Ветер и крылья - 4

Почему-то Мие это совершенно не нравилось. Перебьется...

— Я... это...

Мия молча ждала. И разглядывала тетку, прикидывая, как ее лучше убить.

Шею ломать?

Нет, это попугать. А так-то неинтересно... зачем? Долго, муторно... и горло перерезать лень. В крови испачкаешься. Наверное, лучше всего ее отравить. Только чем-то таким... к примеру, поискать в лесу гадюку...

Вот, именно о гадюках почему-то и подумала несчастная ньора. Именно такой взгляд у них и был.

Ледяной, безразличный, спокойный... укусит, убьет — и улыбнувшись, пойдет дальше. И прекрасно себя будет при этом чувствовать.

Дан Рикардо не первый раз тащил в замок... всякое. И служанок привечал в своей кровати, и одну жонглерку, и актриску с большой дороги... ньора видела свой долг порядочной женщины в том, чтобы не давать распускаться мелким тварям! Понятно, же, продажных девок надо держать в строгости! Она, Джеронима, жизнь прожила, она знает...

Она всю жизнь тут, в Демарко, со служанки начинала, полы терла... она женщина честная!

Правда, замуж не вышла, ну так это понятно! Мужикам же только того-самого и надо, а она женщина честная, порядочная, всем говорила, только после свадьбы...

Да и после свадьбы-то... грех какой!

Вон, вчера что дана, что его гостью, как слышно-то было,, хорошо хоть, в отдельном крыле. А все равно... Господь — он все видит! Нельзя ж так... надо только в темноте. И в рубашке, и под одеялом, падре Лелли правильно говорит...

А эта...

Что-то подсказывало ньоре Гацина, что эта девица и падре сожрет, не подавится. И ньора испугалась всерьез.

По-настоящему.

Когда тебя готовы... даже не то, чтобы убить. Когда тебя преспокойно и мучительно убьют, а потом пройдут по трупу и забудут навсегда — это чувствуется. Это как запах или крик. И ньора это отлично чувствовала. И ей было страшно.

— Я хотела... насчет одежды. Дан распорядился... платья пошить. Обувь там...

Мия кивнула.

— Я шить не умею. В замке есть портниха?

Ньора едва не фыркнула.

Шить она не умеет! Да этому девочек в приличных семьях с детства обучают! А тебя чему учили? Ноги раздвигать?

Шлюха!

Но наткнулась на ледяной взгляд карих глаз, серьезный такой, раздумчивый, и замолчала. ДО того, как успела даже подумать открыть рот.

Откуда ж ей было знать, что Мию учили... да, было дело. Но это было так давно, еще в Феретти...а в доме Джакомо она если и брала иголку в руки, то или для маскировки, или...

Да, иголкой тоже убить можно. Надо только знать, куда ее правильно воткнуть. Мия знала.

— В кладовой есть ткани. Портнихи у нас нет, но можно доплатить служанке...

Мия кивнула.

— Хорошо. Помоги мне одеться и проводи в кладовку. Я выберу ткань, потом решим, что именно мне пошить.

И вот тут-то уверенность ньоры еще раз пошатнулась.

Мия распоряжалась, как дана. Она принимала помощь, как дана, она говорила и действовала, не задумываясь... но разве так бывает?!

Налицо была разница между сказанным и сделанным.

Дан Рикардо сказал, что его любовница — менестрелька. И будь это так... когда с детства шатаешься по дорогам, не приобретешь хороших манер, не научишься командовать, не, не, не...

Очень много этих самых 'не'. А Мия была в себе уверена настолько, что иным данам поучиться не грех. На большой дороге такое быстро вышибут.

Да и платье старой даны, которое пока предложили девушке, она надела абсолютно спокойно. А это тоже не так просто.

Нижнее платье, верхнее, белье, рукава подвязать — не одна минута. Мия же умела это делать. И не как служанка, такое видно. Как дана, привыкшая принимать заботу, спокойно и равнодушно.

И ее кожа.

И телосложение.

И волосы...

