Ветер и крылья - 4

Это — не повод для трагедии?

Напомнить потенциальному Филиппо Четвертому о том, что на минуточку он — принц, не голодает, не мечется в поисках пропитания, не..., не..., не...

Да много чего — не. Любой крестьянин бы ему не посочувствовал, а у виска покрутил. Ты чего — рехнулся, дан? У тебя столько всего есть, а ты еще и плачешься? Тьфу, дурак.

И если честно, эданна Франческа недалеко от того крестьянина ушла. Потому что примерно так и думала. Чего б не радоваться жизни? Вот дурак-то!

У тебя же самое главное есть!

Власть!!!

А ты?

А, что тут объяснять, все равно не поймет ничего, еще и страдать будет, и обидится. А потому... эданна Ческа нацепила на лицо самую-самую сочувственную улыбочку, и принялась убеждать его высочество, что все образуется.

Надо только молиться, и Господь милостив...

Поэтому следующая фраза любовника на нее упала, как топор палача..

— Ческа, тебе придется хотя бы на несколько месяцев уехать из столицы. Отец настаивает...

— ЧТО!? — возопила эданна. Куда и сочувствие делось?

Принц потупился, хотя вины он за собой не ощущал. А что? Он принц, скоро вообще королем будет, его подданные — его воля. Что прикажет, то и будет! А он может и приказать... вообще! Ладно, он еще чуточку потерпит, все же это его любимая женщина. Но слушаться она его обязана! А как иначе, если он ее любит?

— Я женюсь.

— Ч-Т-О!?

Эданна Ческа ощутила, что воздух закончился. Вот был — и закончился. А вместо него по горлу расползлись гадкие и колючие ежи... и затеяли там потасовку. А иначе почему она ни вдохнуть не может, ни выдохнуть... УТЬ!

Его высочество, который заметил, что любовница как-то подозрительно синеет, и вообще — не дышит, со всей силы треснул ее по спине. Силы там хватало, потому что ежики вылетели и куда-то делись, а Филиппо разъяснил свою позицию.

— Отец желает, чтобы я женился до его смерти. И консумировал брак — тоже. Поэтому тебе придется пока немножко удалиться от двора. Не слишком далеко, нет. Чтобы я мог регулярно приезжать. Ты понимаешь, дорогая, интересы династии требуют...

Эданна этого понимать решительно не желала. Она уже все преотлично распланировала.

Филиппо Третий умирает.

Филиппо Четвертый пока свободен! До семнадцати лет этой соплячки брак заключать нельзя, так прописано в договоре. А значит, что?

Правильно, Ческа уже и кандидатуру подобрала.

Дан Сильвано Тедеско.

Между прочим — милейшее существо. Так посмотреть — ну чистый ангел! Свежевымытый!

Волосы золотые локонами по плечам, глаза голубые огромные, телосложение то ли поэта, то ли легендарного эльфа и такое же очаровательное лицо...

Улыбка! Манеры!

А что? Половину придворных дам пере... валял, паразит! Все спальни посетил, до каких добрался! А куда не пустили, там или возраст, или беременность, или родители такие, что дешевле не связываться. Оторвут нечто важное — и только в церковь останется. Натурщиком. Для икон.

При этом вроде и не беден, и не жаден, и не особенно глуп... просто — кобель! Кобеллино!

Даной СибЛевран он занялся бы и из чистого интереса, ну и Ческа собиралась ему кое-что пообещать. Принц на свою любовницу не скупился, одаривая ее и деньгами, и землями... найдется подходящий кусочек. Дан Сильвано из младших сыновей, содержание ему выделили, а вот земли не предвидится. Так бы он самостоятельным стал, на ноги встал, мог бы и свой род основать... или вот, СибЛевран — чем не поместье? И удобно, и от столицы далеко, и передается по наследству, а уж эданна Ческа бы к нему от всей души чего прибавила...

И не надо никакой свадьбы!

Ческа и сама может замуж выйти.

