Чудовища из Норвуда. История розы

-Вы что-то знаете о тех, кому достались такие вещи, — утвердительно сказала я, взяв его за руку.

-Конечно. Я из интереса следил за ними, покуда мне не надоедало.

-Посылали невидимых слуг?

-Нет. Но об этом позже... — Грегори помолчал. — Кто-то убежал отсюда, прихватив столько, сколько успел унести. Надо ли говорить тебе, что такие люди или растратили нежданное богатство, или жили пусть и в достатке, но недолго, потому что добытое воровством непременно аукнется... А кто-то и до города не дошел. Тут, знаешь, не только волки водятся, но и лихие люди, и если они прослышат, что кто-то угодил в лапы Норвудскому чудовищу, то сторожат у дороги по очереди: знают, что этот человек вернется, раньше или позже.

-И вы до сих пор их не усмирили?

-Еще чего не хватало, — усмехнулся он. — Мне они не помеха, поставщика моего не трогают — хватило одного урока, а что до воров...

-Но вы сказали, что кто-то уходил с вашего позволения, — напомнила я. — Неужто с пустыми руками?

-Нет, конечно. Ну да этих обычно провожал я сам, а что с ними делалось дальше... Я уже описал. Девушки выходили замуж, с этаким-то приданым, но очень скоро начиналось... догадаешься, что?

-Конечно, — кивнула я. — Их начинали попрекать тем, что они сколько-то времени провели в лесу, наедине с вами. И как знать, что вы с ними тут проделывали да за что этак одарили!

-Вот именно. Кого-то оставляли мужья, кто-то скрывался в обители, некоторым хватало ума уехать подальше, но слухи докатывались и туда... А я, — добавил он с неожиданной обидой, — к девицам и не прикасался!

-То-то вы меня едва не придушили...

-Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, — покосился на меня Грегори. — Хм... Разумеется, те, что сами не возражали, не в счет. Я имею в виду, насильно я никого не принуждал.

-Большое достижение для вас! — не выдержала я, припомнив рассказ о его похождениях.

-Акт насилия — и еще пары лепестков как не бывало, — ответил Грегори мне в тон. — Не так уж сложно научиться смирению, когда от этого зависит твоя жизнь.

-Должно быть, вы злы на фею еще и потому, что из-за ее заклятия оказались лишены плотских радостей? — предположила я.

-Триша, не вынуждай меня рассказывать, кем или чем можно заменить живую женщину!

-Лишь бы не мертвой, а так — кому и ослица подружка... — пробормотала я.

Грегори, кажется, все равно услышал — грива его встала дыбом, но он все-таки смолчал. Я уж думала, не удержится, рявкнет! Но, видно, я угадала, а какой-никакой стыд у хозяина Норвуда еще остался...

-Словом, — сказал он, помолчав, — мои сокровища никому не приносили счастья. Земельный надел — другое дело, он не мой, а тебе хватит на то, чтобы жить безбедно. Хаммонд прибедняется, его усадебка не так уж мала, а с арендаторов он получает достаточно, чтобы накопить не на одну, а на три достойные старости. Или на пяток попроще... Но это я ему и так обеспечу.

-Я поняла, сударь, — сказала я, тронув его за локоть. — Благодарю вас.

-Пока не за что. Съездишь, выправишь нужные бумаги, тогда и поговорим.

-Ехать придется не на один день, — заметила я. — Скоро такие дела не делаются. Конечно, если заплатить, то все получится куда быстрее, но...

-Но ты хочешь повидаться с семьей, — кивнул он. — Трех дней, думаю, тебе хватит. Я сам тебя провожу, обожду в лесу.

-Сударь...

-Волки, — серьезно сказал Грегори, — сейчас они особенно злы и голодны, а в округе их много. Что двуногих, что четвероногих.

-Как вам будет угодно, — ответила я. Спорить с ним смысла не было, да и впрямь так будет куда спокойнее!

-Подарки твоим племянницам не предлагаю, — добавил он. — Уже поняла, почему?

-Конечно! Только этого им и не хватало... Я сама куплю им какие-нибудь безделицы... Правда, тогда Хаммонду достанется меньше.

