Ветер и крылья - 4

Мия крепко усвоила, что храм — лицо города. Есть три места, в которые надо обязательно заглянуть, чтобы определить, какая в городе власть. Первое — мэрия. Второе — церковь. Третье — рынок.

Первые два места сразу показывают ворует местный чиновник умеренно — или вовсе уж оборзел на своем месте, сотрудничает ли он с храмом, или не особенно...

А на рынке...

О, на рынке вам столько новостей и подробностей отсыплют, только успевай поворачиваться!

Местный мэр явно воровал. Ну наглость же! Мог бы хоть площадь гравием засыпать! Ладно, мостить мостовую и сложно, и дорого, в Энурии вообще плохо с камнем. Здесь с лесом хорошо. И почвы песчаные. Ладно-ладно, если и гравия жалко, то хоть бы на деревянные мостовые расщедрился! Здесь-то это вообще рию стоит! За десяток сольди тебе столько леса навезут — выбирать не успеешь!

Следить придется, менять регулярно...

С другой стороны, местные жители или очень тихие и ленивые, или сама местность такая... вон, помост у виселицы грязью покрыт настолько, что сразу ясно — сюда года два никто не заходил. Никого не пороли, не вешали, дерево, сразу видно, подгнившее.

Мия пожала плечами, но в мэрию заходить ей не хотелось, да и незачем. А вот в храм...

Мия коснулась заскрипевших дверей.

М-да, первое впечатление ее не обмануло. Скамейки давно бы пора обновить, да и покрасить,, иконы хоть ты заново рисуй, такие они все закопченные... перед ними мясо жарили, что ли? С чего они так потемнели?

И полы бы отмыть. Что, у них тут вода тряпки и ведра в дефиците?

Куда мир катится!

Вот, у Джакомо был друг, так он очень и очень гордился своей набожностью! Выражалась она в том, что мужчина лично, раз в декаду, мыл полы в храме. Ручками.

И никогда не забывал рассказать об этом всем окружающим!

Мия с таким трудом язык прикусывала, кто б знал! Так и тянуло поинтересоваться на тему гордыни, и вообще... может, есть в этом что-то лицемерное?

Вчера помыл полы в храме. Сегодня изменил супруге. Два раза. Завтра разорю конкурента, пусть повесится, гад... после знакомства с падре Ваккаро Мия была уверена, что настоящие верующие ТАК не думают. Но ведь полы-то он мыл?

А тут? Ни одного лицемера на весь город?

— Что ты забыл здесь, мальчик?

На скрип двери вышел местный священник. Мия вспомнила, что она путешествует сейчас в облике менестреля, сорвала шляпу и поклонилась. Достаточно низко.

— Благословите, отче...

Священник чуть расслабился. И благословил Мию вполне искренне, и улыбнулся...

Мия приглядывалась к парню. Нет, не могла она его назвать пастырем... вот как хотите! Молодой, нескладный, больше всего похожий на журавленка-переростка... и волосы растрепаны, и солидности пока не наел, правда, добрый. Это видно. И улыбается хорошо, и вообще... сволочи с котами на руках к прихожанам не выходят. А у священника на руках сидел здоровущий черно-белый кот.

Еще и мурлыкал, когда ему грудку почесывали.

Это решило дело.

Мия улыбнулась мужчине.

— Отче, позвольте на храм пожертвовать? Немного, но авось, на благие дела пойдет?

— Жертвуй, чадо, — согласился священник.

— Только просьба у меня будет малая...

— Слушаю тебя, чадо?

— Я бы и сам купил ему вкусненького, — Мия указала на кота, который потянулся и зевнул во всю здоровущую клыкастую пасть, — но не знал. Может, вы ему от моего имени рыбки купите?

В руки священника перешел приятно звякнувший мешочек. Мия туда уложила несколько серебряных дариев и пару десятков сольди.

Мужчина принял дар и покачал головой.

— Куплю, конечно. Но... ты ведь и сам небогат, чадо.

— Меня Мио зовут, отче.

— А меня можешь называть отец Адольфо...