Мия не считала нужным маскироваться, и ньора видела ее — настоящей. И... не бывает такого у менестрелей! Можно быть красивой, яркой, броской, но не такой... ухоженной.

Возьми домашнего породистого песика и поставь рядом с дворнягой. Ну видно же все сразу!

Даже если домашнего псенка и испачкать, а дворнягу отмыть — все равно видно будет.

— Вы каким маслом пользоваться привыкли? — для проверки еще спросила ньора. И получила спокойно-равнодушный ответ.

— Розовым.

— У нас его нет, дорого, — попробовала еще раз ньора.

— Какое есть?

— Миндальное, лавандовое.

Мия сморщила нос, но согласилась на лаванду, и лишний раз подтвердила подозрения ньоры. Да, на дороге только и принимать ванну с ароматическими маслами. В речке, наверное...

И ткань, которую в кладовке выбрала Мия...

Что может выбрать дешевка? То, что подороже. Это ж понятно, вон, актерка шелка потребовала, хоть подумала б о чем, дура! А Мия абсолютно спокойно перещупала все сукно, выбрала для нижнего платья обычный лен, только светлый, для верхнего — два вида шерсти, светло-зеленый и темно-синий, отложила тонкий шелк для белья и четко перечислила, что именно ей нужно сшить. И это — менестрелька? Кому другому расскажите!

И обиход девушки...

Да вы видели у менестреля щетку из черного дерева с золотой инкрустацией?!

Ладно-ладно, подарить-то что угодно могут, но там же и все остальное такое.... Кстати, Мия об этом и не подумала. Она же не работать ехала!

Она просто собрала с собой те вещи, которые ей могли понадобиться, к которым она привыкла. А часть вещей еще и в свой дом на Приречной перетащила... ей и в голову не пришло думать о цене. Кому какая разница?

А ведь дешевых вещей в доме Джакомо просто не водилось. И то же белье Мии стоило столько, что Фьора Феретти отродясь себе бы такого не позволила.

Дорого же!

Оставалось еще посмотреть, как девушка будет себя за столом держать, но свое мнение ньора Гациина уже составила. И решила держаться от непонятной девицы подальше.

Пусть дан с ней сам разбирается...

А вот с падре Лелли она поговорит...

Страшно же! И странно... падре о таком знать должен, это уж точно.

* * *

Мия ни о чем таком и не думала.

Все ее мысли занимал Рикардо. Его руки, губы, его глаза, его тело... Мия впервые влюбилась. По самые уши!

Впрочем, это было неудивительно, свобода творит чудеса и не с такими умницами. Мия никогда и ничего не могла себе позволить.

Она — метаморф, она убийца, она...

Здесь и сейчас ей было все безразлично.

Мия Романо — и Мия Феретти, что у них общего?

Да ничего! Разве что имя, но Мия... сколько тех Мий? Сотни и тысячи! *

*— есть и самостоятельное женское имя Мия, и сокращение от Марии, Эмилии, Амалии — всех не перечислишь. Даже в Японии есть Мии, прим. авт.

Что бы ни сделала Мия Романо, на ее семье это никак не отразится. Разве это не чудесно?!

Мия чувствовала себя непривычно свободной и легкой. И влюбленной, да...

И абсолютно спокойно слетела вниз по лестнице, и повисла на шее у Рикардо, и подарила ему поцелуй, не стесняясь никого...

Рикардо ответил. Что он — дурак уворачиваться?

— Как ты, киска? Довольна?

— Да, милый. Спасибо тебе за платья.

— Ты разрешишь мне присутствовать на примерке?

— Обязательно, — улыбнулась Мия. — Ты должен знать, как снимаются платья.

— Я попрактикуюсь, — согласился Рикардо. — Пойдем обедать?

Мия кивнула.

Ньора Гацина наблюдала за ней, словно ястреб, но кому какое дело до этой старой грымзы? Рядом с Мией самый лучший мужчина в мире! И думать тут о всяких...

Да тьфу на нее! Три раза! Мия и не заметила, как удалилась куда-то ньора, всласть налюбовавшись на ее застольные манеры. Да-да, вполне обыденные.

Для даны Мии.

