Чудовища из Норвуда. История розы

-Не напугали, сударь, и не обидели, — вздохнула я. — Вернулись живым да целым, и на том спасибо. А мне теперь можно выходить за ограду?

-Пока и думать об этом забудь, — ответил он. — Разве только со мной, но и то... Видела, что со мной приключилось? И такое может случиться в любой день до начала лета, так что не все мои слова принимай на веру! Кстати, а что тебе делать за оградой?

-Мало ли, какая нужда случится, — пожала я плечами.

-Не будет у тебя такой нужды, — резко сказал Грегори. — И я не отпущу тебя домой, пока феи не справят весенний праздник, не то в дом к брату, чего доброго, приедешь вовсе не ты, а я напрасно стану дожидаться тебя обратно.

-А как же слуги? Они ведь ездят по делам!

-Они принадлежат этому месту, и им вряд ли угрожает что-то, кроме не в меру ушлых девиц, — фыркнул он.

-Ясно, — сказала я, поежившись. — Пусть будет по-вашему. Но в саду-то можно навести порядок?

-Там делай, что хочешь, я ведь сказал, — кивнул Грегори, — ты знаешь, чего нельзя касаться, а прочее... Мне все равно.

-Летом, должно быть, хорошо у пруда. А лебеди туда не залетают? Я слышала их недавно, Эрни сказал, они полетели на озеро. Вот бы посмотреть!

-Я отведу тебя туда, — сказал он и вдруг встряхнул головой. — Но не сейчас. Не могу... Не жди, я вернусь не скоро!

Миг — и он пропал, только ветер всколыхнул тяжелые шторы.

-Что ж, Чернушка, — сказала я кошке, невесть как просочившейся следом за мной, и дотронулась до подушки, еще хранившей тепло хозяина Норвуда. — Раз так, будем ждать. Что нам еще остается?

*

Грегори не было в самом деле очень долго: уже стаял снег, зазеленела трава, а в саду, который до сих пор расчищали всеми наличными силами, проклюнулись первоцветы. Я была права: крокусы и тюльпаны, нарциссы и пролески, примулы и барвинок, и еще какие-то не знакомые мне цветы сумели выжить. Должно быть, они и цвели здесь все эти годы, только хозяину не было до них дела.

Теперь уже хорошо видно было, какие кусты и деревья живы, а какие годятся только на растопку, что нужно подрезать, а что не надо трогать. Не то чтобы я была искусна в садоводческом деле, но уж на то, чтобы понять, высохла ветка или нет, моего разумения хватало. Живые изгороди я пока велела оставить, как есть, все равно садовника не было, а как подстригать те же туи, я не знала. Обрезали ветки, которые мешали пройти по дорожкам — и довольно!

С лужаек выгребли прошлогоднюю листву: она, конечно, перепреет и удобрит землю, но не скоро, а вид портит, и очень сильно. Ну а еще у нас имелся конский навоз в качестве удобрения: я надеялась, так яблони с вишнями дадут какой-никакой урожай, а то Моди сказала, вишни в последние годы совсем измельчали и сделались кислее некуда...

Девушки сняли наросты мха со статуй, парни вычистили чаши фонтанов, и их даже удалось запустить. Сейчас, когда деревья в парке едва-едва окутались зеленой дымкой, а на клумбах уже что-то цвело, а что-то только проклевывалось (мне было интересно узнать, что это за крупные красные ростки, проросшие большими куртинами), там было очень славно. Со дня на день должны были распуститься бутоны на плодовых деревьях, а сирень еще только собиралась цвести. Разворачивались похожие на улиточьи раковины ростки папоротника (он обещал вымахать в мой рост, не иначе!), появились бабочки и прочая насекомая мелочь...

Не хватало только хозяина.

Рано поутру я снова проснулась от аромата, а открыв глаза, обнаружила у себя на подушке букетик лесных ландышей — их запах не сравнится с садовыми! Цветы были еще мокрыми от росы, стало быть...

-Неужто вернулся наконец? — подумала я вслух и принялась быстро одеваться.