-Переживет. Сказал же, я прибавлю ему жалованье! Ну а здешние чудеса — не забава, если ты не вырос с ними вместо игрушек и не знаешь их подлого нрава. Денег это тоже касается, — напомнил Грегори.

-Сударь! А тот сундук золота... — вспомнила я его подарок Манфреду.

-А, это ничего, — фыркнул он. — Я уж узнал, что он с ним сделал.

-И что же? — потеребила я его за рукав.

-Зарыл в подполе и еще кое-где, — ответил Грегори. — Это он умно поступил: пусти он сразу столько денег в оборот, сразу бы спросили, откуда взял! А так он прибавляет понемножку к своим доходам от торговли, вроде и не заметно со стороны. Братец твой прижимист, так что, надеюсь, разорение ему не грозит. Сама расспросишь, во что он капиталы вкладывает...

-Попробую, только...

-Думаешь, не дознаешься? Ну так сам тебе скажу: в доходные дома, в корабли, в торговлю, да не в одну корзину все яйца складывает. Даже если какое-то предприятие и прогорит, голым и босым твой Манфред с дочками не останется. Кстати, — заметил Грегори, — все же некоторым из тех, кого я одарил сам, везло. Они остались живы, сыты-обуты и порой даже с прибылью. Но только те, кому я всучил деньги, полученные от арендаторов, а не какие-нибудь старинные монеты или драгоценности.

-Наверно, эти деньги более... безлики, — постралась я подобрать слово.

-Возможно.

Видно было, что разговор этот Грегори наскучил, и я не стала продолжать расспросы.

-Иди сюда, — сказал он и распахнул дверь, которой я прежде не замечала. Впрочем, до этого закоулка (как и до множества других, которых в старом доме было превеликое множество) мы еще не добрались с тряпками и швабрами. Комната, однако, выглядела почти прилично, должно быть, просто потому, что мебели в ней не оказалось.

Ан нет, заметила я, у дальней стены стояло большое зеркало. Должно быть, много лет назад перед ним прихорашивались дамы: зеркало было достаточно большим, чтобы вместить те самые злополучные фижмы, да и для шлейфа бы место осталось. Сколько может стоить такая вещь — а размеров и чистоты стекло было поистине невероятных, и ничуть не потемнело от времени! — я даже представить не могла.

-Его подарила моему прапрадеду все та же фея, — негромко сказал Грегори. — Чтобы тот мог полюбоваться собою со стороны.

-А вы...

-Я иногда прихожу сюда, — ответил он. — Правда, мне часто хочется разбить проклятое стекло, но его даже камнем не возьмешь.

-Снова волшебство?

-Именно. Это зеркало показывает суть вещей. А я, — тут он невесело усмехнулся, — я отражаюсь там прежним. Нет, не трудись, ты этого не увидишь. Каждый может разглядеть только себя.

-Неужто, — пробормотала я, когда он поставил меня перед собой, и вгляделась в запыленное стекло.

-Присмотрись, ну?

-Да уж смотрю, пыль одну вижу, — ответила я. — Ну и себя, ясное дело. Правда, зеркало и впрямь с хитрецой — я в нем, пожалуй, буду посимпатичнее, чем теперь. Да и платье не мое, я таких отродясь не носила! А вы...

Тут я примолкла и внимательнее всмотрелась в зеркальную глубину. На мгновение мне показалось, будто за моей спиной стоит не неведомый зверь, а человек, словно сошедший со старинной картины: высокий, широкоплечий, с густыми черными, завитыми по тогдашней моде волосами, ниспадающими на кружевной воротник дорогого камзола, с лицом красивым, надменным и недобрым.

-Кого ты там видишь? — тихо спросил Грегори.

-Чудовище, — ответила я, и, кажется, он остался доволен этим ответом.

8.

Ясное дело, отправляться в путь предстояло не сегодня и не завтра. Пока служанки дошили одежду — разумеется, я не забыла и о дорожных платьях, и те получились куда наряднее, чем мои нынешние, девушки расстарались, — пока прислали заказанную обувь...