— Спасибо. А почесать вашего красавца можно? Как его зовут?

— Мэр Мур. Это не мой, предыдущего священника, но отец Просперо его любил до безумия... как тут выкинуть...

— Никак, — согласилась Мия.

Кот предупреждающе прикусил ее за палец. Взгляд зеленых глаз был умным и всепонимающим.

Ты — метаморф, — говорили кошачьи глаза. — Я это вижу, но пока не буду на тебя охотиться. Ты пришла с миром. Я потерплю, но недолго...

Надолго Мие и не надо было.

Что-что, а разговаривать с людьми она умела. Лоренцо рядом с ней был несмышленышем, он-то сам учился, а Мию учили. Серьезно и целенаправленно.

Ремесло убийцы такое... не соберешь информацию — не поохотишься. А чтобы собрать — умей говорить с самыми разными людьми. Мия и разговаривала.

Через полчаса отец Адольфо Лупи сам принес ей церковные книги.

Мия уже знала о нем все, что могла и хотела. И о том, что он в городе совсем недавно, и что предыдущий священник, отец Просперо, долго болел, потом помер, вот... только кота оставил, теперь это кот отца Адольфо... дьявольское животное?

Вот еще!

Если кошка может на короля смотреть, то и на Бога — тоже! Он тварей живых создал, и кошка тоже Его творение! А кто говорит иначе — глупец! И его самого надо... того! В бочке со святой водой притопить, чтобы Дьявол из дурака вышел! Или хотя бы внутрь чуточку ума залилось, хоть через нос, хоть через уши.

Да, конечно, сложновато пока. Солидности никакой, паства не привыкла, кое-кто и хихикать прилаживается... это все преодолимо.

Мия кивала, поддакивала, и потом уже, под конец, бросила пару слов, что ее предки тоже в этих краях жили. Вот, говорят, некая Эванджелина Бонфанти...

Слово за слово — и оказалась Мия с кучей книг. И листала их.

Медленно, вдумчиво, благодаря про себя священников с четким и разборчивым почерком.

Браки, рождения, смерти...

Ну-ка?

Эванджелина Бонфанти.

Книг было много, невероятно много. Мия и не рассчитывала, что у нее что-то получится с первого раза. Дней в десять бы уложиться — уже неплохо. Мия и не расстроилась. Не повезло с первого раза? Ну так что же... она переживет! Она просто будет искать дальше и дальше...

И в Пратто съездит, поищет, и по дороге в каждый город заходить будет.... Здесь храм один, и книги хранятся именно в нем...

А если в мэрию наведаться? Может,, там что интересное попадется?

Мия подумала какое-то время, потом вышла из храма, потерла виски...

Голова реально гудела. Церковные книги хоть и пишутся красивым почерком, но за столько-то времени? И чернила повыцвели, и страницы кое-где мышами поедены... да и книги еще не все!

Когда к власти пришли Эрвлины, очень многие церковные книги, времен Сибеллинов, были изъяты. Здорово, правда? И историю пришлось писать заново...

Правильно.

Хочешь переделать людей в свиней — начни с их памяти. Убей врага! И не знающие ни корней, ни прошлого, люди будут только радостно хрюкать на ведро помоев в кормушке. Это логично...

Год смерти?

Тоже нет. И вообще... ничего нет. Словно и не было здесь никаких Бонфанти.

— Чего ищешь-то, дочка?

Мия подняла глаза и даже недоуменно поглядела на пожилого мужчину, лет... сколько ж ему? Древность древняя, столько и не живут, наверное...

— Эммм... ньор...

— Какой я тебе ньор! Так и зови — дедушка Марио, — отмахнулся мужчина.

— Мио, — представилась Мия.

— Ишь ты... а в мое время девушки в мужских-то штанах и не ходили... тебе так надо, что ли?

Мия кивнула.

Да, надо, важно, серьезно...

— Ну, ладно. Мио — так Мио. Ищешь-то кого, а?

— Бонфанти, — созналась Мия. — Эванджелину. Не слышали?

— А то как же... слышал. А для чего ищешь?

— Попросили узнать, — отрезала Мия.