Не хотелось звать Моди — было совсем рано, рассвет едва брезжил, и только какая-то пичуга уже начала звонко тенькать. Соловьи еще не устраивали концертов, хотя ночью я слышала, как распевается один солист. Скоро, сказала Роуз, хор будет таким, что и не уснешь, хоть уши затыкай, не поможет!

В комнатах Грегори не было, мокрых следов на полу я тоже не заметила: либо они уже высохли, либо он все-таки удосужился вытереть лапы, прежде чем ввалиться в дом, вымокнув в утренней росе.

Он обнаружился в саду, возле розы — я уж знала, где его искать в первую очередь.

-Сударь! — окликнула я, он обернулся, а я невольно ахнула. — Создатель, как же вас угораздило?! Опять волки?..

-Нет, люди, — мрачно ответил он, потерев свежий шрам, пересекающий его физиономию от виска до подбородка. — Неудачно я нарвался на этого охотника...

Грегори смотрел на землю, и, проследив за его взглядом, я поняла, что он имел в виду. Вовсе не шрам, что ему эта царапина! Нет... на земле лежал розовый лепесток.

-Вы его...

-Убил бы с превеликим удовольствием, — прекрасно понял он, — но не успел. Он, понимаешь ли, первым делом выстрелил в меня. Может, принял за медведя, кто его знает? Я как-то не расположен к беседам с браконьерами! Ну а пока я пытался понять, не окривел ли, этот храбрец успел удрать оврагом. Я бы мог выследить его по запаху, хоть он и пошел по ручью, но не стал. — Тут Грегори ухмыльнулся и пояснил: — Он должен был выйти аккурат к медвежьей берлоге, а я того зверя знаю, он по весне особенно зол, а уж с голодухи... Судя по крикам, я угадал. И дерево что-то подозрительно раскачивалось, хотя ветра не было: должно быть, этот тип решил повторить подвиг твоего братца и вскарабкался на самую макушку. Я бы за ним не полез, а вот медведь вполне мог его стряхнуть или дождаться, пока сам свалится...

-Но почему же упал лепесток? — спросила я, подошла ближе и осторожно промокнула шрам носовым платком — сукровица еще сочилась, склеивая шерсть. — Ведь не вы же первым напали на человека!

-Я, — усмехнулся Грегори. — Знаешь ли, я не привык к тому, что в моих лесах охотятся без спросу! Впрочем, я бы, может, и простил этого глупца, если бы он стрелял глухарей или еще какую лесную птицу... Впрочем, на поясе у него висело несколько тушек, это точно.

-Что же он натворил? А! Вы же сказали, что он стрелял в вас!

-Это бы меня не удивило, и уж точно не разгневало, хотя проучить его я бы не отказался, — вздохнул он. — Этот тип подстрелил лебедя! Помнишь, ты сказала, что они подались на озеро, я и решил проверить, собираются ли они гнездиться там или же полетят дальше. Ну и... когда у меня на глазах охотник всадил стрелу в молодую лебедь, я не выдержал...

-Что толку охотиться на них! — воскликнула я. — Ладно бы с голоду — тогда и земляных червей есть станешь, а так? Там, поди, одни перья!

-На пирах в свое время принято было подавать лебедей, — сказал Грегори. — Именно в перьях. Что морщишься? От лебедей там были только шкура, перья да кости, а начиняли их, по-моему, гусятиной или утятиной, причем не от дичи, а от хорошо откормленных домашних птиц. Дичь ведь тоже не вся хороша. Хотя, конечно, лебеди вполне съедобны...

-Странно все это, — невпопад сказала я, поглядев на розу. — Казалось бы, вы были правы, спугнув браконьера, пострадали сами, а лепесток все равно упал! Не понимаю я этого заклятья... Сдается мне, даже если бы вы сделались отшельником и вели наиправеднейший образ жизни, роза бы все равно облетала!

-Я тоже так полагаю, — кивнул Грегори. — Смертному не дано понять фей. Смириться я не могу, но... приму, как должное. Все равно уже ничего не исправить!

Я кивнула, пожала его руку и спросила:

-А лебедь он убил?

-Подранил.

-И...

-И я принес ее сюда. Она на пруду, — улыбнулся Грегори. — Повезло, у нее только крыло подбито. Заживет — будет летать, как прежде. И кавалер за нею следом явился... Ну а ты, помню, хотела на них полюбоваться!

