. Но некоторые несмертельные с точки зрения тех же Аниу с их нанотехом наказания — это чаще всего растянутая смерть для менее развитых товарищей. Ну и не только у мьюри есть такая практика, когда осужденного высаживают на планету. Населенную. Только вот там рабский строй ещё. Если сильно повезет — феодализм, если совсем повезет — высадят поблизости от города. Вживив маяк, чтобы потом забрать, плюс конечно приняв меры, чтобы товарищ НЕ работал прогрессором.
— Например, стерев память? — предположил Димка. -Кстати, а что там с запретом вмешательства?
Матвей усмехнулся.
— А тут у местных масса вариантов пресечь — людоеды, разбойники, инквизиция, гладиаторский цирк...
— Вообще, список возможных наказаний в Союзе прописан, — сказал Вэрка. — И допуск адвокатов мьюри к их гражданам тоже. Ну и оговорены условия, в каких случаях могут выдать домой — обычно компенсация вреда. Это кстати НЕ значит, что наказаний там не будет вообще. Могут и свои добавить. За беспокойство.
— А ваши наказания помогают? — спросил Матвей. — Телепортация в лагерь размышлений и отдыха, лечение голубыми снами и что ещё у вас там.
Талка усмехнулся.
— Этого нет. Но мозги вправить — сумеют.
— Жестокие и необычные наказания не запрещены? Огород там копать или модель крейсера Аврора делать?
Талка пожал плечами.
— Скажем так — обычно повторно ловить гадов не приходится, даже если домой выдали.
— Зверски заставляют работать? — предположил Димка.
— Почему — заставляют? — удивился Талка. — Ментокоррекция с нашей точки зрения — это скажем так не очень плохо, и сам товарищ хочет искупить вину на своей родине, куда его да — вернут, и работать. И хорошо ещё, если просто работать, а не кем-то конкретно... а то были случаи, когда любители с рабами развлекаться потом сами добровольно вину искупить решали в роли секс-рабов... да — с ограниченным по срокам контрактом — надо же дать товарищу шанс исправиться. Либо хирургически правят облик для подмены.
— А потом где-то появляются неопознанные рабыни? — спросил Матвей.
Талка усмехнулся.
— Бывает и так. У нэрионов, например. Это тоже коммунистическая цивилизация, хотя в Союз их не взяли из-за их приколов. Например продавать им никуда не надо — есть свои... заведения. Как суровая, но справедливая воспитательная мера коммунистического общества. И у незваных гостей есть неплохой шанс попасть туда. Конечно, путем добровольного выбора.
— Или в бордель или добывать уран руками? — спросил Матвей.
— Принуждать никто не будет, это зло. Но нэрионы кроме всего прочего ещё и расисты в некотором плане. Только классовая ненависть у них тоже есть, и сочетается всё... жутко.
— Мерзкие белые буржуи?
— Да, типа того. И по факту таки БЫЛИ случаи — или пленные пираты идут в труженики сауны на ограниченный — ну, они так думают, контракт лет на десять... или помирают нафиг потому, что ни статуса никакого, ничего.
— У вас есть право помереть от голода?
— Конечно есть. Свобода же. То есть официально ничего такого нет. Официально они добровольно искупают вину честным трудом. В народных заведениях. А что это там за заведения — клеветать не надо. Да — для гостей из Союза там совсем другие условия.
— Премиум-карта, более выпуклые девы, красные шелковые простыни, цепи, факелы, белье из кожи молодого африканского слона и так далее? — насмешливо предположил Матвей.
Талка кивнул.
— Да. И прочие игры в том же стиле.
— Которые, видимо, не везде одобряют, особенно у вас?
— Союз не любит в принципе. При том что и в нем такие заведения есть. И есть желающие там работать.
— Это какой-то уже очень странный коммунизм, — хмуро сказал Димка.
Талка вздохнул.
— У нас, Аниу, такого нет нигде. Желающие есть, но они идут не в сауну, а к доброй тетеньке в белом халате, которая даст им таблетку или просто попопе — дешево и сердито. Потому что от таблетки побочное действие бывает, а от попопы — нет. Но Союз внутри — ОЧЕНЬ разный. И если местные нравы оскорбляют иммигрантов — это проблема иммигрантов. Не любите нашу мораль — идите нафиг. Или даже ещё дальше.
— Это как бы видно, — буркнул Димка. — Но вроде же как раз у вас весьма строгая мораль, пионеры в галстуках, основной вид любви — любовь к Партии.
— У нас — строгая. Но исключения доступны. Не поощряются и общество будет жестко против. Но доступны.
— Очень платно? — предположил Димка.
Талка поморщился.
— Не так. Свобода выбора. Или — воспитание. Даже врачи могут порекомендовать попробовать, именно чтобы НЕ понравилось, и вся дурь вылетела из башки.