Но чавкать, вытирать нос рукавом и лезть в тарелку руками? В присутствии Рикардо?

Мия не смогла бы так поступить — никогда!

* * *

— Дан Козимо просит вас зайти.

Рикардо сморщил нос.

— Что надо отцу? Ладно, сейчас...

— Нет-нет, не вас. Вашу подругу.

Мия и Рикардо одинаково удивленно уставились друг на друга.

— Её?!

— Меня!?

Рикардо скривился. Ну вот... сейчас отец его лишит новой игрушки! И чего он привязался!? Не ходи, не стой, не делай...

Еще это замечательное: 'что соседи скажут?'.

Да кому какая разница, что скажут эти уроды!? Они свою жизнь уже, считай, прожили, прогадили, всю жизнь на огородах копались, в провинции этой паршивой сидели... он теперь что — и себя тут похоронить должен?!

Вот еще не хватало!

С другой стороны... отец...

Почтение?

Да что б вы понимали!?

Почтение, уважение... а то поди его, не поуважай! Если денег не дадут?!

Мия пожала плечами, и направилась вслед за служанкой, даже и не думая стесняться, или расспрашивать, или..

Ей — и бояться? Мия искренне считала, что справится с чем угодно. А если не справится сразу... ну, подождет немного и еще раз попробует. И точно справится. А уж какой-то престарелый дан... и что?

Почтения к старости Мия не испытывала вообще, с легкой руки Джакомо Феретти. Джакомо и сам уважал человек только за конкретные качества, и Мию приучил. Мало ли, кто там до старости дожить сподобился? А человек-то это какой? Может, там такая сволочь, что его прибить — Господа Бога порадовать?

Мия и такое видела.

На одной из улочек столицы держал свою лавку престарелый ростовщик. Возраст — страшно и подумать. Жену в могилу свел, дочь замуж за такую сволочь выдал, что взглянуть и плюнуть, сын от него сбежал быстрее ветра...

А сколько за ним разрушенных судеб? Сколько горя, боли, грязи... это же ростовщик!

Ро-стов-щик!!!

Существо по определению гнусное и гадкое! Но его надо уважать за возраст? Увы, Мия на это не была способна. И сейчас шла спокойно.

Перед красивой дубовой дверью служанка остановилась, постучала.

— Да?

— Ньора Мия Романо. Разрешите?

— Пусть заходит.

Мия пожала плечами, отстранила служанку и прошла в покои дана Козимо.

* * *

Больше всего дан Козимо походил на одуванчик. Такой беленький, пушистый, совершенно безобидный с виду. Ага...

Мия сразу же увидела, где 'одуванчик' прячет стилет. В рукаве.

И еще один кинжал на ноге.

И глаза у него такие же, как у Рикардо. Синие, яркие, только вот ни капельки не добрые. А волосы белые, словно одуванчиковый пух, и такие же легкие, наверное. И телосложение... такой весь субтильный... кажется, только дунь. Светлая кожа лица вся в тонких морщинках.

Мия подумала, что она, конечно, выиграет в схватке. Но... но какой ценой? Вот вопрос?

Дан Козимо прищурился.

— Однако... я и не думал, что встречу когда-нибудь чудо из старинных сказок. Многоликая?

Мия где стояла, там и села. Прямо на пол, от шока.

Многоликая? А ведь ее можно и так назвать. Или...

— Вы... откуда вы знаете?!

Дан Козимо весело рассмеялся. Зубов у него во рту, кстати, вовсе не было. Да, он стар, очень стар, просто вот так выглядит... обманчиво.

— Чего ж не знать? Хочешь — вижу, хочешь — чувствую. Разве ты здесь не потому, что почуяла моего сына?

Мия решила, что честность — лучшая политика, и замотала головой.

— Н-нет... я из-за другого.

— Другого?

— Дан Тициано?

— Мой отец. Был.

— Он подарил некоей Оттавии Росса зеркало работы мастера Сальвадори.

— Понятно. А мастер Сальвадори был моим предком, — преспокойно кивнул дан Козимо. — То есть ты о себе ничего не знаешь...

Мия только головой замотала.