-Но не такой же ценой... — пробормотала я.

-Не говори ерунды, — отозвался он. — Сама ведь сказала: что бы я ни делал, заклятие все равно сработает по-своему, и поди угадай, в какой миг оно ударит особенно больно!

Я помолчала, потом спросила:

-Где вы раздобыли ландыши? Они ведь уже отцвели!

-Еще не везде, — улыбнулся Грегори. — В оврагах еще и снег кое-где лежит, вот там и можно их найти. Кое-где они станут цвести до самого лета, когда уж и сирень отцветет. Я покажу. Уже скоро можно будет выходить за ограду без опаски, вот тогда...

-Я подожду, — серьезно сказала я. — Сударь, а лебедей не нужно подкормить?

-Нет, не стоит. Пруд достаточно большой для одной пары, им должно хватить пищи. Ну, если станет заметно, что голодают, тогда видно будет.

-Пойдемте домой, — попросила я. — Зябко еще, вы вымокли сверху донизу, аж капает, да и шрамом вашим нужно заняться, не нравится мне, как он выглядит!

-Заживет, — отмахнулся Грегори, — но пойдем, в самом деле. Ты озябла, я вижу... но на руки брать не стану, сама же говоришь, я мокрый с ног до головы! Роса, будь она неладна...

-Ничего, так дойду, — улыбнулась я и взялась за его локоть. — Сейчас слуг разбужу, вы ведь еще и голодный наверняка, а мы тут разленились, обед из трех блюд не стряпаем. Перекусили — и ладно!

-А то я по запаху не узнаю, что вы тут готовите, — усмехнулся он. — Я ведь далеко не ухожу. Слишком много людей вокруг, заметят еще... И то, в собственном лесу ведь нарвался! Ну да ничего, летом я домоседствую — слишком жарко...

-Я так и подумала, что вам в этакой шубе по летнему времени не очень-то здорово, — сказала я. — Купаетесь, поди?

-Конечно. А что проку? Пока домой доберусь, уже обсохну! Проще из колодца облиться, и ходить никуда не надо...

-И пруд почистили, — напомнила я. Что правда, то правда, ил со дна опять-так пошел на удобрения, а было его предстаточно!

-Тем более, — Грегори поставил меня на крыльцо. — Иди, буди слуг. Да поищи гребень, чую, вычесывать меня ты будешь долго...

Я кивнула и первым делом позвала Моди — та уже проснулась и удивилась, не застав меня в комнате, хотя знала ведь, что поднимаюсь я рано! Ну да зато она уже развела огонь в кухонной печи, и я велела ей будить остальных да греть воду.

-Хозяин вернулся? — хихикнула она и убежала, во весь голос зовя товарок.

Скоро уж во дворе полыхал костер, как в прошлый раз, а на кухне готовилось что-то простое, но, судя по запаху, аппетитное. Я не ошиблась: громадную яичницу с ветчиной Грегори проглотил одним махом (и хлебом не подавился, зря мы с Роуз, что ли, возились с выпечкой?).

После плотного завтрака, слегка обсохнув, хозяин заявил, что намерен отдыхать, и не велел себя тревожить, ну а я отправилась взглянуть на лебедей.

Их в самом деле оказалось двое: небольшая самочка явно берегла крыло и держалась у самого берега, а ее супруг даже близко меня не подпустил — распустил крылья, зашипел, пригнувшись к земле, и явно был намерен защипать меня до смерти, если я сунусь к его подруге! Впрочем, я слыхала, что ударом крыла такая птица может натворить дел, а потому не стала их больше беспокоить. Пускай себе живут спокойно! В парк дикие звери не наведывались, разве только самые мелкие, вроде ласок, но я надеялась, что с такими лебедь совладать сумеет.

"Яблони расцвели!" — сообразила я, возвращаясь домой. И верно, два дня уж было тепло, пора...

-Красота какая, — невольно произнесла я вслух, остановившись на яблоневой аллее. — Будто невесты!

-Ну уж прямо... — раздался смешок, и я остановилась, глядя по сторонам. Нет, никого! — Не туда смотришь, гляди вверх!