А ребенок... что — ребенок? Его и так можно... усыновить, к примеру. Или она от кого-то другого забеременеет... разберется она с престолонаследием! Ей все удается, она красивая и умная, она вообще этого достойна! Она в короне будет смотреться намного лучше, чем эта кошмарина СибЛевран!

И в золоте, и в пурпуре, и даже на троне...

Бывало же и так, что королевы странами правили?

Бывало!

И тут вдруг такой... такой эпический провал! Эданна аж зубами заскрипела, да так, что Филиппо шарахнулся в сторону. Мало ли, еще укусит!

Отец предупреждал — жди истерики. И истерика-таки последовала.

Ческа страдала.

Ческа рыдала.

Ческа угрожала убить себя, убить его, убить разлучницу, убить все Эврону — а что?! Чего она тут стоит, так неудобно, и совершенно чихать хотела на страдания эданны?

Истерика перешла в слезы, слезы в поцелуи, а поцелуи в нечто более приятное. Эданна пообещала любовнику, что обязательно уедет, только... вот, чуточку попозже. Когда должна приехать дана?

В начале лета?

Отлично!

Дана в столицу, эданна из столицы. У нее тут, совсем недалеко, буквально часов шесть пути, есть отличный замок, мусичек сам же ей и дарил. Вот в нем она своего сладенького помпосика и будет ожидать.

Не есть, не спать, а только ждать, у окна сидеть, косу отращивать...

А лапсик будет приезжать, часто-часто! Правда же?

Лапсик, бусик и помпосик заверил свою лапочку, бусинку и помпошеньку, что так и будет. И с утра откланялся с громадным облегчением.

Как хорошо, когда тебя понимают! Просто — КАК ХОРОШО!!!

* * *

— Он меня отсылает!!!

— Да не реви ты, — старая ведьма подсунула эданне носовой платок... не первой, и даже не десятой степени залежалости, но эданне было наплевать.

Она рыдала.

А как же?

Кругом столько хищниц, столько стервозин, а Филиппо еще и женится, и король будет против приезда эданны в столицу, и умирает он... как же!

Такая сволочь не помрет! Он раньше на могилки всем остальным нагадит!!!

ЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!

Ведьма кое-как успокоила эданну, напоила отваром, и вежливо поинтересовалась:

— Так может, оно и к лучшему? И мужик ребенком обзаведется, наследничком, и тебе рожать не придется? Ты ж сама о проклятии знаешь?

— Я думала... но отсылать-то меня зачем?

Ведьма хмыкнула.

Ответ был прост. Да потому, что ты, сволочь, ни сделать ребенка не дашь нормально, ни выносить, ни родить. Натура у тебя такая, гадюшечная! Ведь прекрасно все понимаешь, а сидишь тут, сопли размазываешь... тебя рядом оставь — не удержишься. Нет, не сможешь удержаться.

Характер такой.

Вот его величество и решил превентивно невестку обезопасить, скажи спасибо, голову тебе не оторвал, как той гадюке! А мог бы... добрейшей души человек, право слово!

Вот ведьма бы нипочем не удержалась, если б рядом с ее семьей такое ползало и шипело. Она ее и как клиентку-то едва переваривает! А Филиппо Третий терпит... и не давится эданна грибочками!

Истинно святой человек!

Уже стяжавший мученический венец при жизни!

— Ты от меня сочувствия ждешь, эданна?

— Нет, чтоб вам! Помощи!

— Короля травить будешь?

— Нет! Мне приворотное зелье требуется! Такое, чтобы принц всегда, от любой бабы возвращался ко мне! И только ко мне!

— Это дорого встанет, эданна.

— Знаю.

— И не только деньгами дорого будет...

Эданна Ческа опустила голову.

Да, конечно. Будут и жертвоприношения, и ей придется участвовать... и что?!

И ничего!

Плевать ей на это отребье! Плевать ей на любые жертвы! Она желает сохранить свое положение! Она этого достойна! А кто там ляжет под каблучки остроносых сафьяновых туфелек... разве это важно? Вы же не думаете о каждом камне в мостовой?

Вот и эданна не собиралась думать о всяком быдле! У них такая судьба — служить ей!

— Когда?