Впрочем, скучать мне не приходилось: я подсчитала свои финансы и решила, сколько могу потратить на подарки девочкам, а сколько достанется Хаммонду. К кому обратиться в городе, я знала: повторюсь, я помогала к брату с делами и многое знала не хуже, а то и лучше, чем он сам. С этим не должно было возникнуть затруднений.

Вдобавок Грегори, показав мне волшебное зеркало, не остановился на этом и то и дело звал меня, чтобы дать полюбоваться очередной диковиной (в руки, правда, он мне старался такие вещи не давать, и я даже не думала обижаться, понимая, чего он опасается). Диковин же в поместье оказалось превеликое множество, равно как и потайных комнат, скрытых коридоров и лестниц, ведущих неведомо куда. Недаром я опасалась заблудиться тут! Впрочем, в некоторые двери нельзя было войти без позволения хозяина, и это к лучшему...

-Мои предки вовсю пользовались благорасположением феи, — пояснил мне Грегори. — Здесь заклятие, тут заклятие... Поверишь ли, один только ритуал введения молодой супруги в семью занимал несколько дней, и то кое-какие части дома оставались ей недоступны.

-Прямо как в легенде о рыцаре, который запрещал жене открывать одну дверь, но она все-таки не удержалась, за что и поплатилась жизнью, — припомнила я. — Это не ваш родственник?

-Не припоминаю такого, но, быть может, ему покровительствовала та же фея. Или другая, ухватки у них, полагаю, одинаковые... — Грегори помолчал и добавил: — В этом доме тоже можно пострадать от излишнего любопытства.

-Я не сую нос, куда не положено, если вы намекаете на это.

-Ты нет, но до тебя бывали... любители и любительницы заглянуть в запертые комнаты, — серьезно сказал он. — Я недаром предупреждал тебя о западном крыле. Там не только мои личные покои, но еще и хранится много такого, чего не стоит касаться людям, у которых нет на это позволения хозяина Норвуда.

-А как же слуги? Мне показалось, в том крыле даже чище, чем в остальном доме! Снова волшебство?

-Оно самое. Грязью зарасти не позволит, а пройтись с метелкой для пыли и тряпкой слугам не возбраняется. Главное, не пытаться прихватить что-нибудь или попытаться это что-то исследовать. Обычно добром это не заканчивается.

-И не страшно было людям отдавать вашим предкам девушек в жены, — невольно поежилась я.

-А ты полагаешь, мы болтали о таких вещах направо и налево? — прищурился он. — Молодые жены, да и мужья — бывало, в род принимали юношей, — узнавали об этом уже после свадьбы.

-Когда им уже некуда было деваться...

-Именно. Впрочем, большинству богатство так застило глаза, что они соглашались на всё... И, хотя случались и прискорбные инциденты, обычно супруги моим предкам доставались или покорные, или им самим под стать — с характером и пониманием того, что делать нельзя, а что может быть попросту опасно. Этим обычно ничто не угрожало.

-А как же дети? Им ведь не всегда объяснишь, почему нельзя схватить какую-нибудь красивую вещицу!

-Если в ребенке течет кровь Норвудов, ему ничего не сделается, — ответил Грегори и вдруг ухмыльнулся: — Кстати, именно поэтому Норвуда невозможно обмануть, выдав чужого ребенка за его.

-То есть у Лизбет был бы шанс на то, что вы признаете дитя?

-Нет, — еще шире улыбнулся он. — Тогда пришлось бы признать и ее саму, а мне это даром не сдалось... Ну, довольно бродить по дому, идем лучше, прогуляемся!

Я не возражала: было холодно, но безветренно, и пройтись по парку было приятно. Ну а Грегори раз за разом сворачивал к своей розе, глядел издали, но при мне никогда не подходил к ней близко. Впрочем, следы на снегу красноречиво говорили о том, что он часто наведывается сюда в одиночку. Быть может, даже не один раз на дню...

*

-Госпожа, — постучалась ко мне как-то поутру Моди, — не могли бы вы спуститься?