— То есть, всё по заветам Сторкада — каждого сторка должно изнасякать сорок джаго, чтобы он до конца дней проникся Праведной Ненавистью к людям с кожей цвета Мрака? — вновь насмешливо предположил Матвей.
— Добровольно. И можно отказаться.
— Десять ступеней инфернальности? Где мужественные молодые добровольцы, превозмогая себя, читают буржуазный журнал Плейбой , курят гаванские сигары и жрут омаров, тушеных в бургундском?
Талка хмыкнул.
— Где как.
— Железная Дева и прочее гестапо тоже бывает вполне?
— Да. И медкапсула. Которая не лечит, а совсем наоборот. В смысле лечит, но так, что лучше бы и не лечила — например, клизму ставит до тех пор, пока у клиента от счастья глаза на лоб не вылезут.
— Вот-вот, — сказал Матвей. — Можно тщательно прочувствовать все ужасы капитализма. Особенно если вода горячая. Или холодная. Правда, клиент может лопнуть. Но это не страшно, медкапсула заштопает. Или там смена пола без анестезии. 100500 раз.
— И есть желающие? — удивился Димка.
— Да. В смысле и полностью добровольно тоже есть. Именно ради Незабываемых АщуЩЩений. И да — Пастухи могут это желание ментокоррекцией убирать. Но так НЕ делают, если не просят граждане. Свобода выбора же.
— А если пишут коллективное письмо с просьбой исправить товарища? — спросил Димка.
— Свобода выбора, — повторил Талка уже хмуро.
— Нарушающая общественную мораль? — удивился Матвей. — Например, секс на газоне, где Дети Смотрят.
Талка усмехнулся.
— Вред детям есть? Докажите.
— Дети начали заниматься сексом — это вред или нет?
— Во-первых, у нас, Аниу, половое созревание искусственно задержано до пятнадцати лет, — хмуро сообщил Вэрка. — Генетическая правка. То есть раньше ничего не выйдет. Во-вторых, каждый товарищ брачного возраста уже сам решает, где, с кем, как и так далее. Если нет явной коммерческой эксплуатации тела.
— А если сама личность эксплуатирует? — спросил Матвей.
— А в чем тогда проблема? — удивился Вэрка.
— Извлечение нетрудового дохода?
— А почему — не трудовой доход? — насмешливо спросил Талка. — Занятия любовью — это как раз совершенно натуральный тяжелый физический труд. Даже очень тяжелый. Канаву, например, можно целый день копать, а попробуй-ка прозаниматься целый день любовью...
— Любой труд почетен? Даже кверху попой или ещё как? — удивился Димка.
— У них труд — понятие растяжимое. Очень, — насмешливо ответил Матвей. — То есть не обязательно на фабрике винты вытачивать и так далее.
— Ну так как бы считается, что при коммунизме народ будет поголовно лепить, ваять, писать стихи и прозу, играть в театре и так далее, — буркнул Димка.
— Ну, в Союзе такого много, но не только это, — сказал Талка. — Кое-где есть развлечения для скучающих граждан.
— Обжираловка и слег тоже есть? — спросил Матвей. — И дрожка.
— Не запрещено во многих мирах Союза — обычно там, где это не стало проблемой.
— В смысле, там, где народ не мрет массово в ваннах?
— Где вообще не мрет.
— Просто дегенерирует морально и физически, превращаясь от слега в пускающих слюни идиотов?
Талка пожал плечами.
— Ну, если совсем вышло за рамки, медики вмешаются и лучше бы — не доводить.
— Иначе таки отберут слег и бросят на морковь?
— Да.
— Труд создал из обезьяны человека. А безделье создало из человека обезьяну, — недовольно буркнул Димка.
— Труд на благо общества — это величайшее счастье, возможное для человека, — насмешливо ответил Талка. — Особенно на благо одного члена общества. В виде выпуклой девы. Или там юноша прекрасного.
— Аморальность? — предположил Матвей. — Или нарушение санитарных норм — нельзя же столько, и вообще поза неудобная.
— А в чем проблема? — снова удивился Вэрка.
— Нет проблем? — спросил Димка. — Даже у вас?
— Проблем-то возникает масса, — Вэрка усмехнулся. — Особенно когда товарищи друг друга съесть готовы от желания.
— Проблем не возникает с таким вот? Или на самом деле не едят, а только надкусывают в порывах страсти?
Талка тоже усмехнулся.
— А это — бывает. Это даже не только у нас бывает. И то, что есть желающие профессионально любовью заниматься — это не значит, что у нас все такие.
— Диссиденты? — предположил Матвей. — Или, наоборот, очень продвинутые товарищи? В раннем СССР же были парады нагих дев с плакатами Долой стыд!
— Ближе второе, — ответил Талка. — А Союзу это в плюс. Если что, агентов для работы в буржуинстве проще искать.
— Тогда это надо в школах шпионов изучать, — сказал Димка. — А не просто в школах.
— В школах это у нас не изучают, — удивился Талка.
— Даже в школах шпионов?
Талка усмехнулся.