— Дня через четыре. Как раз подходящее время будет.

— Я приеду, — кивнула эданна. И вышла.

* * *

— Я не думал, что у короля все настолько плохо, — жрец действительно не считал так. Но сейчас, услышав это, считай, из первых уст...

Действительно — короткая дорожка. Эданна Ческа — принц — король. И вряд ли кто-то из них допустил серьезное искажение информации.

— Значит, настолько, — безразлично откликнулась старая ведьма. — Тебе-то что с того, дан? Тебе еще и лучше...

— Я не рассчитывал, что придется начинать так быстро.

— Это я понимаю. Но обстоятельства нас не спрашивают. Надеюсь, ты у меня не будешь просить средство,, чтобы устранить дану СибЛевран?

— Глупо.

— Или приворожить? — блеснули ехидными огоньками глаза ведьмы.

— Я что — дурак? Знаю я тебе цену...

Ведьма развела руками.

— Ты знаешь, дан. Илария Кавалли была лучше меня, умнее меня — и чем все закончилось?

— Тем, чем может закончиться и для тебя. А если так, стоит ли брать меньше?

— СтОит, — решительно ответила ведьма. — Я не знаю, где сейчас Лари, но столько я платить не готова. Может, и никогда не буду.

Мужчина пожал плечами, словно бы говоря: "твоя дурь — твое дело".

— Решай сама. А мне нужно то, в чем ты хорошА. Не приворотные, а твои мазилки... афродизиаки. Поняла?

Ведьма кивнула.

— И поняла, и сделаю...

— Вот их изготовь. Да побольше...

Ведьма кивнула. И не удержалась.

— Если для личного пользования, то могу еще и зелье сделать. Чтобы, — ведьма важно воздела указательный палец, явно намекая на нечто другое. — А если зелья для даны СибЛевран нужны, так я могу и не стараться.

— Почему?

Кажется, для жреца это оказалось сюрпризом. Ведьма только головой качнула.

— Дан... она — высокий род! В ней ТА кровь, понимаешь?

— Н-ну...

— Не понимаешь. Это не титул, не звание, не вывеска. Это либо есть, либо нет. Это не продашь, не купишь, не лишишься в результате переворота или болезни. Это либо есть, либо нет...

— Меньше слов!

— А если так... на нее это НЕ ПОДЕЙСТВУЕТ! Никогда! Хоть ты себя облей, хоть ее искупай — не поможет!

— Потому что в ней проснулась ТА кровь?

— Даже если не проснулась, действовать будет гораздо хуже. Словами ее можно обмануть, запутать... как с обычным человеком. А вот магия, зелья... в ее крови они просто растворятся.

— Что?

— Говорили когда-то, что кровь высокого рода — высшая магия.

— Эмм...

— Не в смысле сцедить и выпить. Такое тоже было, плохо кончалось. Среди ведьм передается... одна из ведьм решила попробовать. Мужчина Высокого рода, ну и она... сам понимаешь. Все у них было. А потом, когда он уснул, она взяла кинжал, надрезала ему руку, сцедила крови и выпила.

— И?

— Один глоток. Больше не успела.

— Умерла?

— Говорят, рассыпалась в прах.

— Может, врут? — засомневался мужчина.

— Может, и врут. Но на себе проверять не советую, — хмыкнула ведьма. — Что-то это, конечно, значит, но что? Если бы нас так не преследовали, если бы не жгли книги, не отбирали знания...

— Вы бы под себя все подмяли, до чего дотянулись! — рыкнул мужчина. — Знай свое место, дрянь!

Ведьма усмехнулась.

— я его и знаю. А ты, дан, думай о том, которое мечтаешь занять. Хорошо думай, потому что с Высоким родом второй попытки у тебя не будет. Они не предупреждают, не угрожают, они просто живут. А те, кто желал причинить им вред — умирают, умираааааают...

Голос ведьмы понизился до шепота. И мужчина не выдержал. Скрипнул зубами, выскочил вон... дверью хлопнул так, что та чуть с петель не слетела. А ведь дуб...

Ведьма откинулась на кресло, вздохнула.