Я задрала голову, всматриваясь в переплетение ветвей, в бело-розовый яблоневый цвет, и мне показалось, будто я различила несколько улыбчивых женских лиц. Были там и девушки, и взрослые дамы, а еще мелькнула улыбчивая старушка с лицом сморщенным, как высохшее яблоко.

-Вы... духи деревьев? — осторожно спросила я, коснувшись рукой ближайшего ствола.

-Кем же нам еще быть? — засмеялись в ответ. — Да вот еще дух вишни затесался, она самая ранняя, прежде всех зацвела...

-Надеюсь, год начинается удачно?

-Благодаря тебе — весьма и весьма, — ответила самая рослая яблоня. — Меня, право, утомили сухие ветви и старый плющ. Представь, что ты не можешь причесать волосы и убрать из них мусор! И так год за годом!

-Да, должно быть, это очень раздражает, — кивнула я. — Вы, право, очень хороши сейчас! Думаю, когда зарумянятся щеки у ваших яблок, вы будете выглядеть не хуже...

-Выросло б хоть что, — усмехнулась другая. — Мы уж порядком одичали за столько лет! Когда-то, помнится, урожай мы давали изрядный, хозяева нанимали работников из деревень — иначе со сбором было никак не управиться... А теперь и мы постарели, и хозяева уже не те!

-Да уж... — пробормотала я и спросила: — Милые яблони, скажите, а у всякого дерева есть свой дух?

-Конечно, — ответила старшая. — Духи подснежников сказали, ты их уже знаешь. Ну а если даже у таких крохотных цветов есть свои духи, неужто не окажется их у больших растений? Вон, тополь с соседней аллеи говорил: как хорошо, что ему ветви подрезали, не то они в любой ветер ломались. Тополя — они растут быстро, но больно уж хрупкие...

-О, — сказала я, — а нельзя ли спросить у других, чего им хочется, что мешает? Просто вы первые заговорили со мной, а как общаться с другими, я не знаю!

-Ничего сложного в этом нет, — сказала еще одна яблоня. — Подойди да спроси! Малышня вроде подснежников да незабудок, конечно, с людьми говорить толком не умеет, но показать может, а уж взрослые деревья вроде нас объяснят, что к чему.

-Спасибо, — серьезно сказала я. — А не знаете ли вы, уважаемые, что не так с духом розы? Отчего она увядает?

-Это постаралась фея, — ответила старшая яблоня. — Не знаю, как объяснить тебе, ты человек и вряд ли поймешь...

-Но попытайтесь хотя бы!

-Этот розовый куст пустил корни в душе человека, каким был прежде хозяин этих земель, — сказала она, помолчав. — Надо ли говорить тебе, что большая часть цветов осыпалась еще до того, как он понял, как именно проклят? Их отравила злоба, которой была полна его душа... Потом, конечно, он сделался благоразумней, но что в том проку?

-Почему? — не поняла я.

-Роза больна и больна смертельно, — ответила вторая яблоня. — А хозяин связан с нею, и как бы он ни старался, ему уже не спастись. Он умрет, раньше или позже, так или иначе.

-Но ведь во всех сказках можно расколдовать человека! Снять проклятие и...

-Мы же не в сказке, — вздохнула она и встряхнула ветвями, обрушив на меня водопад прохладных брызг и белых лепестков. — Слишком поздно.

-Нет, не поздно! — раздался тоненький голосок. Я посмотрела под ноги и увидела небольшой росток вишни — на нем распустилось всего несколько цветков, но он упорно тянулся к солнцу. — Большая сирень знает, как! Наверняка знает! Только дождись ее и расспроси, и если ты ей понравишься, она скажет!

-Правда что, — кивнула старшая яблоня. — Она старше всех нас, здесь растущих, и если она захочет говорить с тобой, то поможет. Но будь осторожна, ищи не фею, а саму сирень! А, ты же человек, ты не различишь...

-Я, я скажу, когда она появится! — храбро сказала маленькая вишенка. — Только приходи к нам и спрашивай почаще, а сама не начинай с нею разговора, не то может случиться беда!