-Случилось что-нибудь? — отложила я книгу.

Грегори вчера славно поохотился, а сегодня изволил предаваться лени, так что у меня выдалось немного времени на чтение.

-Ничего, госпожа, просто мы закончили работу и хотели... — она замялась и умоляюще посмотрела на меня. — Мы хотели бы, чтобы вы сами роздали нам готовое платье. Пожалуйста! Все очень просят!

-А почему не хозяин? — удивилась я и встала, отложив книгу.

Мои обновки были уже готовы, и я только ждала разрешения Грегори, чтобы отправиться в город. Увы, в последние несколько дней он пребывал в крайне раздражительном настроении, и лишний раз подходить к нему не стоило. Собственно, потому он и отправился на охоту, хотя кладовые и так ломились от припасов, — чтобы развеяться и выпустить гнев на волю.

-Он не захочет, — вздохнула Моди. — Вы же знаете, как он относится ко в всяким древним глупостям! — довольно похоже передразнила она. — А для нас это важно. Обычай такой, госпожа: слуга получает подарки из рук хозяев...

-Но я над вами не хозяйка, — напомнила я.

-Ну... мы так не считаем, — озорно ответила Моди. — Идемте? Все уже собрались и очень ждут!

-Вот влетит нам за это самоуправство, как пить дать, — покачала я головой. — Ревнители традиций выискались... Идем!

-Попадет, если хозяин узнает, но мы же потихоньку, — сказала Моди. — Сюда, госпожа, на восточную галерею... Тут раньше, Хаммонд говорит, была оранжерея, да только все пришло в упадок.

-Это не так сложно поправить, — ответила я, оглядев высокие окна. Сюда я тоже еще не заходила: размерами поместье не уступало какому-нибудь замку! Однако галерея была отмыта до блеска, видно, слуги постарались. — Разведем тут заморские цветы, то-то будет славно...

-Вот было бы здорово! — сказала Моди. — Прошу, госпожа!

Все слуги собрались здесь: хоть я и не видела их, но слышала дыхание, покашливание, шепотки, да и следы в пыли, устилавшей пол, были вполне заметны.

"Любопытно, как же это будет? — невольно подумала я, увидев порядочную горку свертков, подписанных твердым почерком Хаммонда. — Я вижу предметы в руках у слуг, но не их самих и их одежду. Неужто и эта сделается невидимой? Ну, поглядим!"

-Начнем по старшинству, — предложила я, когда воцарилась тишина.

-Пускай лучше сперва девушки, — предложил Хаммонд.

-Им переодеваться дольше, — вставил Эрни, и парни захихикали.

-Ну, как скажете, — улыбнулась я и поискала глазами нужный сверток. — Роуз?

-Да, госпожа, — услышала я ее голос, — благодарю, госпожа!

-Моди... Тесси... Джуди... Кора... Лили...

Потом дошла очередь и до мужчин, и свертки один за другим уплывали из моих рук, а слуги благодарили на разные голоса.

-А теперь что? — с интересом спросила я, когда одарила всех без исключения.

-Пойдем да переоденемся, — довольно сказала Роуз. — А то ведь еще и ужин подавать! А ну, живо!

Раздался смех и топоток, повеяло ветерком — это разбежались девушки, переговариваясь на ходу, а за ними и мужчины разошлись.

-Спасибо, госпожа, — негромко произнес Хаммонд у меня над ухом. — Это в самом деле старинный обычай — на праздники хозяева одаряют слуг.

-Какой праздник? — не сразу сообразила я.

-Так ведь зима на весну повернула, — усмехнулся он. — Жаль, заранее весь дом вычистить не успели, ну да ничего, вчера внизу и в господских покоях прибрались. Масло сбили, как полагается, кушаний наготовили заранее — сегодня-то работать запрещено. Ну а к ночи, если господин не запретит, разожжем костер...

-Пора Огней! — осенило меня.

-Она самая, — серьезно ответил он. — Надо же, еще помнят...

-Просто я недавно читала об этом, — виновато ответила я. — Боюсь, теперь уже мало где празднуют этот день, разве что по глухим деревням.