— Дурак ты, дан. Ох, дурак...

Она вспоминала то, давнее время, когда они с Лари были молоды. Когда мечтали о магическом даре. Когда хотели... и были готовы отдать, что угодно.

И отдали...

Жертвоприношения, в которых участвует эданна Ческа, ведьма вспоминала разве что с улыбкой. Вот дурочка-то...

Козлов резать, баранов, людей...

Тьфу! Идиотка безграмотная!

Настоящей жертвой можешь быть только ты сама. Ты приносишь себя в жертву Повелителю, ты отказываешься от части себя — и пропорционально этому тебе даруется сила. Две послушницы, отданные в монастырь нелюбимой и не любящей родней, они быстро нашли общий язык. Обе были молоды, обе плевать хотели на всех богов мира, обе хотели силы, власти, мести...

Но именно Лари нашла в библиотеке старый ритуал.

Такая уж штука эти монастырские библиотеки. Иногда и монахи, и настоятели не знают, что в них кроется. А им — им достаточно было нескольких слов, которые кто-то нацарапал грифелем на полях старой книги.

Лари всегда была смелее.

А вот Летта... да, когда-то она была даной Дзанелла. Виолеттой Дзанелла.

Так давно, что уже ничего и не осталось. Ни от даны,, ни от монастыря... а где еще им было проводить ритуал вызова? Только там. На башне. Наверху, чтобы никто не заметил.

Лари все сделала первой. И Летта с ужасом смотрела на тень, которая поднялась над подругой. На то, как Лари смело отдавала ей себя. Нет, не всю. Но...

Что можно отдать в обмен на силу? Настоящую силу.

А что есть у человека?

Что делает человека — человеком? Наверное, чувства, причем, как доброта, забота, любовь, тепло, так и обратные им ненависть, ревность, зависть... так мало, ведь это не измеришь деньгами. И в то же время — так невероятно много...

Вот это Лари и отдала. Все, до капли... единственное, что оставило ей чудовище — любовь к детям. Если она родит когда-нибудь... В издевку? Да кто ж знает...

Летта оказалась не столь храброй.

В круг она вошла. И слова она произнесла. Но становиться холодным чудовищем не пожелала. И отдала совсем немного. Она отдала умение ненавидеть, завидовать... она была глупа и романтична, она хотела найти любовь...

В ту ночь монастырь был разрушен.

Две послушницы оказались среди немногих уцелевших, и семьи забрали их домой, чтобы потом снова отдать в монастыри, только в другие...

Не успели.

Семья Кавалли, семья Дзанелла...

Остались только истории — и могилы. А больше никого. Два рода оборвались в тот же год. Девушки были мОлоды, обижены на жизнь и на свои семьи, они не стали тянуть. А потом...

Двор, блеск, балы, интриги... и семьи.

Лари вышла замуж выгодно, Летта — по любви. А результат?

Один и тот же. Сила прорывается. Ее не сдержишь внутри, даже если ее капли, вот, по каплям и собирается... Илария ушла раньше. Она понимала, что если на детей падет хоть тень подозрения...

Летта — позднее. И сейчас она иногда позволяет себе такую роскошь — видеть детей, внуков... это они ее не видят. А она проезжает мимо в паланкине, она за них радуется...

О еще одной плате тень не сказала.

О боли. Неизбывной и неумолимой, которая сопровождала их с тех самых пор.

Он промолчал.

Впрочем, так бывает всегда. Душа — это только часть оплаты. И кто за ней явится, Виолетта Дзанелла знала совершенно точно. Или...

Или — нет.

Смерть подруги она почувствовала. А еще — видела сон.

Странный. Неправильный. Но в этом сне дана Кавалли, такая, как была, молодая и отчаянная, взлетала вверх из тени. Взлетала на вороньих черных крыльях.

И провалиться старой ведьме на этом месте, если не...

Сибеллины.

Моргана Чернокрылая.

Виолетта Дзанелла не знала, как такое получилось. Даже не догадывалась. Но сейчас, когда дана СибЛевран приедет в столицу...

Ей будет, что предложить дане.