— Дан Козимо... я пока вас вообще не понимаю.

Дан только рукой махнул.

— Но превращаться же умеешь? Смени личину?

Мия пожала плечами и быстро поменяла несколько лиц. Произвольных, просто меняла глаза — носы — губы. Даже овал лица не трогала, так проще и быстрее.

— Забавно, ты хорошо себя контролируешь.

Мия пожала плечами.

— Возможно, вас это забавляет. Но... мне хотелось бы услышать историю мастера Сальвадори.

Дан Козимо прищурился.

— Мне бы тоже много чего хотелось?

— Что именно? — поинтересовалась Мия. Вот этот расклад она понимала. Ты — мне, я — тебе...

Дан Козимо указало рукой на кушетку.

— Полагаю, там будет удобнее, чем на полу?

Мия тоже так полагала, потому что перебралась без возражений. Кажется, здесь она найдет больше, чем рассчитывала?

Интересно же...

— У меня для начала будет несколько вопросов. Дана или ньора?

— Дана, — не стала скрывать Мия. — Имя не назову.

— Да и не надо. У тебя сейчас обязательства есть перед кем-нибудь?

Обязательств не было.

— Вовсе уж хорошо. Мой балбес тебе нравится?

Мия подавилась слюной и закашлялась. Слов у нее не было.

Дан Козимо насмешливо фыркнул.

— Ну и чего ты застеснялась, дана Мия? Ты на меня посмотри, мне уж умирать скоро, может месяца два-три осталось...

— Как? — выдохнула Мия.

— Опухоль. Лекарь сказал, она из меня все соки высосала, помру если и не к зиме, то по весне уж точно,, — отмахнулся мужчина. — Да и не жалко, пожито, съедено, выпито... сын, вот, остается. Он у меня мальчик хороший, но до того бестолковый....

— А почему вы мне это рассказываете?

— Потому что я ухожу, а он остается. И наверняка соберется в столицу, — понятно разъяснил дан Козимо. — Лучше, чем многоликая, ему никто не поможет.

— Хм... а мне оно надо?

— Вот поэтому я и спрашиваю, что ты к нему чувствуешь? Служанка донесла, что простыни вы вместе мяли, да и он тебе должен был понравиться...

— Должен? — насторожилась Мия.

Что значит — должен!? Новая песня о старом? Отдай то, чего дома не знаешь?

Дан Козимо качнул головой.

— Нас должно тянуть друг к другу. Будь я лет на сорок моложе, я бы тоже попробовал... ты вообще ничего о себе не знаешь?

Мия вздохнула. И решила не скрывать, что знала.

— Знаю, что мои предки служили Сибеллинам. Что кровь в нашем роду давно спит...

— Больше пяти поколений? Меньше?

— Кажется, пять поколений и есть.

— Это хорошо. Последний шанс не упустили, — кивнул дан. — Если за пять поколений кровь не запоет, считай, никогда уже не проснется. Если только две ветви встретятся... тогда, может быть.

Мия незаметно перевела дух.

То есть...

Она и Лоренцо в зоне риска. А вот Серена и Джулия — уже нет! И их дети будут самыми обычными... потому и прабабка, наверное, ничего не рассказала матери! Ну, практически ничего! Она рассчитывала, что ее прапра... неважно, кто там... все равно они будут самыми обычными. Не многоликими.

Ладно.

С Лоренцо она еще поговорит. Брат вернется, она вернется, и все будет хорошо. А пока...

Пока надо бы узнать, что ей захочет поведать этот старый мужчина. Смертельно больной.

Кстати...

— От вас не пахнет болезнью или смертью.

— Хм-м... по запаху ты можешь уже определять?

— Видимо, могу.

— А чем пахнет?

Мия принюхалась серьезнее.

— Полынью.

— Именно. Полынь, любисток и чертополох. Три травы, которые в смеси могут обмануть даже ваше обоняние.

— А зачем вам его надо было обманывать? — насторожилась Мия.

— Незачем. Но думаешь, приятно находиться в атмосфере разложения? Вот, посмотри, по углам курильницы...

Мия кивнула.

Действительно, стояли...