— Хм, странно, что никто тебе не рассказал. Эва — она ж в нашем городке, считай, легенда... хотя кто тут что расскажет? Падре этот молод еще, а в мэрии и дела никому нет. Тут старики нужны...

Намек был понят, в пальцах Мии блеснул серебряный дарий.

Дед Марио сгреб его, уселся поудобнее на нагретое солнышком надгробие, и кивнул Мие на соседнее.

— Ты присаживайся, история будет долгая...

Мия не возражала.

Долгая? Ну... послушаем, покушаем...

* * *

Семья Бонфанти жила неподалеку от Умбрайя достаточно долгое время.

Тихая и спокойная семья...

Ровно до того момента, как Лора Бонфанти выкинула с башни свою старшую дочь, схватила младенца и выпрыгнула за ней сама. В живых осталась только средняя — Эванджелина, которая где-то пряталась от матери.

Андреа Бонфанти от такой радости запил по-черному и в два года свел себя в могилу.

Мия подумала пару минут, и уточнила,, сколько лет было старшей дочери.

Оказалось — двенадцать с хвостиком.

Что было дальше с Эванджелиной?

До двенадцати лет она жила с отцом, тихо и спокойно, он спивался, дочь пыталась привести его в чувство, ничего нового или интересного. А вот потом...

Когда Андреа умер, у девочки образовались аж три шикарных возможности.

Панель, церковь и свадьба. Правда, ни одна из них юную Эванджелину не устроила. Наверное, потому, что подвернулась четвертая. Через Умбрайя проезжала невесть какой волной занесенная сюда королева Маргарита Сибеллин.

Конечно, все сбежались посмотреть на королевский кортеж! Еще бы!

И тут случилось непредвиденное.

Кони взбесились, понесли, могли бы затоптать принца, который выпал у кормилицы... Эванджелина кинулась вперед и спасла юного тогда Лоренцо Сибеллина, рискуя собой. За что и была взята ко двору.

У Мии слов не осталось.

ПРАбабка?

А не пра-пра-пра? Мать ничего не напутала, а?!

Помня эданну Фьору... она могла и еще как! Это ж бабке за сто лет было, когда она ее навещала, не иначе!

За СТО лет?!

Та-ак... расспрашиваем дальше.

И Мия превратилась в слух.

Эванджелина домой не вернулась. Сама. А вот примерно через десять лет в ее дом, своего-то поместья у Бонфанти не было, считай, Андреа все заложил и пропил, а девочка и выкупать не стала, кому ж такое захочется... память-то какая гадкая...

Так вот. В городской дом Бонфанти вернулась кормилица и сын Эванджелины. Паоло.

Мальчик жил там, рос, как самый обычный постреленок... Эванджелина иногда приезжала, вся в шелках, в бархатах... она была доверенным лицом королевы Маргариты Сибеллин.

И его величество Лоренцо, говорят, ей доверял.

Говорили, да...

Прошло еще десять лет.

Мальчик вырос, женился... первой у него родилась дочь. Анна Бонфанти.

Бабка приехала, посмотрела на нее — и забрала. Почти ультимативно. Уж что она нашла в малышке, кто ее знает... но это, наверное, и спасло девчушку.

О том, что Бонфанти — сторонники Сибеллинов, знали все. И когда пришли Эрвлины...

Да, именно так.

Паоло Бонфанти с женой были показательно казнены, их имущество отторгнуто в казну... дети? Нет, малышку забрала Эванджелина, а что с ней дальше было — кто ж знает? В Умбрайя она больше не возвращалась.

Разве что дом их сгорел.

Кстати — вместе с новыми жильцами, которые активно участвовали в казни старых.

И мэр померши...

И священник...

А больше никто ничего и не знал. Вообще...

Мия искренне поблагодарила старика золотым лорином. А сама уселась в дальнем углу кладбища и принялась размышлять.

Итак... получается, что у нее выпадает одно поколение.

Про Анну Бонфанти она ничего не знает.

Мать — Фьора, бабка — Паола, кстати говоря, а вот прабабка...

Про Эванджелину Мия знала. А про Анну — нет.

Но картина пока складывалась непротиворечивая. Во всяком случае, Мия понимала, что именно произошло.

Почему она лично не едет верхом, а идет пешком?

А потому... кто-то забыл, как на метаморфов реагируют животные?

Плохо. Особенно если себя не сдерживать... несет их. То есть кони могли понести... при условии, что Эванджелина — метаморф.

А если она была метаморфом, то надо полагать, и ее родные... нет, не мать. Тогда не было бы истерики, и прыжка из окна не было...

Допустим, несчастная Лора Бонфанти увидела то же, что некогда увидела Фьора Феретти. Просто — допустим. Если девочки начинают менять внешность, уронив первую кровь... понятно?

Вполне.

Плюс младенец. То есть после родов.

Воля бы Мии, она бы на каждую беременную и недавно родившую женщину, табличку вешала.

'Опасность! Осторожно!!!'.

Смешно вам?

Если бы мужчины знали, как сильно действуют на женщин беременность и роды, они бы молчали — и отползали. Сами и БЫСТРО!

Между прочим, никто не удивляется, когда добрейшая сука вдруг, ощенившись, становится злее цепного пса, а злющая кошка,, окотившись, приходит за лаской. А женщины — другие?

Говорить они, конечно, могут, но... далеко не всегда сами осознают, что с ними происходит. А тем не менее...

Беременность, роды... все это так бьет по мозгам (понятия 'гормональный стресс' Мия просто не знала, а то бы зааплодировала), что неудивителен поступок Лоры.

Просто допустим.

Она недавно родила, и вдруг ее дочь начинает меняться. Из этого что следует?

Две вещи. Первая — что в ее роду ничего такого не было, иначе она бы знала, или хоть как-то предполагала... была лучше подготовлена. Как сама Мия.

У Серены, кстати, ничего такого не проявилось и не проявится. И Мие казалось, что у Джулии — тоже. И это логично вписывалось в общую версию...

Если допустить, что старшая дочь Бонфанти была метаморфом, и средняя тоже... вот, старшая не уцелела.

Средняя пошла посмотреть на королеву... и от нее взбесились животные. Запросто! И взбесились, и понесли, и что хочешь... и спасти малыша она могла.

Мия помнила себя.

Она тоже была сильнее, умнее и быстрее сверстников. Так что...

Могла.

Дальше все было логично. У нее родился сын... от кого?

Да это как раз и неважно! Что не от Сибеллина, это точно, король был еще малышом в то время. Что там — лет десять... ерунда!

Итак, у нее родился сын, жил здесь... надо полагать, мать его содержала, а вот дара у него не было? Ни как у Лоренцо, ни как у нее?

Могло быть и такое.

Почему Паоло Бонфанти не жил при дворе? Да почему угодно!

К примеру, там было опасно из-за Эванджелины и ее службы королеве, там над ним издевались,, потому что он незаконнорожденный, его нельзя было представить ко двору из-за его отца... Мия подозревала, что этого никогда точно не узнает. Вплоть до того, что ему просто не нравилось в столице. Это только то, что первое пришло в голову. А вариантов может быть уйма.

Тем не менее, Паоло вырос, женился... и мать приезжает к нему.

И забирает дочь.

Почему?

Ответ прост.

Если Эванджелина что-то о себе знала... если могла почувствовать метаморфа... а вдруг?

Могла? Вполне! Мия уверена, что Джулия не будет метаморфом, а если Эванджелина ЗНАЛА,, что Анна будет метаморфом?

Могла она захотеть изолировать, увезти малышку от отца и матери? Которой еще невесть что в голову ударит?

Вполне могла. А уж как она это обставила... сама Мия могла бы сказать, что малышка болеет и ее надо лечить, что малышку можно отвезти ко двору, если там у короля или принца есть дети...

Опять-таки, придумать можно многое.

А там и грянуло.

Война, убийство Лоренцо Сибеллина...

И вот сюда отлично вписывается то, что Эванджелина осталась жива. Мия тоже захотела бы отомстить. Так что...